никитаСерёжа… Да что там – Серёженька, любимый муж, отец моих детей! – превратился в какого-то робота, который приходит с работы, молча ужинает (если ужин есть), потом утыкается в свой ноутбук и «работает». То есть, ясен пень, не работает, а залипает в соцсетях или играх каких-нибудь. А я… я просто перестала существовать.
Всё началось после того корпоратива. Серёже дали повышение, и он стал каким-то там «региональным менеджером» — сама не очень понимаю, что это значит, но звучит внушительно. И зарплата, вроде как, должна была стать внушительнее.
Ключевое слово — «должна была».
Потому что вместо обещанного повышения зарплаты появились какие-то мутные «бонусы за квартал», «процент от выполнения плана», «поквартальная премия»… А на руки — те же деньги. Или даже меньше! Потому что «переходный период», «адаптация», «вхождение в должность»…
— Серёж, — спросила я как-то вечером, когда он в очередной раз пришёл поздно. — А чё там с деньгами-то? Ты говорил, с повышением у нас финансы подтянутся?
Он поморщился. Так… знаете, как будто я ему зубы дрелью сверлю и без наркоза.
— Кать, ну мы же обсуждали. Сейчас переходный период, потом всё устаканится.
— Ага. Только вот счета за коммуналку и ипотеку этот твой «переходный период» не волнует совершенно! — я начала заводиться, но постаралась сдержаться. — И еду, кстати, тоже на что-то покупать надо.
— Дай ты мне освоиться! — он швырнул пиджак на спинку стула. — Я башкой кручу как белка в колесе, а ты со своими претензиями!
— Какими ещё претензиями?! Я просто спросила про…
— Всё, не начинай! — отрезал он. — Я устал.
И ушёл в ванную. Разговор, считай, закончился, не начавшись.
А потом начался этот ад с продуктами.
Раньше у нас была система — каждые две недели мы вместе закупались в гипермаркете. Я составляла список, мы ехали вдвоём, набивали телегу до отказа, а потом я готовила всякие вкусности. Серёже нравилось. Детям нравилось. Всем нравилось!
Так вот, с этим повышением у нас как отрезало эти совместные поездки.
То Серёжа занят, то встреча, то презентация, то ещё что-то АРХИВАЖНОЕ. В итоге я попыталась сама — сгоняла в магазин, набрала минимум необходимого. На неделю растянули с трудом.
— Серёж, нам нужно в магазин, продукты заканчиваются, — сказала я как-то в четверг вечером.
— Мгм, — промычал он, не отрываясь от ноутбука.
— Серёж! Ты меня слышишь вообще?! ПРОДУКТЫ! ЕДА! ТО, ЧТО МЫ ЕДИМ! — я начала заводиться.
— Да слышу я, слышу! — он поднял голову и посмотрел на меня как на умалишённую. — Чего орёшь-то?
— Потому что ты не слышишь меня уже неделю! Мы не ездили за продуктами, холодильник пустой, денег на карте нет!
— Так сходи сама, — он пожал плечами. — В чём проблема-то?
Я аж задохнулась от возмущения.
— В ДЕНЬГАХ ПРОБЛЕМА! На моей карте три тыщи осталось, а нам ещё неделю как-то жить!
— Ну займи у мамы, — он снова уткнулся в ноутбук.
В этот момент что-то во мне щёлкнуло. Знаете, как в фильмах показывают — медленно-медленно поднимается стрелка какого-нибудь датчика… и вдруг БАХ! — зашкаливает за красную зону.
— У МАМЫ?! — я подошла и захлопнула крышку его ноутбука.Мне тридцать пять лет, у меня муж с новой «высокооплачиваемой» должностью, а я должна занимать у мамы на еду?!
Он посмотрел на меня так, будто я ему на ногу наступила.
— Ты чего творишь? У меня там важные документы открыты были!
— А я тут стою с важными вопросами, но тебе плевать!
— Катя, ты чего завелась? — он изобразил святую невинность. — Ну нет сейчас денег, будут в конце месяца — рассчитаемся со всеми. Перебьёмся как-нибудь…
— ПЕРЕБЬЁМСЯ?! — я уже не сдерживалась. — То есть дети будут недоедать, потому что у папочки «переходный период»?!
— Да хватит драматизировать! — рявкнул он. — Ну скинь мне список, я завтра заеду куплю что надо!
— Так я и поверила! Как в прошлый раз, да? Когда ты «забыл»?
— Не забыл я! Просто… — он замялся. — Просто встреча затянулась.
— А позвонить и предупредить — это что, выше твоих сил?
Серёжа тяжело вздохнул и потёр переносицу так, будто я ему мигрень устроила.
— Знаешь что, Кать… Мне надоели твои истерики. Я работаю как проклятый, чтобы обеспечить семью, а ты только и делаешь, что пилишь меня!
Вот тут меня прорвало. Я высказала ему ВСЁ — про его вечное «потом-потом», про обещания, которые он не выполняет, про то, как мне надоело выкручиваться с пустым холодильником и двумя голодными детьми…
— Знаешь что, — сказал он, когда я выдохлась. — Давай ты успокоишься, а потом поговорим.
И вышел из комнаты! ПРОСТО ВЫШЕЛ! Хлопнув дверью!
Следующие несколько дней мы почти не разговаривали. Я молча готовила из тех крох, что были в морозилке, он молча ел и уходил работать в другую комнату. Дети притихли — они всегда чувствуют, когда в доме напряжёнка.
В субботу он уехал «по делам». В воскресенье — тоже. На мои сообщения отвечал односложно. А в понедельник пришёл домой раньше обычного — с пустыми руками и какой-то странной улыбкой.
— Привет, — сказал он, как ни в чём не бывало. — А что у нас на ужин?
Я смотрела на него, не веря своим ушам. Серьёзно? СЕРЬЁЗНО?!
— Ужин? – фыркнула я. – А деньги на продукты ты давал? Нет? Тогда с чего ты решил, что он должен быть?
— В смысле нет ужина? — он искренне удивился. — А дети что ели?
— Макароны с сыром. Последние макароны и последний сыр, если тебе интересно.
— Но у нас же вроде еда была… — он нахмурился, как будто пытался вспомнить, что именно у нас было.
— Была. Неделю назад, — отчеканила я. — А потом закончилась. Как я тебе и говорила. Раз десять минимум!
Он помолчал, потом достал телефон и начал что-то смотреть. Потом ухмыльнулся и убрал его обратно в карман.
— Ладно, признаю — накосячил. Не думал, что всё так плохо с продуктами.
— Да что ты? — язвительно спросила я. — Может, тебе на блюдечке каждый день выкладывать опись содержимого холодильника? С цветными графиками и диаграммами?
— Кать, ну не начинай, а? — он устало вздохнул. — Я же извинился.
— Нет, не извинился. Ты сказал «накосячил», это не извинение.
— Хорошо, я ИЗВИНЯЮСЬ, — подчёркнуто произнёс он. — Довольна?
Я покачала головой.
— Знаешь, Серёж… Я даже не знаю, что сказать. Ты как будто в параллельной реальности живёшь. У нас нет денег на еду — а ты ведёшь себя так, будто это какая-то мелочь, не стоящая внимания.
— Да прекрати ты драматизировать! — он закатил глаза. — Сейчас разберёмся.
Он снова достал телефон, что-то там потыкал, потом протянул мне.
— Вот, скинул тебе десять тысяч. Этого хватит?
Я проверила телефон — и правда, пришли деньги. Но вместо облегчения я почувствовала… обиду? Злость? Разочарование?
— Хватит, конечно, — сухо ответила я. — Спасибо.
— Видишь? Всё решаемо, — он подошёл и хотел обнять меня, но я отстранилась.
— Нет, Серёж, не всё. Дело не в деньгах.
— А в чём тогда? — он недоумённо посмотрел на меня.
— В тебе. В твоём отношении. Ты… — я запнулась, подбирая слова. — Ты как будто забыл, что у тебя есть семья. Что мы — одно целое. Что проблемы нужно решать вместе, а не отмахиваться от них.
— Господи, Катя! — он всплеснул руками. — Ты опять за своё! Я целыми днями пашу как конь, чтобы у вас всё было, а ты меня попрекаешь какими-то продуктами!
— НЕ «КАКИМИ-ТО»! — я повысила голос. — А теми, что мы едим каждый день! Которые нужны твоим детям, чтобы расти! Или ты думаешь, еда в холодильнике появляется по волшебству?
— Конечно нет! Но это… это такая мелочь по сравнению с тем, что мне приходится решать на работе!
Вот тут я просто задохнулась от возмущения.
— Мелочь?! То, что твоя семья голодает — это МЕЛОЧЬ?!
— Да не голодает никто! — он тоже начал заводиться. — Ты специально всё преувеличиваешь, чтобы давить на жалость!
— Давить на… ЧТО?! — я даже не сразу нашлась, что ответить. — Серёжа, ты вообще себя слышишь? Мне не на что было купить нормальной еды! Мы доедали остатки из морозилки! Дети ели макароны три дня подряд!
— Ну и что? Я в студенчестве вообще на одних макаронах жил, и ничего — жив-здоров!
Я молча смотрела на него, пытаясь понять, когда мой любимый муж превратился в этого… этого бесчувственного эгоиста.
— Знаешь что, — наконец сказала я. — Я сейчас пойду в магазин. Куплю продуктов. Приготовлю ужин. А ты пока подумай над своим отношением к семье. Потому что так дальше продолжаться не может.
Он фыркнул.
— Опять ультиматумы?
— Нет, Серёж. Не ультиматумы. Просто констатация факта. Я не вещь, которую можно задвинуть в угол, когда она мешает. Я твоя жена. Мать твоих детей. И я устала чувствовать себя невидимкой в собственном доме.
Вернулась я часа через полтора — с пакетами, полными еды. Такое облегчение, когда знаешь, что детям будет что есть хотя бы ближайшую неделю. Оставила пакеты в прихожей и услышала голоса из гостиной. Серёжа с кем-то разговаривал.
Я тихонько заглянула — он сидел на диване с телефоном, включив громкую связь. И голос из динамика… Чёрт, это был его начальник, Игорь Палыч!
— …так что не переживай, Серёга, — говорил Игорь Палыч. — Я всё утряс с бухгалтерией. Завтра тебе выплатят аванс за квартал.
— Спасибо, Игорь Палыч, выручили, — голос у Серёжи был какой-то… виноватый?
— Да ладно, чего там. Все мы через это проходили. Когда жена на тебя наезжает из-за денег — это капец какой стресс.
— Не то слово, — вздохнул Серёжа. — Мне Катюха сегодня такую сцену закатила… Типа я не обеспечиваю семью и всё такое.
У меня внутри всё оборвалось. Сцену?!
— А ты что, реально денег не давал? — спросил Игорь Палыч.
— Да давал, конечно! — быстро ответил Серёжа. — Просто… немного задержал в этом месяце. Работы же навалилось — сам знаешь.
Я прислонилась к стене, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Он врёт. ВРА-А-АЛ! Говорил, что давал деньги! Когда неделю нас голодными держал!
— Ну, бывает, — сочувственно сказал Игорь Палыч. — Бабы, они такие — им плевать на твои проблемы, им деньги подавай.
— Вот-вот! — с готовностью подхватил Серёжа. — Я ей говорю — потерпи немного, скоро всё наладится. А она — нет, давай сейчас! Как будто я специально деньги зажимаю…
Я захлопнула дверь с такой силой, что, кажется, стены дрогнули. Потом проскочила мимо гостиной на кухню, громко стуча каблуками.
Через минуту туда влетел ошарашенный Серёжа.
— Катя?! Ты… ты давно вернулась?
— Достаточно давно, — я начала выкладывать продукты на стол, стараясь не смотреть на него. — Чтобы услышать, какую я тебе «сцену закатила».
Он побледнел.
— Кать, ты не так поняла… Это я просто Игорю объяснял…
— ВРАЛ ты Игорю, а не объяснял! — я швырнула пакет с молоком на стол. — ВРАЛ, что давал мне деньги! ВРАЛ, что я истеричка, которая на пустом месте конфликты создаёт!
— Да ладно тебе… — он попытался улыбнуться. — Это же просто разговор мужиков, ничего такого…
— НИЧЕГО ТАКОГО?! — у меня даже голос сорвался. — Ты выставил меня истеричкой и транжирой перед своим начальником! Это для тебя «ничего такого»?!
Он вздохнул и выставил руки вперёд, как будто успокаивая дикое животное.
— Кать, ну чего ты опять начинаешь? Я просто не хотел выглядеть лохом перед боссом. Ну, сказал, что давал деньги — и что такого? Вот сейчас же дал!
Я замерла, вглядываясь в его лицо. В этот момент я поняла кое-что важное — он не видит ничего плохого в том, что соврал. Для него это норма. Он врёт начальнику. Врёт мне. Наверняка врёт ещё куче людей. И не считает это чем-то предосудительным.
— Серёж, — я старалась говорить спокойно. — Ты понимаешь, что проблема не в деньгах? А в том, что ты врёшь?
— Да не врал я! — он начал раздражаться. — Просто… преувеличил немного. Для солидности.
— Для солидности, — эхом повторила я. — То есть, выставить свою жену склочной бабой, которой вечно мало денег — это «для солидности»?
— Господи, Катя! — он закатил глаза. — Ты всё драматизируешь! Это был обычный мужской разговор!
— Знаешь что, — я начала медленно раскладывать продукты по полкам. — Иди-ка ты… в гостиную. Или куда хочешь. Мне нужно приготовить ужин. Семье. Которая неделю недоедала из-за твоего… как это… «переходного периода».
— Так, всё, хватит! — он стукнул кулаком по столу. — Задолбала ты меня своими претензиями! Я деньги дал? Дал! Чего тебе ещё надо?!
Я посмотрела на него — долго, внимательно. И ответила тихо, но твёрдо:
— Уважения, Серёж. Мне нужно уважение. Чтобы ты не врал. Чтобы ты видел во мне партнёра, а не обузу. Чтобы ты не выставлял меня истеричкой перед своим начальством. Вот что мне нужно.
Он открыл рот. Закрыл. Потом неловко переступил с ноги на ногу.
— Ладно… извини, — буркнул он. — Не подумал.
— Вот именно, Серёж. Ты не подумал. Ни обо мне, ни о детях. Только о себе — как бы не «выглядеть лохом». Знаешь, что самое обидное? Что ты даже сейчас не понимаешь, что сделал неправильно.
Он вздохнул, потёр затылок.
— Ну что ты от меня хочешь услышать, Кать? Что я был неправ? Ок, я был неправ. Довольна?
— Нет, Серёж. Не довольна. Потому что ты говоришь это только чтобы я отстала. А не потому, что действительно так думаешь.
— Блин, Кать, ну ты как на допросе прямо! — он начал раздражаться. — Я извинился, деньги дал, что ещё надо-то?
— Ничего, — я покачала головой. — Абсолютно ничего. Иди в свою комнату, работай. Ужин будет через час.
Он постоял еще немного, потом развернулся и вышел. А я… я осталась на кухне. Резать овощи. Варить макароны. Жарить котлеты. Как обычная жена, которая готовит ужин для своей семьи.
Только вот внутри у меня что-то надломилось. И я знала, что это уже не склеить.
— Мам, а почему папа опять не ужинает с нами? — спросил Димка, когда мы сели за стол.
— У папы важная работа, — автоматически ответила я.
— Он всегда работает, — вздохнула Алиса. — Даже по выходным.
Я посмотрела на детей — таких беззащитных, таких доверчивых. Они заслуживают лучшего. Лучшего отца. Лучшей жизни.
И я… я, наверное, тоже.
— Дети, — сказала я, накладывая им котлеты. — Кушайте. А потом мы поговорим. О нашем будущем.