никита— Пап, ты не понимаешь! Эта система высасывает из человека все соки, превращает в бездушного робота! — Максим нервно шагал по маленькой кухне родительской квартиры, размахивая руками. — Я восемь лет отдал этой компании. Восемь лет! И что получил взамен? Выгорание и ощущение пустоты.
Виктор Степанович сидел за столом, задумчиво глядя на остывающий ужин. Он не ожидал такого поворота событий. Еще вчера его тридцатилетний сын был успешным менеджером по продажам в крупной фирме в Новосибирске, а сегодня стоял перед ним с двумя огромными чемоданами и речью о «поиске себя».
— Максим, — голос Виктора Степановича звучал спокойно, хотя внутри все сжималось от тревоги, — ты взрослый мужчина. Если тебе нужно время, чтобы подумать о будущем — я понимаю. Но разве нельзя было сначала найти новую работу, а потом уже увольняться?
Максим резко остановился и посмотрел на отца так, словно тот сказал что-то совершенно абсурдное.
— Вот именно поэтому я и уволился! Это мышление загнанного в угол человека. «Найди сначала новую работу». А потом что? Снова корпоративные планерки, отчеты, KPI, начальники, которые относятся к тебе как к мебели? — он тяжело опустился на стул напротив отца. — Пап, я хочу найти что-то настоящее. Свое дело, может быть. Или фриланс. Что-то, где я буду свободен.
Виктор Степанович вздохнул. В свои пятьдесят восемь он проработал на одном заводе больше тридцати лет. Начинал простым технологом, дорос до начальника цеха, а сейчас снова был рядовым инженером-технологом. Реструктуризация. Оптимизация. Сокращение штата. Знакомые слова. После ухода жены работа стала для него и смыслом, и спасением. Но он никогда не навязывал свой путь детям.
— Сынок, я никогда не был против твоих решений. Твоя жизнь — твои правила, — он сделал паузу. — Только скажи честно: на что ты собираешься жить, пока будешь искать это «настоящее»?
Максим натянуто улыбнулся и развел руками:
— У меня есть немного сбережений. И я же не навсегда к тебе приехал. Месяц-другой отдохну, осмотрюсь, подумаю. Может, найду какие-то варианты удаленной работы. Сейчас таких полно.
— Ну что ж, — Виктор Степанович поднялся из-за стола, — твоя комната там же, где и была. Располагайся.
Он неловко похлопал сына по плечу. Что-то подсказывало ему, что «месяц-другой» может растянуться на неопределенный срок.
Виктор Степанович проснулся от звука работающего телевизора. Часы показывали два часа ночи. Он накинул старый халат и вышел в коридор. В полумраке гостиной синим светом мерцал экран, отбрасывая причудливые тени на стены. Максим, с банкой энергетика в руке, сидел на диване, уставившись в монитор ноутбука. На телевизоре фоном шла какая-то передача с приглушенным звуком.
— Ты чего не спишь? — спросил Виктор Степанович, щурясь от яркого света.
Максим вздрогнул и поднял глаза:
— А, пап, это ты. Да вот, изучаю перспективные направления для фриланса. В Штатах сейчас бум на контент-маркетинг, думаю в эту сторону копнуть.
Виктор Степанович хотел сказать, что для изучения перспективных направлений обычно выбирают дневное время, но промолчал. В конце концов, у молодежи свой режим.
— Тебе завтра к восьми на работу, — напомнил Максим, возвращаясь к экрану ноутбука. — Иди спи, я тихо.
Виктор Степанович кивнул и побрел обратно в спальню. Странное ощущение… Словно они поменялись ролями, и теперь сын заботится о нем, напоминает про работу. Хотя забота ли это? Или просто вежливый способ сказать «не мешай»?
Утром он обнаружил сына спящим на диване среди разбросанных упаковок от чипсов и пустых банок энергетиков. Ноутбук так и остался открытым на каком-то форуме. Виктор Степанович тихо собрался и ушел на работу.
Дни складывались в недели. Недели — в месяцы. Первое время Виктор Степанович верил, что сын действительно ищет себя. Максим говорил об открытии интернет-магазина, потом увлекся идеей инвестиций в кри.птова.люты, затем начал изучать курсы по веб-дизайну. Но ни одна идея не продвинулась дальше разговоров и бессонных ночей перед компьютером.
Реальность была проста и неприглядна: тридцатилетний мужчина круглыми сутками лежал на диване, смотрел сериалы, играл в компьютерные игры и жил за счет своего стареющего отца…
— Максим, нам нужно поговорить, — Виктор Степанович присел на край дивана, где его сын увлеченно смотрел очередной сериал.
Прошло уже четыре месяца с того момента, как Максим вернулся в родительский дом. Четыре месяца, в течение которых он не сделал ни одного шага к «поиску себя» или финансовой независимости.
— М-м-м? — сын неохотно оторвался от экрана и поставил сериал на паузу.
— Я поговорил с Михалычем. На заводе освободилась позиция в отделе логистики. Не бог весть что, но для начала… — Виктор Степанович замолчал, увидев, как изменилось лицо сына.
— Пап, — Максим закатил глаза, — мы же обсуждали это. Я не собираюсь работать на заводе. Без обид, но это не мой уровень.
— А какой твой уровень, Максим? — в голосе Виктора Степановича проскользнуло раздражение. — Лежать на диване и тратить мои деньги — это твой уровень?
Максим выпрямился, его лицо стало жестким:
— Вот только не надо начинать этот разговор. Я не виноват, что современный рынок труда переполнен бессмысленными вакансиями с копеечными зарплатами. Я восемь лет вкалывал как проклятый, имею право на передышку.
— Передышку? — Виктор Степанович повысил голос. — Четыре месяца — это не передышка, это тунеядство! Я работаю с семи утра до шести вечера, чтобы оплачивать счета, покупать продукты, на которые ты даже не смотришь в сторону холодильника, не говоря уже о том, чтобы приготовить что-то!
— А я тебя просил? — вспылил Максим. — Я просил тебя работать на эту систему? Гробить здоровье за копейки? Это твой выбор! Я пытаюсь найти что-то стоящее, что не превратит меня в такого же…
Он осекся, но было уже поздно. Невысказанные слова повисли в воздухе.
— Договаривай, — тихо произнес Виктор Степанович. — В такого же неудачника, как я? Это ты хотел сказать?
Максим отвел взгляд:
— Я этого не говорил.
— Но подумал, — Виктор Степанович тяжело поднялся. — Знаешь, сынок, когда твоя мама нас оставила, я мог опустить руки. Мог начать пить, мог бросить работу. Но у меня были вы с Анной. Двое детей, которых нужно было поднимать. И я делал то, что должен был делать мужчина — работал. Не важно где. Не важно как. Главное — кормил семью.
— Времена изменились, папа, — Максим снова включил сериал, давая понять, что разговор окончен. — Сейчас важно не просто работать, а реализовывать себя.
Виктор Степанович молча вышел из комнаты. Он чувствовал себя бесконечно усталым и старым. Может, сын прав? Может, он действительно не понимает нового мира с его возможностями и перспективами? Но почему-то эти «перспективы» уже четыре месяца выглядели как диван, ноутбук и пустой холодильник.
— Витя, у тебя все в порядке? — Елена Сергеевна, соседка с нижнего этажа, с тревогой смотрела на осунувшееся лицо Виктора Степановича. — Ты какой-то бледный.
Они столкнулись возле подъезда. Виктор Степанович возвращался с работы, нагруженный пакетами из супермаркета.
— Все нормально, Лена, — он попытался улыбнуться. — Просто устал немного.
Елена Сергеевна забрала у него один из пакетов:
— Давай помогу. Максим дома?
— Где же ему еще быть, — в голосе Виктора Степановича прозвучала горечь.
Они поднялись на лифте. В квартире было темно и тихо.
— Максим? — позвал Виктор Степанович, разуваясь в прихожей.
Ответа не последовало. Елена Сергеевна прошла на кухню и начала разбирать пакеты:
— Может, вышел куда-то?
— Вряд ли, — Виктор Степанович заглянул в гостиную. Диван был пуст, ноутбук закрыт. — Странно.
В этот момент входная дверь распахнулась, и на пороге появился Максим. Раскрасневшийся, с блестящими глазами, он выглядел необычно воодушевленным.
— О, привет! — он заметил гостью и добавил. — Здравствуйте, Елена Сергеевна!
— Здравствуй, Максимка, — женщина улыбнулась. — Куда это ты пропал? Отец волнуется.
— Я не волновался, — буркнул Виктор Степанович. — Просто удивился, что тебя нет дома.
— А я с Костиком встречался! — Максим повесил куртку и прошел на кухню. — Представляешь, пап, он предлагает совместный проект! У него свое небольшое производство мебели, и ему нужен человек, который поможет с маркетингом и продажами. Это же совсем не то, что работать «на дядю»! Это партнерство!
Виктор Степанович удивленно поднял брови. Константин был соседским парнем, они с Максимом дружили с детства. После армии Костя устроился на мебельную фабрику, работал там несколько лет, а потом действительно открыл свою маленькую мастерскую в гаражном кооперативе. Делал неплохую мебель на заказ, в основном кухонные гарнитуры и шкафы-купе.
— И что ты ему ответил? — осторожно спросил Виктор Степанович.
— Ну, я сказал, что подумаю, — энтузиазм Максима немного угас. — Понимаешь, это не совсем то, что я искал. Все-таки мебель — это не самая инновационная сфера.
Елена Сергеевна и Виктор Степанович обменялись взглядами.
— А что ты искал, Максим? — спросила женщина, накрывая на стол. Она часто ужинала с ними после того, как вернулся Максим. Виктор Степанович знал, что делала она это не только из симпатии к нему, но и из желания поддержать в непростой ситуации с сыном.
— Что-то… значимое, — Максим неопределенно повел рукой. — Понимаете, я хочу, чтобы моя работа меняла мир к лучшему. А продажа шкафов…
— Знаешь, — перебил его Виктор Степанович, — когда я устанавливаю новую линию на заводе и она начинает работать, я чувствую, что сделал что-то полезное. Когда Елена учит детей в школе, она меняет мир. Когда Костя делает шкаф, в котором семья будет хранить свои вещи, он тоже делает мир немного лучше. Любая работа имеет смысл, если делать ее хорошо.
Максим скептически хмыкнул:
— Это все красивые слова, пап. Но я хочу большего. Хочу создавать что-то по-настоящему свое.
— Так создавай, — пожал плечами Виктор Степанович. — Кто тебе мешает? Только для начала неплохо бы научиться зарабатывать на жизнь. А то твое «настоящее свое» пока выглядит как мой диван и мой холодильник.
За столом повисла тяжелая тишина…
Анна приехала без предупреждения, просто позвонила в дверь ранним субботним утром. Виктор Степанович открыл и застыл на пороге, не веря своим глазам:
— Анечка! Какими судьбами?
Дочь обняла его и прошла в квартиру, оглядываясь по сторонам:
— Решила проведать вас с Максимом. Как вы тут?
В ее голосе звучала тревога. Виктор Степанович догадывался, что дочь приехала не просто так. Наверняка Елена Сергеевна позвонила ей и рассказала о ситуации с Максимом.
— Да как… Живем помаленьку, — он забрал у нее небольшую дорожную сумку. — Максим еще спит. Ты надолго?
— До завтрашнего вечера, — Анна проследовала на кухню и начала доставать из пакета продукты. — Что у нас на завтрак?
— Да ничего особенного… — Виктор Степанович смутился. Готовил он простую холостяцкую еду, а в последнее время и вовсе часто перекусывал бутербродами.
Анна засучила рукава:
— Тогда сейчас что-нибудь соображу.
К тому моменту, когда на кухне появился заспанный Максим, Анна уже накрыла на стол.
— Сестренка? — Максим удивленно моргнул. — Ты чего здесь?
— И тебе доброе утро, — Анна подошла и обняла брата. — Выглядишь… отдохнувшим.
В ее голосе Виктор Степанович уловил нотки сарказма. Максим тоже это заметил и нахмурился:
— Если ты приехала читать мне нотации, то можешь даже не начинать.
— Я приехала навестить семью, — Анна улыбнулась и указала на стол. — Садись завтракать, пока не остыло.
Завтрак прошел в напряженной тишине. Анна расспрашивала отца о работе, рассказывала о своей жизни в столице. Максим молча ел, не поднимая глаз от тарелки.
— А у тебя как дела, братец? — наконец спросила Анна. — Папа говорит, ты ищешь себя.
Максим метнул сердитый взгляд на отца:
— Да, ищу. И что с того?
— Ничего, — Анна пожала плечами. — Просто интересно, как продвигаются поиски.
— Нормально продвигаются, — огрызнулся Максим. — Просто не все понимают, что иногда нужно время, чтобы найти что-то стоящее.
— Понимают, — кивнула Анна. — Только большинство людей ищет, параллельно работая и обеспечивая себя. А не за счет стареющего отца.
— Так, все, — Максим отодвинул тарелку и встал из-за стола. — Я не собираюсь выслушивать это. Особенно от тебя, с твоей «идеальной» жизнью в Москве.
— А что с моей жизнью не так? — Анна тоже поднялась. — То, что я сама ее строю? Без нытья о «поиске себя»?
— Да ты просто зашоренная! — Максим повысил голос. — Тебе комфортно в этой системе, вот ты и радуешься. Как лошадь, которой надели шоры и она счастлива, что видит только дорогу впереди!
— Дети, перестаньте, — попытался вмешаться Виктор Степанович, но его никто не услышал.
— А ты у нас, значит, прозрел? — Анна скрестила руки на груди. — И в чем же твое прозрение выражается? В том, что ты месяцами лежишь на диване и смотришь сериалы?
— Я работаю над собой! — Максим покраснел от гнева. — Изучаю новые направления, анализирую рынок! Просто таким, как ты и отец, не понять! Вы застряли в прошлом веке со своими представлениями о работе!
— Максим! — Виктор Степанович стукнул кулаком по столу. — Не смей так разговаривать с сестрой! И со мной тоже!
Максим замолчал, тяжело дыша. Потом развернулся и вышел из кухни, громко хлопнув дверью.
— Прости, пап, — Анна вздохнула и начала убирать со стола. — Я не хотела устраивать скандал.
— Все нормально, — Виктор Степанович покачал головой. — Он стал таким… невыносимым. Раньше никогда себя так не вел.
Анна села рядом с отцом и взяла его за руку:
— Знаешь, в моем поколении много таких, как Максим. Образованные, с хорошими перспективами, но чего-то им всем не хватает. Ищут особый смысл, особую работу… А в итоге просто не могут найти себя в этом мире.
— И что с этим делать? — беспомощно спросил Виктор Степанович.
— Не знаю, — честно призналась Анна. — Иногда помогает холодный душ реальности. Когда деньги заканчиваются и приходится браться за любую работу. Но я бы не хотела, чтобы до этого дошло.
Она помолчала, потом добавила:
— Ты не можешь вечно его содержать, пап. Это ни к чему хорошему не приведет.
Виктор Степанович кивнул. Он и сам это понимал. Но выгнать собственного сына на улицу… На это он пока не был готов.
— Пап, я тут подумал… — Максим подсел к отцу, который читал газету в гостиной. Прошла неделя с визита Анны, и все это время Максим был непривычно тих и задумчив.
— О чем? — Виктор Степанович отложил газету и внимательно посмотрел на сына.
— Может, я все-таки поговорю с Костей насчет его предложения, — Максим говорил неуверенно, словно пробуя слова на вкус. — Это не то, о чем я мечтал, но для начала…
Виктор Степанович почувствовал, как в груди разливается тепло. Наконец-то! Наконец-то сын начал приходить в себя!
— Я думаю, это отличная идея, — он старался не выдать своей радости, говорил ровно и спокойно. — Костя — надежный парень, у него хорошие перспективы с этой мастерской.
— Да, и потом… — Максим замялся. — Мы же всегда сможем расширить ассортимент. Может, не только мебель, но и какие-нибудь дизайнерские штуки. Или экологичные материалы использовать.
— Конечно, — кивнул Виктор Степанович. — Любое дело можно развивать в разных направлениях.
— Я завтра пойду к нему, обсудим детали, — Максим выглядел воодушевленным. — Только мне нужно будет немного… ну, на первое время… для представительских расходов…
И вот тут Виктор Степанович почувствовал, как внутри все сжалось. Деньги. Конечно же, сыну нужны деньги. А ведь только вчера на заводе объявили о новом сокращении штата. Ходили слухи, что под удар попадут именно технологи предпенсионного возраста. Его отдел.
— Посмотрим, — сухо ответил он. — Сначала поговори с Константином. Узнай условия, перспективы. Потом решим с деньгами.
Максим выглядел разочарованным:
— Но, пап, мне нужно будет прилично выглядеть. Новая одежда, может быть, ноутбук посовременнее…
— На первых порах хватит и того, что есть, — отрезал Виктор Степанович. — Костя тебя не по одежке судить будет.
Максим хотел что-то возразить, но в этот момент раздался телефонный звонок. Виктор Степанович поднял трубку:
— Алло?
— Витя, привет, это Елена, — голос соседки звучал взволнованно. — У нас трубу прорвало в подвале, весь подъезд на ушах стоит. Ты не мог бы зайти ко мне? Я вызвала сантехника, но он задерживается, а мне нужно выйти в магазин за лекарствами.
— Сейчас буду, — Виктор Степанович положил трубку и повернулся к сыну. — Продолжим позже. У Елены Сергеевны проблемы с трубами, нужно помочь.
Он вышел из квартиры, оставив Максима в задумчивости на диване.
Виктор Степанович провел у Елены около часа. Когда пришел сантехник и начал работу, он поднялся обратно в свою квартиру. Но едва переступив порог, он увидел встревоженную Елену Сергеевну, которая ждала его в коридоре.
— Витя, пока ты выходил, тебе звонили с завода, — она выглядела обеспокоенной. — Я как раз поднялась, чтобы вернуть форму для выпечки, и услышала звонок. Максим не отвечал, поэтому я взяла трубку. С завода искали, сказали, что на мобильный не могут дозвониться.
Виктор Степанович похлопал по карманам и понял, что оставил телефон дома.
— Что случилось? — спросил он, чувствуя, как участилось сердцебиение.
— Что-то насчет срочного совещания. Просили перезвонить главному технологу.
Виктор Степанович нахмурился. Срочное совещание? В выходной день? Это не предвещало ничего хорошего.
— Спасибо, Лена, — он повернулся, чтобы идти обратно, но вдруг почувствовал странную слабость в ногах и схватился за перила.
— Витя! — Елена Сергеевна подхватила его под руку. — Что с тобой?
— Не знаю… голова закружилась, — он попытался улыбнуться, но губы плохо слушались. — Сейчас пройдет.
— Давай-ка я тебя домой провожу, — решительно сказала Елена Сергеевна, крепко держа его за локоть.
Они медленно поднялись по лестнице. Виктор Степанович чувствовал, как по вискам стекает холодный пот, а в груди что-то неприятно сжимается.
— Максим! — позвала Елена Сергеевна, когда они вошли в квартиру. — Иди сюда, отцу плохо!
Максим выскочил из комнаты с испуганным лицом:
— Что случилось?
— Ничего страшного, — пробормотал Виктор Степанович, хотя боль в груди становилась все сильнее. — Просто… давление, наверное.
— Звони в скорую, — приказала Елена Сергеевна Максиму. — Немедленно!
Дальнейшие события слились для Виктора Степановича в один мутный поток. Он помнил, как его укладывали на диван, как Максим что-то кричал в телефон, как приехали медики с носилками. Потом была тряска в машине, яркий свет больничных ламп и чей-то спокойный голос: «Инфаркт миокарда, средней тяжести.»
Последнее, что он увидел перед тем, как провалиться в темноту — испуганное лицо сына, который впервые за долгое время выглядел по-настоящему взрослым и ответственным…
Белые стены, запах лекарств и тихое пиканье приборов — реальность больничной палаты ударила по сознанию Виктора Степановича, когда он открыл глаза. В голове царил туман, но постепенно память начала возвращаться. Трубы в подвале… Елена… звонок с завода… а потом эта странная, сдавливающая боль в груди.
— Очнулся? — тихий голос принадлежал Анне. Она сидела рядом с кроватью, осунувшаяся и бледная. — Как ты?
— Нормально, — соврал Виктор Степанович и попытался сесть. Тело отозвалось тупой болью, а к руке тянулись трубки капельницы. — Что произошло?
— Инфаркт, пап, — Анна произнесла это слово с трудом, словно оно застревало в горле. — Средней тяжести, так врач сказал. Я прилетела, как только Максим позвонил.
Виктор Степанович осмотрел палату. Маленькая, на двоих, но второй кровати не было видно из-за занавески.
— Долго я здесь?
— Два дня, — Анна налила воды из графина и помогла отцу сделать глоток. — Врачи говорят, тебе повезло. Скорая приехала быстро, и реакция организма хорошая. Но придется лежать в больнице минимум неделю, а потом еще восстановление дома.
— Неделю? — Виктор Степанович нахмурился. — А завод? У нас проект на стадии запуска…
— Пап, — Анна смотрела на него с укоризной, — тебе только что сделали операцию. Поставили стент. Неужели ты думаешь, что завод важнее твоего здоровья?
Виктор Степанович хотел возразить, но в этот момент дверь палаты открылась, и на пороге появился Максим. В руках у него были пакеты с фруктами и какие-то бумаги.
— Папа! — он бросился к кровати. — Ты как? Болит что-нибудь?
Виктор Степанович с удивлением смотрел на сына. Максим выглядел другим. Куда делась его обычная расхлябанность? Перед ним стоял собранный, серьезный молодой мужчина с тревогой в глазах.
— Жить буду, — Виктор Степанович попытался улыбнуться. — Не дождетесь.
— Я договорился с лечащим врачом, — Максим положил бумаги на тумбочку. — Здесь список необходимых лекарств, которые нужно докупить, и информация о дальнейшем лечении.
Анна с удивлением посмотрела на брата:
— Когда ты успел?
— Вчера, пока ты была в гостинице, — Максим опустился на стул с другой стороны кровати. — Пап, я еще с твоим начальством связался. Объяснил ситуацию.
— И что они сказали? — насторожился Виктор Степанович, вспомнив о предстоящих сокращениях.
Максим и Анна обменялись взглядами.
— Они… в общем, — Максим замялся, — они действительно планировали сокращения в твоем отделе. Но сказали, что ты можешь не беспокоиться. Как только восстановишься, тебя ждут обратно.
Что-то в голосе сына заставило Виктора Степановича напрячься:
— Всю правду, Максим.
Сын вздохнул:
— Они сказали, что планируют предложить тебе выход на пенсию. С компенсацией, конечно. Но… в общем, обратно на твою должность они тебя не ждут.
Виктор Степанович прикрыл глаза. Странно, но эта новость не ударила так сильно, как он ожидал. Может быть, из-за лекарств. Или из-за того, что где-то внутри он уже давно был готов к подобному повороту.
— А что с Еленой Сергеевной? — спросил он, меняя тему.
— Она приходила вчера, — ответила Анна. — Принесла домашний бульон для тебя. Сегодня опять собиралась.
Виктор Степанович кивнул. Хорошая женщина Елена. Всегда была рядом в трудную минуту.
— Пап, — Максим неожиданно взял его за руку, — мне нужно тебе кое-что сказать.
Виктор Степанович внимательно посмотрел на сына:
— Слушаю.
— Я говорил с Костей. Мы договорились о сотрудничестве, — Максим говорил быстро, словно боялся, что его перебьют. — Я буду помогать ему с продажами и маркетингом. Первый месяц без зарплаты, просто на проценты с продаж. Потом, если всё пойдет нормально, будем обсуждать постоянную ставку.
Виктор Степанович не поверил своим ушам:
— Ты серьезно?
— Абсолютно, — Максим выглядел решительным. — Начинаю со следующей недели. Уже договорился обо всем.
— А как же твоя «свобода от системы»? — не удержался от вопроса Виктор Степанович.
Максим опустил глаза:
— Пап, когда я увидел тебя на полу, с этой… болью… я понял, что был полным эгоистом. Я думал только о себе, о своих идеалах. А ты все это время… — он сделал глубокий вдох, пытаясь справиться с эмоциями. — В общем, мне стыдно. Правда.
Анна положила руку на плечо брата, и Виктор Степанович увидел в глазах дочери одобрение. Она всегда верила в Максима, даже когда отчитывала его во время своего последнего визита.
— Не суди себя строго, сынок, — Виктор Степанович сжал руку Максима. — У каждого свой путь. И свои ошибки.
В этот момент в палату заглянула медсестра:
— Так, время посещения заканчивается. Пациенту нужен отдых.
— Мы скоро уйдем, — кивнула Анна и повернулась к отцу. — Нам с Максимом нужно еще кое-что обсудить. Квартиру прибрать, продукты купить… Завтра снова придем.
Они попрощались, и Виктор Степанович остался один. За окном начинало темнеть. Он чувствовал странную легкость, несмотря на физическую слабость. Словно тяжесть, которая давила на него последние месяцы, вдруг исчезла. Его сын наконец-то становится взрослым. И пусть понадобился инфаркт, чтобы это произошло, но… Может быть, оно того стоило?
С этой мыслью Виктор Степанович закрыл глаза и провалился в спокойный, целительный сон.
— Виктор Степанович, я принесла документы на подпись, — Елена Сергеевна аккуратно разложила бумаги на столе. — Здесь оформление пенсии и выплаты от завода.
Прошло три недели с того дня, как Виктор Степанович вернулся из больницы. Весна была в разгаре, за окном цвели яблони, и солнечный свет наполнял маленькую кухню.
— Спасибо, Лена, — он взял ручку и начал подписывать документы. — Без тебя я бы не справился со всей этой бюрократией.
Елена Сергеевна улыбнулась:
— Не преувеличивай. Ты абсолютно способен на это. Просто тебе нужно беречь силы.
Она налила чай в чашки и села напротив. За эти недели их отношения стали еще ближе. Елена приходила каждый день, помогала с документами, готовила обед, а главное — создавала ту атмосферу спокойствия и уюта, которой так не хватало в доме после ухода жены Виктора Степановича.
— Как Максим? — спросила она, помешивая чай. — Я его почти не вижу в последнее время.
— Работает, — с гордостью ответил Виктор Степанович. — С утра до вечера пропадает в мастерской у Кости. Уже три заказа привлек за эти недели.
— Неужели тот самый Максим, который не хотел «работать на дядю»? — Елена Сергеевна улыбнулась. — Удивительные перемены.
— Перемены… — задумчиво повторил Виктор Степанович. — Знаешь, иногда мне кажется, что мой инфаркт был неким… поворотным моментом для всех нас.
Елена серьезно кивнула:
— Так часто бывает. Мы не ценим то, что имеем, пока не рискуем это потерять.
В этот момент входная дверь хлопнула, и в квартиру ввалился Максим, нагруженный пакетами.
— Привет всем! — он с улыбкой прошел на кухню. — Елена Сергеевна, рад вас видеть!
— Здравствуй, Максим, — она с любопытством посмотрела на пакеты. — Что это у тебя?
— Продукты к ужину, — он начал выкладывать покупки на стол. — И еще кое-что.
Максим достал из внутреннего кармана куртки конверт и положил перед отцом.
— Что это? — Виктор Степанович взял конверт с недоумением.
— Открой, — Максим выглядел взволнованным и радостным одновременно.
Виктор Степанович открыл конверт и достал… деньги. Не очень большую сумму, но вполне приличную.
— Это моя первая зарплата, — с гордостью пояснил Максим. — Вернее, процент с продаж. Хочу, чтобы ты взял половину.
— Зачем? — удивился Виктор Степанович. — Я же не нуждаюсь. У меня пенсия, компенсация от завода…
— Это не за квартиру и не за еду, — покачал головой Максим. — Это… в общем, я хочу вернуть хотя бы часть того, что ты на меня потратил за эти месяцы. И не спорь, пожалуйста.
Виктор Степанович растерянно посмотрел на Елену Сергеевну. Та ободряюще улыбнулась.
— Спасибо, сынок, — он неловко взял деньги. — Но это необязательно было.
— Обязательно, — твердо сказал Максим. — И это только начало. Костя говорит, у нас большие перспективы. Особенно если продвинуть мастерскую в интернете. Я уже создал страницу в социальных сетях, договорился о рекламе…
Он с энтузиазмом рассказывал о планах, а Виктор Степанович слушал его с удивлением и гордостью. Это был совсем другой Максим — целеустремленный, энергичный, ответственный. И произошла эта перемена всего за несколько недель.
— А еще мне нужен твой совет, пап, — неожиданно сказал Максим. — Костя предложил расширить ассортимент. Делать не только мебель на заказ, но и что-то типа сувениров из дерева. Ты же разбираешься в производственных процессах. Как думаешь, стоит браться?
Виктор Степанович задумался. Впервые за много лет сын просил у него профессионального совета. Не просто денег или формального одобрения, а именно совета, мнения, опыта.
— Думаю, стоит, — наконец сказал он. — Только нужно все правильно рассчитать. Сырье, оборудование, время на производство… Давай вечером сядем, я тебе покажу, как составить бизнес-план.
В глазах Максима загорелся интерес:
— Отлично! Я как раз хотел тебя об этом попросить. Костя хороший мастер, но в планировании и расчетах не силен.
Елена Сергеевна наблюдала за ними с улыбкой:
— Похоже, начинается новое семейное дело?
— Почему бы и нет? — неожиданно для себя ответил Виктор Степанович. — У меня теперь масса свободного времени. И если мой опыт пригодится…
— А школа как же? — спросил Максим, глядя на Елену Сергеевну. — Вы тоже решили на пенсию?
— Нет, что ты, — она покачала головой. — Я еще поработаю. Но летом у меня будет много свободного времени…
Виктор Степанович поймал ее взгляд и понял, что она имеет в виду. За эти недели их отношения изменились. И хотя они еще не говорили об этом вслух, оба чувствовали, что между ними возникло нечто большее, чем просто соседская дружба.
— Ладно, — Максим явно не заметил этого молчаливого обмена взглядами, — я пойду в душ и займусь ужином. У меня еще куча идей по продвижению!
Он вышел из кухни, а Виктор Степанович и Елена Сергеевна остались сидеть за столом, глядя друг на друга с легкой улыбкой.
— Изменения, — тихо сказала она. — Хорошие изменения.
— Да, — согласился Виктор Степанович, осторожно накрывая ее руку своей. — Очень хорошие…
— Нет, Костя, этот вариант не подойдет, — Максим решительно отодвинул чертеж в сторону. — Если мы хотим выйти на новый рынок, нам нужно что-то более современное, минималистичное.
Виктор Степанович наблюдал за сыном с чувством гордости и легкого удивления. Прошло шесть месяцев с того дня, когда он вернулся из больницы, и за это время Максим превратился в настоящего бизнес-партнера для Константина. Мастерская теперь называлась «Новый стиль» и занимала не только гаражный бокс, но и небольшое помещение в соседнем здании.
— А ты что думаешь, Виктор Степанович? — Константин повернулся к нему. — Эти модели хорошо продавались всегда.
— Продавались — ключевое слово, — вмешался Максим. — В прошлом. Мы должны смотреть в будущее. Пап, помнишь, ты рассказывал про модернизацию линии на заводе? Как важно было не просто заменить оборудование, а переосмыслить весь процесс?
Виктор Степанович кивнул, внутренне удивляясь тому, как внимательно сын слушал его рассказы, которые раньше считал скучными.
— Да, инновации важны, — согласился он. — Но Костя прав в том, что нельзя полностью отказываться от того, что приносит стабильный доход. Может быть, стоит сохранить часть классических моделей, но параллельно запустить новую линейку?
Максим задумался:
— Хм, компромисс… Возможно, ты прав. Мы можем разделить производство. Основные, проверенные модели оставить в текущем помещении, а новую линейку запустить в том, что мы недавно арендовали.
— И это позволит нам не рисковать всем сразу, — подхватил Константин. — Если новые модели не пойдут, у нас останется стабильный бизнес.
— Разумно, — согласился Максим и сделал пометку в своем ноутбуке. — Тогда давайте так и поступим.
Виктор Степанович улыбнулся. Его сын усвоил главный урок бизнеса: баланс между инновациями и стабильностью. Кто бы мог подумать, что тот самый Максим, который еще недавно презрительно отзывался о «работе на дядю», теперь с таким энтузиазмом погрузится в создание собственного дела?
После совещания, когда они с Максимом шли домой, Виктор Степанович решился задать вопрос, который давно вертелся у него на языке:
— Сынок, а ты не жалеешь? О том, что пришлось отказаться от своих… идеалов? От «свободы от системы»?
Максим некоторое время шел молча, обдумывая ответ.
— Знаешь, пап, — наконец произнес он, — я понял одну важную вещь. Система — это не только корпорации и начальники. Система — это люди, взаимодействия, обязательства. От этого не убежишь, даже если будешь сам себе хозяином.
Он остановился и повернулся к отцу:
— Но разница в том, что теперь я чувствую, что создаю что-то свое. Даже если приходится много работать, даже если бывают трудности… это мое. Наше с Костей. И твое тоже, — он улыбнулся. — Без твоих советов мы бы не справились.
Виктор Степанович почувствовал, как к горлу подкатывает ком. За эти месяцы они с сыном стали не просто родственниками, а настоящими друзьями и партнерами.
— А что насчет Анны? — спросил он, переводя тему. — Она звонила вчера?
— Да, — кивнул Максим. — Говорит, что приедет на следующей неделе. Хочет познакомить нас со своим новым парнем.
— Серьезно? — удивился Виктор Степанович. — Она ничего не говорила мне об этом.
— Видимо, хотела сделать сюрприз, — Максим хитро улыбнулся. — Кстати о сюрпризах… Как у вас с Еленой Сергеевной? Когда планируете объявить о своих отношениях официально?
Виктор Степанович смутился:
— Ты о чем?
— Брось, пап, — рассмеялся Максим. — Я же вижу, как вы смотрите друг на друга. И как она остается у нас все чаще и чаще…
— Мы просто друзья, — неуверенно возразил Виктор Степанович, хотя сам знал, что это не совсем правда. За эти месяцы его чувства к Елене переросли в нечто большее, чем просто дружба или благодарность за поддержку.
— Ага, конечно, — Максим подмигнул. — А я Деда Мороза видел вчера на улице.
Они рассмеялись и продолжили путь домой. Вечерело, зажигались фонари, и в воздухе чувствовалось приближение осени. Но Виктору Степановичу было тепло. Впервые за долгое время он ощущал настоящий покой и уверенность в завтрашнем дне.
Дома их ждала Елена, которая приготовила ужин и накрыла стол в гостиной.
— Ну как прошло совещание? — спросила она, когда они сели за стол.
— Продуктивно, — ответил Максим, накладывая себе салат. — Решили расширять ассортимент. И знаешь, Елена Сергеевна, у меня к вам есть деловое предложение.
— Ко мне? — удивилась она.
— Да, — Максим был явно воодушевлен своей идеей. — Мы хотим запустить серию развивающих деревянных игрушек для детей. И нам нужна консультация педагога. Кто лучше вас может понять, что именно нужно детям?
Елена задумалась:
— Интересная идея… В школе я как раз веду кружок по творчеству, и заметила, что дети любят работать с натуральными материалами.
— Вот видите! — воскликнул Максим. — Ваш опыт бесценен! Может, даже организуем фокус-группу с вашими учениками? Конечно, с согласия родителей и директора школы.
Виктор Степанович с удивлением наблюдал, как сын и Елена с энтузиазмом обсуждают новый проект. Еще год назад подобная сцена казалась бы невозможной. Максим, активно развивающий бизнес; Елена, ставшая почти членом семьи; он сам, счастливый и спокойный…
— О чем задумался? — Елена заметила его взгляд и ласково коснулась его руки.
— О том, как все изменилось, — честно ответил Виктор Степанович. — Кто бы мог подумать, что фраза «тридцатилетний сын сидит на моей шее» превратится… в это все.
Максим опустил голову:
— Пап, я никогда не говорил тебе, как мне стыдно за то время. За то, что я делал и как себя вел.
— Не нужно, — Виктор Степанович покачал головой. — Без того периода не было бы и этого. Все случилось так, как должно было случиться.
— И все же, — Максим поднял бокал с соком, — я хочу сказать спасибо. За то, что не выгнал меня, когда имел полное право это сделать. За то, что верил в меня даже тогда, когда я сам в себя не верил. За то, что показал, что настоящая свобода — это не отсутствие обязательств, а возможность создавать что-то своими руками.
Виктор Степанович почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он не был эмоциональным человеком, но сейчас не мог сдержать чувств.
— За вас, — сказала Елена, поднимая свой бокал. — За настоящих мужчин, которые умеют признавать ошибки и исправлять их.
Они чокнулись, и Виктор Степанович подумал, что все эти месяцы боли, разочарования и тревог были не напрасны. Они привели к этому моменту — моменту настоящего семейного счастья и понимания.
— А теперь за будущее, — добавил Максим. — За «Новый стиль» и за всех нас!
И в этот момент, глядя на своего повзрослевшего сына и любимую женщину, Виктор Степанович понял, что будущее действительно наступило. И оно оказалось намного лучше, чем он мог представить еще год назад, когда на пороге его квартиры появился Максим с двумя чемоданами и речью о «поиске себя».