никитаЗа полгода с золовкой я повидала, как говорится, небо в алмазах. Она обнаглела окончательно – даже тарелки со стола перестала за собой убирать, оставляла на столе. У нас с Юрой начались скандалы.
– Я не готова готовить на нее, которая ест, как толпа мужиков! – кричала я супругу, который морщился, словно у него откололся во рту зуб.
– Ну, мы же семья! – вяло пытался увещевать меня он.
– Значит, вставай у плиты и тоже делай вклад в семью. Она продуктов так и не приносит, пачки печенья от нее не увидишь! Ест за десятерых, храпит, вещи свои везде разбрасывает, чистит зубы моей щеткой зубной, пользуется моими кремами и косметикой. Доколе, Юра? – я уперла руки в боки, наступая на супруга.
– Я поговорю с ней! – клятвенно заверил благоверный.
После разговора с ним Дина взялась за домашние дела с таким лицом, словно Ее Величеству предложили Авгиевы конюшни вычистить. Вещи из корзины она брала брезгливо двумя пальцами, кое-как засовывала их в стиральную машинку. Пока мыла посуду, разбила три тарелки. А рыбу пожарила так, что сожгла ее до углей, и забрызгала маслом плиту, пол, даже стены. Разумеется, вымыть после себя ничего опять не удосужилась.
– Мой свитер! Юля, это ты стирала вещи! – кричал разъяренный муж из ванной.
– Это Дина, а что? – я появилась на пороге ванной комнаты, где на полу сидел расстроенный Юра, держа в руках безнадежно крошечный севший свитер.
Он был хороший, фирменный. Муж не жалел денег на качественные вещи, рассуждая, что скупой платит дважды.
– Она его прокипятила вместе с постельным! – горестно сказал Юра.
– Я вижу, и он полинял и сел. И теперь у тебя детская кофтейка, а у меня безнадежно испорченный льняной белорусский комплект на двуспалку, которому и года нет с момента покупки. Мда…
Свитер стал отправной точкой недовольства моего мужа своей сестрой. Она тоже стала его раздражать. Ее прожорливость, неаккуратность, беспардонность. Но последней каплей стало все-таки не это.
***
Я спешила к стоматологу. Записалась за месяц, нужно было поправить брекеты, которые я поставила три месяца назад, начав свой долгий и трудный путь к голливудской улыбке. Хозяйкой центра была моя хорошая знакомая, поэтому я занималась своими зубами по очень демократичной цене. Она все равно, даже при таком раскладе была немаленькой, но это мы с мужем потянуть могли.
Когда пришло время расплачиваться, я достала карту, и приложила ее к терминалу:
– Недостаточно средств на счете.–сообщило мне устройство, и я физически почувствовала, как стремительно бледнею.
– Простите, бога ради. Я что-то перепутала, наверное. Дайте мне минуту, я позвоню супругу.–сказала я, и, отойдя от ресепшена, набрала Юру. – Слушай, ты с моей карты деньги не снимал?
– Нет? С чего бы? Я же знал, что ты сегодня с зубами идешь. Да и вообще у меня нет привычки твоей карты трогать, ты чего? – искренне удивился муж.
– У меня там денег всего два рубля, – пояснила я, быстро заглянув в приложение мобильного банка. – Можешь мне двадцать две тысячи забросить?
– Да без проблем, ты не переживай, главное. Все выяснится.
Через минуту Юра сбросил мне нужную сумму, я оплатила оказанные мне центром услуги, и отправилась домой. Выводы напрашивались сами собой. Больше денег, кроме как Дине, взять было некому. Мы с мужем никогда не скрывали друг от друга своих доходов, и деньги в нашей семье не были камнем преткновения – оба воспринимали их как нечто необходимое для жизни, но далеко не главное. Золовка же, судя по тому, что воровала по полкило фарша с работы, была жадновата и не слишком чиста на руку. Она стремилась жить так, чтобы у нее все было, а ей за это ничего не было.
– Юр, это твоя сестра взяла.–сказала я вечером вторника мужу.
– Ты знаешь, я тоже так думаю. Больше того, с моей карты совершались странные покупки – наушники, оплата счета в довольно дорогом ресторане. Сначала по мелочи, и я как-то не обращал внимания, но это продолжается не первый месяц. А недавно у меня из отложенных пропало сорок тысяч, и я выяснил через оператора, что оплачен телефон в магазине техники и электроники. Но я не покупал никаких телефонов! – рассказывал мне Юра, качая головой.
– Как же так? Мы к ней со всем добром, а она осмелилась нас обобрать, и пасется в нашем кошельке! – возмущалась я.
– Видимо, что так.
– Я позвоню твоей матери, скажу, что больше на порог Дину не пущу. Такого я точно не потерплю от золовки!
– Да, это уже ни в какие ворота не лезет. Она всегда была избалованной, полагающей, что ей все должны. Я думал, что Дина изменилась, раз замуж вышла, выросла. Но… – Юра поддержал мое решение.
***
– Тамара Алексеевна, здравствуйте, это Юля! Тут такая неприятная ситуация с вашей дочерью вышла, я сейчас расскажу.–набрав свекрови, пустилась я в пояснения.
– Но вы же не можете просто выставить ее за дверь? – свекровь пыталась уговорить меня.
– Могу, и сделаю это. Сомневаюсь, что деньги она вернет, но обещаю к правоохранителям не обращаться. Это последнее доброе, что я готова сделать для Дины.
Свекровь больше уговаривать меня не стала, сама знала, какая ягодка ее Диночка.
Золовка приехала, согласно расписанию в пятницу вечером. Мы с Юрой ждали ее, как с печки пирога.
– Ну что, дорогая золовка! Ты последний раз переступаешь порог этого дома.–сразу заявила я. – Ты обнаглела настолько, что я даже слов твоим поступкам подобрать не могу.
– Ты не имеешь право, это квартира моего брата! – не растерялась та.
– Это наша общая квартира, и выставить тебя из нее – наше общее решение. Как ты посмела деньги с карты брать? Как посмела телефон на них купить?
– Ты не знаешь что такое семья, Юля. Мы должны друг другу помогать!
– Да? И чем ты конкретно нам помогла? Ты только ешь, как стая драконов, мусоришь, храпишь, не давая мне спать. Я терпела все это, а ты не удосуживалась даже кружку после выпитого кофе за собой помыть.
– Телефон мне был необходим.
– Да неужели? А почему этот праздник жизни за наш счет?
– Потому что я несчастная! Мой муж настоящий деспот и тиран, даже руку на меня поднимал. Он меня готов в сарае со своими коровами содержать, без всех удобств, а я работаю днями напролет, чтобы в эту клятую деревню не возвращаться!
Я бросила быстрый взгляд на Юру, который, после слов сестры сжал челюсти:
– Я разберусь с твоим супругом. Езжай к матери, Дина.
– Нет, не надо с ним разбираться, он же тогда меня совсем…
Что именно совсем, я дослушивать не стала. Набросила на плечи золовки куртку и выставила ее за дверь вместе с собранными заранее в сумку ее вещами:
– Такси я вызвала, выходи к подъезду. Дорогу я оплачу.–напутствовала я уже откровенно рыдающую золовку.
Вернувшись к Юре, обеспокоенно посмотрела на него:
– Слушай, а если ее и правда так обижает муж?
–У меня есть его номер, сейчас все узнаем.
Супруг набрал номер мужа Дины, Дениса. Они мало общались – как-то не срослось. Последний раз на свадьбе виделись, и потом пару раз в гостях у моей свекрови пересекались.
– Денис, здравствуй! Это Юра, прости, что так поздно.–начал мой муж, включив телефон на громкую. – Дина тут нарассказывала всяких ужасов о вашей жизни совместной и деревенской в целом. Что удобств никаких, что ты с ней обращаешься плохо.
– Юр, вот давай по-мужски, здравствуй! Я пашу как конь. Дом у нас – коттедж, в котором только что ванны позолоченной нет. Она не готовит, не убирается – я нанял хорошую женщину соседку поварихой, она же вместе с роботом-пылесосом порядок наводит. Дина вообще ничего не делает, только упрекает меня, что ей скучно в глуши.
– Денис, добрый вечер, это жена Юры, Юлия. А вы могли бы заснять ваш дом – во-первых, нам просто интересно, во-вторых, это был бы аргумент против лжи вашей супруги.–вмешалась я.
– Заснять-то я могу дом. Да, не вопрос. А вот про ее гулянки с учителем у меня доказательств нет, кроме слов друга. Но я ему верю, Димас мужик нормальный. У меня двое детей от первого брака, Дина их обижает, девочки жалуются. Это стало последней каплей, я с ней расстаюсь. Уж простите.
Мы говорили еще часа полтора. Все новые и новые подробности всплывали в этом непростом разговоре по душам. Видео дома, всех «удобств», полного холодильника и даже поварихи тети Лиды Денис нам с Юрой прислал. Мы только головами качали. Это было и концом и началом. Концом отношений с зарвавшейся наглой золовкой, которую я все-таки проучила. И началом крепкой дружбы с ее, теперь уже бывшим мужем.
Денис с девочками часто бывали у нас в гостях. Мы ездили к нему. Кончилось тем, что мы купили в той деревне дом, который стали использовать как летнюю дачу. Обошелся он нам за бесценок, Денис помог с ремонтом, познакомил с местными.
Дина вернулась к матери, всем родственникам рассказывала про нас гадости. Свекровь в итоге встала на сторону дочери и тоже на нас обиделась. Денис встретил в деревне замечательную женщину, и теперь мы дружили семьями. Дочки друга, Маришка и Ирочка, обожали нашего первого сына Ванюшу.
История с золовкой постепенно забылась, мы были с Юрой и Ваней счастливы. Летом жили на даче, даже огородик небольшой разбили. Гоняли вечерами чаи на крылечке, жарили умопомрачительно вкусные шашлыки, и радовались, что неприятная история обернулась новыми знакомствами и крепкой дружбой. Семье нужно помогать, но стоит помнить – добро должно хотя бы вознаграждаться благодарностью. А когда оно вырастает в потребительство, то быстро хочется вычеркнуть такого облагодетельствованного человека из своей жизни. Мы с мужем так и сделали. Золовка до сих пор одинока, несчастна, и винит всех вокруг, кроме самой себя.