никитаЗоя Даниловна попрощалась с подругой по телефону, отложила трубку и задумчиво посмотрела на мужа.
— Вот не пойму я чего-то, Иван Васильич, — проговорила она, медленно растягивая слова, — более тридцати лет уж вместе живём, а я всё не пойму твоё ко мне отношение.
Обращение по имени-отчеству не предвещало ничего хорошего. Так официально величала она его только во время ссор и скандалов. Иван Васильевич поморщился, не отрываясь от телевизора. Что опять за проблемы?
— Татьяне муж на Новый год кольцо золотое подарил, Ларисе — новый дорогой телефон, Галке — новые зубы оплатил, — Зоя Даниловна прибавила экспрессии. — А ты мне что?
— А что я? — пробурчал Иван Васильевич. — Я же всю зарплату тебе отдаю… А зубы что? Зубов тебе не хватает?
— Мог бы и придумать что-нибудь. Заначку сделать, в конце концов, если хотел бы подарок преподнести.
— Заначку? Чтоб на скандал нарваться? — Иван Васильевич обиженно отвернулся.
— Нашёл бы способ, если б хотел.
— Ты же сама ругалась, что деньги зря трачу, на ветер выбрасываю, когда я тебе букеты дарил.
— Когда это? — удивлённо приподняла брови Зоя Даниловна.
— Не помнишь? — Иван Васильевич даже подпрыгнул и повернулся к жене, — Как поженились, я часто подарки делал, цветы дарил. Сама же начала жаловаться, что деньги транжирю. И всеми деньгами командовать стала. Так что, считай, я и новую стиралку тебе подарил, и кухонный гарнитур, и отдых у моря…
— Стиралка общая, не моя, — возразила Зоя Даниловна, — и мебель тоже, и на море мы вместе ездили. А что для меня лично? Получается, я вообще ничего своего не имею. Работаю на вас всю жизнь, как рабыня Изаура — варю, стираю, прибираю… А никто мне даже несчастного телефона не подарит!
— Ну зря не наговаривай, Пашка поздравил, денег прислал.
— Денег он нам обоим прислал. И еще бы он не поздравил! Сын всё-таки. И сколько мы для него сделали, сколько его учебу оплачивали, квартиру ему купили. Да и через неделю опять еще больше денег выпросит. Не знаешь, что ли, его? И на Пашку не кивай, сам-то никогда ничего не даришь.
— Ну вот опять, снова да ладом. Сказал же уже. Нравится тебе себя жалеть и ныть? Всеми деньгами ты заведуешь, вот и купи сама, что душе угодно. А я вручу, если хочешь.
— Всё я поняла, — Зоя Даниловна встала и направилась в спальню, — не любишь ты меня, только используешь, как домработницу и кухарку.
Иван Васильевич посмотрел ей вслед, почесал макушку, достал из кармана телефон, набрал сына и вышел на балкон.
— Паш, выручай срочно, — заговорил он в трубку, прикрывая ладошкой рот, — мать взбеленилась, подарок требует, обижается. Давай кольцо подарим ей, или серьги золотые. Задобрить надо, а то она меня поедом съест. Найди денег, а? Я потом верну тебе половину.
— Батя, ты чего? Где я столько возьму? Цены на золото видел? А мы только что на ремонт потратились, мебель новую прикупили. И у меня ведь свой тут есть контроллёр, тоже всю зарплату жене отдаю.
— Придумай что-нибудь, сынок, у тебя мозги молодые, выкрутишься как-нибудь. А то она на развод уже намекает. Твоя Алёнка понятливая, добрая, должна войти в положение. Я потом же верну половину, а то и больше. Есть у меня на примете одна подработка.
— Ну без ножа режешь, батя, у нас планы такие были…
— Спасай сын, семью, а то неровён час, безотцовщиной станешь. Да ведь и то правда, женщинам надо подарки делать. А когда мы матери что-нибудь дарили? Обидно ей, конечно, сынок.
Делать нечего, Павел с женой побеседовал, всё объяснил. Алёна повздыхала, но согласилась, что женщине без подарков тоскливо. Тем более, свекровь никогда им в помощи не отказывала.
И они вместе купили Зое Даниловне серьги. Алёна даже сама выбирать помогала. Сначала кольцо смотрели, вроде дешевле, но как с размером угадать? Остановились на серьгах с камушками. Купили, не поскупились.
Иван Васильевич пришёл к жене гордый, достал коробочку.
— Вот, Зоенька, прошу принять от меня доказательство моей к тебе любви, так сказать, и верности. Носи на радость. С Новым годом! Хоть с опозданием…
— Что это? — ахнула Зоя Даниловна.
Она отставила в сторону кастрюлю, вытерла тщательно руки полотенцем, осторожно взяла коробочку, рассмотрела, положила на стол, подбоченилась и уставилась на мужа грозным взглядом:
— Что это такое? Что значит? Ты, выходит, деньги от меня утаиваешь? И сколько уже это длится? Это какие же деньжищи на эти побрякушки профукал? У меня ни пальто, ни сапог приличных нет. На даче крыша течёт, и забор менять надо. В прихожей шкаф мечтаю встроенный сделать. А ты! Сколько всего на эти деньги полезного можно было купить, а ты, считай, выбросил!
— Зоя, тебя не поймёшь, то требуешь подарков, то недовольна, что подарил…
— Когда это я требовала? Всю жизнь говорю, что не надо деньги на ветер пускать. Зачем это мне? Раз в год может в театр надену. Ну, может два. А сколько это стоит? Чек хоть сохранил? Может, сдать получиться?
— Вряд ли. А чек есть, — он достал бумажник, протянул чек жене.
Она взглянула и схватилась за сердце.
— Ты, старый, совсем одурел? Да на эти деньги…
Она без сил плюхнулась на стул.
— Да не мои деньги-то, — попытался успокоить её Иван Васильевич, — Павел с Алёной раскошелились для тебя. Совместный это подарок.
— Ещё не легче! И детей с толку сбиваешь? — всплеснула руками Зоя Даниловна. — Для того я им деньги переводила, чтоб ты на глупости выманил? Вот муженёк достался!
— Зато подругам похвалишься, что муж серьги подарил.
— Ой, уйди с глаз моих, — махнула она полотенцем. — Забирай свой подарок и иди в магазин обратно сдай. Хоть бы спросил, нужно мне или нет!
Иван Васильевич пошёл к сыну.
— Выгнала она меня, Пашка.
— Не понравились?
— Дорого. Говорит, деньги на ветер. Она шкаф хочет. И пальто с крышей.
— Ну, предки, у меня от вас крыша съедет. И чё теперь?
— Вернуть в магазин, может?
— Не получится, ювелирку обратно не принимают.
— Алёнка тогда пусть носит.
— Не доросла ещё, — возразил Павел.
— Это почему? — показалась Алёна в дверях комнаты.
— Подслушиваешь? — усмехнулся Павел.
— Просто слушаю, не затыкать же уши. Слышимость у нас хорошая. А я согласна, у меня таких серёжек нет. С удовольствием носить буду.
— Ну вот, слава Богу! — обрадовался Иван Васильевич. — Как гора с плеч. Заберите вы эти цацки, вам пригодятся.
— Ура! — захлопала в ладоши Алёна.
— Ну, смотри, — предупредил Павел, — это считай, от меня подарок на несколько лет вперед. Не проси больше. Я не олигарх вам, такие подарки направо и налево делать. Да и подойдут ли они тебе?
— Я же, как для себя выбирала. Подойдут, — успокоила его Алёна и, забрав коробочку, тут же пошла примерять.
Вскоре из соседней комнаты донеслись восторженные возгласы, и счастливая Алёнка, выпорхнув, закружилась перед мужем и свёкром.
— Ну как я вам? Восхитительно, правда?
Но Иван Васильевич смотрел совсем не на серьги.
— Не пойму, — сказал он, — ты не беременная случайно?
Она рассмеялась и посмотрела на мужа:
— Вот, видишь! Иван Васильевич даже уже понял. А Ты? Я всё жду, когда же заметишь!
— Сказала бы просто, — смущённо улыбнулся Павел, — теперь и сам вижу.
— Пойду, обрадую бабулю, — встал Иван Васильевич, — пусть к внуку готовится.
Зою Даниловну новость и обрадовала, и озадачила.
— Коляску, кроватку, одеялки, костюмчики, — перечисляла она, — столько всего надо. Всё нынче недёшево. Наверное, надо будет помочь. Как думаешь, что подарить?
— С ними советоваться надо, а то купим, и не понравится. Может, кроватку? — предложил Иван Васильевич.
— Ну вот, опять шкаф не сделаем, — вздохнула Зоя Даниловна. — Только я размечталась…
— Может и сделаем, я тут подработку денежную нашёл, — вырвалось у Ивана Васильевича. И он сразу пожалел, что проговорился.
— Подработку? Какую это? И молчишь? Я тут не знаю, где денег взять, а он скрывает!
— Да ради тебя же, — развел он руками, — нужны же мне свои деньги, чтобы подарки хоть, например, делать.
— Какие еще собственные деньги? — возмутилась Зоя Даниловна, — растыркаешь опять на цацки всякие, а я голая-босая. Внук родится. Столько расходов. Всё, что заработаешь, мне приноси, вместе решать будем, куда потратить. Слышишь?
— Слышу, Зоенька, слышу, — вздохнул Иван Васильевич, с опаской поглядывая на календарь.
Неумолимо приближалось восьмое марта…