никитаНикита ввалился в квартиру под вечер, грохнул рюкзаком об пол и с хрустом потянулся.
— Привет, мам, — вполголоса бросил он, стягивая ботинки.
Елена на кухне замерла с ножом над луковицей, прислушиваясь. Голоса из гостиной стихли — телевизор приглушили. Брат свекрови с дочкой всегда делали вид, что их нет, стоило хозяевам начать активничать дома.
— Привет. Ужинать будешь? — Елена выглянула в коридор, оценивая осунувшееся лицо сына.
— Не, я перекусил. Устал только… — Никита замялся, оглянувшись на закрытую дверь гостиной. — Я спать, ладно?
Елена кивнула, чувствуя, как внутри снова поднимается глухое раздражение. Второй месяц сын спал на раскладушке в их с Виктором спальне — под вечер перегораживая проход, каждый раз извиняясь за «стеснение».
Его собственная комната, заботливо обустроенная ещё в старшей школе, сейчас была занята Борисом Алексеевичем и его тридцатилетней дочерью Викой. Родственниками свекрови.
— Два месяца, — тихо выдохнула Елена, возвращаясь к недорезанному луку. — Два месяца.
Телефонный звонок от Нины Алексеевны прогремел в их размеренной жизни как внезапный раскат грома.
— Леночка, здравствуй, — голос свекрови звучал сдержанно-заботливо, с той особенной интонацией, что всегда предваряла очередную «просьбу». — Как вы там? Как Витенька? Работает всё?
— Здравствуйте, Нина Алексеевна. Всё хорошо, работаем.
— Это замечательно. Вот и я звоню по делу, — свекровь на том конце выдержала паузу. — Брат мой с дочкой в город переезжают. На время. Пока обустроятся, работу найдут. Развод у неё, знаешь, сложный всё непросто. Бывший муж опасный тип какой-то, угрожает и проходу не дает. Пусть у вас поживут первое время.
Елена прикрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание.
— У нас? А где они… где мы их разместим?
— Ну как где? — в голосе свекрови мелькнуло нетерпение. — У вас же двушка. Комната Никиты пустует целыми днями, он на учёбе и подработке своей.
— Не пустует. Он там живёт, — медленно проговорила Елена. — Готовится к занятиям, отдыхает…
— Ой, ну что ты, Лена, — в голосе Нины Алексеевны зазвенел металл. — Сыну твоему уже восемнадцать. Мужчина должен быть приспособленным к жизни. А людям реально негде. Они тихие, культурные, ты и не заметишь.
— А к вам почему не могут? У вас вроде тоже места хватает, — осторожно спросила Елена, заранее зная ответ.
— Ой, ну ты скажешь! — фыркнула свекровь. — У меня давление, врачи, уколы. Куда мне ещё постояльцев? Да и тесно у меня. У меня всего 40 метров. А у вас 54 — у вас просторно.
Нина Алексеевна жила одна в двухкомнатной квартире, но все попытки уговорить её пустить к себе нуждающихся родственников всегда разбивались о стену из «давлений», «сердечных приступов» и «врачебных предписаний».
— Ты ведь поговоришь с Витей? — не столько спросила, сколько констатировала свекровь. — Они послезавтра приезжают. Культурные люди, тихие. Не пожалеете.
Елена тогда не нашла в себе сил спорить. Переговорила с мужем — Виктор только плечами пожал: «Ну, на месяц-другой, что такого? Родня всё-таки». Рассказала сыну — Никита вздохнул, но кивнул: «Да ладно, мам, разберёмся».
И вот — второй месяц «тихие, культурные» родственники занимали его комнату. Второй месяц Елена не могла спокойно пройти на кухню в халате, потому что наталкивалась на угрюмого Бориса Алексеевича, наливающего себе чай. Второй месяц Вика, мягкая, незаметная женщина с потухшим взглядом, вздрагивала от каждого звука и извинялась буквально за всё.
— Будем что-то решать, — тихо сказал Виктор, появляясь на кухне и обнимая жену за плечи. — Я вижу, как ты киснешь. Поговорю с ними на выходных.
— Поговоришь? — Елена выгнула бровь. — Как в прошлые выходные? И позапрошлые? Твоя мать их сюда привела, пусть она и…
— Лен, ну зачем сразу мать? — поморщился Виктор. — Давай сами разберёмся, по-взрослому.
Елена промолчала. Она привыкла молчать, когда речь заходила о свекрови. Нина Алексеевна, сухопарая женщина с поджатыми губами и вечно недовольным взглядом из-под очков с тонкой оправой, с первого дня выстраивала дистанцию между сыном и невесткой.
Никогда напрямую, никогда грубо — всё полунамёками, вздохами, тонкими замечаниями.
— Что, Леночка, животик болит? Нет? А я думала, может, наконец-то… — такие фразы свекровь роняла с обманчивой небрежностью, вскользь напоминая об отсутствии у них общих детей. Не злобно, но методично, как вода, точащая камень.
Им с Виктором было почти по сорок, когда они встретились. Оба со сложившимися жизнями, оба с опытом неудачных отношений за плечами.
Елена — с сыном-подростком от брака, который разбился о бытовую прозу. Виктор — с опытом двух гражданских союзов, не выдержавших испытания его плотным рабочим графиком.
Они не планировали общего ребёнка, хотя и не исключали такую возможность. Первые годы вместе были слишком насыщенными — Никита как раз переходил в старшие классы, нужно было помогать, направлять, репетиторы, кружки, олимпиады.
Потом втянулись в работу, ремонт, обустройство быта. Жизнь текла размеренно, без особых потрясений. Пока не появились «временные» жильцы.
— Может, сами с ними поговорим? — предложила Елена. — Спросим, каковы их планы.
— Конечно, — кивнул Виктор. — В выходные обязательно.
Елена посмотрела на мужа, отметив его слегка порозовевшие щёки и бегающий взгляд. Знала этот взгляд — так он отводил глаза, когда собирался в очередной раз отложить «неприятный разговор».
Выходные прошли в прежнем ритме. Борис Алексеевич с дочерью исчезли с раннего утра — «по делам» — и вернулись только к вечеру.
Виктор засел с бумагами в спальне, периодически отвлекаясь на телефонные звонки. Никита уехал к друзьям — готовиться к экзаменам, как он сказал. Хотя Елена подозревала, что сыну просто хотелось провести время там, где не нужно чувствовать себя гостем в собственном доме.
К ужину все собрались на кухне — молча жевали, стараясь не встречаться взглядами. Елена наблюдала, как Борис Алексеевич, мужчина за шестьдесят с аккуратно подстриженной бородкой, методично нарезает котлету на кусочки, точно хирург на операции. Как Вика, бледная, с вечно растрёпанными волосами, низко склоняется над тарелкой, будто пытается спрятаться.
— Борис Алексеевич, — Елена откашлялась, нарушая тишину. — Как продвигаются ваши… дела?
Мужчина поднял глаза, во взгляде мелькнуло что-то неуловимое — не то смущение, не то раздражение.
— Потихоньку, Елена Дмитриевна, потихоньку.
— И как, есть перспективы?
— Обязательно будут, — кивнул он, не глядя ей в глаза. — Дело времени.
— А насчёт жилья? — Елена почувствовала на себе предупреждающий взгляд мужа, но решила не отступать. — Вы что-нибудь подыскиваете?
Вика вздрогнула, ещё ниже склонилась над тарелкой. Борис Алексеевич откашлялся:
— Конечно, смотрим варианты. Но пока, сами понимаете, без стабильного дохода сложно что-то снимать.
— Понимаю, — кивнула Елена. — И всё же, примерно каковы ваши планы? Когда вы рассчитываете…
— Лен, — Виктор мягко, но настойчиво прервал её. — Не торопи людей. Всему своё время.
— Конечно, конечно, — поспешно согласился Борис Алексеевич. — Как только Вика работу найдёт, сразу и съедем. Не беспокойтесь, мы же понимаем, что стесняем вас.
— Да что вы, — Виктор широко улыбнулся. — Живите сколько нужно. Мы не в тесноте, не в обиде.
Елена стиснула зубы, глядя, как муж разливается соловьём перед родственниками его матери. Перед людьми, которые второй месяц жили за их счёт, ели их еду, занимали комнату их сына, но ни разу даже не заикнулись о том, чтобы внести хоть какую-то лепту в общий бюджет.
— Спасибо, Витя, ты очень добр, — пробормотала Вика, и в её глазах Елена с удивлением заметила слёзы. — Мы очень ценим.
После ужина, когда Борис Алексеевич с дочерью удалились в комнату Никиты, а сын снова ушёл «к друзьям» — наверняка, просто побродить по улицам, — Елена наконец высказала мужу всё, что накипело.
— Так и будем в эти игры играть? — она яростно тёрла тарелку, хотя та давно была чистой. — Они «смотрят варианты», а мы делаем вид, что верим?
— Лен, ну что ты хочешь? — Виктор устало потёр переносицу. — Выставить их на улицу? Они же родня.
— Родня твоей матери, — уточнила Елена. — Которая сама отказалась их принимать. И теперь они сидят у нас на шее, а мой сын спит на раскладушке.
— Никита не жалуется…
— Потому что он хороший парень! — Елена повысила голос, но тут же осеклась, бросив взгляд на дверь. — Потому что он понимает, в какую ситуацию мы все попали. Но это не значит, что ему комфортно!
Виктор вздохнул, обнял жену за плечи:
— Я понимаю. Правда. И я поговорю с ними. Дай мне немного времени.
— Ты говоришь это уже полтора месяца, — устало отозвалась Елена. — Знаешь что? Я сама позвоню твоей матери. Пусть решает, куда девать своих родственников.
Виктор замер, его рука на её плече напряглась:
— Лен, может, не надо? Она будет переживать, давление…
— А мы, значит, не переживаем? — Елена отстранилась, глядя мужу в глаза. — Мне плевать на её давление, Вить. Сын дома жить не может. Я в собственной спальне не могу спокойно ходить. Мы кормим двух взрослых людей, которые только обещают «вот-вот» найти работу. Сколько ещё?
Виктор опустил взгляд, признавая её правоту:
— Хорошо. Давай вместе позвоним. Завтра.
— Нет, — Елена покачала головой. — Не завтра. Сейчас.
Она решительно взяла телефон и набрала номер свекрови, включив громкую связь. Гудки разносились по кухне, отдаваясь в ушах тревожным набатом.
— Леночка? — голос Нины Алексеевны звучал удивлённо. — Что случилось? Так поздно…
— Здравствуйте, Нина Алексеевна. Ничего не случилось. Просто хотела уточнить насчёт ваших родственников.
— А что с ними? — в голосе свекрови мелькнула настороженность.
— Они живут у нас уже два месяца. Хотелось бы знать, каковы планы.
— Планы? — свекровь фыркнула. — Ну какие у людей могут быть планы? Работу ищут, жизнь новую налаживают. Как найдут — съедут.
— А когда примерно они найдут? — Елена чувствовала, как закипает. — Месяц? Год? Пять лет?
— Что значит «когда»? — в голосе Нины Алексеевны зазвучало раздражение. — Когда получится, тогда и найдут. Что ты как маленькая, Лена? Неужели вам жалко приютить родственников?
— Нина Алексеевна, — Елена сделала глубокий вдох. — Мы не против помочь. Но мой сын спит на раскладушке уже два месяца. Это неудобно.
— Ой, да что ты всё со своим сыном носишься! — взорвалась свекровь. — Пусть съезжает, сыну твоему уже 18, нечего ему тут сидеть Мои родные пусть лучше в вашей квартире обоснуются, им нужнее.
Елена на секунду потеряла дар речи. Виктор, стоявший рядом, побледнел.
— Что, простите? — переспросила Елена ледяным голосом.
— Что слышала! — отрезала свекровь. — Мальчику восемнадцать, пусть снимает квартиру, если ему так важно отдельное пространство. Или ты ему сними — раз так легко все у тебя и просто. А у Бориса дочь после развода, им тяжело, надо помочь.
— Так заберите их к себе, — тихо сказала Елена.
— Не могу, — в голосе свекрови мелькнула фальшивая нота. — У меня дочь с внуком вчера приехала. Муж у неё идиот — выгнал. Это совсем другое.
— Чем другое?
— Ну как же! — свекровь возмутилась так искренне, словно объясняла очевидное. — Это моя дочь, родная кровь. А у вас кто? Твой сын от первого брака. Не родной Вите. Тебе должно быть стыдно, что ты ставишь своего ребенка выше семьи мужа!
Комната словно покачнулась перед глазами Елены. Она впилась взглядом в шокированное лицо Виктора, который беззвучно открывал и закрывал рот. Весь воздух словно выкачали из легких.
— Вы… — Елена с трудом подбирала слова, голос дрожал. — Вы только что назвали моего сына чужаком. В его собственном доме. В доме, где он живет с рождения. Куда пришел Виктор, а не наоборот.
— Леночка, не драматизируй, — свекровь сменила тон на сладкий. — Я просто говорю, что мальчику пора становиться мужчиной. А ты его держишь под крылышком. Ты плохую услугу ему оказываешь.
— Я поняла вас, Нина Алексеевна, — Елена произнесла каждое слово отчетливо, чеканя, как монету. — Теперь я прекрасно понимаю, как вы видите нашу семью. И знаете что? Больше вы не будете решать, кто и как в ней живет.
— Что значит…
— Это значит, что вы больше не имеете права указывать, кто останется в нашем доме, а кто должен уйти. Никогда. Вы это право потеряли.
Елена отключила звонок трясущимися пальцами и тяжело опустилась на стул, глядя прямо перед собой невидящим взглядом. Телефон тут же разразился трелью — свекровь перезванивала, но Елена просто выключила его.
— Лена, я… — начал было он.
— Не надо, — она покачала головой. — Я всё решу сама.
Утром, дождавшись, когда муж уйдёт на работу, Елена постучала в комнату к постояльцам. Борис Алексеевич открыл не сразу, на пороге возник взъерошенный, в домашних штанах и майке.
— Елена Дмитриевна? — он растерянно моргал. — Что-то случилось?
— Нужно поговорить, — она решительно прошла в комнату.
Вика сидела на разложенном диване, обхватив колени руками. При виде Елены она вскочила, принялась торопливо заправлять постель.
— Извините, мы ещё не успели…
— Оставьте, — Елена жестом остановила её. — Я хочу поговорить начистоту.
Отец с дочерью переглянулись — в их взглядах Елена прочла опасение.
— Вы уже два месяца живёте в нашей квартире, — начала она без предисловий. — Я так понимаю, перспектив на скорый переезд нет.
— Ну почему же, — неуверенно возразил Борис Алексеевич. — Вот Вика на собеседование скоро…
— В общем, так, — перебила Елена. — Я вчера говорила с Ниной Алексеевной. Она не собирается забирать вас к себе. Более того, она считает, что это мой сын должен съехать, а не вы.
Вика издала какой-то придушенный звук, закрыла лицо руками:
— Господи, как стыдно…
— Мы бы и сами съехали, — тихо проговорил Борис Алексеевич. — Но боимся, если честно. Денег мало, риелторов обманщиков полно. Да и работы стабильной нет…
— Почему боитесь? — напрямую спросила Елена.
Они замялись, переглянулись.
— Нас уже обманывали, — наконец призналась Вика. — Когда из Омска переезжали. Внесли предоплату за квартиру, а она оказалась уже сдана. Деньги не вернули, через полицию тоже …
— Если вам так страшно, почему не попросите помощи? — Елена удивлённо подняла брови. — Мы могли бы вместе поискать варианты.
— Да неудобно как-то, — Борис Алексеевич опустил глаза. — Вы и так нас приютили…
— Не мы, — поправила Елена. — Нина Алексеевна настояла. А почему вы не можете пожить у неё, вы знаете?
— Она сказала — давление, ей покой нужен, — пробормотала Вика. — Но мы бы не мешали, честное слово. Я бы даже платить могла, у меня немного накоплений есть.
— Платить? — Елена растерянно моргнула. — Так вы готовы снимать жильё?
— Конечно! — Вика оживилась. — Недорогое конечно. Но мы бы вам тоже могли… ну, за проживание. Только бы снова
— Подождите, — Елена подняла руку. — Давайте проясним. Вы боитесь снимать через объявления из-за риска нарваться на мошенников. Но если бы был надёжный вариант, вы бы переехали?
— Да, — кивнул Борис Алексеевич. — Мы же понимаем, что стесняем вас. Особенно сына вашего.
Елена задумалась, прикусив губу.
— Знаете что, — медленно произнесла она. — У нас в офисе есть девушка, Наташа. У неё вечно проблемы с квартирантами — все уши прожужжала. Студия маленькая, но в новостройке и новым ремонтом. Может сейчас и съехали… Все документы официально, через договор. Может, вам подойдёт?
Отец с дочерью снова переглянулись — но теперь в их взглядах мелькнула надежда.
— А можно… посмотреть? — осторожно спросила Вика.
— Можно, — кивнула Елена. — Я сегодня же с ней поговорю.
Прошла неделя. Елена стояла у окна на кухне, наблюдая, как Никита раскладывает свои вещи в комнате — снова его, наконец-то. Борис Алексеевич с Викой переехали вчера — договор аренды подписан, все формальности соблюдены.
— Поверить не могу, что всё так просто решилось, — Виктор обнял жену за плечи. — Спасибо тебе.
— А у меня был выбор? После того, что сказала твоя мать? — Елена невесело усмехнулась.
Телефон звякнул сообщением. Виктор прочитал и поморщился:
— Опять она. Пишет, что обижена на нас. Что мы выставили её родственников.
— Не выставили, а нашли нормальное жильё, — пожала плечами Елена. — А то, что она обижена… мне уже всё равно.
Она повернулась к мужу:
— Нина Алексеевна всегда будет недовольна. Так пусть уж лучше мы будем делать то, что правильно для нашей семьи.
Елена снова посмотрела в окно. На душе было легко — впервые за долгие недели. Она наконец смогла закрыть дверь перед манипуляциями свекрови. Никита снова в своей комнате. А их семья — снова только их.