никитаВ отделе было оживлённо. Первый день весны выдался солнечным и тёплым, и настроение было приподнятым. Женщины готовились к празднику, и уже покупали подарки матерям, сёстрам и подругам.
Валентина жила на самом конце города и добиралась на работу на автобусе с конечной остановки, от улочки с частными домами, словно это была деревенька.
За многие годы жильцы этого района знали друг друга и здоровались при встрече. А на остановке уже несколько лет в тёплое время года торговали бабушки своим нехитрым товаром: баночки с вареньем, сушёные яблоки, а ещё вязаные вещи — варежки, носки, шарфы и даже круглые разноцветные коврики, вязаные крупным крючком.
Ожидая автобус, Валя рассматривала товар и разговаривала с продавщицами, хвалила их работы.
Самая пожилая баба Нюра предложила Валентине свои коврики.
— Покупай на праздник-то. Вон они какие весёленькие. Любой расцветки выбирай. Подарок будет хоть куда! И недорого прошу.
Валя взяла в руки коврик и не могла отказать себе в удовольствии купить его. А потом вдруг махнула рукой:
— А давайте все заберу. Тут их как раз четыре. Всем одинаковые подарки будут!
Старушка обрадовалась, упаковала в пакет коврики, и Валя поспешила к подошедшему автобусу.
На работе она не показала свои подарки, а спрятала их в стол, чтобы вручить коллегам перед самым праздником.
Когда, наконец, в предпраздничный рабочий день женщины сели пить чай в обед и стали поздравлять друг друга, Валя и преподнесла свои яркие подарки Рите, Вике и Алевтине Николаевне. Женщины улыбались, были очень довольны. Все дружно постелили коврики на свои компьютерные кресла. В отделе сразу стало светлее и веселее, будто в Новый год ёлочку нарядили.
Начальница Инна Сергеевна вышла из своего кабинета, заслышав смех женщин. Увидев праздничный вид их кресел, возмутилась:
— Это что ещё за колхоз? Кто это придумал? Вы не дома, а в офисе всё-таки. И хоть строгого дресскода у нас нет, но всё же меру надо знать. Это дома творите, что хотите, а тут солидное учреждение.
Женщины кивнули, а Валя ответила:
— Это моя идея для подарков. Хотелось всем поднять настроение, Инна Сергеевна.
— Надеюсь, мне не такой же подарок приготовили? – полушутя, но строгим тоном спросила начальница.
— Нет, нет. Вам, как всегда, цветы и коробочка конфет. Так сказать – классика жанра. И всегда приятно. Хоть и нет той изюминки неожиданности, которой иногда так хочется… — продолжила Валя, а женщины вручали Инне Сергеевне цветы и конфеты.
— Спасибо, я тронута. И я вас поздравляю. Мой подарок вам – усилия по выбиванию нам премии к этому дню. Но рабочий день ещё не закончился. Так что, пока — работайте.
Инна ушла к себе в кабинет. А женщины переглянулись и улыбнулись.
— Ох… — прошептала Рита, — это она от одиночества. Всё-таки в тридцать лет всё ещё оставаться одной – не очень-то для такой амбициозной дамы.
— Ага, — тихо ответила ей Вика, — но именно её амбициозность, возможно, и является причиной её одиночества. И ходить всегда как солдат: строгий костюм, гладкая, словно зализанная причёска, улыбки не дождёшься, не то что похвалы. А ведь мы хорошо работаем.
— Верно, и премия – это наша заслуга, а не её щедрость. Всем отделам дали. Не только нам, — поддержала Алевтина Николаевна, — но говорить об этом бесполезно. Такой уж она человек. Слава Богу, что не ругает в лицо, и не срывается на нас при плохом настроении. И то спасибо. А дружить с начальством – себе дороже. Лучше – подальше.
— А может, если бы она не была одна, то и добрее была бы… — высказалась Валя, — ей наверняка просто не хватает внимания. И не только от мужчин, а вообще – дружеской улыбки, поддержки. Ведь она не намного старше нас. Как вы думаете?
Но женщины пожали плечами и сели на свои места работать.
После праздника Валентина снова стояла на остановке и смотрела на товар бабы Нюры.
— Я уж думала, что распродали всё с моей лёгкой руки, а у вас полным-полно товара! – рассмеялась девушка.
— Так я всю зиму тружусь: вяжу. Летом некогда будет, там – огород, — ответила старушка, — глянь-ка какую красотищу я сегодня принесла.
Баба Нюра вынула из пакета что-то нежно голубое и встряхнула перед собой. Вмиг перед Валей появилась вязаная тонкая шаль среднего размера, нежная, словно невесомое облачко.
— Ой, прелесть какая… — ахнула Валя, — сколько стоит?
Бабушка назвала довольно скромную цену. И Валя, торопясь, пока не подошёл автобус, вынула деньги и передала бабе Нюре, а сама уже сложила шаль и обняла старушку.
— Вам говорили, что у вас золотые руки? – спросила Валя у бабушки.
— Говорили… — усмехнулась старушка.
— Так вот. У вас ещё и золотое сердце, баб Нюр, — уже кричала Валя, садясь в автобус.
На работе женщины оценили покупку Вали. А она удивила своих коллег:
— Я хочу подарить это нашей Инне. Пусть примерит и носит. Кажется, ей будет к лицу. И приятно. Скажу от всех нас. А денег с вас не возьму. И даже не скажу сколько стоит, — Валя понесла подарок в кабинет начальницы, пока та была на совещании у директора.
Валя повесила шаль на кресло и ушла на своё рабочее место.
Когда Инна Сергеевна вернулась и вошла в свой кабинет, некоторое время было тихо. Но через пять минут была вызвана Валентина.
— Это твои сюрпризы? Я угадала? – спросила она девушку сразу же.
— Вы угадали, но это от всего отдела. Просто так. Невозможно было пойти мимо такой нежности. А голубые глаза в нашем отделе только у вас. Так что носите. И пусть она будет вам на счастье.
— Дело в том, Валюша, что я не ношу такие вещи совсем… И будет жаль, что такая как ты выразилась «нежность» будет не востребована. А кто-то старался, вязал это… — вздохнула Инна.
— Да вы что? — Валя схватила шаль и, подойдя к Инне, накинула «нежность» ей на плечи, и взяв за руку, насильно повела к большому зеркалу, висящему в их отделе, — девчонки обидятся, не говорите, что носить не будете, пожалуйста…
Когда Инна Сергеевна посмотрелась в зеркало, все женщины встали и начали хвалить её преображение.
— Мы даже и не представляли, что вам так идёт голубой цвет…
— Вы совершенно другая, Инна Сергеевна, когда в таком цвете, такая женственная…
— Преступление не носить голубое. Ваши глаза так стали выделяться…
— Так, ну, хватит, девочки. Я всё поняла. Вы хотели сделать мне приятное. Я принимаю ваш подарок. И обещаю носить… спасибо… Вот только больше не надо такой лести. Я это не выдержу, — быстро говорила Инна, хотя по глазам было видно, что ей понравился подарок.
Теперь, когда она сидела в кабинете, а отопление уже убавили, и в офисе было не жарко, голубая шаль мягко окутывала её плечи, спину и руки. Она и грела, и ласкала своей мягкостью и небесным светом, и Инна невольно улыбалась.
— Носит ведь твой подарок-то… — кивали коллеги Валентине, когда Инна Сергеевна выходила по делам из кабинета, накрывшись новой шалью.
— Не твой, а наш, — поправляла Валя девушек, — не выдавайте мою идею. Вот увидите, она скоро изменится. Ей и правда, очень идёт голубое…
В начале апреля пошёл первый дождь. Он полил в конце рабочего дня, и все, у кого были зонты, побежали на остановку, а у кого не было зонтика, стояли под козырьком у входа в здание, в том числе и Инна.
Она была легко одета. И голубая шаль как раз была сегодня кстати. Инна повязала её на голову, словно русская барышня.
Дождик почти заканчивался, когда она услышала сзади знакомый голос:
— И вы без зонта, Инна? – сказал Виталий, начальник отдела кадров, — давайте я вас подвезу, побежали? Почти нет дождя.
Не успела она что-то ответить, как почувствовала сильную руку, которая повела её к машине на стоянке.
Солнце выглядывало из-за тучи, и мелкие брызги уставшего уходящего в сторону дождя осыпали лицо Инны. Она села в машину, и стала вытирать лицо ладонями, смахивая дождинки.
— А вам так идёт… — улыбнулся её попутчик.
— Что, быть мокрой? – рассмеялась вдруг Инна.
— И мокрой тоже. Но я имел ввиду этот платочек. Очень к лицу… — снова повторил Виталий, засматриваясь на Инну.
Она покраснела и отвела глаза.
— А вы знаете куда меня везти? – спросила она Виталия.
— Нет, но сначала надо бы выпить горячего чая, чтобы не застудиться, поэтому предлагаю ненадолго зайти в кафе. Ведь вы не были в новом кафе, что открылся совсем недавно у парка? – предложил Виталий.
— Не была, — улыбнулась Инна, — но так странно, что вы меня туда приглашаете… Так неожиданно.
— А вы меня извините, что раньше не сообразил. Конечно, я давно хотел пригласить вас, но не мог подступиться, — признался Виталий.
— Это почему же? – удивилась Инна, — что во мне не так?
— Строгая, серьёзная… А сегодня…
— А что сегодня? – Инна повернулась к нему, ожидая ответа.
— А сегодня такая красивая и женственная… Вам очень идёт голубой, вы знаете? – улыбнулся Виталий, заводя машину.
— Теперь точно знаю…
В отделе все были в хорошем настроении. Валя только прикладывала палец к губам, чтобы женщины не так открыто обсуждали последнюю новость: у начальницы роман с Виталием!
— Это она на мужичка с должностью метила, оказывается, всё ждала более выгодной партии, — шептала Вика.
— Да нет. Неправда это, — отрицала Алевтина Николаевна, — девочки, тут обыкновенная любовь, разве не видно? Она сияет вся и летает, а не ходит.
— У неё даже голос изменился. Так воркует, как голубка. Я и не знала, что она так может говорить… — поражалась Рита.
— И всё-таки это потрясающе, — заключила Валентина, — мой план сработал! А всё голубая шаль. Это она. Волшебство какое-то! Разве не так? Ну, скажите?
Никто не стал спорить. Женщины согласно закивали. А Рита попросила:
— Послушай, Валь, а там нет ещё такой же шали? Ну, для меня… Ты узнай, я любые деньги заплачу…
— И я бы не отказалась. Она такая нежная. Любой женщине подойдёт, — согласилась Вика.
— Да вы что, девчонки, — рассмеялась Валентина, — действительно верите, что дело только в шали? Я же пошутила! Нет, ну не можем же мы всем отделом ходить в одинаковых платках, как участники самодеятельного народного хора?
— А почему в одинаковых? – стала спорить Рита, — у меня, например, глаза зелёноватые. И зелёный цвет шали подчеркнёт и усилит их цвет. Мне – зелёную закажи, пожалуйста!
— Ну, хорошо. Бабушка будет только рада, — ответила Валя.
— А мне какую? Если у меня серые глаза? – растерянно спросила Вика, — я же буду в серой шали как бабуся.
— Нет, милая. Серые глаза – необыкновенные. В ясный день они меняют свой цвет на синеватые, а в другую более сумрачную погоду отдают зеленью. Разве ты не замечала? – ответила ей Валя, — у меня такие же глаза. Понаблюдай.
— Тогда пусть бабуля вяжет мне два платка: синий и болотного цвета, — попросила Вика.
— А у меня глаза карие, — констатировала Алевтина Николаевна.
— Значит, вам подойдёт тёплый беж, если хотите схожего эффекта для усиления. Но возможен и вариант противоположного оттенка. Например, нежно-салатовый. Думаю, ваш цвет глаз только выиграет от такого противоположного эффекта, — задумчиво сказала Валя, — но вы давно замужем, Алевтина Николаевна. Вам-то зачем?
— А так… Хочется обновить чувства. И потом – женщине всегда приятно быть красивой, — улыбнулась Алевтина.
— Только учтите, — сказала Валя, — у бабушки не семь рук. Она летом огородом занимается, поэтому все обновки ждём к осени. Идёт?
— А что нам остаётся делать? – вздохнули девушки, — и потом: нельзя же всем отделом разом выходить замуж, и потом садиться в декрет.
На веселый смех вышла из кабинета Инна.
— Сегодня я ухожу чуть раньше. Алевтина Николаевна, остаётесь за старшего как всегда… — Инна была улыбчивой и взволнованной.
— А не случилось ли чего серьёзного? Вы не заболели? – спросила на всякий случай Алевтина, хотя видела сияющее лицо начальницы.
— Случилось, конечно. Идём подавать заявление, скоро свадьба… — растерянно и тихо произнесла Инна.
— Ура!! – закричали девушки, — вот это новость так новость!
— Тише, тише, не надо афишировать. Пока только заявление, а поздравления – позже, на самой свадьбе. Пожалуйста… — прошептала Инна, — держите кулачки.
— Ура…- уже зашептали девушки и стали приплясывать по кабинету. Инна махнула на них рукой и ушла, смеясь.
— А после выходных Валентина принесла для коллег две шали.
— Оказывается у бабули навязаны платки впрок. Вот есть два. Оба разного рисунка, лёгкие, невесомые. Один с кистями небольшими, а второй концы – языками… Ну, не красотища ли?
Рита и Вика безошибочно ухватили «свои» шали. Одной досталась – зеленоватая, а второй — синяя.
Девушки вертелись перед зеркалом, повязывая шали разными способами и поражаясь тому, как они меняют весь облик.
— Недаром в старину женщины носили платки, — сделала вывод Алевтина Николаевна, — в них наша сила. А она в неж-нос-ти…
— А вам скоро тоже будет палантин, бабушка уже его заканчивает. И он будет тоже вам к лицу, — обнадёжила Алевтину Николаевну Валя.
— Хорошая ты девчонка, Валюша. Вот сама счастливая, есть у тебя молодой любящий муж, а с другими делишься добротой и теплом. Дай Бог тебе теперь ребёночка родить здорового, — сказала Алевтина Николаевна.
А Валя загадочно улыбнулась.
— Что? – догадалась вдруг Алевтина, — уже, что ли?
Валя довольно кивнула и погладила едва намечающийся животик.
— Девчонки! Вот это новость! – радостно провозгласила Алевтина, — у нас скоро будет ребёнок! У Валеньки!
— Тише, тише. Не хотела прежде времени говорить. Ещё ранний срок, но я радуюсь и молюсь о здоровье малышки… — прошептала Валя, — не говорим пока никому, ладно, девочки? Чуть позже, когда уже видно станет.
Коллеги согласились пока молчать, но уже оберегали Валю от сквозняков, поддерживали, когда спускались с лестницы, идя на обед, и угощали её фруктами.
А Валя радовалась. Она уже мечтала, что, когда пойдёт в декрет, тоже станет вязать своему малышу пинетки и шапочку. Ведь она умеет вязать, только некогда было прежде сидеть со спицами: работа, магазины, готовка, ремонт в доме. И заботы о любимом муже. Ведь у них всего и стажа семьи – только три года. Три медовых года. А скоро малыш появится – станет семья полноценной и по-настоящему счастливой…