никитаДима любил бывать у друга. Любил играть с его пятилетним сынишкой и трёхлетней дочкой. Дети всегда поднимали ему настроение своими забавами.
— Что ж вы с Викой своих не рожаете? — спросил Денис. — Давно ведь женаты. Со здоровьем проблемы?
— С детьми проблем много. У нас другие интересы. Путешествуем, всю Европу объездили. В Индию собираемся.
— И не планируете?
— Мы же сразу перед свадьбой договорились, рожать не будем.
— Но ты же детей любишь, я вижу, как ты на них смотришь.
— Вика рожать не хочет категорически.
— А ты?
— Раньше совсем не хотел. Насмотрелся на племянников…
— А сейчас?
— Вот если б таких, как твои, то не против, — сказал Дима, глядя на детей друга.
— Да у вас не хуже получатся. Оба здоровые, красивые. И дети такие же будут.
— Не хочет она. Я пробовал намекнуть, даже слушать не желает.
— Не мужик ты, что ли? Не знаешь, как детей делать? Придумай, что-нибудь. А когда забеременеет, то и родит. Никуда не денется.
— Ну ты… так просто у тебя… — проворчал Дима.
Но задумался.
Как и что он надумал, никто не знает, но через некоторое время Вика закатила истерику, поняв, что беременна:
— Я тебе доверяла! А ты! Специально подстроил?
— Ничего не подстроил, — ответил Дима, — это тебе дар божий.
— Не нужен мне этот дар. Не хочу рожать и не буду. У меня командировка на носу. Работа, карьера. Ты мне всю жизнь сломать хочешь? Хочешь в клушу меня превратить? Ты же мне обещал перед свадьбой!
— Я старался, но не получилось.
— Вижу, что старался. И получилось!
Она улетела в командировку. Потом у неё была какая-то срочная работа, потом свалилась с простудой. А когда, наконец, добралась до врача, то оказалось, что прерывание беременности делать уже поздно.
— Как поздно? — поразилась Вика, — сейчас такой уровень медицины, на любом сроке можно. Платно ведь сделают?
— Не советую, — ответила врач, — своё здоровье подорвать можешь. Лучше роди.
— Рожу, но мне он не нужен, — категорично заявила Вика.
Родила сына, и отказалась от него сразу в роддоме. Она не поддалась ни на уговоры врачей, ни на ласки мужа, ни на слёзы матери.
Акушерка несколько раз приносила ей ребёнка на кормление, но она не соглашалась даже брать его в руки. Мальчик кричал от голода, но Вика была непреклонна.
— Покормите его из бутылочки. У меня молока нет. Я не хочу портить грудь.
Дима забрал жену с сыном из роддома, привёз домой. Но Вика к ребёнку подходить не хотела.
-Тебе надо было куклу, ты и нянчись, — сказала мужу. — Я свою жизнь тратить на пелёнки не буду.
Дима не отказывался. Он даже декретный отпуск на себя оформил и, не жалея сил и времени, занимался Антошкой. Вика присматривала за сыном только в редких случаях, когда муж ненадолго отлучался из дома в магазин или аптеку.
Она с трудом выдержала три месяца. Её раздражал плач младенца, бутылочки, соски, а подгузники, вообще, вызывали отвращение.
В одно хмурое утро Вика покидала в чемодан вещи, помахала ручкой:
— Моё терпенье кончилось. Я устала от всего этого. Только ещё больше поняла, что дети — это не моё. Ты сделал свой выбор. Я свой. Адью!
Антошка словно почувствовал большую беду, заплакал навзрыд, так сильно, как ещё никогда не плакал.
— Что ты делаешь! Не уходи! — взмолился Дима, — Как ребёнок будет без матери? Как я один с ним останусь? Пожалуйста, Вика, не уходи! Мы же любим друг друга. И ребёнка полюбим.
— Любили… Ты всё испортил. Я всегда знала, что не предназначена для материнства. Я тебе сразу об этом говорила. Я не смогу.
И она ушла, оставив мужа и сына.
Дима не ожидал такого. Он всё же надеялся, что в ней проснутся материнские чувства, и она полюбит их ребёнка. Или хотя бы чувство долга должно было сработать. Хоть какое-то чувство. Как она могла бросить всё и уйти?!
Он позвонил матери. С трудом подбирая слова, объяснил ситуацию.
— Сынок, задали вы нам задачку, — вздохнула она. — Что за жену ты себе такую нашёл? Мне до пенсии доработать надо, не могу я всё бросить и нянчиться, и остаться без пенсии. Сам подумай. Я отпуск попробую взять, но недели на две, не больше. Помогу, чем смогу. Может няню тебе найти?
— Наверное, придётся искать, — согласился Дима.
Мать жила в другом городе. В маленькой двухкомнатной квартире ютились родители вместе с диминой сестрой и её шумными сыновьями-подростками. О переезде к ним не могло быть и речи.
— Что ж не везёт-то так? — сокрушалась Анастасия Михайловна, — Ульянка развелась, теперь ты. Найди хоть ты какую-нибудь женщину путёвую.
— Где они, путёвые-то? Что-то не попадаются.
Анастасия Михайловна взяла отпуск, приехала помочь сыну. Он с радостью доверил ей Антошку.
— Высплюсь хоть, устал до чёртиков.
— Но часто приезжать не смогу, — сказала мать, — еле отпросилась. Конечно, одному тяжело с ребёнком. Ищи женщину.
Участковая медсестра часто заглядывала в эту семью, помочь одинокому отцу. И Анастасия Михайловна пыталась навести мосты.
— Смотри, какая женщина симпатичная, добрая, с Антошкой ласковая. Присмотрись к ней, — посоветовала она сыну. — Она не замужем, я с ней уже говорила. И ты ей нравишься.
— Мам! Давай без этого, а?
— Что такого? Что плохого, если я её тебе сосватаю? Медик! — она подняла вверх указательный палец. — Одно это уже много значит. С малышом очень удобно, когда свой медик дома.
— Мамуль! Я сам, как-нибудь, ладно?
— Не нравится она тебе? Ладно, — махнула она рукой, — делай, как знаешь.
Медсестра Маша была очень заботливой и забегала довольно часто, помочь и проведать малыша. Но никаких чувств, кроме благодарности, она у Димы не вызывала. Иногда он даже тяготился её присутствием. Она, видимо, это почувствовала и не стала навязываться. Тем более, что Антошка уже подрос, окреп и был довольно спокойным ребёнком.
Зимой они мало гуляли, но когда снег сошёл, стали больше времени проводить на детской площадке. Антон уже начал потихоньку ходить и знакомиться с малышами в песочнице. Всё ему было интересно, всюду норовил засунуть свой любопытный носик.
Особенно подружился Антошка с белокурой девочкой Алёнкой, которая приходила на площадку с мамой. Мама девочки была молчалива и всегда сидела в сторонке, издали внимательно следя за дочкой.
Антошка иногда пытался кормить Алёнку песочными куличиками или одуванчиками. Но Дима всегда был начеку и вовремя пресекал подобные попытки. Мама девочки только улыбалась издали, глядя на их возню.
Молодая женщина была такой же тоненькой, белокурой и нежной, как и её дочка. Дима обменивался с ней взглядами, но разговаривал только с Алёнкой.
Вскоре Антон научился бегать, и Диме уже всё труднее было удерживать его в песочнице. Малыш был очень подвижный.
Однажды, во время игры в куличики, Антон вдруг увидал котёнка на другой стороне детской площадки и, выпрыгнув из песочницы, шустро побежал к нему, радостно вытянув вперёд ручки.
Дима только на секунду отвлёкся, взглянув в телефон. А когда поднял голову, то с ужасом увидел, как сын бежит прямо к качелям, на которых энергично раскачивались подростки.
— Антон! Стой! — вскрикнул он, поняв, что ему не успеть остановить сына.
В ту же секунду мама Алёнки, оказавшаяся неподалёку, кинулась между Антошкой и качелями. Малыш упал на землю, а женщина получила сильный удар качелями по голове, и потеряла сознание.
Люди столпились, вызвали скорую. Врачи уложили женщину на носилки.
Алёнка заплакала. Дима взял её на руки. Заплакал Антон, просясь на ручки.
— Мы с вам поедем, — решительно сказал Дима, забираясь в машину скорой.
Никто возражать не стал.
Женщина очнулась в машине, по пути в больницу.
— Как вас зовут? — спросил Дима, наклонясь к ней.
— Ангелина, — прошептала она.
— Спасибо вам, вы спасли Антошку.
Она улыбнулась слабо и нежно, одними глазами.
Врачи оставили её в больнице под наблюдением на несколько дней. Кости были целы, но сотрясение мозга требовало реабилитации.
Выяснилось, что она жила одна с дочкой и присмотреть за ней некому.
— Не переживайте, — успокоил её Дима, — у меня большой опыт. Обоих кашей накормлю, на горшок посажу и спать уложу.
Они поженились спустя несколько месяцев. И живут очень счастливо.
А однажды, во время семейной прогулки в парке, Дима увидел скучающую в одиночестве на скамейке Вику. Она окинула взглядом всю их компанию и отвернулась. Дима посмотрел на эту, чужую уже, женщину, обнял Ангелину:
— Люблю тебя, мой ангелочек!