никита— Ты — как плацкартный вагон, Галочка. Обычная. Даже скучная, — Игорь отложил газету и посмотрел на жену с легкой усмешкой. — Мне бы кого-то поярче.
Галина замерла у плиты. Котлеты на сковороде тихо шипели, но их шум не мог заглушить обидных слов. Тридцать лет вместе, а он говорит такое, будто она не человек, а старая мебель.
— Что ж ты тогда со мной живёшь? — она повернулась к мужу, держа в руке лопатку.
— Привычка, наверное, — Игорь пожал плечами. — Да и куда я пойду? Квартира-то наша общая.
В дверь постучали — громко, будто клевали зерно из кормушки. Так стучала только соседка Лариса с третьего этажа.
— Галочка, солнышко, мука закончилась! Выручи старую подругу, — пропела Лариса, переступая порог в своих леопардовых тапочках.
Галина молча кивнула, направившись к кухонному шкафу.
— Игорёк, а ты всё хорошеешь! — Лариса подмигнула мужу Галины. — Форму держишь, в отличие от некоторых.
— Да где уж нам, трамвайщицам, за формой следить, — хмыкнула Галина, насыпая муку в пластиковый контейнер. — То с утра, то с вечера смена.
— Да уж, — Лариса хихикнула, прикрыв рот ладонью с ярко-красными ногтями. — Кто ж теперь трамвайщиц уважает? Вымирающая профессия. Не то что твой Игорёк — инженер. Голова!
Игорь приосанился.
— Бывший инженер, — поправила Галина, с усилием закрывая контейнер. — Сейчас на пенсии.
— А на тебе весь дом держится, да? — Лариса взяла муку и снова хихикнула. — Спасибо, дорогая. Я верну, как только в магазин выберусь.
— Не к спеху, — Галина вернулась к плите. Котлеты уже начинали подгорать.
Когда дверь за соседкой закрылась, Игорь покачал головой:
— Вот Лариса — это да. Всегда при макияже, веселая. А ты как паровоз старый — только гудишь и дымишься.
— Трамвай, — поправила Галина. — Я трамвай веду, а не паровоз.
— Какая разница, — отмахнулся Игорь. — Всё равно каждый день одно и то же. Утром на работу, вечером с работы. Что за жизнь?
Галина поставила тарелку с котлетами перед мужем.
— Зато на мою зарплату мы твои таблетки для сердца покупаем и за квартиру платим. И дача на мне. И ремонт.
— Начинается, — Игорь вздохнул. — Только я про душу, а ты сразу про деньги.
— Про какую душу? Ты меня только что с плацкартным вагоном сравнил!
— Ну а что? Правда глаза колет? — он подцепил котлету вилкой. — Посмотри на себя — всегда одно и то же. Принесла зарплату, сварила борщ, постирала рубашки.
— А что, твоя Лариса борщ не варит и рубашки не стирает?
— Причём тут Лариса? — Игорь чуть не подавился. — Я просто для примера.
— Для хорошего примера, — Галина прищурилась. — Ладно, ешь свои котлеты. Мне завтра рано вставать, поведу первый рейс.
Она вышла из кухни, оставив мужа с недоеденным ужином. В спальне посмотрела на себя в зеркало — уставшие глаза, морщинки, седина, которую она уже не закрашивала. Обычная женщина. Тридцать лет за рулём трамвая. Три тысячи пассажиров каждый день. Сотни тысяч за всю жизнь.
— Посмотри, каково быть мной, — прошептала Галина, глядя на своё отражение.
В этот момент в голове родилась идея. Такая же простая и прямолинейная, как рельсы её трамвая.
В пять утра Галина уже была в депо. Моросил мелкий дождь, фонари отражались в лужах, и мокрый асфальт блестел, словно только что вымытый пол. Трамвай она любила ещё с детства, когда отец, работавший механиком, впервые показал ей депо. Тогда Галина и решила, что будет водить эти большие, красивые вагоны.
— Опять в первый рейс? — Марина, кондуктор с двадцатилетним стажем, протянула Галине термос с чаем. — Что-то ты сегодня хмурая больше обычного.
— Ничего особенного, — Галина отхлебнула горячий чай. — Игорь вчера сказал, что я скучная, как плацкартный вагон.
— Пфф, — фыркнула Марина. — А сам-то? Диван просидел до дыр, а туда же — критик доморощенный.
Галина улыбнулась, но глаза остались грустными.
— Знаешь, я ведь не обижаюсь, что он меня скучной считает. Обидно, что тридцать лет прожили, а он до сих пор не видит.
— Чего не видит?
— Что я делаю. Кто я такая.
Галина заняла место в кабине, привычно осмотрела приборы. В окне отражалось её лицо — спокойное, сосредоточенное.
— Марин, а ты знаешь про конкурс «Гордость города»?
— Тот, что мэрия проводит? — кондуктор кивнула. — Ещё бы! Мой племянник туда фотографии своего деда-ветерана отправил.
— А трамвайщиц туда берут? — Галина включила двигатель.
— Да хоть космонавтов! Главное, чтобы человек что-то значимое для города сделал. А что, надумала участвовать?
Галина неопределённо пожала плечами.
— Надумала кое-что. А там посмотрим.
Трамвай выехал из депо и медленно покатился по рельсам. Первые пассажиры — сонные, хмурые — заполняли салон. Студенты, спешащие на пары. Медсёстры после ночной смены. Пожилая учительница с тяжёлой сумкой.
— Осторожно, двери закрываются, — объявила Галина и тронулась с остановки. Город просыпался, и она чувствовала себя частью этого пробуждения.
«Игорь даже не представляет, сколько судеб проходит через мои руки, — подумала Галина, осторожно ведя трамвай через утренние сумерки. — Скучная? Возможно. Но что если показать ему, каково это — быть мной?»
Трамвай громыхал по рельсам, и каждый поворот, каждая остановка приближали Галину к решению, которое изменит их жизнь.
Вечером Галина вернулась домой позже обычного. Игорь сидел перед телевизором, листая каналы.
— А ужин? — спросил он, не отрывая глаз от экрана.
— Сегодня без ужина, — Галина поставила на стол небольшую коробку. — Я записалась на конкурс «Гордость города».
Игорь поперхнулся чаем.
— Ты? А зачем?
— Хочу показать, что трамвайщицы тоже чего-то стоят, — она открыла коробку и достала оттуда маленькую модель трамвая. — Попросила Петровича из ремонтного сделать для презентации.
— Какой ещё презентации? — Игорь наконец оторвался от телевизора. — Ты серьёзно думаешь, что тебя выберут? Там же врачи участвуют, учителя заслуженные.
— И водители трамваев, — спокойно добавила Галина.
— Да кому это интересно? Что ты там делаешь? Ездишь туда-сюда по рельсам, как заводная игрушка.
Галина поставила модель трамвая на полку.
— Вот именно об этом я и хочу рассказать. О том, что для тебя игрушка, а для меня — жизнь.
— Только не позорься, — Игорь снова уткнулся в телевизор. — Тебе это надо? Что люди скажут?
— А что они скажут?
— Что тебе больше заняться нечем, кроме как на сцену лезть. В твоём-то возрасте.
Галина вздохнула и пошла на кухню. Открыла холодильник, достала вчерашний суп.
— Ужин всё-таки будет. Но только для меня. Если хочешь, разогрей себе сам.
— Ты что это? — Игорь появился в дверях. — Устроила бунт на корабле?
— Не на корабле, а в трамвае, — поправила Галина. — И это не бунт, это новые правила. Хочешь кушать — приготовь сам. Как я тридцать лет готовила после смены.
На следующее утро Игорь проснулся от тишины — обычно в это время Галина уже гремела на кухне. Он спустил ноги с кровати и увидел аккуратно сложенную стопку его чистых рубашек. На них лежала записка: «Не забудь погладить».
— Ты чего это? — встретил он жену вечером. Рубашка на нем была помятая, на столе стояла пустая упаковка из-под пельменей.
— Я готовлюсь к конкурсу, — Галина выглядела уставшей, но глаза её блестели. — Марина помогает с презентацией. Представляешь, сколько людей мы перевезли за все эти годы? Можно небольшой город заселить.
— И что с того? — буркнул Игорь. — Всё равно никто не помнит своего водителя.
— А ты знаешь, что я трижды предотвращала аварии? — Галина положила на стол папку с какими-то документами. — Однажды мальчик чуть под колёса не попал. Я успела затормозить.
— И что? Это твоя работа. Я тоже на заводе детали проверял, чтобы никто не пострадал.
— Но ты никогда об этом не рассказывал, — Галина внимательно посмотрела на мужа. — Почему?
Игорь растерялся:
— А что тут рассказывать? Обычная работа.
— Вот именно, — кивнула Галина. — Обычная. Моя и твоя. Только я о своей обычной работе на конкурсе расскажу. А теперь извини, мне нужно подготовиться.
Через неделю Игорь обнаружил на кухонном столе билет.
— Что это? — спросил он, когда Галина вернулась с работы.
— Пригласительный на конкурс. Ты придёшь?
Игорь хмыкнул:
— А если не приду?
— Значит, пропустишь момент, когда скучная трамвайщица выйдет на сцену, — Галина пожала плечами. — Решай сам.
В этот вечер они впервые за долгое время сели ужинать вместе. Ели молча, каждый погруженный в свои мысли.
Дом культуры был заполнен до отказа. В первых рядах сидели чиновники и почётные гости, дальше — участники конкурса с семьями. Игорь неуверенно топтался у входа, теребя пригласительный билет.
— Игорёк! — окликнула его Лариса. Сегодня она была в ярко-красном платье и с начёсом на голове. — Ты чего такой нарядный? На свидание, что ли?
— Жена выступает, — неохотно ответил Игорь, поправляя галстук, который надевал только по большим праздникам.
— Галка? — удивилась Лариса. — На конкурсе этом? Ну, посмеёмся хоть. Я с тобой посижу, поддержу морально.
Игорь хотел возразить, но не успел — Лариса уже подхватила его под руку и потащила в зал.
На сцене стояла модель трамвая — та самая, только увеличенная. Рядом крутился экран с фотографиями. Ведущий вызывал участников одного за другим: врач-хирург, спасший десятки жизней, учительница с пятидесятилетним стажем, пожарный, вытащивший семью из огня.
— А сейчас встречайте — Галина Петровна Соколова, водитель трамвая с тридцатилетним стажем!
Зал вежливо зааплодировал. Игорь поёжился — овации были не такими громкими, как для предыдущих участников.
Галина вышла на сцену в обычной форме водителя трамвая. Она не накрасилась, не надела праздничное платье. Просто была собой.
— Тридцать лет я вожу трамвай по маршруту номер пять, — начала она негромко. — Каждый день я перевожу около трёх тысяч человек. За тридцать лет это примерно двадцать семь миллионов пассажиров.
По залу прошёл удивлённый шёпот.
— Я знаю в лицо многих из своих пассажиров. Вон там сидит Мария Степановна — учительница математики. Она каждое утро ездит в школу номер восемь. А там — Николай из хлебозавода, он всегда садится на конечной.
Люди начали оглядываться, узнавая себя.
— Они доверяют мне свои жизни, и я несу за них ответственность, — Галина обвела взглядом зал. — Мой муж говорит, что я скучная, как плацкартный вагон.
В зале раздались смешки. Игорь вжался в кресло.
— Знаете, он, наверное, прав, — улыбнулась Галина. — Я действительно как вагон — каждый день везу людей к их целям, мечтам, работе, семьям. В дождь, снег, гололёд. Чтобы вы успели на важную встречу, на последний урок, на первое свидание. Чтобы вернулись домой к своим близким. В этом и есть моя работа.
На экране появились фотографии — Галина у трамвая, пассажиры, городские улицы.
— Однажды ко мне в кабину постучался пожилой мужчина. Задыхался, держался за сердце. Я связалась с диспетчером, вызвала скорую и доставила его в больницу. Позже узнала, что успели вовремя — был инфаркт.
Игорь замер, вспомнив, как три года назад у него случился сердечный приступ. Галина тогда примчалась в больницу сразу после смены, не переодевшись, с копотью на лице.
— Вы считаете меня героиней? — Галина покачала головой. — Нет. Я простая трамвайщица. Но я люблю свой город и своих пассажиров. И знаете что? — она слегка усмехнулась. — Это не так уж и скучно.
Она замолчала, и в зале воцарилась тишина. А потом кто-то начал аплодировать. Сначала несмело, потом всё громче. Люди вставали со своих мест, лица светились узнаванием. Это была их Галина, водитель трамвая номер пять, которая каждый день возила их по привычному маршруту.
Игорь сидел, оглушённый овацией. Он видел, как его обычная, скучная жена стоит на сцене, освещённая софитами, и весь зал рукоплещет ей.
— Ну и чего ты сидишь? — толкнула его в бок Лариса. — Иди к ней! Это же твоя жена!
Игорь медленно поднялся. Галина заметила его и чуть заметно улыбнулась. Он никогда не видел на её лице такой улыбки — спокойной, уверенной, светлой.
Ведущий объявил следующего участника, но Игорь уже не слушал. Он протиснулся между рядами и вышел в фойе, где участники отдыхали после выступления.
Галина стояла у окна, разговаривая с Мариной.
— Ну, показала мужу, как трамвайщицу уважают! — смеялась Марина. — Видела его лицо? Словно впервые тебя увидел!
— Так оно и есть, — Галина обернулась и заметила Игоря.
Марина, увидев Игоря, подмигнула Галине и отошла. Между мужем и женой повисла пауза — неловкая и тяжёлая, как старый чемодан без ручки.
— Здесь неплохой буфет, — наконец произнёс Игорь, разглядывая свои начищенные ботинки. — Может, чаю выпьем?
Галина кивнула. Они сели за маленький столик. Игорь долго размешивал сахар в чашке, будто надеялся найти там ответы на все вопросы.
— Я не знал, — произнёс он наконец.
— Чего не знал?
— Что ты… такая, — он поднял глаза. — Там, на сцене. Тебя словно подменили.
Галина отпила чай.
— Меня никто не подменял. Я всегда была такой. Просто ты не замечал.
— Почему ты раньше не рассказывала? Про этого мужчину с инфарктом, про мальчика, которого чуть не сбила машина?
— А ты спрашивал? — Галина отставила чашку. — Ты каждый вечер говорил о своём заводе, о начальнике, о заказах. А потом вышел на пенсию и замолчал. Будто жизнь закончилась.
Игорь вздохнул.
— Наверное, так и есть. Я чувствовал себя бесполезным. Пенсионером. Только и умею, что телевизор смотреть. А ты каждый день уходила, возвращалась, приносила зарплату… Мне казалось, что жизнь проходит мимо.
— А я чувствовала, что моя жизнь для тебя — пустое место, — тихо ответила Галина. — Знаешь, сколько раз я хотела рассказать, как спасла ребёнка? Но боялась, что ты скажешь — это моя работа, ничего особенного.
Игорь опустил голову.
— Так и сказал бы. Прости.
Из зала донеслись аплодисменты — конкурс заканчивался. Игорь посмотрел на часы.
— Вот только не говори, что тебе пора домой телевизор смотреть, — усмехнулась Галина.
— Нет, — Игорь впервые за вечер улыбнулся. — Хотел спросить, во сколько у тебя завтра смена? Может, я бы… пришёл к тебе на конечную. С обедом.
Галина удивлённо посмотрела на мужа.
— С обедом? Который сам приготовишь?
— Постараюсь. Только не обещаю, что получится с первого раза, — он протянул ей руку через стол. — Галь, ты прости меня за плацкартный вагон. Я дурак.
— Не дурак, — Галина осторожно сжала его руку. — Просто забыл, что когда-то сам выбрал этот вагон. И хотел в нём ехать до конечной.
На выходе из дома культуры их догнала Лариса:
— Галочка, ну ты молодец! Я и не думала, что ты такая… такая… А знаешь, и моего бы взяла на конкурс! Он у меня на мясокомбинате работает, тоже, наверное, есть что рассказать!
— Наверное, — кивнула Галина и посмотрела на Игоря. — Просто нужно, чтобы слушали.
И они пошли домой. По трамвайным рельсам, которые блестели под фонарями, как две серебряные нити, прошивающие ткань города.