— А чего вы на дачу перестали приезжать? — спросила свекровь, размешивая компот в стеклянном графине, который подарила им на прошлый Новый год. Ложечка постукивала о хрусталь, наполняя кухню мелодичным звоном.
Анна замерла с вилкой в руке. Кусочек картофеля, который она собиралась отправить в рот, так и остался висеть в воздухе. Она бросила быстрый взгляд на мужа. Сергей сидел, опустив глаза в тарелку, будто изучал узор на фарфоре.
— Работы много, — буркнул он после затянувшейся паузы, не поднимая взгляда.
Галина Петровна поджала губы. Складка между бровями стала глубже.
— Какая работа в выходные? Раньше находили время. Каждые выходные приезжали, а теперь… — она многозначительно вздохнула, — уже девять месяцев носа не кажете.
Сергей поерзал на стуле. Деревянные ножки скрипнули по натертому до блеска паркету.
— Мама, мы просто…
— Да ладно, ладно, — перебила Галина Петровна, махнув рукой с золотым браслетом, который позвякивал при каждом движении. — Не хотите — не надо. Я же не навязываюсь. Просто спросила.
Но в голосе звучал упрек. Комната наполнилась тяжелым молчанием. Стрелки настенных часов, казалось, двигались медленнее, чем обычно. Воскресный обед, который Галина Петровна устраивала каждый месяц в своей городской квартире, тянулся мучительно долго.
Первый раз они поехали на дачу через месяц после свадьбы. Май выдался теплым, яблони стояли в цвету, и все казалось идеальным. Анна тогда еще не знала, что значит быть невесткой Галины Петровны.
— Ты кладешь слишком много удобрения, — сказала свекровь, наблюдая, как Анна помогает с цветами. — Так ты их загубишь.
Анна хотела возразить, что училась на биолога и знает, что делает, но промолчала. «Ради Сережи», — подумала она, улыбаясь через силу.
— Конечно, Галина Петровна, спасибо за совет.
Вечером она записала это в своем дневнике, который вела с подросткового возраста. «Держись, Аня. Она просто беспокоится за свой сад. Ничего личного».
Но личное появилось позже.
С каждым приездом Галина Петровна находила все больше поводов для замечаний. То Анна неправильно накрывала на стол, то готовила не так, как привык Сережа, то одевалась «слишком просто для жены успешного инженера».
Дневник стал единственным местом, где Анна могла выразить свои настоящие чувства. «Иногда мне кажется, что она специально устраивает эти проверки. Как будто хочет доказать Сереже, что я недостаточно хороша для него».
Спустя три года брака у них все еще не было детей. Не то чтобы они активно пытались, но и не предохранялись. Анна начала беспокоиться и записывала свои страхи в дневник.
«А вдруг со мной что-то не так? Каждый раз, когда Галина Петровна спрашивает про внуков, я чувствую себя неполноценной. Вчера она сказала при Сереже, что ее подруга Нина уже второго внука нянчит, а ее сын на год младше».
Сергей старался поддерживать жену, но с матерью спорить избегал. «Она просто волнуется за нас», — повторял он, когда Анна жаловалась на очередную колкость свекрови.
В тот июльский день Галина Петровна попросила их приехать пораньше.
Сергей должен был помочь с ремонтом сарая, а Анне досталась работа по дому. К полудню стало невыносимо жарко. Анна зашла в домик, чтобы взять воды из холодильника. Сумка с дневником осталась на веранде. Она и подумать не могла, что свекровь, которая возилась с цветами, заинтересуется ее вещами.
Вечером, когда они уже собирались уезжать, Галина Петровна вдруг обняла Анну. Это было так неожиданно, что Анна замерла от удивления.
— Ты береги себя, деточка, — сказала свекровь непривычно ласковым голосом. — И Сереженьку береги.
По дороге домой Анна чувствовала непонятную тревогу. Что-то изменилось, но она не могла понять, что именно.
Перемены начались с телефонных звонков. Галина Петровна звонила Сергею почти каждый день, часто поздно вечером.
— Мама, все нормально? — спрашивал Сергей.
— Да-да, просто хотела узнать, как вы. Вы ведь теперь такие занятые, — и в голосе слышался тот же упрек, что и сейчас, за воскресным обедом.
Однажды Анна случайно услышала часть разговора.
— Сереженька, я все понимаю, но подумай о будущем. Ты же хочешь детей, правда? А годы идут. Может, стоит проверить… ну, ты понимаешь.
— Мама, прекрати, — резко ответил Сергей. — Мы сами разберемся.
Когда он вернулся в комнату, лицо у него было мрачнее тучи.
— Что случилось? — спросила Анна.
— Ничего, — отрезал он. — Мама просто переживает.
А потом был тот ужин у Галины Петровны. Неожиданно появилась Вера, дочь маминой подруги. Молодая женщина с ямочками на щеках и длинными каштановыми волосами. Она работала в каком-то сельском хозяйстве, выращивала редкие растения.
— Верочка недавно развелась, — сообщила Галина Петровна, поглядывая на сына. — Такая умница пропадает. И с землей умеет обращаться, и хозяйка отличная.
Сергей неловко улыбался, а Анна чувствовала, как краснеет от унижения. Это было очевидное сватовство прямо у нее на глазах.
По дороге домой они впервые по-настоящему поссорились.
— Ты не видишь, что она делает? — кричала Анна. — Она пытается нас разлучить!
— Не говори глупостей, — огрызался Сергей. — Она просто пригласила дочку подруги. Что в этом такого?
— «Верочка то, Верочка сё». А ты и рад стараться, улыбался во весь рот.
— Я просто был вежлив! Что мне теперь, букой сидеть?
Они вернулись домой в тишине, каждый со своей обидой.
Окончательный разрыв произошел неделю спустя, снова на даче.
Галина Петровна устроила барбекю и пригласила соседей. Среди других гостей опять оказалась Вера.
Анна поднялась на второй этаж, чтобы переодеться — она случайно пролила соус на блузку. Проходя мимо комнаты свекрови, она услышала голоса.
— Я нашла ее дневник, Вера. Ты не представляешь, что она там пишет. — Голос Галины Петровны звучал приглушенно, но достаточно отчетливо. — Она считает, что мой Сережа недостаточно амбициозен. Представляешь? А еще там про какого-то бывшего… Не знаю, что у них было, но она явно до сих пор о нем думает.
Анна застыла у двери. Дневник. Ее дневник. Тот самый, который она везде брала с собой, чтобы записывать свои мысли.
— Галина Петровна, может, не стоит… — голос Веры звучал неуверенно.
— Стоит, Верочка, стоит. Мой сын заслуживает лучшего. Она не может даже детей ему подарить. А потом будет поздно.
Анна тихо отошла от двери, чувствуя, как весь мир вокруг внезапно потускнел. Ее личное пространство, ее мысли, ее страхи — все было вывернуто наизнанку и искажено.
Спустившись вниз, она нашла Сергея у мангала. Он переворачивал мясо, смеясь над чьей-то шуткой.
— Нам нужно поговорить, — сказала она тихо. — Сейчас.
Они отошли к дальнему углу сада, где их никто не мог услышать.
— Твоя мать читала мой дневник.
Сергей недоверчиво нахмурился.
— Ань, ты что? С чего ты взяла?
— Я только что слышала, как она рассказывала Вере о том, что там написано. Только все переврано. — Голос Анны дрожал. — Она говорит ей, что я писала про какого-то бывшего, что ты недостаточно амбициозен. Ничего подобного там нет!
Сергей покачал головой.
— Мама бы никогда… Тебе показалось.
— Мне не показалось! — Анна почти кричала. — Я слышала своими ушами! Она копается в моих вещах, читает мой дневник, а потом использует это, чтобы настроить тебя против меня!
— Тише, люди услышат, — Сергей оглянулся на гостей. — Давай потом обсудим.
— Нет, не давай. Я не останусь здесь ни минуты. И на эту дачу больше не приеду, пока твоя мать не признает, что она сделала, и не извинится.
Она развернулась и пошла к дому забирать свои вещи.
В тот день они уехали раньше, сославшись на плохое самочувствие Анны. Всю дорогу Сергей молчал, крепко сжимая руль. Дома разговор продолжился.
— Аня, ты же понимаешь, как это звучит, — сказал Сергей устало. — Моя мать, уважаемый человек, бывший директор школы, роется в твоих вещах и читает дневник как подросток?
— А что, уважаемые люди не бывают бесцеремонными? — горько усмехнулась Анна. — Ты не видишь, что происходит. Она манипулирует тобой. Сначала эти звонки, потом Верочка эта из ниоткуда. А теперь еще и мой дневник.
— Ты параноишь! Мама просто хочет для нас лучшего.
— Нет, Сережа. Она хочет лучшего для тебя. Меня в этой картине мира уже нет.
В ту ночь Сергей спал на диване.
С того дня они перестали ездить на дачу. Сергей иногда навещал мать один, возвращаясь молчаливым и раздраженным. Отношения с Анной становились все холоднее. Работа стала для него убежищем — он задерживался допоздна, брал дополнительные проекты, часто уезжал в командировки.
Анна погрузилась в свое увлечение — выращивание редких сортов цветов. Она превратила их маленький балкон в настоящий сад. Это занятие успокаивало, позволяло не думать о том, что происходит с их браком.
Галина Петровна звонила все реже, а потом звонки и вовсе прекратились. Сергей не говорил об этом, но Анна видела, что его это ранит.
Шли месяцы. Новый год они встретили вдвоем, тихо и без особой радости. Подарки, которые прислала Галина Петровна — шарф для Сергея и кухонный комбайн для Анны — так и остались лежать в коробках.
В конце января Сергей занялся разборкой старых фотографий. Это была их общая договоренность — разобрать наконец хаос в шкафах. Анна сортировала книги в гостиной, когда услышала его голос:
— Аня, подойди, пожалуйста.
В его голосе было что-то такое, от чего она сразу насторожилась. Сергей сидел на полу спальни, вокруг были разбросаны фотографии, а в руках он держал несколько снимков.
— Смотри, — он протянул ей фотографии.
Первый снимок был сделан на даче прошлым летом. На веранде, где они обычно завтракали. На переднем плане — стол с фруктами, а на заднем… Анна прищурилась. В глубине кадра виднелась Галина Петровна, и в руках у нее была знакомая кожаная обложка. Анин дневник.
На втором фото, сделанном, видимо, через несколько секунд, Галина Петровна уже сидела в кресле, перелистывая страницы.
— Я даже не помню, как делал эти снимки, — сказал Сергей тихо. — Просто фотографировал двор, веранду. Для ландшафтного дизайнера, помнишь? Мы хотели изменить планировку сада.
Анна молча смотрела на фотографии. Все эти месяцы сомнений, ссор, холодных взглядов. И вот доказательство, которое было у них перед глазами все это время.
— Ты мне не верил, — сказала она наконец. — Я говорила тебе, а ты мне не верил.
Сергей опустил голову.
— Прости меня.
В тот вечер они говорили до глубокой ночи. Впервые за многие месяцы действительно говорили, а не обменивались холодными фразами.
— Она всегда была такой, — признался Сергей. — Контролировала каждый мой шаг. Знала всех моих друзей, проверяла домашние задания до последнего класса школы. Я просто привык считать, что это забота.
— Это не забота, Сережа. Это контроль. И она не изменилась, когда ты вырос. Просто теперь ты этого не замечаешь.
— А что с Верой? — спросил он вдруг. — Ты правда думаешь, что мама специально ее позвала?
Анна вздохнула.
— А ты как думаешь? «Такая умница пропадает». И все эти разговоры про детей, которых у нас нет. Разве не очевидно?
Сергей долго молчал.
— Знаешь, я всегда боялся ее разочаровать. Даже профессию выбрал ту, которую она считала правильной. И женился… — он запнулся.
— Тоже так, как она хотела? — тихо спросила Анна.
— Нет, — твердо сказал Сергей, глядя ей в глаза. — Тут я впервые поступил по-своему. Наверное, поэтому она и не приняла тебя по-настоящему. Я нарушил ее план.
Приглашение на обед пришло неожиданно. Галина Петровна позвонила Сергею сама, голос был мягким, почти заискивающим.
— Давайте просто поговорим, — сказала она. — Как раньше. Я угощу чем-нибудь вкусным.
Они решили пойти. Отчасти потому, что Сергей не мог полностью разорвать связь с матерью, отчасти потому, что им обоим нужно было завершение этой истории.
И вот теперь они сидели за столом, и Галина Петровна спрашивала с деланным равнодушием:
— А чего вы на дачу перестали приезжать?
Анна смотрела на свекровь. Как ловко она делает вид, что ничего не произошло. Как будто не было этих месяцев, этих манипуляций, этого нарушения границ. Как будто все можно начать с чистого листа, просто притворившись, что прошлого не было.
Сергей откашлялся.
— Мама, нам нужно поговорить.
— О чем, сынок? — Галина Петровна хлопнула ресницами с искренним недоумением.
Сергей достал из кармана фотографии и положил на стол.
— Об этом.
Галина Петровна близоруко наклонилась к снимкам, затем резко отпрянула, будто обожглась.
— Что это? — голос ее звучал сдавленно.
— Это ты читаешь дневник Ани. Тот самый, о котором ты потом рассказывала Вере, переврав все, что там написано.
Галина Петровна выпрямилась, поджав губы.
— Я не знаю, о чем ты. На этих нечетких фотографиях ничего не разобрать.
— Мама, — в голосе Сергея звучала усталость. — Хватит. Просто хватит.
— Что хватит? — голос Галины Петровны взлетел на октаву выше. — Что я такого сделала? Только заботилась о тебе, о вашей семье! А она, — палец с аккуратным маникюром указал на Анну, — она настраивает тебя против родной матери!
— Никто никого не настраивает, — твердо сказала Анна. — Фотографии говорят сами за себя. Вы читали мой дневник, а потом использовали то, что там узнали, против меня. Искажали мои слова, пытались разрушить наш брак.
— Какой брак? — фыркнула Галина Петровна. — Столько лет вместе, а детей нет. О чем тут говорить? Это разве брак?
— Вот видишь, — сказала Анна, повернувшись к мужу. — Вот оно. Всё дело в этом.
Сергей смотрел на мать, и на его лице читалось изумление, будто он видел ее впервые.
— Мама, а если бы у нас были проблемы со здоровьем? Если бы мы просто не могли иметь детей? Ты бы тоже считала наш брак неполноценным?
— Но у вас же нет проблем! — воскликнула Галина Петровна. — Вы просто не стараетесь! А время идет, Сереженька. Мне хочется увидеть внуков. Неужели это так сложно понять?
— А мои чувства? Мои желания? Их понять сложно? — Сергей повысил голос. — Я не хочу заводить детей просто потому, что тебе нужны внуки!
Галина Петровна побелела.
— Неблагодарный, — прошептала она. — Я всю жизнь тебе отдала. Все для тебя. А ты…
— Не надо, мама, — Сергей покачал головой. — Не делай из себя жертву. Ты читала личный дневник Ани. Ты лгала мне. Ты пыталась разрушить мою семью. И теперь ты спрашиваешь, почему мы не приезжаем на дачу?
В комнате повисла тяжелая тишина. Галина Петровна сидела, выпрямив спину, глядя в пространство перед собой. Потом она перевела взгляд на Анну.
— Я просто хотела защитить сына, — сказала она наконец. — В том дневнике… Мне показалось, что ты несчастлива с ним. Что ты жалеешь о своем выборе.
— Это неправда, — тихо сказала Анна. — Я никогда не писала ничего подобного. Я писала о своих страхах, о том, что боюсь не оправдать ожиданий. Ваших ожиданий, если честно. Боюсь, что не смогу дать Сереже детей так быстро, как вам хотелось бы. Боюсь, что не подхожу на роль идеальной жены в вашем представлении.
— Зачем тогда писать все это? — спросила Галина Петровна с искренним недоумением.
— Затем, что людям нужно куда-то выплескивать свои эмоции, — ответил за жену Сергей. — Затем, что не все держат все в себе, как ты учила меня. И это нормально, мама. Это здоровее, чем делать вид, что все прекрасно, а потом срываться на близких или читать чужие дневники.
Галина Петровна опустила голову.
— Вы не понимаете, — сказала она тихо. — Когда у вас будут дети, вы поймете. Родители всегда лучше знают…
— Нет, мама, — перебил Сергей. — Не всегда. И даже если так — это не дает права вмешиваться в чужую жизнь.
Они ушли, не доев обед. На улице было морозно, и их дыхание превращалось в облачка пара.
— Что теперь? — спросила Анна, когда они сели в машину.
— Не знаю, — честно ответил Сергей. — Я не могу полностью прекратить общение с ней. Она все-таки моя мать. Но и продолжать так, как было, я тоже не могу.
Они помолчали.
— А как насчет дачи? — спросила Анна.
— Забудь про дачу, — сказал Сергей. — Я присмотрел один участок в Озерках. Небольшой, но с хорошим домом. Выставили недавно на продажу.
Анна внимательно посмотрела на мужа.
— Ты серьезно?
— Абсолютно. — Он завел машину. — Нам нужно свое место. Что-то, что будет только нашим. Без всей этой истории.
Прошло три месяца. Весна выдалась ранней, и на их новом участке уже зацвели первые цветы. Анна высадила рассаду, которую вырастила на балконе, и теперь с нетерпением ждала результатов.
Сергей виделся с матерью раз в две недели — всегда в кафе, никогда у нее дома. Анна не навязывалась, но не возражала, когда он предложил ей присоединиться к ним в следующий раз.
— Не жди слишком многого, — предупредил он. — Она не изменилась.
— Я знаю, — ответила Анна. — Но мы изменились.
В тот день они впервые поговорили о детях — серьезно, обстоятельно. Не потому, что этого ждала Галина Петровна, а потому что они сами были готовы начать этот разговор.
— Я всегда боялся, что буду таким же родителем, как моя мать, — признался Сергей. — Контролирующим. Не уважающим границы.
— А я боялась, что не смогу быть хорошей матерью, — ответила Анна. — Особенно с такой бабушкой на горизонте.
Они улыбнулись друг другу. Страхи никуда не делись, но теперь они могли говорить о них открыто.
Телефонный звонок от Галины Петровны раздался вечером в пятницу.
— Сереженька, я тут подумала… Может, вы заедете ко мне в воскресенье? Я давно вас не видела.
— Мама, мы виделись в прошлую среду, — напомнил Сергей.
— Это не то. В кафе все как-то официально. А дома теплее, по-семейному.
Сергей бросил взгляд на Анну, которая сидела рядом и слышала разговор.
— Мы заняты в воскресенье, мама. У нас дела на новой даче.
Повисла пауза.
— На новой даче? — переспросила Галина Петровна. — Вы купили дачу?
— Да, месяц назад. Осваиваемся потихоньку.
— Ясно. — В трубке повисло молчание. Затем голос Галины Петровны зазвучал с едва заметной дрожью: — А чего вы на дачу перестали приезжать? На мою дачу?
Сергей закрыл глаза.
— Мама, мы уже обсуждали это. У нас теперь своя дача.
— А меня вы пригласите? Посмотреть, что вы там купили?
Сергей посмотрел на Анну. Она кивнула.
— Конечно, мама. Но не в это воскресенье. Мы еще не готовы принимать гостей. Может быть, через пару недель.
— Хорошо, — слишком быстро согласилась Галина Петровна. — Я подожду.
После разговора Сергей долго сидел, глядя в пространство.
— Она никогда не изменится, да? — спросил он наконец.
— Скорее всего, нет, — ответила Анна. — Но мы можем измениться. Мы можем научиться устанавливать границы.
В день визита Галины Петровны Анна нервничала больше обычного. Она перепроверила каждый уголок дома, хотя особо проверять было нечего — их новая дача представляла собой небольшой деревянный домик с двумя комнатами, кухней и верандой. Простой, уютный, их собственный.
— Не суетись так, — сказал Сергей, наблюдая, как жена в третий раз протирает стол. — Это не королева Англии едет.
— Знаю, — Анна заправила выбившуюся прядь волос за ухо. — Просто хочу, чтобы все было идеально. Чтобы ей не к чему было придраться.
— Ей всегда будет к чему придраться, — Сергей подошел и обнял ее сзади. — Но теперь это наш дом, наши правила.
Галина Петровна приехала на такси, с большой сумкой.
— Я домашнюю запеканку привезла, — объявила она, протягивая объемный контейнер. — И варенья своего. Вы же еще не успели сад освоить.
Анна приняла угощение, стараясь улыбаться естественно.
— Спасибо, Галина Петровна. Проходите, мы вам все покажем.
Свекровь прошла в дом, внимательно оглядывая каждую деталь. Ее взгляд задержался на книжной полке, где стояли томики по садоводству, на новых занавесках, на букете полевых цветов в простой стеклянной вазе.
— Скромненько, — констатировала она. — Но чистенько.
Сергей провел для матери экскурсию по участку, показал грядки, которые они с Анной успели разбить, яблони, которые собирались прививать, место, где планировали поставить беседку.
Галина Петровна слушала, кивала, иногда вставляла замечания.
— Яблони надо на южной стороне сажать, Сережа.
— Мы знаем, мама. Они так и будут.
— И беседку лучше ближе к дому. А то в дождь бегать далеко.
— Мы все продумали, мама.
Они вернулись в дом к накрытому столу. Анна постаралась на славу — салаты, запеченная рыба, свежий хлеб. И, конечно, запеканка Галины Петровны.
За столом было неловко. Разговор не клеился, повисали паузы. Сергей рассказывал о работе, Анна — о своих цветах. Галина Петровна слушала, поджав губы.
— А с дачей моей что будет? — спросила она вдруг. — Так и будет пустовать?
— Ты же сама там бываешь, мама, — осторожно ответил Сергей.
— Какой смысл одной? — вздохнула Галина Петровна. — Вон Людмила Ивановна к детям в Германию переехала, Тамара Сергеевна — в Краснодар к дочке. Все к детям поближе хотят.
Сергей переглянулся с Анной.
— Мама, ты нам предлагаешь к тебе переехать?
— Зачем же сразу переезжать, — Галина Петровна сделала неопределенный жест. — Но приезжать почаще могли бы. Или меня забирать на выходные. Здесь есть места для гостей?
— У нас всего две комнаты, — ответила Анна.
— Ясно. Значит, не очень-то я и нужна, — Галина Петровна поджала губы еще сильнее. — Ну ничего, я привыкла.
Сергей вздохнул.
— Мама, мы не говорили, что ты не нужна. Просто у нас пока нет возможности разместить гостей с комфортом. Мы сами только обживаемся.
Галина Петровна отложила вилку.
— Я вам не гость, Сереженька. Я твоя мать.
— Хорошо, — Сергей старался говорить спокойно. — Но это не меняет того факта, что у нас пока только две комнаты.
— Можно и на диванчике, я непривередливая, — Галина Петровна обвела взглядом кухню. — Или вот прямо здесь, на кухне. Мне много не надо.
Анна почувствовала, как напрягся Сергей. Она легонько коснулась его руки под столом.
— Галина Петровна, — сказала она мягко, — мы обязательно будем встречаться. Но не обязательно все время жить вместе. У вас своя жизнь, у нас — своя.
— Какая у меня жизнь? — горько усмехнулась свекровь. — Одна как перст. А вы здесь устроились, без меня.
Сергей поднялся из-за стола.
— Мама, перестань. Мы не обязаны постоянно быть с тобой. Мы взрослые люди, у нас своя семья.
— Вот именно! — неожиданно воскликнула Галина Петровна. — Семья! А где внуки? Уже какой год женаты, а детей нет! О какой семье ты говоришь?
В комнате повисла тяжелая тишина. Анна почувствовала, как к горлу подступает ком.
— Пойду поставлю чайник, — сказала она, поднимаясь.
Сергей остановил ее, взяв за руку.
— Нет, Аня, останься. — Он повернулся к матери. — Мама, ты переходишь все границы. Мы уже говорили об этом. Наши планы на детей — это только наше дело. Не твое.
— А чьё же? — Галина Петровна всплеснула руками. — Вы молодые, здоровые. Что вам мешает? Или вы вообще не хотите детей?
— Мы хотим, — твердо ответила Анна, садясь обратно. — Но когда мы сами будем готовы, а не потому, что кто-то считает, что пора.
— А чего тянуть? — настаивала Галина Петровна. — Я вот родила Сережу в двадцать три. И ничего, справилась.
— Времена другие, мама, — устало сказал Сергей. — И мы другие.
Галина Петровна вдруг затихла, глядя куда-то в пространство. Потом сказала тихо, почти шепотом:
— Я просто хочу успеть. Увидеть внуков, пока еще могу с ними нянчиться.
Что-то в ее голосе заставило Анну насторожиться.
— Галина Петровна, с вами все в порядке? — спросила она осторожно.
Свекровь отмахнулась.
— А что со мной будет? Возраст только. Не молодею.
Но в глазах мелькнула какая-то тень, которую Анна не могла расшифровать.
После обеда Сергей вышел проводить мать до такси. Они о чем-то долго говорили, стоя у калитки. Анна наблюдала за ними из окна кухни. По позе мужа, по его опущенным плечам она поняла, что разговор серьезный.
Когда он вернулся, лицо у него было бледным.
— Что случилось? — спросила Анна.
Сергей тяжело опустился на стул.
— У мамы проблемы со здоровьем. Серьезные. Она не хотела говорить, но сегодня проговорилась.
— Что именно?
— Сердце. Ей нужна опе.рация, но она отказывается. Говорит, что в ее возрасте это слишком сложно. И опасно.
Анна подошла и обняла мужа за плечи.
— Сережа, мне жаль. Но, может быть, врачи преувеличивают риски?
— Не знаю, — он потер лицо руками. — Она толком ничего не объяснила. Сказала только, что хочет дождаться внуков. Как будто это последнее желание.
Они помолчали.
— И что теперь? — спросила Анна.
— Не знаю, — повторил Сергей. — Мне нужно узнать больше о ее состоянии. Поговорить с врачами.
— А нам? — тихо спросила Анна. — Нам что делать?
Сергей посмотрел на нее долгим взглядом.
— Ты о детях?
Анна кивнула.
— Аня, — он взял ее за руки, — мы не должны заводить ребенка только потому, что моя мать давит на жалость. Это слишком серьезное решение.
— Я знаю, — сказала она. — Но, может, нам пора? Мы ведь и так думали об этом.
— Думать — одно, а решиться — другое, — Сергей покачал головой. — Давай сначала разберемся с мамой, с ее здоровьем. А потом решим, как быть с остальным.
В следующие недели Сергей часто навещал мать. Анна иногда ездила с ним, иногда оставалась на даче. У нее начинался новый проект — композиции из засухоустойчивых растений.
С Галиной Петровной что-то происходило. Она стала мягче, сдержаннее. Реже давала непрошеные советы, иногда даже интересовалась работой Анны. Беспокойство за ее здоровье как будто изменило динамику их отношений.
Сергей нашел для матери хорошего кардиолога, настоял на повторном обследовании. Результаты оказались не такими страшными, как предполагала Галина Петровна. Опе.рация была нужна, но не экстренно, и риски были вполне приемлемыми.
— Она сама себя накрутила, — сказал Сергей, вернувшись от врача. — Или намеренно преувеличила. Не могу понять.
— Она боится, — предположила Анна. — Страх многое преувеличивает.
В конце мая они снова пригласили Галину Петровну на дачу. На этот раз атмосфера была другой — спокойнее, теплее. Свекровь привезла рассаду каких-то редких цветов, которые выписала по интернету специально для Анны.
— Я тут посмотрела в сети про твои засухоустойчивые, — сказала она, протягивая горшочки. — Нашла интересный сорт.
Анна была тронута. Это был первый подарок от свекрови, который казался действительно искренним.
Вечером, когда они сидели на веранде с компотом, Галина Петровна вдруг сказала:
— Я ведь правда читала твой дневник.
Анна замерла с стаканом в руке. Сергей напрягся.
— Мы знаем, мама.
— Нет, я не о том, — Галина Петровна покачала головой. — Я не только тогда его читала. Я брала его каждый раз, когда вы приезжали. Почти два года.
Анна медленно поставила стакан на стол.
— Зачем? — только и смогла спросить она.
Галина Петровна пожала плечами.
— Сначала из любопытства. Хотела знать, что ты за человек на самом деле. А потом… потом это стало как навязчивая идея. Я ждала, когда вы приедете, чтобы снова его прочитать.
— И что ты там надеялась найти? — спросил Сергей глухо.
— Сама не знаю, — Галина Петровна опустила глаза. — Наверное, подтверждение своим страхам. Что она тебя не любит. Что ты сделал ошибку. Что она не та, кто тебе нужен.
— И нашла? — голос Анны дрожал.
Галина Петровна посмотрела на нее долгим взглядом.
— Нет. Я нашла там девушку, которая очень старается. Которая любит моего сына, но боится не соответствовать. Боится меня, — она усмехнулась. — И правильно боится. Я была… не очень хорошей свекровью.
Они молчали, потрясенные этой неожиданной откровенностью.
— И что теперь? — спросил наконец Сергей.
— Теперь я прошу прощения, — просто сказала Галина Петровна. — У тебя, Анечка, за вторжение в твою жизнь. И у тебя, сынок, за то, что не уважала твой выбор.
Анна сидела, не зная, что сказать. Часть ее хотела ответить, что все в порядке, что она принимает извинения. Но другая часть помнила боль последних месяцев, помнила все те обидные слова и намеки.
— Я не знаю, смогу ли когда-нибудь полностью вам доверять, — сказала она наконец. — Но я готова попробовать начать заново.
Галина Петровна кивнула.
— Большего я и не прошу.
Лето выдалось теплым и солнечным. Их сад расцвел, первый урожай клубники превзошел все ожидания. Галина Петровна перенесла операцию в начале июля — легче, чем они все боялись.
После больницы она несколько недель провела у них на даче. Это был непростой период для всех — им приходилось заново учиться жить рядом, уважать границы друг друга. Были и споры, и недопонимание, и моменты напряжения. Но были и тихие вечера на веранде, и совместные завтраки, и разговоры — настоящие разговоры без масок и защитных барьеров.
В августе Анна узнала, что беременна. Они с Сергеем решили подождать с объявлением — были еще ранние сроки, и они хотели убедиться, что все в порядке.
В последние выходные лета, когда они отвозили Галину Петровну обратно в город, она вдруг спросила:
— А вы будете приезжать ко мне? На мою дачу?
Анна и Сергей переглянулись.
— Не знаю, мама, — осторожно ответил Сергей. — У нас теперь своя дача, свои планы.
Галина Петровна кивнула, принимая ответ. Но в глазах мелькнула тень старой обиды.
Уже у порога ее квартиры Анна вдруг сказала:
— Мы могли бы приехать на следующие выходные. Ненадолго. Просто проведать, посмотреть, как там сад.
Лицо Галины Петровны просветлело.
— Правда? Я бы очень хотела.
Когда они вернулись домой, Сергей спросил:
— Зачем ты это предложила? Ты же говорила, что не хочешь возвращаться туда.
Анна пожала плечами.
— Не знаю. Может, пора перестать бояться прошлого? В конце концов, это просто место. А она… она пытается измениться. Это что-то значит.
Сергей обнял ее.
— Ты удивительная.
— Я просто устала от обид, — призналась Анна. — И потом, — она положила руку на еще плоский живот, — скоро нашему малышу понадобится бабушка. Настоящая, а не та, которую он будет видеть по большим праздникам.
Сергей прижал ее к себе крепче.
— Когда расскажем маме?
— Пусть будет сюрприз, — улыбнулась Анна. — В следующие выходные. На даче.
Утро выдалось ясным и прохладным. Первые осенние нотки уже чувствовались в воздухе. Они приехали на дачу Галины Петровны к полудню. Она ждала их, накрыв стол на веранде.
— Проходите, — сказала она, распахивая калитку. — Я салатов наготовила.
Анна поднялась на веранду, оглядываясь. Странно, но место, которое вызывало столько болезненных воспоминаний, сейчас казалось просто дачей — уютной, немного старомодной, пахнущей яблоками и пряностями.
— Садитесь, — Галина Петровна суетилась у стола. — Компот уже остыл.
Они сели, и Анна вдруг заметила на столе знакомую кожаную обложку. Ее дневник. Сердце пропустило удар.
— Что это? — спросила она, указывая на дневник.
Галина Петровна проследила за ее взглядом.
— Ах, это, — она взяла дневник и протянула Анне. — Ты оставила его тогда. Я хотела вернуть.
Анна осторожно приняла дневник. Он казался тяжелее, чем она помнила.
— Вы не… — она запнулась, — Вы не читали его снова?
— Нет, — твердо ответила Галина Петровна. — Я обещала больше не вторгаться в твою жизнь. И я сдержу это обещание.
Сергей наблюдал за ними, готовый вмешаться, если разговор пойдет не так. Но Анна вдруг улыбнулась, открыла дневник и положила на раскрытые страницы маленькую черно-белую фотографию — результат вчерашнего УЗИ.
— Что ж, — сказала она, протягивая дневник обратно, — тогда, думаю, вы можете прочитать вот это.
Галина Петровна недоуменно взглянула на дневник, потом увидела фотографию. Ее глаза расширились, рот приоткрылся в немом вопросе.
— Это… — она перевела взгляд с фотографии на живот Анны, — Это?..
— Да, — кивнула Анна. — В феврале.
Галина Петровна прижала руку ко рту, в глазах блеснули слезы.
— Боже мой, — прошептала она. — Да?
— Да, мама, — Сергей улыбался, наблюдая за ее реакцией. — Ты станешь бабушкой.
Галина Петровна осторожно, почти благоговейно, положила фотографию обратно на страницы дневника и закрыла его.
— Я так ждала этого, — сказала она тихо. — Но теперь я понимаю, что не имела права торопить вас. Это ваше решение, ваше время.
Анна накрыла ее руку своей.
— Мы рады, что вы будете рядом. Нам понадобится помощь.
— Я буду помогать, — быстро сказала Галина Петровна. — Только скажите, что нужно. Я могу сидеть с малышом, могу готовить, могу…
— Мама, — прервал ее Сергей. — Давай по порядку. До рождения еще полгода.
Галина Петровна кивнула, но в глазах уже светились планы на будущее.
— Знаете что, — сказала вдруг Анна, — А ведь я никогда не видела детских фотографий Сережи. Может, посмотрим?
Лицо Галины Петровны осветилось.
— Конечно! У меня целые альбомы! Сейчас принесу.
Она почти выбежала из-за стола, торопясь в дом.
Сергей повернулся к жене.
— Ты уверена? Это же на несколько часов минимум.
Анна рассмеялась.
— Уверена. Пора узнать, на кого будет похож наш малыш.
Галина Петровна вернулась с охапкой альбомов.
— Вот, смотрите. Это Сереженька сразу после роддома. А это первый зубик. А тут первые шаги…
Они склонились над пожелтевшими страницами, слушая истории из прошлого. В какой-то момент Анна поймала взгляд свекрови — в нем было столько благодарности, что она почувствовала, как тает последний лед недоверия.
Солнце клонилось к закату, освещая веранду теплым золотистым светом. Запах яблок смешивался с ароматом осенних листьев. Три человека склонились над старыми фотографиями, связанные не только прошлым, но и будущим, которое еще только начиналось.
Анна думала о том, как странно все повернулось. Дневник, который чуть не разрушил их семью, сегодня стал мостом к новому начину. Может, это и есть взросление — умение прощать, не забывая, и двигаться дальше, помня уроки прошлого?
Галина Петровна показывала очередную фотографию, но вдруг остановилась и посмотрела на них.
— Спасибо, — сказала она просто.
— За что? — спросила Анна.
— За то, что приехали. На эту дачу. Несмотря ни на что.
И в этот момент Анна поняла, что они наконец нашли ответ на вопрос, с которого все началось. Ответ не в обвинениях и не в торжестве правоты. Он в способности сделать шаг навстречу, даже если путь кажется слишком сложным.
— Да, — сказала она тихо. — Мы приехали.
