никита— Что ты опять придумываешь? — Сергей раздраженно посмотрел на жену. — Моя мать не станет перебирать твои документы, у нее и без этого дел полно.
Ника глубоко вздохнула. Разговор снова шел по знакомому кругу. Каждый раз, когда дело касалось Валентины Николаевны, Сергей превращался в пятилетнего мальчика, готового защищать маму от всего мира.
— Я не говорю, что она специально это делает. Но факт остается фактом — мои бумаги были аккуратно сложены в папке, а теперь они разбросаны по всему столу. И это уже третий раз за неделю.
— Может, это я случайно задел, когда искал зарядку? — Сергей отвел взгляд, и Ника поняла, что он лжет. Он всегда так делал — смотрел куда-то в сторону, когда пытался выгородить мать.
— Конечно, как скажешь, — она отвернулась, давая понять, что разговор окончен. Спорить было бесполезно. Спустя неделю пребывания свекрови в их квартире, Ника чувствовала себя чужой в собственном доме.
Валентина Николаевна приехала к ним после обследования в крупной клинике их города. В своем маленьком городке врачи нашли у нее какие-то отклонения и направили на дополнительные анализы. Результатов нужно было ждать неделю.
— Я слышу, что вы говорите обо мне, — Валентина Николаевна появилась в дверях кухни, поправляя волосы. Она всегда выглядела безупречно: легкий макияж, аккуратная прическа, отутюженная блузка. — Если я мешаю, могу и в гостиницу переехать.
— Мам, не начинай, — Сергей поморщился. — Никто тебя никуда не отправляет. Тебе нужно быть под присмотром после всех этих обследований.
— Я не инвалид, — отрезала свекровь. — Не нужно со мной нянчиться.
Ника промолчала. Любое ее слово сейчас могло быть истолковано неправильно. Она взяла телефон и вышла из кухни, оставляя мать и сына наедине. В последнее время это стало ее тактикой выживания.
Вечером Сергей сообщил, что продал свою машину. Они сидели в гостиной, Валентина Николаевна уже ушла в отведенную ей комнату.
— Подожди, что? — Ника не могла поверить своим ушам. — Ты продал Мазду? Без обсуждения со мной?
— А что тут обсуждать? — Сергей пожал плечами. — Давно хотел новую, более современную. Эту продал за семьсот тысяч, сейчас подкоплю еще и возьму что-то получше.
— И где деньги?
— В сейфе, в кабинете. Не переживай, они в безопасности, — он улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку. — Код ты знаешь.
Ника покачала головой.
— Нет, я не знаю код. Ты никогда мне его не говорил.
— Серьезно? — Сергей выглядел удивленным. — Ну, это мой день рождения и первые цифры моего телефона. Думал, это очевидно.
— Для тебя, может быть, — проворчала Ника. — Почему ты не посоветовался со мной насчет продажи? Мы же договаривались все важные решения принимать вместе.
— Слушай, я устал, — Сергей потянулся. — Давай не будем сейчас это обсуждать. У меня был тяжелый день.
Разговор опять остался незавершенным. Как и многие другие разговоры в их семье в последнее время.
Ника проснулась среди ночи от сильной жажды. Горло пересохло, а губы потрескались. Она аккуратно встала с кровати, стараясь не разбудить Сергея, и направилась на кухню.
Проходя мимо кабинета, она заметила полоску света из-под двери. Странно. Обычно они выключали весь свет перед сном. Ника осторожно приблизилась и услышала тихий шорох. Кто-то был в комнате. Сердце забилось чаще.
Медленно, стараясь не шуметь, она повернула ручку и приоткрыла дверь. То, что она увидела, заставило ее замереть на месте.
Валентина Николаевна стояла перед открытым сейфом. Ее руки перебирали пачки денег, выложенные на столе. Женщина методично отсчитывала купюры и отделила небольшую стопку — тысяч десять, на глаз Ники.
— Валентина Николаевна, — произнесла Ника, толкнув дверь шире. — Что вы делаете?
Свекровь медленно повернулась. В тусклом свете настольной лампы ее лицо выглядело неестественно спокойным, почти безжизненным. Она взглянула на Нику пустыми глазами.
— А вам что, жалко? — голос свекрови прозвучал странно отстраненно, без обычных интонаций.
Ника растерялась. Ответ был совершенно неожиданным, не похожим на обычную манеру общения Валентины Николаевны.
— Вы берете деньги Сергея? Зачем они вам?
Но свекровь не ответила. Она сложила отсчитанные купюры, закрыла сейф и, держа деньги в руке, спокойно вышла из кабинета. Проходя мимо Ники, она даже не взглянула на нее. Просто прошла по коридору и скрылась в своей комнате.
Ника осталась стоять в дверях кабинета, пытаясь понять, что только что произошло. Может быть, свекрови действительно нужны деньги? Но почему тогда не попросить у сына? Почему тайком?
Она подошла к сейфу. Тот был надежно закрыт. Каким образом Валентина Николаевна узнала код? Сергей говорил ей? Или она каким-то образом подсмотрела?
Сон как рукой сняло. Ника вернулась в спальню, но так и не смогла заснуть до утра, обдумывая увиденное.
Утром, когда Сергей уехал на работу, Ника решила поговорить со свекровью. Она нашла Валентину Николаевну на кухне, та неторопливо завтракала.
— Доброе утро, — Ника налила себе воды и села напротив. — Как спалось?
— Прекрасно, благодарю, — свекровь аккуратно промокнула губы салфеткой. — А тебе? Выглядишь не очень.
— Не могла заснуть, — Ника решила сразу перейти к делу. — Валентина Николаевна, если вам нужны деньги, почему бы просто не сказать об этом? Я могу помочь.
Свекровь удивленно приподняла брови.
— О чем ты говоришь?
— О тех деньгах, что вы взяли ночью из сейфа.
Лицо Валентины Николаевны отразило искреннее недоумение.
— Какой еще сейф? Я не брала никаких денег.
Ника внимательно посмотрела на свекровь. Та не выглядела виноватой или смущенной. Наоборот, в ее взгляде читалось настоящее возмущение.
— Я видела вас ночью в кабинете. Вы стояли у открытого сейфа и отсчитывали деньги. Примерно десять тысяч.
Валентина Николаевна нахмурилась.
— Ты что-то путаешь. Я всю ночь спала. Зачем мне брать деньги у собственного сына? Да еще и тайком?
— Но я видела вас своими глазами, — настаивала Ника. — Вы даже сказали мне…
— Что я сказала? — перебила свекровь, заметно раздражаясь.
— «А вам что, жалко?»
Валентина Николаевна фыркнула.
— Что за нелепость! Я никогда бы не сказала такого.
Она встала из-за стола и решительно направилась к раковине, показывая, что разговор окончен. Ника осталась сидеть, совершенно сбитая с толку. Либо свекровь была потрясающей актрисой, либо действительно не помнила ночного происшествия.
День прошел в напряженном молчании. Валентина Николаевна демонстративно занималась своими делами, изредка бросая на Нику обиженные взгляды. Ника же не могла избавиться от мыслей о ночном инциденте.
Вечером, едва Сергей переступил порог, Ника утащила его в спальню для разговора.
— Нам нужно серьезно поговорить, — она закрыла дверь и понизила голос. — Твоя мама ведет себя очень странно.
Сергей устало вздохнул.
— Ник, давай не сейчас…
— Нет, сейчас, — настояла она. — Вчера ночью я застала твою маму у сейфа. Она доставала оттуда деньги.
Сергей застыл.
— Что? Ты уверена?
— Абсолютно. Она взяла примерно десять тысяч. А когда я спросила ее, что она делает, она сказала: «А вам что, жалко?».
— И что было потом?
— Она просто ушла в свою комнату. А утром, когда я заговорила с ней об этом, она все отрицала. Говорила, что всю ночь спала.
Сергей нахмурился и быстро вышел из спальни. Ника последовала за ним. Он направился прямо в кабинет. Ввел код и открыл сейф. Затем начал пересчитывать деньги.
— Десять тысяч действительно не хватает, — сказал он наконец. — Но как она узнала код?
Он подошел к компьютеру и включил его.
— Что ты делаешь? — спросила Ника.
— У меня есть камера в кабинете, — объяснил Сергей. — На всякий случай. Сейчас посмотрим запись.
Они уселись перед монитором и открыли программу видеонаблюдения. Сергей перемотал запись на ночное время.
И вот на экране появилась Валентина Николаевна. Она вошла в кабинет неуверенной походкой, подошла к сейфу и, не колеблясь, набрала код. Ее движения были механическими, а взгляд — пустым.
— Боже мой, — прошептал Сергей. — Я забыл об этом.
— О чем? — Ника перевела взгляд с экрана на мужа.
— У мамы лунатизм. Это началось после папиной… — он запнулся, — когда папы не стало. Обычно она просто ходит по дому, иногда передвигает вещи. Но никогда раньше она не открывала замки и не брала деньги.
На экране было видно, как Ника входит в кабинет и разговаривает с Валентиной Николаевной. Даже на записи было заметно странное выражение лица пожилой женщины.
— Почему ты никогда не рассказывал мне об этом? — Ника чувствовала, как внутри нарастает возмущение.
— Я думал, это прошло. У нее не было эпизодов уже несколько лет.
— А откуда она узнала код?
Сергей задумался.
— Вчера, когда я показывал ей фотографии на телефоне, звонил курьер. Я открывал сейф, чтобы взять деньги за заказ. Она, наверное, видела, как я набирал комбинацию.
Они продолжили просматривать запись и увидели, как Валентина Николаевна вышла из кабинета с деньгами в руке.
— Надо проверить, где они сейчас, — сказал Сергей и направился к комнате матери.
Деньги нашлись быстро. Они лежали в сумочке Валентины Николаевны, аккуратно завернутые в носовой платок.
— Что же делать? — Сергей выглядел растерянным. — Если это обострение…
— Нужно поговорить с ней, — решительно сказала Ника. — Она должна знать, что происходит.
Разговор с Валентиной Николаевной оказался непростым. Сначала она отказывалась верить, пока Сергей не показал ей видеозапись. Увидев себя на экране, она побледнела.
— Я ничего не помню, — прошептала она. — Совершенно ничего.
— Это лунатизм, мам, — мягко объяснил Сергей. — Как раньше, помнишь?
— Но тогда я просто ходила по дому, — ее голос дрожал. — А теперь… открываю замки, беру деньги. Что со мной происходит?
— Возможно, это связано с твоим состоянием, — предположил Сергей. — Нужно дождаться результатов обследования.
В тот вечер они решили на ночь запирать кабинет на ключ и прятать его. Но и эта мера не помогла. На следующую ночь Валентина Николаевна в состоянии сомнамбулизма вышла из квартиры. Хорошо, что у соседки была бессонница, и она заметила пожилую женщину, бродящую по подъезду в ночной рубашке.
Когда соседка привела Валентину Николаевну обратно, та снова не помнила ничего. Ситуация становилась опасной.
— Так больше продолжаться не может, — Ника была решительно настроена. — Ей нужен постоянный присмотр.
— Что ты предлагаешь? — Сергей выглядел измотанным. Последние ночи он почти не спал, прислушиваясь к любому шороху в квартире.
— Пусть продаст свой дом в Осинках и переедет поближе к нам. Можно найти ей квартиру в соседнем подъезде или даже в нашем доме. Так мы сможем присматривать за ней.
Сергей покачал головой.
— Она ни за что не согласится. Этот дом — память об отце. Она живет там с момента их свадьбы.
— Но если ее состояние ухудшится? Что если в следующий раз она не просто выйдет в подъезд, а уйдет дальше? Или еще хуже — упадет с лестницы?
Разговор прервал телефонный звонок. Это была клиника с результатами обследования Валентины Николаевны.
Диагноз прозвучал как приговор: ранняя стадия деменции. Врач объяснил, что ночные эпизоды, которые они принимали за обычный лунатизм, на самом деле были проявлением заболевания.
— Вы говорите, она брала деньги из сейфа? — спросил невролог. — Это типичное поведение при такой форме. Пациенты часто прячут вещи, перекладывают их, иногда даже воруют. Они не осознают своих действий и не помнят о них.
— Какой прогноз? — голос Сергея дрожал.
— На этой стадии мы можем замедлить процесс с помощью медикаментов и терапии. Но пациентке потребуется наблюдение и уход. Со временем симптомы будут усиливаться.
Валентина Николаевна сидела рядом, прямая и собранная. По ее лицу нельзя было понять, о чем она думает.
— Я не стану обузой для вас, — сказала она, когда они вышли из кабинета врача. — Вернусь к себе домой и найму сиделку.
— Мам, не говори глупостей, — возразил Сергей. — Какая сиделка в Осинках? Там даже нормальной больницы нет.
— Я справлюсь, — упрямо повторила она. — Не маленькая.
Ника и Сергей переглянулись. Убедить свекровь будет непросто.
Решающий момент наступил через два дня. Оставшись ночевать у Ники и Сергея перед отъездом в Осинки, Валентина Николаевна снова ушла в сомнамбулическое состояние. Но на этот раз она не просто вышла в подъезд — она каким-то образом спустилась на лифте и пошла по улице.
Ее отсутствие обнаружили только утром. Начались лихорадочные поиски. Сергей обзванивал больницы и полицию, Ника обошла все ближайшие дворы. Валентину Николаевну нашли только к обеду — она сидела на скамейке в парке, в трех километрах от дома, растерянная и испуганная.
— Я не помню, как здесь оказалась, — призналась она, когда Сергей и Ника подбежали к ней. — Последнее, что помню — как легла спать в вашей квартире.
В ее глазах стоял неподдельный страх. Впервые Ника видела, как эта сильная, всегда уверенная в себе женщина выглядит по-настоящему беспомощной.
— Мам, так больше нельзя, — твердо сказал Сергей, обнимая мать за плечи. — Ты переедешь поближе к нам. Это не обсуждается.
К удивлению Ники, Валентина Николаевна не стала спорить. Видимо, сегодняшний случай напугал ее сильнее, чем она хотела показать.
— Хорошо, — тихо согласилась она. — Но я не хочу жить с вами под одной крышей. Мне нужно свое пространство.
— Конечно, — кивнула Ника. — Мы подберем квартиру рядом. И будем навещать тебя каждый день.
Дом в Осинках был продан быстро — недорого, но покупатель нашелся сразу. Удивительным совпадением в их доме освободилась квартира тремя этажами ниже. Небольшая, но светлая и уютная, с видом на тот самый парк, где нашли Валентину Николаевну.
Ника помогла свекрови с переездом и обустройством. Они вместе выбирали мебель, шторы, посуду. Впервые за все время их знакомства они действительно нашли общий язык.
— Знаешь, — сказала как-то Валентина Николаевна, когда они расставляли книги на новых полках, — я всегда думала, что ты не любишь меня.
Ника удивленно посмотрела на нее.
— С чего вы взяли?
— Ты всегда держалась отстраненно. И смотрела на меня настороженно, как на врага.
Ника вздохнула.
— Мне казалось, что вы не одобряете меня. Что я недостаточно хороша для вашего сына.
Валентина Николаевна покачала головой.
— Глупости. Сергей счастлив с тобой, а это главное. Просто я не привыкла показывать свои чувства.
Она подошла к окну и посмотрела на парк внизу.
— Я всегда старалась быть сильной. После того как муж… когда Сережиного отца не стало, я поклялась, что справлюсь со всем сама. Не буду ни на кого полагаться. — Она обернулась к Нике. — Но теперь понимаю, что это была ошибка. Нельзя всегда быть сильной. Иногда нужно признать, что тебе нужна помощь.
Ника подошла к свекрови и неожиданно для себя обняла ее.
— Теперь вам не придется справляться в одиночку. Мы рядом.
Прошло полгода. Валентина Николаевна жила в квартире под ними, каждый день поднимаясь к сыну и невестке на обед или ужин. Ее состояние стабилизировалось благодаря лекарствам. Эпизоды лунатизма стали реже, хотя и не прекратились полностью.
На всякий случай Сергей установил датчики движения, которые срабатывали, если свекровь вставала ночью. Также он поставил кодовый замок на входную дверь — нужно было набрать комбинацию, чтобы выйти из квартиры.
Однажды вечером, когда Валентина Николаевна уже ушла к себе, а они с Сергеем сидели в гостиной, Ника вспомнила ту ночь, когда все началось.
— Знаешь, что самое странное в той истории с сейфом? — спросила она. — Когда я спросила твою маму, зачем она берет деньги, она ответила: «А вам что, жалко?» Так не похоже на нее.
Сергей задумался.
— Может быть, это была фраза из прошлого? Врач говорил, что при деменции люди иногда произносят то, что слышали или говорили много лет назад.
— Возможно, — согласилась Ника. — Жалко, что мы никогда не узнаем, откуда эта фраза.
Она не могла предположить, что ответ придет совсем скоро. На следующий день, разбирая вещи свекрови, перевезенные из старого дома, Ника нашла старую фотографию. На ней были запечатлены молодые Валентина и ее муж, оба улыбающиеся, счастливые.
Ника перевернула фотографию и увидела надпись: «Наш первый дом, 1984. Валя опять ворчит, что я потратил слишком много на ремонт. А мне что, жалко для моей королевы?»
Она показала фотографию свекрови. Та долго всматривалась в снимок, а потом по ее щеке скатилась слеза.
— Это была его любимая фраза, — тихо сказала Валентина Николаевна. — Когда я ругала его за траты, он всегда отвечал: «А мне что, жалко для тебя?» И всегда старался сделать для меня все самое лучшее.
Ника молча обняла свекровь. Теперь она лучше понимала эту женщину, которая так долго казалась ей чужой и враждебной. За суровым фасадом скрывалась глубокая рана потери и страх одиночества.
— Вы не одна, — прошептала Ника. — И больше никогда не будете одна.
В тот вечер, когда Сергей вернулся с работы, Ника рассказала ему о своей находке. Он долго рассматривал фотографию отца, которого почти не помнил.
— Спасибо тебе, — неожиданно сказал он жене.
— За что?
— За маму. За то, что ты рядом. За то, что не отвернулась, когда стало трудно.
Ника улыбнулась.
— А мне что, жалко? — повторила она ту самую фразу, но теперь она звучала по-другому. Не отстраненно и холодно, а тепло и с любовью. — Ведь семья — это когда ничего не жалко друг для друга.
И в этот момент она точно знала, что сказала правду. Потому что для близких, для настоящей семьи, действительно ничего не жалко. Ни времени, ни сил, ни денег. Главное — быть рядом, когда это нужно больше всего.