никита— Да нет у меня никакой депрессии, — Елена Петровна упрямо поджала губы и отвернулась к окну. — Просто устала немного.
— Мам, ты уже полгода «немного устала», — Анна присела на краешек дивана и осторожно коснулась руки матери. — Ты даже из дома почти не выходишь. С соседками не общаешься. А помнишь, как вы с папой по субботам в парк ходили? Или на концерты?
Елена Петровна молчала, продолжая смотреть в окно. Апрельский ветер раскачивал ветки берёзы, на которых только-только появились крошечные зелёные листочки. Раньше она любила весну. А теперь… Ей просто было всё равно.
— С тех пор, как папы не стало, ты как будто тоже ушла, — голос Анны дрогнул. — Мам, я переживаю. Мы с Серёжей оба переживаем.
— Никуда я не ушла, — вздохнула Елена Петровна. — Вот же я, сижу перед тобой. И вообще, ты о своей семье лучше думай. О детях, о муже. А я что? Мне шестьдесят один. Отжила своё.
Анна резко встала.
— Ну уж нет. Ты не отжила. И не смей так говорить. Мы с Серёжей всё решили — ты едешь в санаторий. В «Лесную поляну».
— Куда? — Елена Петровна впервые за весь разговор посмотрела дочери в глаза. — С ума сошли? На какие деньги? Я туда не поеду. Ещё чего не хватало!
— Мы уже и путёвку купили, и билеты на поезд заказали, — Анна достала из сумки конверт. — На две недели. Всё включено, лечение, питание. Воздух там чистейший. Тебе нужно сменить обстановку, мам. Тебе будет полезно.
— Нет, — Елена Петровна снова отвернулась к окну.
— Да, — Анна положила конверт на журнальный столик. — И даже не думай отказываться. Через неделю поедешь. А я пока соберу твои вещи.
Номер в санатории был небольшой, но уютный. Окно выходило на сосновый лес, и свежий запах хвои наполнял комнату, стоило только приоткрыть форточку. Елена Петровна сначала ворчала, ругала дочь за самоуправство, но уже на второй день почувствовала, как напряжение, сковывавшее её тело последние месяцы, потихоньку отпускает.
Неожиданно для себя она стала гулять по лесным тропинкам. Сначала совсем недолго — усталость накатывала быстро. Но с каждым днём прогулки становились всё продолжительнее.
После обеда в санатории традиционно был «сонный час». Елена Петровна поднялась к себе в номер, но спать не хотелось. Она вышла на балкон и устроилась в плетёном кресле с книгой. Отдыхающие в основном разошлись по комнатам, и на территории было тихо.
— Нарушаем режим? — раздался вдруг мужской голос снизу.
Елена Петровна вздрогнула от неожиданности и перегнулась через перила. На скамейке под её балконом сидел седой мужчина с аккуратной бородкой. Он приветливо улыбнулся и помахал ей рукой.
— А вы, значит, тоже не спите в положенное время? — улыбнулась в ответ Елена Петровна.
— На том свете отоспимся, — усмехнулся мужчина. — А пока жив — хочется каждой минутой наслаждаться. Особенно в такую погоду.
День и правда выдался замечательный — тёплый, солнечный. Пичуги наперебой щебетали в соснах, а воздух был напоён ароматами хвои и каких-то лесных цветов.
— Вы давно здесь? — спросила Елена Петровна, откладывая книгу.
— Третий день. А вы?
— Пятый. Мне ещё девять осталось.
— А мне одиннадцать. Так что у нас впереди ещё целая неделя на знакомство, — подмигнул мужчина. — Кстати, меня Иван Иванович зовут.
— Елена Петровна.
— Очень приятно, Елена Петровна. Не желаете ли прогуляться до озера? Тут километра полтора всего. Красота неописуемая!
Она хотела отказаться. В конце концов, что это такое — предлагать незнакомой женщине куда-то идти. Но что-то в его открытой улыбке располагало к доверию.
— А давайте, — неожиданно для себя согласилась она. — Только переоденусь.
Иван Иванович оказался прекрасным собеседником. Он рассказывал о своей жизни в деревне под Калугой, о хозяйстве, которое вёл уже много лет, о рыбалке, которой увлекался с детства.
— После того как Тамара, жена моя, пять лет назад умерла, совсем один остался, — говорил он, пока они шли по лесной тропинке. — Дети-то давно в город перебрались, внуков привозят раз в год на неделю, и всё. А в деревне нашей одни старики остались. Молодёжь вся поразъехалась. Да и стариков-то с каждым годом всё меньше…
Елена Петровна понимающе кивала. Она тоже рассказала про своего мужа, про то, как тяжело ей было пережить его уход.
— Хорошо, что у вас дочь заботливая, — заметил Иван Иванович. — Вон, в санаторий отправила, чтоб развеялись. А мне самому пришлось путёвку брать — спина прихватила, еле разогнулся. Врач в районной и говорит — езжай, мол, лечиться, а то вообще скрутит. Как в хозяйстве-то без спины?
Озеро оказалось совсем небольшим, но удивительно живописным. Гладкая, как зеркало, вода отражала пушистые облака. У берега качались на волнах кувшинки. Они сели на поваленное дерево и долго молчали, любуясь этой безмятежной красотой.
— Хорошо тут, — наконец произнесла Елена Петровна. — Спокойно.
— В деревне у меня тоже красиво, — отозвался Иван Иванович. — Правда, работы много. Но оно ж для себя, не для кого-то. Себя кормлю, значит, независимый. Знаете, как в той поговорке: «Чем больше работаешь руками, тем меньше работает голова».
— Это как?
— Да так… Когда делом занят, на грустные мысли времени не остаётся. Руки в земле, а душа спокойна.
Елена Петровна задумалась. Может, в его словах и правда была мудрость?
Следующие дни пролетели незаметно. Иван Иванович приходил к Елене Петровне после завтрака, и они отправлялись на прогулку. Говорили о жизни, вспоминали молодость, делились историями из прошлого. Вечерами сидели в холле санатория, смотрели телевизор или играли в шахматы.
— И что вы думаете делать, когда вернётесь домой? — спросил однажды Иван Иванович. — Снова запрётесь в четырёх стенах?
Елена Петровна пожала плечами.
— А что мне остаётся? В моём возрасте как-то поздно новую жизнь начинать.
— Ничего не поздно, — возразил он. — Вот как мне кажется, главное — быть кому-то нужным. Человеку обязательно нужно быть кому-то нужным. Иначе какой смысл?
— Ну, у меня дочь есть, внуки…
— И как часто вы их видите?
— Не так часто, как хотелось бы. У них своя жизнь.
— Вот-вот. И у моих детей своя жизнь. И мы им не то чтобы сильно нужны. Позвонят раз в неделю, спросят, как здоровье, и всё.
Елена Петровна вздохнула. Он был прав. Анна, конечно, заботливая дочь, но у неё своя семья, работа, заботы. А что у самой Елены Петровны? Пустая квартира и телевизор в компаньоны.
— Знаете что, — вдруг сказал Иван Иванович, — а поехали ко мне? В деревню. Там сейчас красота, сирень скоро зацветёт, соловьи поют. Воздух — не надышишься. А осенью грибы пойдут, ягоды… Заживём душа в душу. Вместе-то оно веселее.
Елена Петровна растерялась. С одной стороны, предложение было неожиданным и даже дерзким. С другой… Что её ждало дома? Опять одиночество и тоска?
— Я… я подумаю, — пробормотала она.
— Ты с ума сошла? — В голосе Анны звучало и удивление, и возмущение, и беспокойство. — Ты знаешь этого человека всего две недели! Какая деревня? Какое совместное проживание? Мам, это же авантюра!
Телефонный звонок дочери Елена Петровна ждала с тревогой. Она уже приняла решение и позвонила Анне сообщить о своих планах ехать с Иваном Ивановичем.
— Я взрослый человек, Аня, — как можно тверже сказала Елена Петровна. — И имею право распоряжаться своей жизнью. Что мне терять? Посмотрю, как там. Если не понравится — всегда смогу вернуться.
— Но ты же совсем его не знаешь! А если он… если он… — Анна не находила слов. — Я даже не знаю, где эта деревня! Что с тобой случится, если ты попадёшь в беду? Как я тебя искать буду?
— Перестань драматизировать. Я тебе адрес оставлю, телефон его. И он мне свой паспорт показывал — всё честно, он тот, за кого себя выдаёт. И вообще, Аня, я воспряла духом! Мне хочется жить дальше, понимаешь? А не существовать. Ты же сама хотела, чтобы я вышла из депрессии.
На том конце провода повисло молчание.
— Мам, — наконец произнесла Анна, и голос её звучал устало, — я просто беспокоюсь о тебе. Мне нужно знать, что с тобой всё в порядке.
— Со мной всё будет хорошо, доченька. Я же не девочка, жизнь повидала. Будет плохо — вернусь. Обещаю.
Деревня оказалась совсем крошечной — два десятка домов, половина из которых стояли заколоченными. Дом Ивана Ивановича выделялся — крепкий, ухоженный, с резными наличниками на окнах и аккуратным палисадником. За домом виднелся сад с яблонями и большой огород.
— Ну вот, теперь это и твой дом тоже, — улыбнулся Иван Иванович, помогая Елене Петровне выйти из старенького «Москвича». — Располагайся, осваивайся. Сейчас самовар поставим, чайку попьём с дороги, а потом я тебе всё хозяйство покажу.
Комната, которую Иван Иванович выделил для Елены Петровны, была небольшой, но уютной. Беленые стены, кровать с высокой спинкой, застеленная цветастым покрывалом, комод, на котором стояла фарфоровая статуэтка балерины. На стене — репродукция картины Шишкина «Утро в сосновом лесу».
Так началась новая жизнь Елены Петровны. Первые дни прошли как в тумане — она осваивалась, знакомилась с немногочисленными соседями, привыкала к деревенской жизни. Иван Иванович был заботлив и внимателен. Они вместе работали в огороде, гуляли по окрестностям, вечерами сидели на крыльце и разговаривали.
Но постепенно идиллия начала тускнеть. Хозяйственных дел оказалось куда больше, чем представляла себе Елена Петровна. Иван Иванович держал коз, кур, большой огород, и всё это требовало ежедневного, кропотливого труда.
— Ты куда так рано? — сонно спросила Елена Петровна, когда Иван Иванович поднялся с рассветом.
— На рыбалку. К обеду вернусь. А ты, пока меня нет, полей-ка грядки. Да кур покорми, они уж заждались небось.
— Хорошо, — кивнула Елена Петровна, хотя ей очень хотелось еще поспать.
Днём, когда она, измученная работой по хозяйству, прилегла отдохнуть, вернулся Иван Иванович с богатым уловом.
— Ох, Петровна, — разочарованно протянул он, — а я-то думал, ты уже и обед приготовила. Сама понимаешь, с рыбалки возвращаешься — есть хочется.
— Я… я сейчас, — она поспешно поднялась с кровати. — Просто прилегла на минутку.
— На минутку, говоришь? — усмехнулся Иван Иванович. — А бельё постирать? А двор подмести? И траву козам набрать надо, за оградой, на лугу. Эх, я-то думал, ты хозяйственная.
Дни потекли по новому распорядку. Елена Петровна вставала с рассветом, потому что Иван Иванович не любил, когда кто-то спал, пока он работает. Весь день был расписан по минутам: накормить животных, прополоть грядки, приготовить обед, убрать в доме, снова заняться хозяйством.
Вечерами, когда она, еле держась на ногах от усталости, садилась на крыльцо, Иван Иванович доставал бутылку самогона и выпивал стаканчик-другой.
— Будешь? — предлагал он, но Елена Петровна всегда отказывалась.
После нескольких рюмок он становился словоохотливым.
— Я ведь как думал, — говорил он, глядя куда-то вдаль, — найду себе подругу жизни, чтоб и по хозяйству помощница, и в постели грела. А что? Я ещё крепкий мужик. Да и годы у нас подходящие. Ты вон какая видная женщина.
Елена Петровна смущённо отводила глаза. Об интимной стороне их отношений они не говорили с самого начала, и она была благодарна Ивану Ивановичу за деликатность. Но иногда, особенно выпив, он намекал, что не против сблизиться. Она всегда находила повод уклониться от этого разговора.
На исходе третьей недели деревенской жизни Елена Петровна поняла, что совершила ошибку. Это была не та жизнь, о которой она мечтала. Она устала, измучилась от постоянной работы, и с каждым днём Иван Иванович всё меньше походил на того обаятельного мужчину, с которым она познакомилась в санатории.
Но признаться в своей ошибке было страшно. Что скажет Анна? Что скажут соседи? И самое главное — куда ей идти? Назад, в пустую квартиру, к одиночеству и тоске?
— Мама не отвечает на звонки уже третий день, — Анна нервно ходила по кухне, пока Сергей сидел за столом с кружкой чая. — Я знаю, что у них там связь плохая, но всё равно… Я волнуюсь.
— Хочешь, съездим проведать её? — предложил Сергей. — Адрес у нас есть. Устроим сюрприз.
— А дети?
— Оставим у твоей мамы. Выедем рано утром, к обеду доберёмся, посмотрим, как она там, и к вечеру вернёмся.
— Знаешь, — Анна остановилась и посмотрела на мужа с благодарностью, — это отличная идея.
Иван Иванович, стоявший на крыльце, прищурился, глядя на подъезжающую легковушку.
— Вроде никого не ждём, — сказал он, обращаясь к Елене Петровне, которая развешивала выстиранное бельё. — Кого это нелёгкая принесла?
Елена Петровна обернулась и, увидев выходящую из машины Анну, замерла. Потом всхлипнула и, бросив мокрое белье, кинулась к дочери.
— Анечка! Серёженька! — Она обнимала их, не скрывая слёз радости. — Как же я рада вас видеть!
Анна внимательно осмотрела мать и нахмурилась. Елена Петровна заметно похудела, лицо осунулось, под глазами залегли тени. Руки, некогда ухоженные, загрубели, покрылись царапинами.
— Что ж вы без предупреждения? — Иван Иванович подошёл к гостям. — Мы бы стол накрыли, подготовились.
— Мы спонтанно решили, — ответил Сергей, пожимая протянутую руку. — Хотели сюрприз устроить.
— Ну что же, проходите в дом, — Иван Иванович гостеприимно распахнул дверь. — Елена, собирай на стол, у нас гости!
Пока Елена Петровна суетилась на кухне, Анна зашла помочь.
— Мам, — тихо спросила она, — у тебя всё хорошо? Ты какая-то… измождённая.
— Всё нормально, — так же тихо ответила Елена Петровна, доставая из холодильника продукты. — Просто непривычно… Сама понимаешь, городская жизнь и деревенская — две большие разницы.
— Но ты счастлива? — не отставала Анна. — Тебе здесь хорошо?
Елена Петровна замерла на секунду, затем кивнула, избегая смотреть дочери в глаза.
— Да. Хорошо. Просто устаю немного… с непривычки.
Сергей, оставшийся в горнице с Иваном Ивановичем, внимательно оглядывал обстановку.
— У вас тут хорошо, уютно, — заметил он. — И хозяйство большое, наверное?
— Да, немаленькое, — с гордостью ответил Иван Иванович. — Козы, куры, огород… Мы к зиме уже заготовки делаем. Твоя тёща, кстати, хорошо освоилась. Правда, с огорода её не выгонишь — с утра до вечера копается. Говорю ей: «Отдохни», а она — нет, надо то, надо это.
Сергей недоверчиво взглянул на него, но промолчал.
За обедом Иван Иванович был сама любезность. Рассказывал истории, угощал самогоном собственного изготовления, хвалил Елену Петровну за расторопность и хозяйственность.
— А не жалеете, что приехали? — спросил он у Елены Петровны, когда разговор зашёл о санатории. — Всё-таки городская, непривычная к деревенской жизни.
— Да нет, что вы, — пробормотала Елена Петровна, опуская глаза. — Всё хорошо.
Анна пристально смотрела на мать. Что-то было не так. Она знала Елену Петровну слишком хорошо, чтобы не заметить фальши в её словах.
После обеда Иван Иванович предложил Сергею осмотреть хозяйство, а женщины остались убирать со стола.
— Мам, — Анна дождалась, пока мужчины выйдут из дома, — ты можешь сказать мне правду? Я же вижу, что тебе здесь плохо.
Елена Петровна опустилась на стул и закрыла лицо руками.
— Я такая дура, Анечка, — прошептала она. — Такая дура… Повелась на красивые слова, как девчонка.
Анна присела рядом и обняла мать за плечи.
— Что происходит, мам? Он тебя обижает?
— Нет, не то чтобы обижает… — Елена Петровна вытерла набежавшие слёзы. — Но я ему как работница. С утра до ночи в трудах. Он только командует: сделай то, сделай это. А если не успеваю что-то — сразу попрёки. И выпивает он… Не каждый день, но через день точно. И когда выпьет, становится… настойчивым.
— В каком смысле настойчивым? — Анна напряглась. — Он тебя…
— Нет-нет, — поспешно перебила Елена Петровна. — До этого не доходило. Я всегда находила повод уйти к себе. Но он намекает. Говорит, что я должна быть благодарна, что он меня приютил, кормит-поит…
— Так, всё, — решительно сказала Анна, вставая. — Собирай вещи. Мы забираем тебя домой.
— Но как же… — растерялась Елена Петровна. — А что скажет Иван Иванович? И что люди подумают?
— Плевать, что подумают люди! И тем более плевать, что скажет этот… — Анна сдержалась, чтобы не выругаться. — Ты моя мать, и я не позволю тебе тут надрываться.
Когда мужчины вернулись с «экскурсии» по хозяйству, Елена Петровна уже собрала свои вещи. Сумки стояли в прихожей.
— Это что ж такое? — изумлённо протянул Иван Иванович. — Это ты куда собралась, Петровна?
— Домой, — твёрдо ответила Анна за мать. — Мы забираем маму.
— С чего это вдруг? — в голосе Ивана Ивановича появились жёсткие нотки. — Мы, вроде, не договаривались.
— Да мы всё видим, — вступил в разговор Сергей. — Елена Петровна на работницу похожа, а не на… — он замялся, подбирая слова, — не на подругу жизни.
— А, вот оно что, — Иван Иванович усмехнулся. — Наговорила вам тут с три короба, да? А она вам рассказала, как я её кормлю-пою? Как крышу над головой дал? Я, может, и хотел жениться на ней, да только какая из неё жена? Ленивая, неумелая… Одно слово — городская. Только и умеет, что ныть да жаловаться.
— Как вам не стыдно? — возмутилась Анна. — Вы же в санатории совсем другое пели! Соловьём разливались!
— А что мне было делать? — Иван Иванович развёл руками. — Я человек одинокий. Хозяйство большое. Нужны рабочие руки. А твоя мать, между прочим, сама согласилась. Никто силком не тащил.
Елена Петровна, до этого стоявшая молча, вдруг распрямила плечи.
— Я действительно сама согласилась, — сказала она негромко, но твёрдо. — И это была моя ошибка. Теперь я ухожу.
— Да пожалуйста! — Иван Иванович отступил в сторону, освобождая проход к двери. — Скатертью дорога! Только не вздумай потом проситься обратно!
Сергей подхватил сумки и первым вышел из дома. Елена Петровна шла следом, не оглядываясь. Анна задержалась на пороге.
— И вам не стыдно? — бросила она Ивану Ивановичу. — Мама потеряла мужа, была в депрессии, а вы воспользовались её уязвимостью. Для вас это была просто… сделка.
— А что в этой жизни не сделка? — философски заметил он. — Я ей дал крышу над головой, она мне — рабочие руки. Всё честно. И вообще, — он понизил голос, — твоей матери в её возрасте пора бы знать, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
Анна хлопнула дверью, не желая больше слушать этого человека.
В машине Елена Петровна долго молчала, глядя в окно на проплывающие мимо деревенские пейзажи. Потом вдруг тихо заплакала.
— Мам, ну что ты, — Анна с заднего сиденья наклонилась вперёд и положила руку на плечо матери. — Всё позади. Ты едешь домой.
— Я такая дура, доченька, — всхлипывала Елена Петровна. — Мне стыдно перед вами… перед соседями… перед собой. В моём возрасте — и такие глупости. Как девчонка повелась на красивые слова.
— Перестань, — твёрдо сказала Анна. — Ты ни в чём не виновата. Этот… этот человек тебя обманул. Он специально искал в санатории одинокую женщину, которая бы взяла на себя всю работу по хозяйству. Это он должен стыдиться, а не ты.
Сергей, сидевший за рулём, согласно кивнул:
— Таких проходимцев сейчас много развелось. Особенно охотятся за женщинами постарше — знают, что им одиноко, что они уязвимы.
— Я уже неделю хотела позвонить вам, — призналась Елена Петровна. — Но было так стыдно… И телефон он мне почти не давал — связь, говорит, дорогая, экономить надо. А потом и вовсе куда-то задевал мой мобильный. Я искала-искала…
— Он его специально спрятал, — уверенно сказала Анна. — Чтобы ты не могла с нами связаться. Боялся, что мы тебя заберём.
— И правильно боялся, — добавил Сергей. — Я как увидел, в каком ты состоянии, сразу понял — надо спасать.
Елена Петровна грустно улыбнулась сквозь слёзы.
— Спасибо вам… Не знаю, что бы я без вас делала.
— Ну всё, хватит об этом, — Анна легонько сжала мамино плечо. — Давай лучше о хорошем. Дети так скучают по бабушке! Только и спрашивают: «Когда бабуля приедет?» А ещё я купила билеты в театр на следующую неделю. Помнишь, ты хотела на «Вишнёвый сад»?
— Правда? — Елена Петровна впервые за долгое время искренне улыбнулась. — Я так давно не была в театре…
Прошло три месяца. Жизнь постепенно налаживалась. Елена Петровна вернулась в свою квартиру, но теперь часто бывала у дочери, помогала с внуками. Она записалась в клуб скандинавской ходьбы, и три раза в неделю с группой таких же энергичных пенсионеров отправлялась на прогулку в парк.
С подачи Анны она завела страничку в социальной сети и теперь с удовольствием общалась там с бывшими коллегами и одноклассниками. Даже зарегистрировалась на кулинарных курсах.
Вечерами, сидя на балконе с чашкой чая, она часто вспоминала свою «деревенскую эпопею», как она теперь называла тот период. И хотя воспоминания были не самыми приятными, Елена Петровна не жалела о случившемся.
В тот вечер, когда Анна с Сергеем пригласили её на ужин, она была в особенно хорошем настроении.
— Мам, у меня для тебя новость, — сказала Анна, когда они уселись за стол. — Звонила твоя подруга из санатория, Валентина. Помнишь, вы с ней вместе процедуры проходили?
— Конечно, помню, — кивнула Елена Петровна. — А что случилось?
— Она рассказала интересную историю, — Анна многозначительно переглянулась с мужем. — В их город приехал некий Иван Иванович. Познакомился в поликлинике с одинокой пенсионеркой, очаровал её, пригласил к себе в деревню… Звучит знакомо, правда?
Елена Петровна побледнела.
— И что… что с ней стало?
— К счастью, всё обошлось, — успокоила дочь. — Её сын что-то заподозрил и поехал проверить. Забрал мать. Но, представляешь, оказывается, этот Иван Иванович так уже не в первый раз делает! Привозит одиноких женщин, заставляет работать на себя, а потом… В общем, когда они ему надоедают или начинают жаловаться, он просто выгоняет их. И ищет новую жертву.
— Боже мой, — прошептала Елена Петровна. — Какой ужас.
— Валентина говорит, уже заявление в полицию написали. Оказалось, что таких обманутых женщин уже несколько. И он на каждой зарабатывал — они же все приезжали не с пустыми руками, кто-то пенсию отдавал, кто-то вещи ценные привозил.
— И я ведь тоже отдавала ему свою пенсию, — с горечью призналась Елена Петровна. — Говорил, что на хозяйство, на корм животным…
— Вот видишь, — Сергей покачал головой. — Форменный мошенник. Хорошо, что мы тебя вовремя оттуда забрали.
— Знаешь, мам, — Анна подошла к матери и обняла её за плечи, — я считаю, что эта история, при всей её неприятности, пошла тебе на пользу.
— В каком смысле? — удивилась Елена Петровна.
— Ты изменилась. Стала энергичнее, активнее. Завела новые знакомства, занялась собой. Если бы не та поездка в санаторий, не эта… авантюра, может, ты так и сидела бы дома в четырёх стенах.
— Возможно, ты права, — задумчиво произнесла Елена Петровна. — Эта история действительно многое мне дала. По крайней мере, я поняла, что жизнь продолжается. И что в моём возрасте тоже можно быть счастливой. Просто счастье — оно разное бывает.
— И какое оно, твоё счастье? — спросил Сергей.
Елена Петровна улыбнулась.
— Видеть, как растут внуки. Чувствовать, что ты нужна своим близким. Заниматься тем, что приносит радость. Вот вчера пирог испекла — соседка рецептом поделилась. Такой получился вкусный! Тесто воздушное, начинка сочная…
Анна и Сергей переглянулись и рассмеялись.
— Что? — Елена Петровна непонимающе посмотрела на них. — Что такого смешного я сказала?
— Ничего, мам, — Анна поцеловала мать в щёку. — Просто я так рада, что ты снова стала собой. Той самой Еленой Петровной, которая умеет радоваться мелочам и находить счастье в простых вещах.
Елена Петровна задумалась. Да, пожалуй, Анна права. Она действительно вернулась к себе настоящей. И как ни странно, помог в этом человек, который хотел её использовать. Жизнь порой преподносит уроки в самой неожиданной форме.
— Знаете, — сказала она, поднимая бокал, — давайте выпьем за вторые шансы. За возможность начать всё сначала, в любом возрасте. И за то, чтобы у каждого в жизни были люди, готовые прийти на помощь в трудную минуту. Такие, как вы.
Они чокнулись, и Елена Петровна подумала, что, несмотря на все испытания, она по-настоящему счастливый человек. Потому что у неё есть самое главное — семья, которая её любит.
А когда вечером она вернулась домой и зашла в социальную сеть, её ждало сообщение от некоего Виктора Сергеевича, с которым они учились в одном классе. «Елена, помнишь меня? Недавно овдовел, случайно увидел твой профиль. Может, встретимся, вспомним школьные годы?»
Елена Петровна улыбнулась и закрыла ноутбук, не ответив. Школьные годы, конечно, приятно вспомнить. Но спешить с новыми знакомствами она больше не будет. Теперь она знала цену своей свободе и своему спокойствию. И торопиться ей было некуда. Жизнь только начиналась.