никитаЯркая и бойкая девушка Наташа, закончившая педагогическое училище, приехала домой и объявила матери:
— Ну, вот, мама, теперь у меня есть диплом, образование, и я поеду искать работу в областной центр. Надо собираться!
— Да что ты надумала такое? Разве в нашем посёлке тебе не найдётся работа? Тебя тут все знают, давно в курсе твоих талантов, а ты – в область. Кто тебя там ждёт? – заволновалась Анна Васильевна, — послушай меня, доченька, оставайся дома.
— Мама, ты же сама всегда говорила, что я – звезда. Я для чего с детства ходила в театральный кружок при нашем клубе? И в твоём детском саду играла столько ролей, от Снегурочки до бабы Яги. Вот теперь мой богатый опыт и пригодится, чтобы применить талант в деле. Буду искать работу в большом городе, а если повезёт, и замуж там выйду, и останусь навсегда…
Наташа мечтательно смотрелась на себя в зеркало. Она была рослой, круглолицей и румяной. Казалось, надень на неё кокошник – и вылитая русская матрёшка. И формы при ней, и лицо простое, веснушчатое, и глаза голубые, и даже коса русая, и характер развесёлый.
— Не много ли ты на себя берёшь, доченька? – мать обняла её за плечи, — ведь то, что на «ура» проходило в нашем посёлке, в областном городе может и не зайти… Там не один театр, много актёров и образованных людей… Ой, боюсь, обожжёшься ты, разочаруешься, и только время потеряешь. И верно ты говоришь: тебе уже двадцать лет, скоро пора будет и о замужестве думать. Тем более ты у нас такая девушка в теле, засиживаться в девках точно не стоит…
— Я всё знаю, мама. И то, что ты в меня не веришь, мне странно слышать. Кто всегда рукоплескал мне, когда я играла в спектаклях? Кто букеты дарил? А теперь ты на попятную? – изумилась дочка.
— Нет, я просто люблю тебя, ведь растили мы тебя с моей мамой, твоей бабушкой, вместе, без отца, и всё ради тебя делали. Но областной город гораздо серьёзнее в отборе на артистов, и на любую работу. И куда же ты нацелилась? — спросила мать.
— Я пока и сама не знаю, что подвернётся, а там – по обстоятельствам, — вздохнула Наташа, расплетая косу, — главное, что я должна попробовать найти своё счастье там, чтобы не жалеть после.
— А как же твой Мишка? Он же скоро из армии вернётся, а тебя нет. Такой хороший парень, и весь посёлок знает, что влюблён он в тебя со школы. А ты – в город… — покачала мать головой.
— Ну, и что? мало ли кто в меня влюблён? Пусть подождёт, если хочет. Да, он хороший, и нравится мне, но почему бы не попробовать стать счастливой в городе? Ты боишься за меня, будто я маленькая, мама… — Наташа серьёзно глянула на мать, — так что скоро я поеду. Первое время поживу у моей одногруппницы, Алёнки, пока не найду комнату или какое-то общежитие. Буду тебе звонить.
Мать ещё не раз пыталась отговорить дочку от переезда в город, но Наташа была непреклонна. Тогда Анна Васильевна выделила ей небольшую сумму денег, скопленную на всякий случай, и Наташа уехала.
Вскоре дочь позвонила матери, что устроилась пока на работу официанткой, но это на первое время, пока не найдёт что-то более творческое, артистическое, для души.
Прошло два месяца, Наташа только раз приехала домой за вещами, и рассказала матери, что зарабатывает неплохо, дают и чаевые, и она сняла комнату у хозяйки в доме рядом с рестораном, чтобы было удобно возвращаться домой почти в полночь.
— И нравится тебе это? Довольна? – Анна Васильевна скептически посмотрела на дочь.
— На первое время – сойдёт. А вообще, в нашем ресторане проходят разные мероприятия, и мне бы хотелось попробовать себя в роли ведущего юбилеев, свадеб, и разных торжеств, — заявила Наташа, — особо сложного ничего там нет.
Вернувшись в город, девушка начала готовится к такой подработке. Она привезла из посёлка свои костюмы, которые мать ей шила на выступления: русский народный красные сарафан, с кокошником, и белой блузой, костюм царевны, и даже клоуна.
Теперь, когда в ресторане отмечался день рождения, Наташа пробовала себя в роли ведущей. Она сама писала сценарии, учила наизусть стихи, разучивала танцы, и подбирала весёлые конкурсы.
Так, она отошла от работы официанткой, и стала вести такие вечера. Для взрослой аудитории она не очень подходила. Не умела петь, танцы в её исполнении выглядели не очень изящно, а вот детские праздники у Наташи получались лучше. Ребята были более благодарными и податливыми на всякие конкурсы участниками праздника.
Наташа была довольна, что стала вести культурные программы. А помогал ей в этом один из музыкантов ресторана – Костя. Он был на пять лет старше Наташи, но самым молодым участником ресторанного ансамбля, и включал для Наташи микрофон, и подбирал музыку для конкурсов и танцев.
Они сдружились, и Костя порой хохотал на Наташины конкурсы, шутки и пляски. Девушка искренне радовалась, что парень оценивает её талант, придумки, и юмор. В мечтах она уже видела себя и Костю парой не только творческой, но и влюблённой.
Однако она ошибалась. Однажды, когда Наташа заменяла вечером в ресторане заболевшую официантку, и как всегда мимоходом слушала игру ансамбля, и любовалась Костей, то заметила, что парень то и дело посматривает на пару девушек, сидящих за столиком у самой сцены.
Наташа несколько раз подмигивала Косте, проходя мимо сцены с посудой, но он делал вид, что не замечает её.
В небольшом перерыве, когда музыканты вышли в подсобку покурить, Наташа не понимая, в чём дело, вышла к Косте и спросила:
— Ты сегодня не в духе? Или болен? Даже не улыбнулся ни разу, будто не знаешь меня…
— После поговорим, — Костя явно не желал разговаривать при своих коллегах. А они, понимая его смущение, ушли в зал.
— Некогда сейчас выяснять отношения, — начал тут же Костя, — но твои пошлые подмигивания мне не понятны. Что надо-то?
— Ничего, просто поздороваться… — опешила Наташа.
— Ну, здравствуй… и прощай, — ответил Костя. И ушёл в зал.
— Не понимаю, что с ним, — спросила Наташа другую официантку, которая работала рядом с ней.
— А что тут понимать, вон его девушка сидит за столом, с сестрой. Они не в первый раз приходят. Он их приглашает, — ответила официантка, сдерживая улыбку.
— У него есть девушка? – повторила Наташа.
— Конечно, и уже не первый месяц, — рассказала официантка, — наверное, у них серьёзно. Хороший парень, наш Костя. И она красавица. Ему под стать.
Наташа поникла, и еле доработала смену, уже ни разу не повернув голову в сторону музыкантов. Она лишь несколько раз смотрела в сторону девушек. Действительно, они были красавицы. Стройные, даже изящные, в красивых однотонных нарядах, без тени кичливости или кокетства, а наоборот, притягательны своей скромностью и спокойствием.
Когда Наташа встретилась с Костей на очередном мероприятии для детей, он был равнодушен, и почти не глядел в её сторону, а когда праздник для ребят уже был закончен, и Наташа собиралась уходить, он подошёл к ней и сказал:
— Вижу, что ты чем-то расстроена. Наверное, выдумала себе то, чего не было у нас и быть не могло. Так? А теперь мучаешься, глупая.
— Да. Глупая… И ты прав. Но почему же быть не могло? Что во мне не так? Или я хуже твоей блёклой невесты? – не выдержала она, показав свой темперамент.
— Вот только её ты оставь в покое. Она не для твоих усмешек, и критики. Она выше тебя на две, а то и три головы. Не буду даже углубляться в суть вопроса, — чуть рассердился Костя, — да и я тебе никогда даже не намекал на какие-либо отношения.
— Так чем же она лучше? Можно поподробнее? – яростно настаивала Наташа, — хоть на будущее учту.
— Ну, во-первых, не так воспитана, она из интеллигентной семьи. Знает три языка, музыкальное вокальное образование с красным дипломом, практически наизусть знает весь репертуар нашего драм театра, и театра оперы и балета. Также увлекается зарубежным кино, и обожает художников-передвижников…- говорил Костя тихо и быстро.
— Каких художников? Что они двигали? – спросила Наташа.
— Разговор окончен. Я не обязан никому оправдываться за свой личный выбор. А тебе бы надо ещё многому учиться. И это я говорю искренне, Наташа. И мне тоже надо учиться, чтобы дотянуться до моей избранницы… — Костя, наконец, улыбнулся.
— Так значит, у вас серьёзно… — вздохнула Наташа, — и почему я такая невезучая?
— Не там ищешь, — бросил, уходя Костя, а когда вышел из ресторана, прошептал выдыхая:
— Клоунесса сельского пошиба…
Наташа так уже надеялась привлечь к себе внимание Кости, что расстроилась его откровению относительно себя. Вот тут она и вспомнила слова матери о том, что любят её на родине. И работа там в клубе есть…
«Неужели все городские такие высокомерные?» — думала девушка, когда ехала домой в посёлок.
Анна Васильевна с радостью встретила дочь, но сразу заметила её изменившееся настроение. Куда-то испарился запал, уверенность, и Наташа даже похудела.
— Что с тобой? Тебе не хватает на питание? Или ты много работаешь? Или устаёшь очень, доченька? – засыпала Анна Васильевна вопросами дочку, — на тебе лица нет.
— Ты угадала, я на диете, мама. Знаешь, в городе не модно быть такой, вот как я… — ответила Наташа с грустью в голосе.
— Не надо тебе худеть, что ты. Вся твоя прелесть в небольшой полноте… — пыталась Анна Васильевна уговорить дочь.
— Это для города непозволительная полнота, мама. Но я намерена похудеть, иначе, меня будут обзывать матрёшкой… А я по сути, она и есть… — Наташа села за стол и вздохнула.
— Глупости… — мать всмотрелась в лицо дочери, — а ты, часом, не влюблена? А ну, говори.
— Была. Почти. Но слаба Богу, что он рассеял мои надежды раньше, чем я выдала себя признанием. Вот была бы дура… — ответила Наташа, вытирая глаза.
Мать села рядом, погладила дочку по голове.
— Не грусти, ты у нас такая красавица…А теперь ещё и ведущая. Всем говорю, что не официантка, а ведущая. Это уже выше рангом. Молодец. Всё-таки пригодился тебе опыт драмкружка, — мама гладила Наташу, и та понемногу успокаивалась.
— А что там Мишка? Где работает? – вдруг спросила Наташа.
— Ой, Мишка как встретит меня, так только о тебе и спрашивает. Адрес вызнавал, но я соврала, что точно не знаю. Лучше сами вы общайтесь. А работает он водителем у шефа нашего, так что его личный водитель. Часто в городе бывает, и всё хотел с тобой встретиться, — улыбалась мать, видя, что лицо Наташи посветлело.
Дочка уже улыбалась и выразила желание пообедать.
Только они сели за стол, как в сенях раздались шаги. А потом грохот в дверь. На пороге стоял Мишка, румяный с морозца, огромный в широкой куртке, и сияющий оттого, что увидел Наташу.
— Прошу за стол, Миша, а то нам скучно вдвоём обедать, — нашлась мать, а Наталья подвинула ему стул. Парень скинул куртку и сапоги, сполоснул руки, и сел рядом с Наташей, довольно осматривая её.
— Я ведь что зашёл-то, — начал он, — тоже думаю в город к тебе перебраться, вот и хочу поговорить, как ты на это смотришь? Может, что посоветуешь? И где лучше работу найти…
Наташа смотрела на Мишу и только улыбалась. Всё-таки нравился ей этот грубоватый, простой, похожий на медведя парень. И как она раньше не думала о нём серьёзно? Словно держала про запас. А он ведь без всяких камней за душой, открытый, радушный и такой всегда внимательный к ней, словно только и ждёт её хоть не слова, а доброго взгляда…
На сердце у Наташи стало так тепло и светло, так спокойно, как давно не было. Она пододвинула другу тарелку с картошкой, а мать вышла в кладовую за квашеной капустой.
— Наташ, — он смотрел на неё молящим взглядом, — давай сегодня вечером встретимся и поговорим обо всём спокойно, а то при матери как-то неловко мне. Ладно?
Она согласно кивнула, и увидела радость на лице Мишки. Вошла мать с чашкой капусты. Посыпав на капусту сахарного песочка мелко нарезанного лука, и полив её растительным маслицем, Анна Васильевна пододвинула чашку к Мише.
— Знаю, что любишь ты мою капусту, Миша. Ешь, не стесняйся. У нас всё просто. Это не в городском ресторане. Заливную рыбу мы не готовим и всякие греческие салаты тоже. Самое милое для нас – картошечка с капустой… Так, Наташа? – улыбнулась мать и ушла в комнату.
Дочка вернулась с гуляния очень поздно. А мать только радовалась этому. Не ругала, а тихо спросила:
— Ты когда обратно поедешь? Я пирогов напеку…
— Пирогов не надо, мама. Я ведь уволилась, и обратно не поеду. Сразу тебе не сказала, всё думала, что, может, другую работу буду искать в городе… — так же тихо ответила Наташа.
— Как же так? – Анна Васильевна села на кровати, — и что теперь?
— А то, решили мы с Мишкой, что тут остаёмся. И никуда никто не поедет. Где родился, там и пригодился…
— И ты не поедешь больше в город? Ты же так мечтала! – не могла поверить Анна Васильевна дочери.
— Вот так. Мечтала, да больше не мечтаю. Другие теперь у нас планы… — снова ответила дочь.
— Так. Что-то не пойму, — мать уже села на кровать к дочери, — это у кого – «у нас»?
— У нас с Мишей… — Наташа обняла маму и вздохнула, — ты же знаешь, как он любит меня. И давно. А я, дура, не хотела это принять. Всё куда-то ехала, чего-то искала…
— А теперь поняла, что он – твой суженый-ряженый? И стоило ради этого терять почти два года в городе? – спросила мать.
— Наверное, стоило, чтобы окончательно понять, — произнесла Наташа, — буду тут жить, так что радуйся. Ты же тоже этого хотела.
Они посидели молча, в обнимку, покачиваясь, будто бы Анна Васильевна укачивала дочку, как давно, в детстве… Наташа почти спала, когда мать осторожно встала, и девушка легла и тут же закрыла глаза.
— Намаялась, моя девочка. Самая красивая, нежная, умная и добрая… — сказала Анна Васильевна очень тихо. Дочь услышала эти слова, улыбнулась и прошептала сквозь сон:
— Спокойной ночи, мама… И за что вы меня с Мишкой так любите?
— За то, что ты есть. И ты – наша… — мать прикрыла её одеялом, — спи, родная моя. Какое счастье, что ты вернулась…