никита— Тебе тут не ресторан «Метрополь»! — гремел голос из-за раздачи. — Будешь есть то, что дают, или иди голодной!
Валентина Михайловна замерла с подносом в руках, не понимая, к кому обращены эти слова. В столовой санатория «Дубки» стояла напряжённая тишина — даже звяканье ложек прекратилось.
— Я просто спросила, можно ли взять кашу без масла, — тихо произнесла пожилая женщина у стойки. — У меня проблемы с желчным…
— А я тебе что сказала? — из-за стойки выплыла дородная женщина лет шестидесяти с начёсом цвета воронова крыла и золотыми зубами. — Не нравится — вон дверь! Никто за ноги не держит!
Валя невольно поёжилась. Она приехала в санаторий впервые в жизни — подарок от дочери на юбилей. «Мам, ты заслужила! Отдохни наконец от всех нас», — говорила Алёнка, покупая путёвку. А теперь Валя стояла с подносом и чувствовала себя школьницей, которую вызывают к доске.
— Людмила Семёновна права, — поддакнула худенькая женщина в розовом халате. — Тут не санаторий, а столовая для привередливых барынь! Раньше такого не было!
— Вот именно! — Людмила Семёновна выпрямилась во весь рост. — Я тут двадцать лет работала поваром, знаю каждую кастрюлю! А сейчас понаехали всякие… Требуют диетическое меню! Да мы в советское время всю страну одной кашей кормили, и ничего — здоровые были!
Валя подошла к раздаче, стараясь не привлекать внимания. Взяла гречку, кусочек курицы, салат. Людмила Семёновна окинула её критическим взглядом.
— А ты что молчишь? Тоже из привередливых?
— Да нет, всё нормально, — быстро ответила Валя, пряча глаза.
— То-то же! — женщина плюхнула на тарелку добавочную порцию каши. — Бери больше, а то похудеешь — муж найдёт молодую!
В зале раздался смех. Валя покраснела и поспешила к свободному столику у окна. За соседним столом сидели три женщины примерно её возраста, они многозначительно переглядывались.
— Как тебя зовут, дорогая? — спросила одна из них, полная блондинка с добрыми глазами.
— Валентина Михайловна.
— А я Тамара Петровна, — женщина протянула руку. — Это Нина Васильевна и Роза Абрамовна. Мы тут уже неделю, так что знаем все порядки.
— Какие ещё порядки? — удивилась Валя.
Роза Абрамовна, маленькая и острая, как воробей, покосилась в сторону раздачи:
— Видишь эту… королеву? Людмила Семёновна Кукушкина. Тут все её боятся. Она решает, кому что дать, с кем поговорить, а с кем и нет.
— Но ведь она не работает здесь? — недоумевала Валя.
— Не работает, но влияние имеет, — пояснила Тамара Петровна. — Администратор молодой, неопытный. А Людмила Семёновна как старый кадр — ей всё можно. Она тут королева столовой!
— И что же она делает?
— Да что угодно! — зашептала Нина Васильевна. — Может запретить брать добавку, может заставить убирать за собой со стола, а может и вовсе выгнать из столовой. Говорит — нарушение режима.
Валя покосилась на Людмилу Семёновну, которая важно прохаживалась между столами, время от времени делая замечания отдыхающим:
— Локти со стола! Это что за манеры?
— Хлеб не кроши! Воспитания никакого!
— Тише говорить! Тут не базар!
— А администрация что, ничего не знает? — тихо спросила Валя.
— Знает, но боится связываться, — Роза Абрамовна махнула рукой. — Она же ветеран, почётный работник. Кто её тронет?
— Да и мы все бабульки тихие, — добавила Тамара Петровна. — Никто скандалить не хочет. Отпуск всё-таки.
Валя задумчиво помешала кашу. Дома она привыкла всё решать сама — и за мужа, и за детей, и за внуков. А тут оказалась в положении школьницы, которой взрослая тётя указывает, как жить.
— Ой, девочки, — вдруг забеспокоилась Нина Васильевна, — она к нам идёт!
Людмила Семёновна действительно направлялась к их столу с видом генерала, обходящего войска.
— Ну что, новенькая, довольна обедом? — она остановилась прямо за спиной Вали.
— Спасибо, всё очень вкусно, — ответила Валя, не оборачиваясь.
— То-то же. А то некоторые тут воротят нос от домашней еды. Не дома — в ресторане привыкли сидеть!
В голосе Людмилы Семёновны звучала плохо скрываемая насмешка. Валя почувствовала, как у неё вспыхивают щёки. Всю жизнь она готовила сама, в ресторан ходила от силы раза три за всю жизнь.
— Я не в ресторанах воспитывалась, — тихо сказала она.
— Ну и хорошо! Значит, проблем не будет. А то приехала тут одна… московская. Так она требовала раковые шейки к супу! Можешь себе представить?
Людмила Семёновна рассмеялась, ожидая поддержки. Женщины за столом натянуто улыбнулись.
— Ладно, кушайте, кушайте. Только запомните — в четырнадцать ноль-ноль столовая закрывается. Кто не успел — сам виноват!
Она удалилась, а Валя сидела, глядя в тарелку. Что-то внутри неё кольнуло и встрепенулось. Неужели весь отпуск придётся терпеть эти издёвки?
— Не обращай внимания, — тихо сказала Тамара Петровна, когда Людмила Семёновна отошла к другому столу. — Она всех новеньких так встречает. Проверяет на прочность.
— Да что это за порядки такие? — Валя отложила ложку. — Мы же все за свои деньги приехали отдыхать!
— Ой, милая, тут такие истории бывают! — Роза Абрамовна придвинулась ближе. — На прошлой неделе одна женщина пожаловалась, что борщ холодный. Так Людмила Семёновна устроила ей такой скандал! Кричала на всю столовую: «Неблагодарная! В детском доме бы такого борща не увидела!»
— А администратор что?
— Администратор? — Нина Васильевна покачала головой. — Витя молодой совсем, года двадцать пять. Только институт закончил. А Людмила Семёновна ему сразу заявила: «Я тут кашу варила, когда ты ещё под стол пешком ходил!» Вот он её и боится.
Валя задумалась. Дома она была хозяйкой положения — три взрослых сына, невестки, пятеро внуков. Все к ней с проблемами, все за советом. «Мам, как лучше сделать?», «Мам, а что ты думаешь?», «Мам, помоги разобраться!» И вдруг здесь она оказалась никем — просто ещё одной «бабулькой», которую можно унижать.
— А может, стоит с администратором поговорить? — предложила она.
— Да что ты! — испугалась Тамара Петровна. — Она же узнает, кто ябедничал! Потом житья не даст!
— Нет, правда, лучше не связывайся, — поддержала Роза Абрамовна. — Мы тут ещё неделю жить. Зачем нам неприятности?
Валя посмотрела на женщин. Все они были примерно её возраста, все явно умные, образованные. Тамара Петровна — бывшая учительница, Нина Васильевна — медсестра на пенсии, Роза Абрамовна — инженер. И все они боялись одной склочной бабы с золотыми зубами!
— Девочки, а что она, собственно, может нам сделать? — спросила Валя. — Ну покричит и что?
— Может много чего, — мрачно ответила Нина Васильевна. — Может пожаловаться на нас администратору. Скажет, что мы нарушаем режим, хулиганим. А может и хуже — в следующий раз в столовую вообще не пустить. Скажет — карантин или ремонт.
— Да ладно вам! — не поверила Валя. — Какой карантин? Мы же платим за питание!
— Валечка, ты не понимаешь, — терпеливо объяснила Тамара Петровна. — Она тут свой человек. У неё связи. Может нам такую жизнь устроить, что лучше домой уехать.
Валя допила чай и встала из-за стола. Внутри у неё всё кипело от возмущения. Сорок лет она проработала в школе, воспитала троих детей, выходила мужа после инфаркта. И никогда — никогда! — она не позволяла никому себя унижать. А тут…
— Куда идёшь? — спросила Роза Абрамовна.
— Воздухом подышать, — ответила Валя и направилась к выходу.
У самых дверей её окликнула Людмила Семёновна:
— Эй, новенькая! Поднос забыла!
Валя обернулась. Людмила Семёновна стояла, подбоченившись, и улыбалась золотой улыбкой хищницы.
— Иди убирай за собой. Тут не ресторан — сами моем!
Валя чувствовала, как на неё смотрит вся столовая. Тишина стояла звенящая. Где-то внутри что-то щёлкнуло.
— Конечно, уберу, — спокойно сказала Валя и вернулась к столу.
Она взяла поднос, но вместо того чтобы идти к раздаче, подошла к столу Людмилы Семёновны, где та сидела с тремя подружками.
— Людмила Семёновна, а можно вопрос? — Валя поставила поднос и присела на край стула.
— Что ещё? — женщина насторожилась.
— Вы говорили, что двадцать лет тут поваром работали?
— Ну да. И что?
— А скажите, тогда тоже отдыхающие сами посуду мыли?
Людмила Семёновна поперхнулась:
— Что за глупости? Конечно, нет! У нас персонал был!
— А сейчас персонала нет?
— Есть, но… — Людмила Семёновна замялась. — Но порядок должен быть!
— Понятно, — кивнула Валя. — А ещё вопрос. Вы сказали, что в советское время всю страну одной кашей кормили. А разве тогда не было диетических столов? В больницах, санаториях?
— Были, конечно, но не такие капризы!
— А что именно капризы? Женщина просила кашу без масла из-за желчного пузыря. Это ведь медицинское показание?
Людмила Семёновна покраснела:
— Ты что, меня допрашиваешь?
— Боже упаси! — Валя улыбнулась. — Просто интересно. Я ведь тоже в советское время жила. И помню, как в санаториях относились к отдыхающим.
Столовая замерла. Даже звяканье посуды на кухне стихло.
— Слушай, новенькая, — Людмила Семёновна встала, возвышаясь над Валей. — Ты что-то много говоришь для первого дня! Может, лучше помолчишь?
— А почему я должна молчать? — Валя тоже поднялась. — Мы же просто беседуем.
— Беседуем? — голос Людмилы Семёновны поднялся на октаву. — Ты тут мне указываешь, как работать?
— Да что вы! Я не работаю в санатории. Я отдыхаю. Как и вы.
— Как и я? — Людмила Семёновна чуть не задохнулась от возмущения. — Да я тут больше времени провела, чем ты прожила!
— Может быть, — согласилась Валя. — Но сейчас мы обе отдыхающие. И права у нас одинаковые.
Женщины за столиком Людмилы Семёновны переглянулись. Одна из них, дородная брюнетка, встала и отошла в сторону — видимо, не хотела быть свидетелем скандала.
— Права одинаковые! — передразнила Людмила Семёновна. — А обязанности? Уважение к старшим? Или тебя дома не учили?
— Учили, — кивнула Валя. — Меня учили уважать тех, кто этого заслуживает. А кричать на больных людей и требовать от них мыть посуду — это не заслуживает уважения.
— Ах ты, наглая! — взвилась Людмила Семёновна. — Да как ты смеешь!
— Тише, тише, — Валя подняла руку. — Зачем так волноваться? Давайте спокойно поговорим.
— Спокойно? — Людмила Семёновна схватилась за стул. — Да я тебе покажу спокойно! Ты же думаешь, что самая умная тут?
— Не думаю, — возразила Валя. — Но и глупой себя не считаю.
— Вот именно! — торжественно воскликнула Людмила Семёновна. — Умная очень! Образованная! А я, значит, дура деревенская?
— Этого я не говорила.
— Но думала! Все вы, приезжие, так думаете! Понаехали тут, носы воротите!
Валя почувствовала, что разговор уходит в сторону. Людмила Семёновна старалась перевести всё в плоскость «свои-чужие», «местные-приезжие». Но Валя не собиралась поддаваться на эту уловку.
— Людмила Семёновна, — сказала она твёрдо, — я приехала отдыхать. Хочу есть в спокойной обстановке, не выслушивая крики. Думаю, все остальные тоже этого хотят.
— А я думаю, что ты слишком много о себе возомнила! — рявкнула Людмила Семёновна. — Сейчас я позову администратора, и мы посмотрим, кто тут главный!
— Давайте позовём, — согласилась Валя. — Очень интересно послушать, что он скажет.
Людмила Семёновна на мгновение растерялась. Видимо, она не ожидала такой реакции.
— Галина Ивановна! — рявкнула Людмила Семёновна одной из работниц кухни. — Быстро беги за Виктором Петровичем! Скажи — срочно в столовую!
Галина Ивановна, полная женщина в белом фартуке, испуганно кивнула и засеменила к выходу. А Людмила Семёновна, торжествуя, обратилась ко всей столовой:
— Сейчас мы разберёмся, кто тут хозяин! А ты, — она ткнула пальцем в Валю, — сиди и помалкивай!
— Хорошо, — спокойно согласилась Валя и даже села обратно на стул. — Подождём администратора.
Тамара Петровна, Нина Васильевна и Роза Абрамовна сидели как на иголках. Остальные отдыхающие притихли, но было видно, что все внимательно слушают.
Через пять минут в столовую вошёл молодой человек в светлой рубашке — администратор Виктор Петрович. Он выглядел встревоженно и немного запыхавшимся.
— Людмила Семёновна, что случилось? — он подошёл к её столу.
— Случилось вот что! — Людмила Семёновна встала в полный рост. — Эта особа, — она указала на Валю, — позволила себе мне хамить! Требует какого-то особого отношения! Говорит, что я не имею права делать замечания!
Виктор Петрович перевёл взгляд на Валю:
— Валентина Михайловна, что происходит?
— Ой, так вы уже знакомы? — ехидно спросила Людмила Семёновна. — Небось жаловаться уже успела!
— Людмила Семёновна, я просто читаю по карточке имя, — устало сказал администратор. — Валентина Михайловна, расскажите вашу версию.
Валя встала:
— Я просто спросила, почему отдыхающие должны убирать за собой посуду, если за это предусмотрен персонал. И почему нельзя попросить кашу без масла по медицинским показаниям.
— Вот видите! — возмутилась Людмила Семёновна. — Она мне указывает, как работать! Требует персонального обслуживания!
— Людмила Семёновна, — Виктор Петрович потёр переносицу, — но ведь у нас действительно есть посудомойщицы. И диетическое питание мы можем предоставить по медицинским справкам.
— Да что ты понимаешь, Витя! — махнула рукой Людмила Семёновна. — Молодой совсем! Эти все справки — одни капризы! А персонал… Персонал работать не хочет! Я им помогаю дисциплину наводить!
— Извините, — вмешалась Валя, — но как отдыхающая может наводить дисциплину среди персонала? У вас есть такие полномочия?
Виктор Петрович покосился на Людмилу Семёновну. Та покраснела:
— У меня авторитет есть! Опыт! Я тут двадцать лет…
— Работали, — закончила за неё Валя. — Но сейчас вы отдыхающая, как и все мы. И права у нас одинаковые.
— Во! — не выдержала Роза Абрамовна, вскакивая со своего места. — Правильно говорит! Надоело уже бояться в собственном отпуске!
— И мне надоело! — поднялась Тамара Петровна. — Вчера она мне сделала замечание, что я слишком громко ложкой стучу!
— А мне запретила соль брать! — подала голос пожилая женщина из дальнего угла. — Сказала — давление поднимется!
Столовая зашумела. Люди начали вставать, подходить ближе. Виктор Петрович растерянно оглядывался.
— Людмила Семёновна, — сказал он наконец, — может, вам стоит… не так активно участвовать в работе столовой?
— Как это — не участвовать? — возмутилась та. — А кто порядок наводить будет? Ты? Так ты толком не знаешь, как тут что устроено!
— Знаю, — неожиданно твёрдо ответил Виктор Петрович. — И знаю, что отдыхающие имеют право на вежливое обслуживание без нравоучений.
— Витя! — изумилась Людмила Семёновна. — Да что ты говоришь? Я же помогаю тебе!
— Спасибо за помощь, но больше не нужно, — он обратился ко всем присутствующим. — Уважаемые отдыхающие, приношу извинения за недоразумение. С завтрашнего дня посуду убирают только работники кухни. Диетическое питание предоставляется по вашему желанию.
— А она? — не унималась Людмила Семёновна, показывая на Валю. — Она мне хамила! Требую извинений!
— Я не хамила, — спокойно сказала Валя. — Я просто задавала вопросы. Если они показались вам неудобными, то извините.
— Неудобными? — взвилась Людмила Семёновна. — Да ты…
— Людмила Семёновна, — прервал её Виктор Петрович, — предлагаю закрыть этот вопрос. Всем хорошего отдыха.
Он развернулся и пошёл к выходу. Людмила Семёновна стояла красная от злости, тяжело дыша. Её подружки смущённо опустили глаза.
— Ну и хорошо! — наконец выдавила она. — Раз я вам тут не нужна, сама знаю, что делать!
Она схватила свою сумочку и с громким стуком выскочила из столовой. За ней, переглядываясь, потянулись её сторонницы.
В наступившей тишине Валя тихо сказала:
— Простите, что получился такой скандал. Не хотелось доводить до этого.
— Да что ты, Валечка! — воскликнула Тамара Петровна, подбегая к ней. — Ты молодец! Наконец-то кто-то поставил её на место!
— Правильно всё сделала! — поддержала Роза Абрамовна. — Сколько можно было терпеть эти выходки!
К Вале подходили другие отдыхающие, благодарили, жали руку. Пожилая женщина, которой запрещали брать соль, даже всплакнула:
— Спасибо тебе, дорогая! А то я уже думала — может, и правда нельзя мне соль-то?
Через полчаса столовая опустела. Валя сидела за своим столиком у окна с тремя подругами и пила чай. На душе было спокойно и как-то празднично.
— А ты знаешь, — задумчиво сказала Нина Васильевна, — я всю жизнь проработала в больнице. Видела всякое. Но такие вот Людмилы Семёновны — они везде есть. В любом коллективе найдётся человек, который начинает всеми командовать.
— Только их надо вовремя останавливать, — кивнула Валя. — А то потом они совсем обнаглеют.
— А мы все боялись, — виновато улыбнулась Тамара Петровна. — Думали — ну что поделаешь, надо терпеть.
— Терпеть не надо, — мягко сказала Валя. — Мы все взрослые люди, заслужили право на спокойный отдых.
К их столику подошёл Виктор Петрович. Выглядел он смущённым, но решительным.
— Валентина Михайловна, можно с вами поговорить?
— Конечно, — она встала.
Они отошли к окну. Виктор Петрович нервно теребил папку с документами.
— Спасибо вам, — сказал он тихо. — Серьёзно. Я уже полгода не знал, как с ней справиться. Она действительно хорошо работала, когда была поваром. Но потом… Стала считать санаторий своей вотчиной.
— А вы почему молчали?
— Да как не молчал! — махнул рукой Виктор Петрович. — Пробовал с ней говорить. Но она сразу напоминает про свой стаж, заслуги, связи в министерстве. А я молодой специалист, опыта мало. Боялся, что пожалуется на меня руководству.
— И что теперь?
— А теперь у меня есть свидетели, — улыбнулся он. — Вся столовая видела, что она нарушает права отдыхающих. Это уже серьёзное нарушение. Думаю, завтра с ней состоится серьёзный разговор.
Валя кивнула:
— Надеюсь, больше таких сцен не будет.
— Не будет, — уверенно сказал Виктор Петрович. — А вам ещё раз спасибо. Вы показали, что иногда нужно просто не бояться постоять за себя.
Вечером Валя звонила дочери:
— Алёнка, спасибо тебе за путёвку! Отдыхаю прекрасно!
— Мама, а что у тебя голос такой весёлый? Случилось что-то?
— Да так, — рассмеялась Валя, — просто поняла, что я ещё ого-го! Рано меня списывать!
— Мам, ты у нас всегда была ого-го! Просто иногда забываешь об этом.
Положив трубку, Валя выглянула в окно. Вечерело. За окном шумели деревья, где-то вдалеке играла музыка — кажется, в клубе танцы устраивали.
Завтра будет новый день. И она знала точно — это будет хороший день. Потому что она снова почувствовала себя собой. Не просто чьей-то мамой, бабушкой, женой. А Валентиной Михайловной — женщиной, которая умеет постоять за себя и других.