никитаЛюдмила смотрела в окно, наблюдая, как мелькают за стеклом знакомые пейзажи по дороге на дачу к свекрови. Двадцать лет она ездила по этому маршруту каждые выходные с мая по октябрь. Двадцать лет вынужденного «отдыха», который больше напоминал каторгу.
— Люда, ты взяла семена? — спросил Виктор, не отрывая взгляда от дороги.
— Да, как обычно, всё взяла, — ответила она, стараясь скрыть раздражение в голосе.
Это была их последняя совместная поездка на дачу к Нине Петровне. Людмила твёрдо решила — больше никогда. В свои сорок шесть она, наконец, осознала, что имеет право на собственную жизнь.
Когда они приехали, Нина Петровна стояла на крыльце, подбоченившись, словно генерал, готовый отдавать приказы.
— Наконец-то явились! Уже двенадцать, а вы только приехали. Картошку кто будет окучивать? — вместо приветствия произнесла свекровь.
— И вам добрый день, — сухо ответила Людмила, проходя мимо неё в дом.
Виктор начал выгружать сумки из машины.
— Сынок, что это с твоей женой? Опять с левой ноги встала? — достаточно громко, чтобы Людмила услышала, спросила Нина Петровна.
Женщина сделала вид, что не слышит. Она прошла на кухню и начала раскладывать привезённые продукты, мысленно считая часы до отъезда.
День тянулся бесконечно. Нина Петровна командовала, критиковала, указывала. «Помидоры не так подвязала», «Грядки кривые», «В доме пыль не вытерла». Каждое действие невестки подвергалось тщательному разбору и неизменно оказывалось неправильным.
К вечеру, когда они сидели за ужином, произошло то, что переполнило чашу терпения Людмилы.
— Виктор, ты посмотри, какой салат твоя жена приготовила. Разве это еда? — Нина Петровна демонстративно отодвинула тарелку. — И дети твои все в мать пошли — никакого уважения к старшим. Даже не звонят бабушке.
Людмила положила вилку на стол и спокойно произнесла:
— Нина Петровна, я больше сюда не приеду.
В комнате повисла тишина. Виктор замер с куском огурца на вилке. Свекровь прищурилась, словно не расслышала.
— Что ты сказала?
— Я сказала, что больше не приеду к вам на дачу. Двадцать лет я выслушивала ваши замечания, тратила все выходные и отпуска на работу в вашем огороде. Больше не буду.
Нина Петровна побагровела:
— Ах ты неблагодарная! Значит, я вам дачу свою предоставляю, чтобы вы свежим воздухом дышали, овощами и ягодами питались, а ты…
— Мама, — вмешался Виктор, — давайте без скандалов.
— Какие скандалы? Я просто говорю правду! — свекровь перевела взгляд на сына. — Это всё она тебя настраивает против матери. Всегда так было!
Людмила встала из-за стола:
— Витя, я собираю вещи и уезжаю. Оставайся, если хочешь, я могу добраться на электричке.
Этот вечер стал поворотным в их семейной жизни. Людмила действительно уехала на электричке, а через несколько часов за ней уехал и муж, не выдержав причитаний матери.
Прошло три месяца. Телефон в квартире Людмилы и Виктора звонил не переставая.
— Опять твоя мать, — устало произнесла женщина, глядя на определитель номера.
Виктор вздохнул и взял трубку:
— Да, мама… Нет, мы не приедем в эти выходные… Людмила не держит меня на привязи, это моё решение… Дети? Они взрослые люди, сами решают, куда им ехать…
Положив трубку, он вздохнул с грустью:
— Она говорит, что яблоки пропадают, а собирать некому.
— Пусть наймёт помощников, — пожала плечами Люда. — У неё пенсия хорошая, плюс сдаёт квартиру.
— Она считает, что это семейное дело.
— А я считаю, что семейное дело — это уважать друг друга, — парировала жена.
Их старшая дочь Марина, услышав разговор, вошла в комнату:
— Пап, не поддавайся. Бабушка просто манипулирует. Я тоже не поеду больше. Помнишь, как она в прошлом году меня отчитала за то, что я в шортах на участке работала? «Приличные девушки так не одеваются!»
Младший сын Денис, заглянувший на кухню, поддержал сестру:
— И меня вечно пилит, что я неправильно траву кошу. Пусть сама косит, раз такая умная.
Виктор посмотрел на свою семью и впервые за много лет почувствовал, что они действительно заодно.
А на другом конце города Нина Петровна названивала подругам, жалуясь на «эту ужасную женщину», которая разрушила её семью.
— Представляешь, Зина, она настроила против меня и сына, и внуков! Двадцать лет я её кормила, поила, на даче отдыхать разрешала, а она вот как отплатила! — возмущалась Нина Петровна в телефонную трубку.
— А может, ты сама виновата? — осторожно спросила подруга. — Ты всегда была строга к невестке.
— Что значит строга? Я просто требовала порядка! Это моя дача, мои правила!
— Нина, но они взрослые люди…
— Вот и ты туда же! — обиделась Нина Петровна и бросила трубку.
Осень сменилась зимой. Нина Петровна продолжала свою кампанию против невестки. Она звонила сыну каждый день, рассказывала о своих болезнях, о том, как тяжело ей одной, как предала её невестка.
— Мама, Люда тебя не предавала, — устало повторял Виктор. – Просто у нас есть и своя жизнь.
— Какая ещё своя жизнь? А как же я? Я одна, совсем одна! — драматично восклицала свекровь.
Однажды она даже приехала к ним без предупреждения.
— Я привезла вам банки с компотом, — сказала она, проходя в квартиру и критически осматривая прихожую. — У вас тут пыльно.
Людмила молча взяла банки и отнесла на кухню. Она решила не реагировать на провокации.
— Виктор, ты похудел. Она тебя не кормит? — достаточно громко спросила Нина Петровна, чтобы невестка услышала.
— Мама, перестань, — попросил сын.
— Что перестань? Я за тебя беспокоюсь! Эта женщина тебя от матери отвернула!
Людмила вышла из кухни и спокойно произнесла:
— Нина Петровна, я не отворачивала Витю от вас. Я просто больше не хочу быть вашей бесплатной рабочей силой и объектом для критики. Вы можете видеться с сыном, сколько и когда угодно.
— Вот! Слышишь, как она со мной разговаривает? — обратилась свекровь к сыну, игнорируя невестку.
Виктор вздохнул:
— Мама, давай без драм.
— Мать уже в тягость стала? — слёзы показались на глазах Нины Петровны. — Я всю жизнь вам посвятила, а теперь никому не нужна!
Когда свекровь ушла, Люда на мгновение почувствовала себя виноватой, но быстро отогнала это чувство. Она знала, что поступает правильно.
— Не переживай, — сказал Виктор, обнимая жену. — Мама всегда была такой. Просто раньше мы это терпели.
Весна принесла новые баталии. Нина Петровна начала обзванивать всех родственников, рассказывая, как невестка разрушила семью.
— Представляешь, она запретила Виктору помогать матери! А дача пропадает, всё зарастает бурьяном! — жаловалась она сестре.
Родственники звонили Виктору, выясняли ситуацию. Некоторые становились на сторону Нины Петровны, другие понимали позицию супругов.
Людмила держалась стойко, хотя иногда ей хотелось всё бросить и по привычке поехать на эту проклятую дачу, лишь бы прекратить бесконечные звонки и упрёки.
Однажды вечером, когда они с Виктором смотрели фильм, раздался звонок в дверь. На пороге стояла заплаканная Нина Петровна.
— Мама, что случилось? — испугался Виктор.
— На даче сломался насос, вода не идёт, огород погибает, — всхлипывала свекровь. — А ты даже не приезжаешь помочь родной матери!
— Я вызову мастера, — спокойно ответил Виктор.
— Какого мастера? Ты сам всегда чинил! Это всё она, — Нина Петровна бросила ненавистный взгляд на невестку. — Это она тебя настраивает против меня!
Людмила молча ушла на кухню. Она слышала, как муж успокаивает мать, обещает вызвать специалиста, предлагает деньги на ремонт.
— Мне не деньги нужны, а сын! — рыдала Нина Петровна.
Когда свекровь ушла, Витя выглядел измученным.
Наступило лето, супруги съездили на море, посетили несколько новых городов, просто гуляли по паркам. На дачу не ездили.
Нина Петровна не сдавалась. Она действительно наняла помощницу по хозяйству, но постоянно звонила сыну, жалуясь на её работу.
К концу лета Нина Петровна объявила бойкот всей семье. Она перестала звонить, перестала жаловаться. Виктор несколько раз сам набирал её номер, но мать отвечала односложно и быстро заканчивала разговор.
— Может, съездим к ней? — предложил он жене. — Просто проведать.
— Поезжай, конечно, — ответила Людмила. — Ты её сын, ты должен её навещать. Но я на дачу принципиально не поеду.
Виктор съездил к матери один. Вернулся мрачнее тучи.
— Она сказала, что если я не привезу тебя и детей на дачу, то можно вообще не приезжать, — рассказал он. — Сказала, что ты — её личный враг, который разрушил всю её жизнь.
Люда покачала головой:
— Да уж.
— Знаешь, — задумчиво произнёс Виктор, — я только сейчас понял, что она всегда была такой. Просто раньше мы подчинялись, и ей это нравилось.
Осень принесла новости — Нина Петровна решила продать дачу.
— Зачем мне эта обуза? — заявила она по телефону сыну. — Всё равно никто не помогает, всем наплевать на старую мать!
Виктор предложил помочь с продажей, но мать отказалась:
— Обойдусь без вас!
Когда дача была продана, Нина Петровна позвонила Виктору:
— Вот, продала твоё наследство. Теперь доволен?
— Мама, это была твоя дача, ты вправе распоряжаться своим имуществом, — спокойно ответил сын.
— А вот деньги я все потрачу на себя! В санатории буду ездить! — заявила Нина Петровна, явно ожидая возражений.
— Отличная идея, мама. Тебе давно пора отдохнуть.
Такая реакция обескуражила свекровь. Она рассчитывала на скандал, на то, что невестка будет кусать локти от зависти, а сын — умолять не тратить деньги.
Прошёл год. Нина Петровна так и не смирилась с тем, что потеряла власть над семьёй сына. Она продолжала считать невестку главным врагом, рассказывала всем знакомым, какая Людмила неблагодарная и как разрушила семейную идиллию.
А Людмила наконец-то почувствовала себя свободной. Она больше не просыпалась в ужасе от мысли о предстоящих выходных на даче, не выслушивала бесконечные упрёки, не работала до изнеможения на чужом участке.
— Знаешь, — сказала она мужу, когда они сидели на балконе их квартиры, наслаждаясь тёплым вечером, — я жалею только об одном.
— О чём? — спросил Витя.
— Что не сделала этого намного раньше.