никитаАнна с Николаем прожили вместе почти сорок лет. В начале семейной жизни было трудно, потом стало легче, а потом и вовсе очень хорошо. Дети пары выросли, обзавелись семьями, уже появились внуки. В квартире всегда царил уют. Николай любил порядок, но не настолько, чтобы превращаться в деспота, а Анна ценила его спокойствие и умение вовремя промолчать.
Однако в их семейной идиллии всегда присутствовала одна ложка дёгтя. Звали её Мария Петровна, и была она свекровью Анны. Мария Петровна была женщиной энергичной, с твёрдым взглядом и острым языком. С самого первого дня знакомства она решила, что Анна недостаточно хороша для её сына.
– Николай, ты посмотри, как она режет овощи, – говорила Мария Петровна, стоя у плиты, – такие куски только на скотный двор.
– Мама, пусть режет, как хочет, – пытался возразить Николай.
Анна поначалу старалась не обращать внимания, но через пару лет поняла, что проще уговорить мужа переехать, чем перевоспитать его мать. Она долго подбирала слова, но однажды вечером, когда Мария Петровна в очередной раз устроила невестке разнос из-за какой-то ерунды, Анна сказала:
– Коль, давай переедем в мой город. Там и работа есть, и квартира просторнее, и мама моя будет рядом.
Николай поворчал для приличия, но согласился. Переезд дался непросто, свекровь была категорически против, но после него жизнь стала спокойнее. Мария Петровна звонила часто, но через телефон её замечания звучали мягче.
Прошли десятилетия спокойной размеренной семейной жизни. Дети Анны и Николая обзавелись своими семьями, машинами и ипотеками, а супруги наслаждались заслуженным покоем.
Однажды вечером, когда Анна вязала носки для внука, Николай пришёл домой с тревожным лицом.
– Маме тяжело одной, – сказал он, – соседка звонила, сказала, что она снова заблудилась в своём районе, память уже шалит. Может, заберём её к себе?
Анна чуть не уколола палец спицей.
– К себе? Ты серьёзно, Коля?
– А что делать? – развёл руками муж.
– А как же я? – не выдержала Анна, – я натерпелась, пока мы с ней жили, а теперь снова начинать?
Муж вздохнул, сел рядом.
– Ну, ты же понимаешь, она старый человек, ей помощь нужна.
– Я понимаю, – ответила Анна, – но я не готова снова жить под её диктовку.
– Ты эгоистка, – буркнул Николай.
– А ты маменькин сынок, – не осталась в долгу Анна.
Ссора повисла в воздухе. Николай ходил по квартире, ворчал, и вдруг начал собирать вещи, Анна пыталась делать вид, что её это не трогает.
– Ты куда это собрался? – спросила она утром.
– К маме поеду, – коротко ответил Николай, – раз тебе всё равно.
– А работа?
– Уволюсь, – пожал плечами муж.
Анна смотрела, как он складывает в сумку свои рубашки, бельё, даже шахматы. Ей хотелось крикнуть – остановись, опомнись, но она только села на диван и уставилась в одну точку.
Вечером позвонила дочь.
– Мама, что случилось? Папа мне написал, что теперь будет жить с бабушкой.
– Спроси у него, – устало ответила Анна, – я сама ничего не понимаю.
Дочь попыталась её утешить:
– Может, он одумается? Ты же знаешь, у папы бывают заскоки.
– Да уж, заскок, – хмыкнула Анна, – я думала, мы с ним вместе старость встречать будем, а он, оказывается, будет встречать её со свекровью.
Сын позвонил через день.
– Мам, не переживай, – пытался ободрить сын, – может, ему там быстро надоест.
– Ну, да, – вздохнула Анна, – посмотрим, как он справится с её характером.
Николай действительно уехал, позвонил только через неделю.
– Как ты там? – спросил он.
– Замечательно, – ответила Анна, – сплю на всей кровати, смотрю свои передачи, ем на ужин то, что хочу.
– Мама спрашивает, не передумала ли ты, – осторожно сказал Николай.
– Нет, – твёрдо ответила Анна, – не передумала.
– Я тут ей кашу варю, она говорит, что у меня руки не из того места, – вздохнул муж.
– Вот видишь, – не удержалась Анна, – а ты думал, только я такая.
– Не начинай, – буркнул Николай, – я взрослый человек, сам разберусь.
Анна повесила трубку и впервые за много лет почувствовала облегчение. Она целый день занималась своими делами: поливала цветы, читала, даже умудрилась поспать днём.
Вечером позвонила подруга Валя.
– Ну что, свобода? – засмеялась она, – может, в театр сходим?
– А почему бы и нет, – улыбнулась Анна.
Прошёл месяц. Николай звонил всё реже, а когда звонил, жаловался, что мать требует внимания, постоянно его критикует и не даёт смотреть футбол.
– Коль, – однажды сказала Анна, – ты сам это выбрал, тебя там никто не держит. К ней может ходить соцработник.
– Ты бессердечная, – обиделся муж, – мать – это святое.
Так прошло почти полгода. Но однажды вечером Анна услышала, как кто-то возится у двери. Открыла – стоит Николай, с сумкой, уставший, помятый.
– Ну, здравствуй, Коля. А как же мама? – удивилась Анна.
– Я больше не могу там находиться, – грустно сказал Николай.
Анна посмотрела на него, вспомнила все годы, что они прожили вместе, и вдруг рассмеялась.
Она, конечно, впустила его в дом, но на душе был осадок. Она поняла, что теперь уже ничего не будет по-старому. Муж выбрал мать, а потом вернулся, когда не справился. И хоть они снова были вместе, доверие как будто ушло.
Прошла неделя после возвращения мужа. Николай ходил по дому тихий, как мышь. Анна делала вид, что всё в порядке. На кухне они теперь разговаривали только о погоде и ценах на картошку. Однажды за ужином Николай попытался завести разговор:
– Анна, а может, съездим на дачу? Там яблоки поспели.
– Съезди сам, – холодно ответила Анна, – я устала.
– Ты всё ещё злишься?
– Нет, – сказала она.
Муж был дома, но стал каким-то чужим. Вечерами они сидели в разных комнатах, каждый за своим делом. Мужчина пытался читать газету, но взгляд всё время ускользал к двери — не зайдёт ли жена, не скажет ли что-нибудь. Анна перебирала клубки пряжи, искала подходящий цвет для шарфа внучке, но мысли всё время возвращались к мужу, который теперь был рядом, но будто очень далеко.
Иногда они встречались на кухне. Николай ставил чайник, Анна молча доставала из шкафа кружки. Слов было мало — только самые необходимые, как будто они не супруги, а случайные соседи.
— Ты будешь чай? — спрашивал он, не глядя на жену.
— Нет, спасибо, — коротко отвечала Анна.
Он наливал себе, шумно размешивал сахар, а она уходила в комнату, чтобы не слышать этого раздражающего цоканья ложки о стенки чашки.
В один из таких вечеров Николай не выдержал.
— Аня, — начал он, — может, поговорим, наконец? Сколько можно ходить по квартире, как два ежика в тумане?
Она посмотрела на него поверх очков.
— А что ты хочешь услышать?
— Я не знаю, — растерялся Николай, — может, скажешь, что думаешь?
Она вздохнула, отложила вязание.
— Думаю, что ты меня предал. Думаю, что я тебе была удобна, пока не понадобилось выбирать. А потом ты выбрал не меня.
— Мама была в беде, — попытался оправдаться Николай, — я не мог иначе.
— А я? — голос Анны дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. — Я ведь тоже тебе не чужая, Коль. Я с тобой всю жизнь, а ты ушёл, как будто я — пустое место. Захотел – вернулся. Может, снова захочешь уйти, я не знаю.
Николай опустил голову.
— Я не хотел тебя обидеть. Я просто не знал, что делать.
— А теперь знаешь? — спросила она.
Он пожал плечами.
— Я думал, что смогу всё исправить, если вернусь. А теперь не понимаю, как быть.
— Я тоже не знаю, Коль. Раньше я думала, что мы всегда будем вместе, а теперь… Теперь я не уверена, что хочу жить с человеком, который так легко может меня оставить в любой момент.
После этого разговора муж стал ещё тише, старался быть полезным: мыл посуду, выносил мусор, даже пытался приготовить ужин. Но всё выходило как-то неловко — картошка подгорала, макароны слипались, а Анна только вздыхала и убирала за ним.
Однажды после ужина Анна смотрела на него, на его уставшее лицо, на руки, которые дрожали, когда он убирал со стола.
— Коль, а зачем ты тогда ушёл?
— Я испугался, что потом буду жалеть, если не помогу матери. А теперь жалею, что не подумал о тебе.
Прошли недели. Они по-прежнему жили вместе, но каждый сам по себе. Анна всё чаще уходила гулять, встречалась с подругами. Николай пытался найти себе занятие — чинил полку, перебирал инструменты, даже начал собирать пазлы, чтобы хоть как-то отвлечься.
Однажды дочь спросила Анну по телефону:
— Мама, вы с папой помирились?
— Мы теперь как два квартиранта, — усмехнулась Анна, — только счета вместе оплачиваем.
Дочь вздохнула:
— Может, вы поговорите по душам?
— Мы уже всё сказали друг другу, — ответила Анна.
Даже соседка Лидия Петровна заметила перемены в семье
— Анна, ты прямо расцвела. А Николай что-то приуныл.
Вечерами она читала книги, слушала музыку, вязала. Иногда ей становилось жалко мужа — он выглядел потерянным, ходил по квартире неслышно, как будто боялся потревожить её покой.
Однажды он решился снова заговорить.
— Анна, может, всё-таки попробуем начать сначала?
Она посмотрела на него внимательно.
— Коль, а ты уверен, что теперь знаешь, с чего начинать?
Он кивнул.
— Хочу попробовать. Я ведь без тебя не могу. Мама — это мама, но с тобой мне жить.
Анна помолчала.
— А я не уверена, что хочу снова всё начинать.
Сначала он опустил голову, как будто о чём-то задумался, а потом резко развернулся и вышел из комнаты.
На следующий день Анна увидела, что муж снова собрал сумку. Он вдруг неожиданно спросил у неё?
— Ты меня простишь когда-нибудь?
Анна пожала плечами.
— Не знаю, Коль. Может быть. А может, и нет.
— Тогда я уезжаю, раз здесь я не нужен. Лучше матери помогать буду.
Анна кивнула.
В этот момент она поняла, что больше не зависит от его решений, не ждёт от него ничего – ей больше не нужны никакие его объяснения. Она будет жить так, как хочет, и это оказалось неожиданно приятно.
Прошли месяцы. Николай так и не вернулся и не пытался что-то менять. Иногда они разговаривали по телефону — о детях, о внуках, о погоде, о ценах. Но больше не было ни ссор, ни надежд на прежнюю близость.