никита— Ну что там у тебя? Опять воюешь? — голос Ульяны в телефоне звучал сочувственно.
Алёна вздохнула. В квартире было тихо — дети спали, а в голове всё ещё звенели обвинения бывшего мужа.
— Представляешь, увидел мои фотки с твоего дня рождения. Устроил форменный допрос! — она понизила голос: — «О детях не думаешь? Я алименты плачу, а ты по ресторанам!»
— Да он в своём уме?! — возмутилась Ульяна. — Я же всех сама приглашала! Сама платила!
— Думаешь, его это волнует? Ему лишь бы докопаться.
— А что он тебе вообще платит?
— Десять тысяч. На двоих детей! — Алёна почти выкрикнула. — Треть от «официального» дохода. Только доход он себе нарисовал… смешной. А сам на новой машине.
— А кружки? А секции? А одежда?
— Вот именно! А он мне выговаривает за поход в кафе. За новые сапоги вместо порвавшихся. За маникюр!
— Что ты собираешься делать? — спросила Ульяна после паузы.
— А что я могу? — в голосе Алёны смешались усталость и злость. — Разве что детей ему подкинуть, пусть сам растит, раз такой умный.
Они обе рассмеялись, но смех Алёны звучал надломленно.
— Вот бы видеть его лицо, — хмыкнула Ульяна. — Он бы за неделю взвыл!
— Ещё как! Особенно когда я бы начала ему звонить и отчитывать за каждую новую покупку не для детей!
Попрощавшись, Алёна положила телефон и задумчиво посмотрела в окно. Брошенная в шутку фраза не выходила из головы. А что, если действительно отвезти детей Георгию? Без предупреждения. Просто поставить перед фактом.
Она встряхнула головой. «Глупости», — подумала Алёна. Но почему-то мысль уже не казалась такой безумной.
Когда-то она влюбилась в его целеустремлённость. Георгий всегда точно знал, чего хотел. Он умел добиваться своего. Алёне, вечно сомневающейся, рядом с ним было спокойно.
Первые трещины появились после рождения Костика. Георгий ушёл с головой в работу. «Сейчас важно обеспечить семью», — говорил он, задерживаясь допоздна в офисе. Карьера требовала времени, а отцовство можно было отложить.
С появлением Майи ничего не изменилось. Дочь он воспринимал как очередной проект: обеспечить, дать образование. Чувства, тепло, внимание — всё это казалось Георгию излишним.
Развод был таким же холодным, как и сам Георгий. Он заранее перевёл часть доходов в тень, оформил на родителей активы. Официальная зарплата программиста внезапно сжалась до тридцати тысяч — во столько он оценил свою свободу от обязательств.
Суд назначил алименты — треть от официального дохода. Десять тысяч на двоих детей. На эти деньги можно было купить продукты или оплатить половину аренды их двушки.
Дети были так не похожи друг на друга: Константин — вдумчивый, весь в отца; Майя — эмоциональная, копия бабушки. Но они заботились друг о друге, словно чувствуя, что им нужно держаться вместе.
После работы — уроки, ужин, стирка, уборка. Вечером, уложив детей, Алёна бралась за подработки. Каждая копейка была на счету.
А потом звонил Георгий. Не чтобы узнать, как дела у детей, а чтобы отчитать — за новое фото в соцсети, за комментарий, за упомянутый поход в кино. «Я, значит, деньги даю, а вы на развлечения тратите?» — возмущался он, не задумываясь, что билет был подарком коллеги на день рождения сына.
Вспоминая свой вчерашний разговор с Ульяной, Алёна заново переживала и тот унизительный звонок от Георгия, который ему предшествовал.
– Я видел фотографии. Ты в ресторане была. В новой блузке, — без приветствия начал он тогда.
– Да, была. У подруги день рождения, — ответила она.
– На мои алименты гуляешь? — в голосе бывшего мужа звенел металл.
– Гош, ты серьёзно? Ульяна всех приглашала, она платила. А блузка… Я её полгода назад купила.
– Конечно. А дети в это время где были?
– Дома. С мамой.
– Развлекаешься, значит. А я тут деньги зарабатываю, чтобы вы…
– Хватит! — она не выдержала тогда. — Ты платишь десять тысяч в месяц. Десять! Знаешь, сколько стоит сейчас детская обувь? А куртка? А репетитор по английскому для Кости? А лекарства?
– Не кричи. Я плачу, сколько положено по закону.
– По закону, значит? А по совести? Ты хоть представляешь, как мы выживаем? Знаешь, на что хватает твоей подачки? Оплатить танцы Майе и дать детям с собой в школу денег на обед, все остальные кружки, еду для детей, коммуналку, одежду, лечение, костюмы дочери для выступлений – всё это приходится оплачивать мне. А когда я раз в полгода выкрою хоть копейку на себя, тут же звонишь ты и устраиваешь истерику: алименты твои на себя трачу. Шикую! Да не хватит твоих копеек, чтобы шиковать.
– Не драматизируй, — холодно ответил Георгий. — Если не можешь нормально расходовать деньги, это твои проблемы.
В тот момент в комнату вошла сонная Майя.
– Мама, ты кричишь… — пробормотала она, потирая глаза.
– Извини, малышка. Иди спать, я тише буду.
– Это папа? — спросила девочка, и когда Алёна кивнула, выхватила телефон: – Папа? Привет! Ты придёшь к нам в воскресенье? Мама сказала, ты обещал…
Алёна видела, как лицо дочери медленно менялось. Разочарование, которое она так старалась скрыть от детей, отразилось в глазах Майи.
– «Да, понимаю… Конечно, работа важнее…» — девочка опустила голову и вернула телефон.
И тут Алёна не выдержала. Нажала «отбой» на середине очередной тирады бывшего мужа.
Сейчас, после разговора с Ульяной, тот момент вспоминался с пронзительной ясностью. Брошенная в шутку фраза о том, чтобы отвезти детей к отцу, уже не казалась просто эмоциональной разрядкой. Это было решение.
Дети завтракали на кухне. Константин что-то читал, одновременно макая хлеб в яичницу, Майя старательно раскрашивала рисунок.
— Костя, Майя, — Алёна собралась с духом. — После школы нигде не задерживайтесь, сразу домой. Мы поедем к папе.
— Зачем? — нахмурился сын, отрываясь от книги. — Он же сказал, что занят.
— Это сюрприз, — улыбнулась Алёна. — Вы поживёте у него немного.
— Как в гости? — оживилась Майя, откладывая карандаш.
— Типа того, — уклончиво ответила Алёна.
Проводив детей в школу, она достала чемоданы и приступила к сборам. Методично складывала их вещи: одежду по сезону, лекарства, любимые игрушки. Сердце колотилось, руки иногда предательски дрожали. Но с каждой уложенной вещью решимость крепла.
Когда дети вернулись, Алёна накормила их, доложила в чемоданы их школьную форму. Учебники, тетради и канцелярию уложила в портфели. Когда сборы были закончены, она вызвала такси.
— А ты? — спросил Костя, наблюдая за её действиями. — Ты ведь тоже поедешь?
— Я… привезу вас и вернусь, у меня дела.
Мальчик нахмурился, но промолчал.
Такси подъехало к подъезду. Алёна загрузила два чемодана и рюкзаки, усадила детей и назвала адрес на другом конце города. Всю дорогу Майя щебетала о том, как здорово будет показать папе свои рисунки, а Константин задумчиво смотрел в окно.
— Мама, — наконец произнёс он, повернувшись к Алёне. — Ты ведь не просто так нас к отцу везёшь, да?
Она вздрогнула. Иногда ей казалось, что сын чувствует гораздо больше, чем показывает.
— Просто… папе нужно больше времени проводить с вами. Понимать, что значит быть родителем.
— А если он не захочет? — тихо спросил мальчик.
Алёна сжала его руку:
— Конечно, захочет! Как может быть иначе!
По мере приближения к дому Георгия Алёна чувствовала, как растёт напряжение. Что, если она ошибается? Что, если он просто захлопнет дверь перед ними? Или вызовет полицию? Или…
Майя дёрнула её за рукав:
— Мамочка, а папа обрадуется?
Алёна посмотрела на дочь — такую доверчивую, открытую — и поняла, что обратной дороги нет.
— Конечно, — солгала она. — Он будет очень удивлён.
Такси затормозило у новостройки, где на втором этаже располагалась квартира Георгия. Алёна расплатилась, выгрузила вещи и, взяв детей за руки, решительно направилась к подъезду.
Звонок в дверь застал Георгия врасплох. Он только что вернулся с работы, даже не успел переодеться. Устало потерев глаза, подошёл к двери и глянул в глазок. На площадке стояла Алёна с детьми и двумя чемоданами.
«Что за чёрт?» — пробормотал он и открыл дверь.
— Привет, — улыбнулась бывшая жена с каким-то странным блеском в глазах. — Неожиданно, да?
— Папа! — Майя бросилась ему на шею, заставив отступить на шаг.
Костя смущённо топтался рядом, не зная, как себя вести.
— Что происходит? — нахмурился Георгий, осторожно отстраняя дочь. — Почему вы с вещами?
Алёна глубоко вдохнула. Момент, который она репетировала весь день, наконец настал.
— А давай растить детей будешь ты, а я буду платить тебе алименты? — произнесла она с обманчивым спокойствием.
Георгий смотрел на неё как на сумасшедшую.
— Что?..
— То, что слышал, — Алёна прошла в квартиру, занося чемодан. — Я буду платить тебе ровно столько же, копейка в копейку. И только попробуй потратить хоть рубль на себя — я за твоими соцсетями слежу.
— Ты с ума сошла? — он перевёл взгляд на детей, которые молча наблюдали за разворачивающейся сценой. — Это какая-то шутка?
— Вовсе нет, — Алёна занесла второй чемодан. — Дети, снимайте обувь, вы дома.
Майя послушно начала разуваться, а Костя замер на пороге, явно не решаясь войти.
— Алёна, — Георгий понизил голос, оттаскивая бывшую жену в сторону. — Немедленно прекрати этот цирк. Забирай детей и уходи.
— Не могу, — она пожала плечами. — У меня важный проект, дедлайн.
Услышав свои собственные слова, Георгий побледнел.
— Ты издеваешься? Я не могу взять детей. У меня работа, встречи…
— А у меня нет? — Алёна подняла брови. — Ах да, ты же считаешь, что я только и делаю, что по ресторанам хожу на твои алименты.
— Не передёргивай. Я просто…
— Папа, — вмешалась Майя, дёргая его за рукав. — А ты знаешь, я пятёрку получила по рисованию! Хочешь покажу?
Георгий беспомощно посмотрел на дочь, на сына, всё ещё стоявшего у двери, на два чемодана и рюкзаки.
— Знаешь, я бы с радостью остался помочь, — сверкнула улыбкой Алёна, — но мне пора. Вот, держи, — она протянула ему папку с документами. — Тут расписание уроков, список секций, телефоны учителей и врачей.
Она развернулась и направилась к двери.
— Стой! — Георгий схватил её за руку. — Ты не можешь вот так взять и…
— Могу, — она мягко, но решительно высвободилась. — Точно так же, как ты можешь платить копейки и при этом указывать, как их тратить.
Она подошла к детям, обняла каждого:
— Ведите себя хорошо. Слушайтесь папу. — Потом шепнула Косте: — Присмотри за сестрой.
И ушла, не оглядываясь.
Георгий стоял посреди прихожей, чувствуя себя капитаном тонущего корабля. Костя молча прошёл в гостиную и сел на диван. Майя начала деловито распаковывать свой рюкзак, доставая оттуда школьные принадлежности.
— Папа, я есть хочу, — заявила она. — А у тебя есть макароны с сыром?
— Э-э… — растерялся Георгий. — Сейчас посмотрю.
Холодильник встретил его унылым содержимым: пара банок пива, заветренный сыр, яйца и полуфабрикаты. Не то чтобы он не умел готовить — просто не видел смысла тратить на это время, когда есть доставка еды.
Он заказал пиццу, попытался расспросить детей об учёбе. Майя охотно болтала, а Костя отвечал односложно. Мальчик смотрел на него серьёзно, совсем по-взрослому, и в этом взгляде читалась такая смесь надежды и недоверия, что стало не по себе.
Пицца прибыла, они поужинали. Потом встал вопрос, где уложить детей. В трёхкомнатной квартире Георгия одна спальня была переделана под кабинет. Пришлось срочно освобождать диван в гостиной, искать постельное бельё, сооружать что-то вроде спальных мест.
— А дома у нас у каждого своя кровать, — заметила Майя.
— Это временно, — напряжённо ответил Георгий, уже понимая, что совсем не представляет, сколько продлится этот «сюрприз» Алёны.
Созвонившись с родителями, он объяснил ситуацию и попросил о помощи. Илона Филипповна была потрясена, но пообещала приехать завтра.
— Мама, что мне делать? — тихо спросил он, выйдя на балкон, чтобы дети не слышали.
— Не знаю, сынок, — честно ответила она. — Но раз уж так вышло, придётся тебе побыть отцом. По-настоящему.
Ночь выдалась ужасной. Майя дважды просыпалась и звала маму. Константин долго не мог уснуть и монотонно ворочался на неудобном диване. Сам Георгий проворочался до утра, пытаясь осознать произошедшее.
Первая неделя превратилась в кошмар. Школа находилась в часе езды от его дома. Пришлось договариваться с начальством. Потом возникли проблемы с приготовлением обедов, уроками, расписанием кружков.
— Пап, мне нужен костюм для выступления, — заявила Майя в среду. — С блёстками.
Георгий чувствовал, что сходит с ума. Как Алёна управлялась со всем этим?
К счастью, Илона Филипповна и Леонид Ярославович оказались спасительным кругом. Они помогали забирать детей из школы, готовили обеды, делали с ними уроки. Но основная нагрузка всё равно ложилась на плечи Георгия.
А потом на карту пришёл первый платёж от Алёны — ровно десять тысяч рублей. В примечании к переводу стояло: «Алименты».
Георгий уставился на экран телефона, не веря своим глазам. Она действительно это сделала! Он попытался позвонить ей, но Алёна не брала трубку. Только прислала сообщение: «Что, мало? Это треть от моего официального дохода, в моём случае — реального. По закону».
К концу второй недели Георгий начал вести подсчёты. Костюм для Майи, обеды, проезд, мелкие расходы, кружки — всё это складывалось в приличную сумму.
Сидя вечером с калькулятором, он вдруг с ошеломлением осознал: с такими темпами на детей за месяц уйдёт больше шестидесяти тысяч, при этом алиментов он платил всего десять. И при его доходе программиста в хорошей компании это не было проблемой. Да, пришлось достать заначку, отложить покупку новой приставки, но в целом — всё было решаемо.
А как же Алёна? Он прекрасно знал, что её зарплата менеджера в разы меньше его. Плюс его жалкие алименты. И она ещё умудрялась на эти деньги создавать детям нормальную жизнь, с кружками и секциями.
Три недели вымотали Георгия до предела. Пришлось взять отпуск за свой счёт — совмещать работу и детей он просто не смог. Портфолио с потенциальными заказчиками отложено, новый клиент ушёл к конкуренту.
Но тяжелее всего оказалось найти контакт с детьми. Майя ещё тянулась к нему, радостно показывала рисунки, болтала о подружках. А Костя отвечал односложно, предпочитая общаться с дедушкой. За эти недели Георгий узнал о жизни собственных детей больше, чем за три года после развода.
У Майи обнаружилась аллергия на цитрусовые. Костян, оказывается, собирал модели парусников. Дочь боялась темноты, а сын мечтал о собаке. Мелочи, которыми он никогда не интересовался.
Утром очередного дня, проводив детей в школу, Георгий набрал номер бывшей жены.
— Что-то с детьми? — В её голосе слышалось беспокойство.
— Нет, с ними всё в порядке. Я хотел поговорить. О нас. О детях.
— Слушаю, — после паузы отозвалась Алёна.
— Не по телефону, — попросил он. — Давай встретимся?
— Зачем?
— Я хочу извиниться. Ты была права.
— Хорошо. Завтра в шесть. В «Брусничном джеме».
Георгий пришёл раньше. Алёна появилась ровно в шесть — отдохнувшая, с лёгким макияжем, в новом платье.
— Привет, — она села напротив.
— Привет. Ты хорошо выглядишь.
— Спасибо. Наконец-то высыпаюсь.
Неловкое молчание повисло между ними. Георгий отбросил заготовленную речь.
— Я был неправ. Во всём. В том, как платил алименты. В том, как общался с тобой. Прости меня.
Алёна прищурилась, оценивая искренность его слов.
— Что ты предлагаешь?
— Во-первых, нормальные алименты. Тридцать процентов от моего реального дохода.
Брови Алёны удивлённо поползли вверх.
— Во-вторых, я хочу, чтобы дети проводили со мной больше времени. Поровну — неделю у тебя, неделю у меня.
— А как ты совместишь с работой? Ты же всегда говорил, что невозможно.
— Так говорил, потому что не пытался, — признался Георгий. — Ты же с работой совмещаешь, и я смогу. Перестрою график, договорюсь с руководством. Я понял, что это важнее. И ещё… Я не буду контролировать, на что ты тратишь деньги.
Алёна задумчиво смотрела на него.
— Я ведь не планировала так поступать, — тихо сказала она. — Просто накипело.
— Я понимаю. И спасибо, что открыла мне глаза. Я даже не представлял, сколько ты делаешь для детей.
— Согласна по всем пунктам, — наконец сказала она.
Весеннее солнце золотило верхушки деревьев в парке. Алёна сидела на скамейке, наблюдая, как Костя помогает Майе забраться на турник. Заботливый старший брат, всегда готовый подстраховать сестрёнку. Шесть месяцев пролетели незаметно, и многое изменилось за это время.
— Извини за опоздание, — Георгий присел рядом с пакетом из пекарни. — Зато я с булочками.
— Ничего, — улыбнулась Алёна. — Мы только пришли.
Она поймала себя на мысли, что больше не испытывает раздражения при виде бывшего мужа. Ушло чувство несправедливости, которое годами отравляло их отношения. Пятьдесят тысяч алиментов каждый месяц, без задержек и отговорок — это не просто деньги, это признание её труда, её вклада в воспитание детей.
— Как прошла неделя? — спросил Георгий, открывая термос с чаем. — Майя говорила, у них какой-то концерт намечается?
— Да, весенний праздник. Она солистка в танце лесных фей. Костюм уже готов, репетируют каждый день.
— Отлично, значит, я не пропустил, — кивнул Георгий. — Обязательно приду. И родителей привезу.
Алёна украдкой взглянула на бывшего мужа. Он выглядел иначе — спокойнее, увереннее, словно наконец-то нашёл равновесие. И дело было не только в том, что он сменил свои вечные деловые костюмы на простые джинсы и футболку. Изменилось что-то в его глазах, в линии плеч, в том, как он смотрел на детей.
— Слушай, мне нужен твой совет, — сказал Георгий, разливая чай. — У Кости проблемы с математикой. Я пытаюсь помочь, но он меня не слушает.
— Может, попробуй наглядные примеры? — предложила Алёна. — Он лучше воспринимает, когда может увидеть задачу.
— Хм… — задумался Георгий. — Наверное, ты права.
— Знаешь что? Давай я зайду к вам завтра, посидим с ним вместе. Заодно посмотрю, как вы там обустроились в новой квартире.
— Отлично, — кивнул он. — Кстати, мы переделали вторую комнату. Теперь у детей своя спальня.
Они замолчали, наблюдая, как Константин учит Майю висеть вниз головой на перекладине.
Георгий достал телефон и открыл галерею.
— Посмотри, — с улыбкой протянул он смартфон.
На фото Георгий в фартуке стоял у плиты, с лопаткой наготове над сковородкой. Рядом, привстав на цыпочки, Майя с серьёзным видом следила за процессом.
— Блинчики? — Алёна не могла сдержать удивления.
— Ага. Оказывается, это не так уж сложно.
Телефон Алёны пискнул, сообщая о новом сообщении.
— Это Ульяна зовёт в кино вечером, — пояснила она, проверив экран.
— Иди, конечно, — кивнул Георгий. — Я побуду с детьми. Домашние задания, ужин — всё сделаем. Не переживай.
Алёна почувствовала, как внутри разливается тёплое спокойствие. Ещё полгода назад сама мысль о походе в кино вызвала бы у неё чувство вины, а у Георгия — раздражение и подозрения. Теперь всё было иначе.