никита— Лидочка, ну ты же не против, если мы переночуем? Тут уж такая ситуация, — слащаво протянула Валентина Михайловна, тёща, и не дожидаясь ответа, уже снимала с плеча тяжёлую сумку.
Лида встала как вкопанная. На пороге стояли тёща и её младшая дочь, Таня, держа в руках торты, пакеты с едой и какой-то неприлично большой чемодан.
— А что случилось? — стараясь не выдать раздражения, спросила Лида. — Мы с Витей вообще-то только с дачи вернулись.
— Вот и хорошо, что вы дома! — радостно вмешалась Таня. — Нам к тебе буквально на пару деньков. А потом съедем. Обещаю.
Лида посмотрела на мужа. Виктор стоял за её спиной и, кажется, впервые за всё время брака выглядел как школьник, которого застали с сигаретой в руке. Он кашлянул и пробормотал:
— Мама, я же просил — сначала позвонить…
— Так это ж сюрприз, Витюша! — хлопнула в ладоши Валентина Михайловна. — Ты в детстве обожал сюрпризы.
Лида никогда не была из тех, кто устраивает истерики. Она молча помогла затащить в квартиру чемодан, провела гостей в комнату, которую они с Витей с недавних пор обустроили под рабочий кабинет и временную гостевую. Потом ушла в ванную и закрылась изнутри, уткнувшись лбом в холодное зеркало.
— Это же опять на недели, — прошептала она себе. — И опять с этим её “мы только на пару дней”.
Три года назад Таня уже жила у них — сначала “пока ищет квартиру”, потом “пока ищет работу”, а закончилось всё тем, что Лида сама оплачивала за неё стоматолога и возила к дерматологу.
Валентина Михайловна не отставала. Она, конечно, всегда «на чуть-чуть», но за те «чуть-чуть» передвинула мебель в спальне, заменила занавески без спроса, а однажды просто выбросила книги Лиды, заявив: «Я их уже протёрла, они пыльные были, а ты всё равно не читаешь!»
***
Виктор зашёл в ванную тихо, как кот.
— Прости, я не знал, что они приедут сегодня.
— Они всегда так. Без предупреждения. Ты хоть понимаешь, что у меня завтра совещание? А кабинет — всё.
— Я поговорю с ними, — виновато сказал он. — Скажу, что максимум на три дня. Честно.
Лида не ответила. Она смотрела в зеркало и думала, что именно этот момент — как вилка в дороге. Промолчать — и снова быть гостьей в собственной квартире. Или… что?
***
Понедельник начался с запаха жареного лука и разговоров по телефону на громкой связи. Лида проснулась раньше обычного, но в ванной уже кто-то был. Судя по звукам — Таня включила музыку и пела.
Кофе был испорчен. Вместо их капсульной кофемашины стоял огромный турецкий джезве, в котором что-то булькало. Валентина Михайловна улыбнулась:
— Я утром всегда только натуральный кофе. А ваша машинка шумит.
Лида стиснула зубы. Она пошла в спальню, собрала бумаги и ноутбук и ушла на работу пораньше. Виктор писал смс: «Я сказал, что максимум три дня. Они поняли».
Не поняли.
***
На четвёртый день Таня привела домой подруг. «Нам только чайку попить!» — и чай перешёл в громкую музыку и смех до полуночи.
На шестой — в ванной порвался душ. И никто не признался, кто это сделал.
На седьмой — Валентина Михайловна с утра пораньше жарила рыбу. Сначала воняло кухней, потом одеждой. Даже шторы пропахли.
— Я не выдержу, — сказала Лида Виктору. — Или ты ставишь границы, или я еду жить к маме.
Он выронил из рук полотенце и сел на край кровати.
— Ты не понимаешь. Она одна. После отца… Она считает, что мы — её семья. Что мы должны…
— А ты думаешь, я ей кто? — тихо спросила Лида. — Куда мне деться, когда в моём доме я чувствую себя как квартирант?
***
Письмо от мамы Лиды пришло как спасение: «Зови Витю, приезжайте в деревню. Свежий воздух, грибы, бабушка тебя заждалась».
Лида показала письмо мужу и мягко сказала:
— Поехали на выходные. Просто вдвоём. Только вдвоём.
Он сначала замялся, но потом кивнул. Поехали.
Они уехали в пятницу. Вернулись в воскресенье вечером. И тут Лида увидела это: на балконе сушится чужое бельё. На кухне стоит пустая бутылка из-под шампанского. А в её рабочем кресле — девушка в пижаме. И Таня, которая с порога крикнула: «Ой, вы уже вернулись?»
Лида не могла дышать. У неё дрожали пальцы.
— Витя, — только и прошептала она. — Или ты сейчас решаешь всё — или я ухожу. Навсегда.
***
Казалось, Виктор оцепенел. Он молча смотрел на Таню и девушку в кресле, словно в первый раз их видел.
— А ты чего такая злая? — фыркнула Таня. — Мы тут немного потусили, всё уберём, не кипятись.
Лида не стала отвечать. Она пошла в спальню, достала из шкафа чемодан и стала укладывать вещи. Медленно, методично. Виктор появился в дверях:
— Ты куда?
— Домой, — коротко сказала она.
— Но…
— У меня был только один выходной. Один. И ты знал, как мне нужно было отдохнуть. А ты снова выбрал их.
Он опустил взгляд.
— Подожди. Я сейчас всё решу. Дай мне час.
Лида села на кровать, не веря, что он и правда это сделает.
***
Час превратился в сорок минут. За это время Таня успела поскандалить с Валентиной Михайловной — «Ты же сказала, что они вернутся в понедельник!» — а та ответила: «Я откуда знала, они вечно свои планы меняют!»
Виктор вернулся с кухни. Его голос дрожал, но он говорил:
— Таня, ты собираешься прямо сейчас. Ты уже задержалась на неделю. Мама, ты тоже. Вам не место здесь без приглашения.
— Это Лида тебя накрутила! — закричала Валентина Михайловна. — Ты был нормальным, пока не женился!
— А теперь я взрослый, — ответил он. — И имею право на своё пространство.
— Значит, вы нас выгоняете?! — Таня всплеснула руками. — Позор!
— Нет, мы устанавливаем границы, — спокойно произнесла Лида, подходя к нему. — И это не подлежит обсуждению.
***
Вынос чемоданов сопровождался грохотом, обидами, криками. Валентина Михайловна уронила вазу, Таня хлопнула дверью. Лида села на кухне и зарылась лицом в ладони.
— Ты молодец, — сказал Виктор. — Прости, что не сделал этого раньше.
— Думаешь, они больше не вернутся?
— Если вернутся — уже по правилам.
Он достал телефон. Заблокировал общий семейный чат, отключил домофон от телефона. А потом сказал:
— Идём менять замки.
***
Новая тишина в доме напоминала тишину после грозы. Лида боялась — не физически, а эмоционально. Что Виктор сорвётся. Что снова пустит. Что всё повторится.
Но прошло три дня — ничего. Неделя — только пару смс. Две недели — и снова тишина.
И вдруг, в воскресенье утром, звонок в дверь.
— Не открывай, — быстро сказала Лида, вцепившись в его руку.
— Подожди. Это не они, — он подошёл к двери и осторожно заглянул в глазок. — Курьер. Пицца.
— Мы не заказывали пиццу.
Он открыл. Курьер передал коробку. На крышке была приклеена записка: «Если не хотите видеть нас — хотя бы поешьте. Валентина».
Лида закрыла коробку и выкинула в мусор.
— Я больше не принимаю сюрпризов, — сказала она.
***
Через неделю звонок от тёти Любы — двоюродной сестры Виктора:
— Лидочка, привет! Слышала, вы маму не пускаете, бедная женщина вся в слезах! Может, вы перегибаете палку?
Лида вздохнула.
— Мы дали понять: без согласования — не приходить. Всё просто. Мы не отказываемся общаться, но хотим границ.
— А семья? — насмешливо протянула та. — У нас всё по-другому. Мы в гости приходим, как домой.
— Вот именно. Как домой. А не домой.
Она отключила.
***
Месяц прошёл спокойно. Они с Виктором съездили к маме Лиды, провели пару вечеров в кино, переставили мебель в комнате — теперь это был уютный кабинет, только для них. Утром они пили кофе и молчали, наслаждаясь этой новой тишиной.
И тут — снова звонок в дверь.
Виктор подошёл к двери. Там стояли Валентина Михайловна и Таня. С коробкой торта. На лицах — выражение торжественной покорности.
— Мы пришли поговорить. Не зайдём, если не пригласите.
Виктор посмотрел на Лиду. Та кивнула.
— Проходите.
***
На кухне повисло напряжённое молчание. Валентина Михайловна теребила салфетку.
— Я многое поняла, — наконец произнесла она. — Не буду оправдываться. Мы… перегнули. Особенно я.
Лида молча смотрела на неё.
— Но вы для нас родные. Я просто… боялась, что потеряю вас, если буду звонить и спрашивать. Мне казалось, если приду, всё будет как раньше.
— А раньше было удобно только вам, — сказала Лида спокойно. — Не нам.
Таня посмотрела на Виктора:
— Прости, брат. Я была эгоисткой. Если… если когда-нибудь захотите пригласить — я буду рада. Но если нет — тоже пойму.
Виктор выдохнул:
— Спасибо, что поняли. Это многое значит.
***
Прошло два месяца. Тишина сохранялась. Только по праздникам — открытки. Иногда короткие звонки: «Можно зайти? Удобно ли?»
Лида снова начала читать книги, которые так и не выбросили. Виктор стал спокойнее, перестал вздрагивать при звуке домофона.
И однажды, сидя на балконе с бокалом вина, он сказал:
— Знаешь, это был лучший сюрприз. Не их приезд. А то, что я наконец смог сказать «нет». Сказать, что это — наш дом. Наши правила.
Лида улыбнулась:
— Да. И, пожалуй, это и есть настоящая семья.
***
Через полгода после «тех событий» в дом Лиды и Виктора пришло письмо. Настоящее, бумажное. На обороте — аккуратный почерк Валентины Михайловны:
«Ребята, я понимаю, что нарушала ваши границы. Не сразу, но поняла.
Простите меня, если сможете.
Мне теперь даже нравится звонить заранее.
Это как будто показывает, что вы — взрослые.
А я всё никак не привыкну, что мой Витюша уже не мальчик, а мужчина со своей семьёй.
Спасибо, что учите меня это видеть.
Я стараюсь».
К письму была приложена фотография: Таня на новой работе, улыбается у стойки рецепции. Подпись: «Таня сама устроилась в фитнес-клуб. Не поверите, по графику!»
Лида повесила фотографию на холодильник.
— Значит, всё-таки можно? — спросила она с усмешкой.
— Если захотеть — всё можно, — кивнул Виктор. — Главное — вовремя сказать, где заканчивается «мама» и начинается «мы».
***
В тот вечер они сели ужинать. Впервые за долгое время — без тревоги. Просто вдвоём. Без чемоданов, без неожиданных звонков, без пассивной агрессии.
На столе — запечённая рыба. Свежая. Без запаха масла, без дыма.
— Сюрпризы в доме бывают разные, — сказала Лида, поставив тарелку перед мужем. — Но теперь пусть они будут только приятными. По нашему согласию. По расписанию.
Виктор усмехнулся:
— И с приглашением.
Они чокнулись бокалами. И в этот момент Лида впервые за всё время почувствовала не просто облегчение — а радость. Они справились. Вдвоём. Вместе.
Потому что в этом доме теперь жили не компромиссы и чужие правила. А уважение. И любовь.