никитаГалина Петровна отложила в сторону недовязанный свитер и сняла очки. В квартире было тихо — почти неестественно для субботнего утра, когда обычно внуки устраивали такой гвалт, что соседи снизу стучали по батареям. Сегодня Сашенька и Кирилл должны были приехать к обеду, и эта редкая тишина позволяла ей собраться с мыслями.
Она встала с кресла и подошла к серванту, где стояли фотографии. Вот Сашенька — кровиночка, внук от единственного сына Игоря. Мальчик улыбался с фотографии, демонстрируя щербинку между передними зубами — точь-в-точь как у деда в молодости. «Наша порода», — с гордостью думала Галина Петровна, поглаживая фоторамку.
А вот другое фото — Кирилл, сын невестки Марины от первого брака. Мальчишка смотрел исподлобья, с какой-то настороженностью. Чужой. Галина Петровна поджала губы. Двенадцать лет, а словно старик смотрит — всё примечает, всё запоминает. И ведь не скажешь, что плохой мальчик, нет. Просто… не свой.
Вздохнув, она прошла на кухню и включила чайник. Достала банку с вареньем из смородины — Сашенька обожал его. Для Кирилла, правда, придется сделать бутерброды — этот привереда сладкое не особо жаловал. «И здесь не как у всех нормальных детей», — подумала она, нарезая сыр тонкими ломтиками.
Зазвонил телефон, прерывая её мысли. Галина Петровна протерла руки кухонным полотенцем и подошла к аппарату.
— Алло?
— Мам, привет, — голос сына звучал напряженно. — Слушай, у нас тут форс-мажор. Мне срочно надо в командировку, улетаю через три часа. Мы с Мариной решили, что мальчишек к тебе отправим на неделю.
— На неделю? — Галина Петровна нахмурилась, прижимая трубку к уху. — А школа?
— Дистанционно позанимаются, договорились уже. Марина с утра на конференцию уезжает, вернется только в следующую пятницу. Выручай, а?
— А с Кириллом что? — спросила она с явным неудовольствием. — К его бабке нельзя?
— Мам, ну какая бабка? — в голосе сына послышалось раздражение. — Ты же знаешь, что у Марины никого нет. И потом, мальчики не разлучаются, Саша без Кирилла ни в какую не соглашается.
— Не мой внук, не моя забота, и точка! — отрубила свекровь, но тут же сбавила тон, почувствовав, что сын вот-вот взорвется. — Ладно-ладно, привози обоих.
Галина Петровна опустилась на стул. Неделя с внуками… С Сашенькой — радость. Но Кирилл… Семь дней терпеть его колючий взгляд. Эта мысль вызывала смутное раздражение. И ведь сын знает, что она не особо жалует пасынка. Но когда это останавливало Игоря? «Мама всё вытянет, мама справится» — его девиз с детства.
— Хорошо, — сдалась она. — Привозите.
— Спасибо, ты лучшая! Будем часам к шести, — торопливо сказал Игорь и отключился, не дожидаясь ответа.
Галина Петровна окинула взглядом кухню. Придется готовить побольше — растущие организмы. Сашенька на восьмом году жизни ел за троих, а вот Кирилл… Вечно ковыряется в тарелке, словно одолжение делает. И худой, как жердь, бледный. «Весь в мать», — скривилась Галина Петровна.
С Мариной у них отношения не сложились с самого начала. Да и как могли сложиться? Разведенка с ребенком, на десять лет старше Игоря, без образования, зато с претензиями. Галина Петровна до сих пор помнила, как впервые увидела её — выкрашенные в рыжий волосы, короткая юбка, дешевая бижутерия. И этот взгляд — оценивающий, словно прикидывала, как половчее окрутить молодого, перспективного юриста с квартирой и машиной.
Игорь тогда в пух и прах разругался с ней, когда она попыталась вразумить его. «Ты её совсем не знаешь!» — кричал он. А что тут знать? Всё на поверхности. Но сын упёрся — женился, а через год родился Сашенька. Вот тогда-то Галина Петровна и смирилась — ради внука. А что делать? Не отказываться же от родной крови.
Она вытащила из морозилки пельмени — «Надо разморозить» — и задумалась о том, как организовать спальные места. В двухкомнатной хрущевке места немного. Сашеньку, конечно, положит с собой, а Кирилл пусть на раскладушке в гостиной. Ничего, не барин.
Мальчики приехали к вечеру. Игорь буквально забросил их и умчался, бросив на ходу: «Позвоню из аэропорта!». Саша с порога бросился обнимать бабушку, тараторя про новый конструктор, который ему купил папа.
— Ба, ты не поверишь! Там тыща деталек! И робот получается с руками-манипуляторами! Я тебе покажу!
— Покажешь, покажешь, — Галина Петровна погладила внука по голове. — Только сначала разувайся.
Кирилл вошел следом, держа в руках потрепанный рюкзак и сумку с учебниками.
— Здравствуйте, Галина Петровна, — произнес он тихо, с той самой интонацией, которая всегда царапала её слух. Слишком взрослая, слишком правильная для двенадцатилетнего мальчишки.
— Здравствуй, Кирюша, — Галина Петровна натянуто улыбнулась. — Проходи, руки мой и к столу. Пельмени сварила.
— Ура, бабушкины пельмени! — Саша подпрыгнул на месте, сбрасывая кроссовки.
— Разувайся аккуратно, — машинально одернула его Галина Петровна, но в голосе скользнула теплота. — И куртку на вешалку, а не на пол.
Кирилл аккуратно снял обувь, поставил её ровно у стенки и повесил куртку. Ни слова не говоря, направился в ванную.
За столом Саша болтал без умолку, размахивая вилкой и разбрызгивая бульон.
— А потом Петька говорит, что у него папа космонавт! Прикинь, ба? Врет, конечно. У него папа шины меняет в автосервисе. Я сам видел!
— Не тараторь с набитым ртом, — Галина Петровна промокнула салфеткой пятно от бульона на скатерти. — И не говори «прикинь», это некрасиво.
Кирилл ел молча, аккуратно, словно боясь сделать что-то не так.
— Кирюш, а ты что молчишь? — спросила Галина Петровна, наполняя тарелку Саши добавкой.
— Всё нормально, — пожал плечами мальчик. — Спасибо за ужин.
— Как в школе дела? Учишься нормально? — Галина Петровна сама не знала, зачем спрашивает. Из вежливости, наверное.
— Нормально, — Кирилл поднял глаза. — По физике и математике пятерки, по русскому четверка была в четверти.
— Ишь ты, отличник, — хмыкнула Галина Петровна. — В кого только?
— В маму, — тихо ответил Кирилл. — Она тоже в школе хорошо училась.
— Да? — Галина Петровна подняла брови. — А кем работает?
— Администратором в салоне. Но она хотела стать врачом, — Кирилл отвел взгляд. — Не получилось.
— Бабуль, а можно я телек посмотрю? — Саша уже соскочил со стула, не дожидаясь разрешения.
— Сначала тарелку в раковину отнеси, — Галина Петровна покачала головой. — И руки вытри, всё в пельменном жире.
— Я посуду помою, — внезапно предложил Кирилл.
Галина Петровна удивленно посмотрела на него:
— Поди-ка ты! С чего это вдруг такая забота?
— Просто так, — Кирилл пожал плечами. — Вы готовили, я могу помыть.
— Маринкино воспитание, — хмыкнула Галина Петровна, но отказываться не стала.
Она наблюдала, как мальчик собирает тарелки, аккуратно счищает остатки пищи в мусорное ведро, включает воду. Движения точные, экономные — видно, что не впервые моет посуду.
— Сашка тебя не обижает? — вдруг спросила она.
Кирилл обернулся, в глазах мелькнуло удивление.
— Нет, — покачал головой. — Мы дружим. Он хороший.
— Он взбалмошный, — вздохнула Галина Петровна. — Весь в отца. Игорь в детстве тоже как электровеник был — минуты не посидит спокойно.
Кирилл улыбнулся — первый раз за вечер.
— Саша говорит, что его мотор на максимальных оборотах работает.
Галина Петровна хмыкнула. Надо же, а у пацана чувство юмора есть. Кто бы мог подумать.
Вечер прошел тихо. Саша уснул перед телевизором, и Галина Петровна с трудом растолкала его, чтобы отправить в постель. Кирилл читал книгу в углу дивана, изредка поглядывая на часы.
— Что читаешь? — спросила она, когда Саша наконец ушел чистить зубы.
— Брэдбери, — Кирилл показал обложку.
— И понимаешь?
— Не всё, — честно ответил мальчик. — Но интересно.
Галина Петровна хотела сказать что-то язвительное про умников, которые берутся за книги не по возрасту, но промолчала. Было в лице Кирилла что-то такое, что заставило её прикусить язык.
— Тебе постелить на диване или раскладушку достать?
— Как вам удобнее, — пожал плечами Кирилл.
— На диване, так на диване, — решила Галина Петровна. — Только книжку не до ночи читай, завтра рано вставать.
Утро началось с грохота и детского плача. Галина Петровна подскочила на кровати, нащупала очки и, накинув халат, выбежала в коридор. Саша сидел на полу, держась за коленку и ревел в голос. Рядом валялся стул.
— Господи, что случилось? — она кинулась к внуку.
— Я хотел ко-о-онфету достать! — всхлипнул Саша. — С верхней по-о-олки! А стул упа-а-ал!
— Ах ты ж горе луковое, — Галина Петровна подхватила мальчика на руки. — Сейчас посмотрим твою ножку.
Из комнаты выглянул Кирилл, заспанный, с растрёпанными волосами.
— Что случилось?
— Акробат наш упал, — вздохнула Галина Петровна. — Достань аптечку из шкафчика в ванной, будь добр.
Кирилл кивнул и исчез. Вернулся через минуту с зеленой коробкой в руках.
— Я там видел перекись и пластырь, — сказал он. — Может, еще что-то нужно?
— Сама разберусь, — буркнула Галина Петровна, забирая аптечку. — Чай поставь, что ли.
Пока она обрабатывала ссадину на коленке Саши, Кирилл колдовал на кухне. Когда Галина Петровна вышла, на столе уже стояли чашки с чаем, тарелка с нарезанным хлебом и маслом.
— Я яичницу могу сделать, — сказал он, поймав её взгляд. — Умею.
— А кто ж тебя научил? — Галина Петровна невольно смягчилась.
— Мама, — Кирилл открыл холодильник. — Можно?
— Делай, — кивнула она. — Только сковородку не поцарапай.
Саша вприпрыжку прибежал на кухню, ссадина была уже забыта.
— Бабуль, смотри, Кирька готовит! — восхитился он. — Как шеф-повар!
— Какой шеф-повар, так, яичницу, — Кирилл смутился и чуть не уронил лопатку.
— А ты умеешь блины? А пирожки? А торт? — Саша повис на плече брата, заглядывая в сковородку.
— Отойди, горячо! — Галина Петровна оттащила младшего внука. — Не мешай человеку.
Завтрак прошел на удивление мирно. Глядя, как Кирилл нарезает хлеб для Саши, Галина Петровна поймала себя на мысли, что мальчик не так уж плох. По крайней мере, не избалован, в отличие от Сашки. С таким, пожалуй, и неделю можно прожить без нервотрепки.
— Ба, а давай в зоопарк сходим! — вдруг предложил Саша, вытирая рот тыльной стороной ладони.
— Салфеткой вытирайся, — машинально поправила его Галина Петровна. — Какой зоопарк? У вас же дистанционное обучение.
— Так после! — Саша подпрыгнул на стуле. — В три часа закончим, и пойдем! Кирька, хочешь в зоопарк?
Старший мальчик пожал плечами:
— Если Галина Петровна не против…
— Посмотрим на ваше поведение, — строго сказала бабушка. — Сначала учеба, потом зоопарк.
К её удивлению, оба мальчика занимались добросовестно. Саша, конечно, ёрзал и отвлекался, но Кирилл умудрялся возвращать его к урокам — то задавал вопрос, то предлагал соревнование, кто быстрее решит задачку. В итоге к обеду программа дня была выполнена, и Галина Петровна сдалась.
— Хорошо, идем в зоопарк. Только теплее оденьтесь, ветер сегодня.
В зоопарке Саша носился от вольера к вольеру, тыкал пальцем в животных, требовал купить попкорн, мороженое и покататься на карусели. Галина Петровна едва успевала за ним. Кирилл держался рядом, изредка одергивая младшего брата, когда тот слишком уж расходился.
— Сашка, не лезь к ограждению! — крикнул он, когда мальчик перегнулся через барьер, пытаясь рассмотреть тигра поближе.
— Да ладно тебе, он далеко! — отмахнулся Саша.
— А если выпрыгнет? — Кирилл схватил брата за капюшон и оттащил от ограды.
— Он в клетке, глупый!
— Всё равно нельзя, — твердо сказал Кирилл. — Правила безопасности.
Галина Петровна наблюдала за этой сценой, опершись на трость. Ноги устали от ходьбы, да и поясница ныла. «Стара я уже для таких прогулок», — подумала она с горечью.
— Устали? — вдруг спросил Кирилл, подойдя к ней. — Может, присядем? Там скамейки есть.
— С чего ты взял? — Галина Петровна выпрямилась, маскируя гримасу боли.
— У вас лицо… напряженное, — мальчик отвел глаза. — Извините.
Галина Петровна хотела ответить резко, но поймала взгляд Кирилла — внимательный, обеспокоенный. И внезапно сдалась.
— Да, немного устала. Пожалуй, посидим.
Они устроились на скамейке, наблюдая, как Саша кормит уток в пруду. Кирилл достал из рюкзака бутылку воды и протянул Галине Петровне.
— Спасибо, — она сделала глоток. — Предусмотрительный ты.
— Просто мама всегда говорит, что нужно воду с собой брать, — пожал плечами Кирилл. — Особенно в жару.
— А что еще мама говорит? — неожиданно для себя спросила Галина Петровна.
Кирилл помолчал, теребя шнурок на капюшоне.
— Разное. Что надо учиться хорошо, чтобы в жизни чего-то добиться. Что нужно быть вежливым. Что за Сашкой надо присматривать, он еще маленький.
— Вот как, — Галина Петровна покрутила в руках бутылку. — А про меня что говорит?
Кирилл замер, потом осторожно ответил:
— Что вы Сашу очень любите. И папу.
— А тебя? — вопрос вырвался сам собой.
Мальчик поднял глаза — серые, как у матери, но с какой-то странной глубиной, не детской.
— Мама говорит, что вы просто не успели меня узнать. Что со временем…
Он не закончил фразу, но Галина Петровна поняла. «Со временем полюбишь». Вот, значит, как. Марина-то, выходит, всё понимает. И не злится, не настраивает ребенка против. Это было неожиданно.
— Бабуль, смотри, какая уточка! — Саша подбежал к ним, размахивая руками. — С хохолком! Как панк!
— Где? — Галина Петровна прищурилась. — Ах да, вижу. Это чомга, водоплавающая птица.
— Откуда ты знаешь? — удивился Саша.
— Дедушка твой был заядлым рыбаком, — улыбнулась она, вспоминая. — Брал меня с собой на озера. Там я всех этих птиц и выучила. Чомги, выпи, поганки…
— А я тоже хочу на рыбалку! — загорелся Саша. — Ба, а дедушкины удочки остались?
— Остались, — кивнула Галина Петровна. — В кладовке лежат.
— А можно нам с Кирькой порыбачить?
— Во-первых, не «с Кирькой», а «с Кириллом», — поправила внука Галина Петровна. — А во-вторых, посмотрим на ваше поведение.
Третий день пребывания мальчиков проходил напряженно. С утра Галина Петровна обнаружила, что закончились хлеб и молоко, а в морозилке шаром покати. Пришлось идти в магазин, но едва она вернулась, как раздался грохот из гостиной.
Саша, пытаясь достать с верхней полки альбом с марками, уронил вазу, которую Галина Петровна привезла из Чехословакии еще в молодости.
— Что ты наделал! — вскрикнула она, глядя на осколки. — Это же память! Эту вазу еще твой дедушка выбирал!
— Я нечаянно! — Саша отступил к стене, испуганно глядя на бабушку. — Я только хотел…
— Я знаю, что ты хотел! — Галина Петровна не сдержалась и накричала на внука. — Вечно лезешь, куда не просят! Вечно тебе неймется! Что теперь? Склеить эту вазу? А она уже не та! Это была память о дедушке, о нашей молодости!
Мальчик расплакался, побежал в комнату и заперся там.
— Выходи сейчас же! — стучала она в дверь. — Нечего тут запираться.
— Не выйду! — рыдал Саша. — Ты меня не любишь! Только орешь!
Галина Петровна задохнулась от возмущения:
— Я тебя не люблю? Да я только о тебе и думаю! Ты разбил память о твоем дедушке, а теперь устраиваешь истерику!
Кирилл появился из кухни, в руках — совок и щетка.
— Я соберу осколки, — сказал он тихо.
— Собирай, не собирай — вазы уже не вернуть, — Галина Петровна сердито вытерла выступившие слезы.
Кирилл присел возле разбитой вазы, осторожно собирая крупные осколки.
— Она на много частей разбилась, но трещины ровные, — заметил он, разглядывая фрагменты. — Может, получится склеить.
— Кому она нужна, склеенная-то? — махнула рукой Галина Петровна, но голос уже звучал не так резко.
— Саш, — Кирилл подошел к двери и тихо постучал. — Открой, пожалуйста.
Дверь приоткрылась, и заплаканное лицо Саши выглянуло в щель.
— Чего тебе?
— Я собрал осколки, — сказал Кирилл. — Думаю, вазу можно склеить. Я в интернете посмотрел, есть специальный клей для фарфора.
Галина Петровна застыла, глядя на старшего мальчика. Тот стоял, опустив глаза, словно боялся встретиться с ней взглядом.
— Я могу сходить в хозяйственный, — продолжил Кирилл. — Если дадите денег. Или можно с моих карманных.
— Я пойду с тобой, — вдруг сказала Галина Петровна. — Саша, одевайся, проветришься заодно.
Мальчик шмыгнул носом:
— А ты не сердишься больше?
— Сержусь, — честно ответила Галина Петровна. — Но ваза дороже моей обиды. Пойдем.
В магазине Кирилл долго изучал составы клеев, расспрашивал продавца о прочности и прозрачности. Галина Петровна наблюдала за ним с нарастающим удивлением. Откуда в двенадцатилетнем мальчишке эта основательность?
— Ты часто что-то чинишь? — спросила она, когда они вышли из магазина.
— Бывает, — пожал плечами Кирилл. — У мамы вечно что-то ломается, а денег на мастеров нет.
— А до того, как мама вышла за Игоря?
Кирилл помолчал, потом тихо ответил:
— Тогда вообще трудно было. Отец алименты не платил.
Что-то кольнуло в груди Галины Петровны. Она никогда не задумывалась, каким было прошлое Кирилла. Для неё он всегда был просто придатком к невестке, обузой, которую пришлось принять вместе с Мариной.
— А твой отец… — начала она.
— Я его не помню, — перебил Кирилл. — Я маленький был, когда он ушел. Фотографии только видел.
— И не общаетесь?
— Нет, — покачал головой мальчик. — Он в другом городе живет. Новая семья у него. И ребенок.
Галина Петровна вдруг вспомнила, как сама выросла без отца — погиб на фронте, когда ей было всего два года. Как мама работала на двух работах, чтобы прокормить её и младшего брата. Как донашивала платья за соседской девочкой — та была богаче, и родители могли позволить себе новые вещи для дочери.
— Пойдем мороженое купим, — неожиданно для себя предложила она. — День жаркий.
Саша просиял:
— Правда можно? А мне с шоколадной крошкой!
— И тебе, Кирилл, — добавила Галина Петровна.
Мальчик поднял на неё удивленный взгляд:
— Спасибо. Можно мне ванильное?
Они шли по улице, ели мороженое, и Галина Петровна поймала себя на мысли, что ей… уютно. Впервые за долгое время она не испытывала раздражения, глядя на старшего внука.
Вечером Кирилл колдовал над вазой. Саша, уже забывший обиду, скакал вокруг, мешая и давая советы. Галина Петровна готовила ужин, изредка поглядывая на мальчиков.
— Не помогай так активно, — ворчала она, заглядывая в комнату. — Дай человеку сосредоточиться.
— Но я же хочу помочь! — возмущался Саша. — Правда, Кирь?
— Лучше подай мне салфетку, — дипломатично отвечал Кирилл, аккуратно соединяя осколки. — И подержи вот этот кусочек, пока клей не схватится.
Саша тут же притих, вытянувшись в струнку и старательно придерживая крохотный осколок. Галина Петровна невольно улыбнулась. Вот ведь, только что скакал как угорелый, а сейчас сидит, боясь вздохнуть. Умеет же Кирилл с ним управляться…
— Готово, — наконец сказал Кирилл, осторожно поднимая вазу. — Только трогать нельзя до завтра, пусть застынет.
Трещины на вазе были едва заметны. Галина Петровна взяла салфетку и протёрла запотевшие очки.
— Молодец, — выдавила она. — Спасибо.
— Вот видишь, бабуль, Кирька всё починил! — радовался Саша, приплясывая вокруг стола. — Он у нас Кулибин!
— Саша, марш мыть руки и за стол, — скомандовала Галина Петровна. — Котлеты стынут. Ты тоже, Кирилл, — она на секунду запнулась, но всё-таки добавила, — молодец.
За ужином Саша снова тараторил без умолку, перескакивая с одной темы на другую. Кирилл молча ел, изредка поддакивая брату. Галина Петровна искоса наблюдала за ним, отмечая детали, на которые раньше не обращала внимания. Как старательно он режет котлету на маленькие кусочки, как аккуратно промакивает рот салфеткой, как ненавязчиво придвигает Саше стакан с компотом, когда тот, размахивая руками, чуть не опрокидывает его.
— Как твоя мама дела-то? — вдруг спросила она.
Кирилл поднял удивленный взгляд:
— Нормально. На работе сейчас много клиентов, устает.
— А конференция у неё какая?
— По управлению персоналом, — мальчик отложил вилку. — Ей обещают повышение, если она пройдет курсы и сдаст экзамен.
— Что, прямо директором салона будет? — хмыкнула Галина Петровна.
— Не сразу, — серьезно ответил Кирилл. — Сначала старшим администратором. А потом, может быть, заместителем директора.
— Надо же, — Галина Петровна покачала головой. Амбициозная, значит, Марина-то. И не лентяйка, получается. И вот Кирилла как воспитала — вежливый, самостоятельный. И готовить умеет, и посуду моет, и за младшим присматривает. Вот ведь как бывает…
— А папа Игорь говорит, что мама очень умная, — вдруг вставил Саша. — Самая умная из всех его знакомых женщин!
— Вот как, — Галина Петровна почувствовала укол где-то под сердцем. Сын, значит, ценит жену. А она всё пыталась ему доказать, что Марина — проходимка, охотница за богатым женихом. Хотя какое там богатство — квартира в хрущевке, которую они с мужем всю жизнь выплачивали, да подержанная «Лада». Да и Игорь, если честно, не олигарх — обычный юрист в конторе. Хороший, да, но не миллионер.
После ужина Галина Петровна отправила мальчиков смотреть мультфильмы, а сама осталась на кухне, перебирая старые фотографии. Вот Игорь с Мариной на свадьбе — невеста в простом белом платье, без фаты и кружев, но счастливая. Рядом — шестилетний Кирилл в нарядном костюмчике, притихший, смотрит исподлобья. А вот снимок из роддома — Марина с новорожденным Сашей на руках, Кирилл прижимается к кровати, тянется погладить крохотного братика. Галина Петровна вздохнула. Может, и правда она зря невзлюбила мальчишку? Ребенок же, при чем тут он?
Ночью ей приснился покойный муж. Он сидел в их старой квартире, курил и качал головой: «Что ж ты, Галя, всё делишь людей на своих и чужих? Мальчишка-то ни в чём не виноват».
Она проснулась с тяжелым сердцем. В коридоре горел свет. Галина Петровна накинула халат и вышла из спальни.
Кирилл сидел на кухне с учебником.
— Что ты не спишь? — спросила она, опускаясь на стул напротив.
— Завтра контрольная по математике, — мальчик потёр глаза. — Дистанционно, но всё равно надо подготовиться.
— В третьем часу ночи?
— Не спится, — пожал плечами Кирилл. — Решил время с пользой провести.
Галина Петровна помолчала, разглядывая осунувшееся лицо мальчика.
— Ты меня боишься? — вдруг спросила она.
Кирилл поднял глаза — серые, как у матери.
— Не боюсь. Просто… — он замялся. — Знаю, что вы меня не очень… что я не родной.
— С чего ты взял? — Галина Петровна почувствовала, как краска заливает щеки.
— Слышал, как вы с папой Игорем разговаривали в прошлый раз. Что я чужой, что кровь не та.
Галина Петровна замерла. Она действительно сказала это сыну, когда Кирилл не выучил стихотворение к празднику, а Саша блестяще выступил с басней.
— Я стараюсь не мешать, — продолжил Кирилл тихо. — И Сашку люблю, он хороший. Просто иногда мне кажется, что лучше бы меня не было.
Что-то оборвалось внутри Галины Петровны. Ребенок. Всего лишь ребенок, который корпит над учебниками до глубокой ночи, чтобы доказать… что? Своё право существовать рядом?
— Кирюш, — она неуверенно протянула руку и коснулась его волос. — Прости старую д.у.р.у.
В глазах мальчика мелькнуло удивление, потом недоверие. Он осторожно улыбнулся:
— Всё нормально. Я понимаю.
— Нет, не понимаешь, — Галина Петровна покачала головой. — И слава богу. Иди спать, контрольную и так напишешь хорошо. А если нет — не страшно, одна двойка мир не перевернет.
— Правда? — Кирилл смотрел на неё с таким изумлением, что сердце сжалось.
— Правда, — она встала и неловко обняла его за плечи. — Давай, марш в постель. И учебник с собой забери, а то тебя не будет, а я о него запнусь и разобью что-нибудь еще.
Кирилл тихо засмеялся — впервые за всё время — и Галина Петровна поняла, что у неё перехватило дыхание. У мальчишки была улыбка её мужа — та же ямочка на правой щеке, те же морщинки вокруг глаз. Наваждение какое-то.
Дни полетели незаметно. Галина Петровна с удивлением обнаружила, что с нетерпением ждет, когда мальчики закончат занятия за компьютером, готовит их любимые блюда, слушает рассказы обоих — не только Сашины.
Кирилл, словно почувствовав перемену в её отношении, оттаял. Стал больше разговаривать, рассказал про школу, про друзей, про книги, которые читает. Оказалось, он увлекается астрономией, коллекционирует минералы и мечтает стать палеонтологом.
— Это кто с динозаврами возится? — уточнила Галина Петровна, помешивая борщ.
— Не только с динозаврами, — Кирилл оживился. — С любыми ископаемыми. Знаете, например, про трилобитов? Это такие…
И он пустился в подробный рассказ о древних членистоногих, вымерших миллионы лет назад. Саша, сидевший рядом, слушал, раскрыв рот.
— Вот это ты, Кирюш, знаешь? — восхитилась Галина Петровна. — Погоди-ка, у меня где-то была книга про древний мир, с картинками. От деда твоего осталась… от дедушки Валеры, — поправилась она.
В кладовке нашелся целый ящик с книгами — старыми, еще советскими, в потрепанных переплетах. Галина Петровна вытащила «Жизнь до человека» с яркими иллюстрациями.
— Вот, держи. Дедушка очень любил эту книгу, все картинки наизусть знал.
— Правда? — Кирилл бережно взял том. — А… он… дедушка кем был?
— Инженером, — Галина Петровна присела рядом, перелистывая страницы. — Но увлекался историей, особенно древней. Всё мечтал на раскопки поехать. Не успел…
— А вот, смотрите! — Кирилл ткнул пальцем в иллюстрацию. — Это как раз трилобит. Видите характерное строение? А вот здесь аммонит…
Галина Петровна смотрела, как внук увлеченно рассказывает, и думала, что он мог бы понравиться Валере. Тот тоже был такой — увлекающийся, обстоятельный, с той же острой наблюдательностью.
В четверг Кирилл слег с температурой. Утром едва встал с постели, бледный, с кругами под глазами.
— Что такое? — Галина Петровна приложила ладонь к его лбу. — Да ты горишь весь!
— Я в порядке, — пробормотал мальчик. — Сейчас, только умоюсь…
— Никаких «умоюсь»! Марш в постель, — она решительно развернула внука в сторону дивана. — Саша, градусник в ванной, на полочке. Быстро!
Температура оказалась под сорок. Галина Петровна металась между аптекой и постелью больного, прикладывала компрессы, поила чаем с малиной. Саша притих, испуганно наблюдая за хлопотами бабушки.
— Он не умрет? — спросил он шепотом, когда Кирилл наконец уснул.
— Что ты, милый, — Галина Петровна обняла младшего внука. — Просто простуда.
— Ты его теперь тоже любишь? — Саша заглянул ей в глаза.
Галина Петровна замерла. Любит ли она Кирилла? Неделю назад она бы поморщилась от этого вопроса. Но сейчас…
— Да, — медленно сказала она. — Люблю. Он ведь тоже наш.
— А мама говорила, что ты его не любишь, потому что он от другого папы, — заявил Саша, ковыряя в носу.
— А ну прекрати немедленно! — Галина Петровна вытащила палец ребенка из ноздри. — И маме не следовало такое говорить при тебе.
— Она не при мне, — пожал плечами Саша. — Я подслушал. Она папе говорила, что ты Кирьку не любишь, потому что он не родной внук. А папа сказал, что ты просто с характером и всем сначала так.
Галина Петровна почувствовала, как щеки заливает краска стыда. Вот, значит, как? «С характером»? Это, выходит, Игорь её перед женой выгораживал? А она-то, д.у.р.а старая, всё косилась на Марину, подозревала, судила. И Кирилла заодно.
— Ты не расстраивайся, бабуль, — Саша доверчиво прижался к ней. — Кирька хороший. И ты хорошая. Просто ты его не знала раньше.
Галина Петровна обняла внука, пытаясь сдержать слезы. Господи, из уст младенца…
Ночью она не сомкнула глаз, сидя у постели больного. Кирилл метался в жару, бормотал что-то. Один раз отчетливо позвал: «Мама!» — и Галина Петровна сжала его горячую руку:
— Я здесь, родной. Спи.
Утром, когда температура спала, Кирилл слабо улыбнулся, увидев Галину Петровну у своей кровати.
— Вы всю ночь сидели? — спросил он. — Зачем?
— Затем, что ты мой внук, — просто ответила она. — А я твоя бабушка.
Мальчик нахмурился, не понимая. Потом его лицо просветлело:
— Правда?
— Правда, — кивнула Галина Петровна. — А теперь пей чай с малиной, вот так, маленькими глоточками. Надо, чтобы ты выздоровел до приезда мамы, а то она меня со свету сживет.
Кирилл прыснул, но тут же закашлялся.
— Мама не такая… — начал он.
— Знаю, — перебила Галина Петровна. — Она хорошая. И ты в неё.
К обеду Кириллу стало лучше, температура почти спала. Он лежал на диване и читал книгу про динозавров, то и дело подзывая Сашу, чтобы показать особо впечатляющую иллюстрацию.
— Ба, а правда, что на месте нашего города раньше было море? — спросил младший, забравшись с ногами в кресло.
— Правда, — кивнула Галина Петровна. — Древний океан. Дедушка рассказывал, что в карьере за городом находили окаменелости морских моллюсков.
— Ух ты! — Саша подпрыгнул. — А мы туда поедем? Там еще можно найти?
— Дедушка говорил, что можно, — Галина Петровна взглянула на старшего внука. — Кирюш, как поправишься, съездим? Там, конечно, давно всё выбрали, что на поверхности лежало, но… вдруг повезет?
— А вы правда хотите? — Кирилл приподнялся на локте, глаза лихорадочно блестели.
— Правда, — улыбнулась Галина Петровна. — Только выздоравливай давай. Никаких палеонтологических экспедиций с температурой.
— Я уже почти здоров, — заверил её Кирилл, и в его голосе звучало столько надежды, что сердце Галины Петровны сжалось. Как же мало, оказывается, нужно ребенку для счастья — просто принять его, просто позвать с собой. И сколько же она упустила за эти годы…
Марина приехала в пятницу вечером, усталая, но довольная. Кирилл уже поправился, хотя всё ещё был бледен.
— Как вы тут? — спросила она, обнимая детей. — Надеюсь, не очень донимали бабушку?
— Кирилл болел, — тут же доложил Саша. — А бабушка его вылечила и сказала, что он тоже наш!
Марина непонимающе посмотрела на свекровь. Галина Петровна смутилась.
— Да, действительно, Кирюша приболел, но уже всё в порядке. Мальчики помогали мне по хозяйству, занимались. Саша даже посуду мыл два раза!
— Вот это новость, — засмеялась Марина. — Дома его к раковине не затащишь.
— Ничего, научится, — улыбнулась Галина Петровна. — Кирилл вон и готовить умеет, и посуду моет, и вазу мне склеил. Я думала, не спасти, а он вон как — прямо реставратор.
— Да, он у меня мастер на все руки, — в голосе Марины прозвучала гордость, а потом она осеклась, словно спохватившись, что перед свекровью не стоит так явно хвалить «не родного» внука.
Когда дети ушли собирать вещи, Марина задержалась на кухне.
— Галина Петровна, вы какая-то другая, — осторожно сказала она. — Что-то случилось?
Галина Петровна помешала чай, глядя, как кружатся чаинки.
— Знаешь, Марина, — медленно начала она. — Мы все думаем, что кровь — это главное. Своя кровь, родная. Но иногда… иногда кровь ни при чём.
Марина недоверчиво смотрела на неё, потом улыбнулась — открыто, без обычной настороженности.
— Спасибо вам. За мальчиков… за обоих.
— Это тебе спасибо, — Галина Петровна неловко коснулась руки невестки. — За Кирилла. Отличный парень растет. И Сашку ты хорошо воспитываешь, не то что этот… — она махнула рукой, имея в виду сына. — Всё на работе пропадает.
— У него ответственная должность, — вступилась Марина.
— Знаю, — кивнула Галина Петровна. — Но детям нужен отец. Кирилл вон без отца, а какой толковый вырос. Кстати, — она замялась, — я тут подумала… может, вы все вместе на майские ко мне? Шашлыки пожарим, на карьер съездим. Там, говорят, окаменелости находят. Кирюша увлекается этим.
Марина смотрела на свекровь с изумлением:
— Вы… правда хотите?
— Правда, — кивнула Галина Петровна. — Давно пора. И еще… — она замолчала, подбирая слова. — Прости меня. Я была не права.
Через месяц Галина Петровна забирала внуков из школы. Кирилл нес её сумку, Саша скакал впереди, размахивая дневником с пятеркой по окружающему миру.
— Бабуль, а можно сегодня пиццу? — канючил он.
— Нет, сегодня плов, — отрезала Галина Петровна. — Я с утра мясо мариновала.
— Ура, плов! — неожиданно обрадовался Саша. — Кирька, слышал? Бабулин плов!
Галина Петровна искоса взглянула на старшего внука. Тот шел рядом, изредка поглядывая на неё — уже не исподлобья, а открыто, с доверием.
— Кирюш, — она взяла его за руку. — А давай на выходных на рыбалку съездим? Дед твой… — она запнулась, потом решительно продолжила, — дедушка Валера был заядлым рыбаком. Думаю, тебе понравится.
Серые глаза Кирилла вспыхнули радостью, и Галина Петровна крепче сжала его ладонь. Чужая кровь, думала она. Какая глупость. Кровь не может быть чужой. Может быть чужой только душа. А душа этого мальчика давно стала родной — нужно было только открыть глаза и увидеть.
— Я знаю, где удочки лежат, — сказал Кирилл. — В кладовке, на верхней полке. Я их видел, когда книжки про динозавров доставал.
— Правильно, — кивнула Галина Петровна. — Я тут подумала… может, мы тебе отдельную удочку купим? Новую? Как-никак, растет будущий палеонтолог. А палеонтолог должен уметь сидеть тихо, терпеливо, наблюдать. Рыбалка, знаешь ли, хорошая школа.
— Правда? — Кирилл посмотрел с таким восторгом, что у Галины Петровны защемило в груди. — А можно? И Саше тоже?
— И Саше, — согласилась она. — Если, конечно, он пообещает не нырять за рыбой в озеро и не орать так, что вся рыба разбежится.
— Я обещаю! — тут же откликнулся младший, подбегая к ним. — Я буду сидеть тихо, как… как палеонтолог!
Галина Петровна рассмеялась и взъерошила вихры внука.
— Ну, хорошо, палеонтологи. Тогда в субботу с утра идем в магазин за снастями, а потом на озеро. И бутерброды возьмем, и термос с чаем, и удочки… А если повезет, то вечером будет уха.
— Из настоящей рыбы? Которую мы сами поймаем? — Саша закружился на месте.
— Из настоящей, — подтвердила Галина Петровна. — Если, конечно, поймаем.
— Поймаем! — уверенно заявил Кирилл. — Я читал, что в нашем озере есть карась, окунь и даже щука!
— А ты, конечно, уже выяснил, какую наживку лучше использовать для каждого вида рыбы? — улыбнулась Галина Петровна.
Кирилл смутился:
— Не совсем. Но я могу почитать. У вас же есть книги по рыбалке?
— Есть, — кивнула она. — Дедушкины. Вечером посмотрим вместе. А теперь — бегом домой. Плов стынет.
Она смотрела, как мальчики наперегонки несутся к дому, и сердце наполнялось теплом. Она столько упустила за эти годы — их смех, их шалости, их маленькие открытия. Но еще не поздно, думала Галина Петровна. Еще не поздно начать заново, открыть сердце. И, может быть, это душа Валеры смотрит на неё из серых глаз Кирилла — случайное, невероятное совпадение чужих кровей. А может, дело вовсе не в этом. Просто все дети заслуживают любви — без деления на своих и чужих.