— У тебя совесть вообще есть? — Елена Ивановна стояла посреди кухни с телефоном в руке, лихорадочно перечитывая сообщения. — Я десять лет жизни тебе отдала, а ты…
— Лена, давай без этих сцен, — Сергей Петрович устало потер висок. — Я просто хочу начать новую жизнь. Разве я не имею на это права?
— А дети? Они тоже имеют право на новую жизнь? Без отца? — она положила телефон экраном вниз, словно там было что-то, на что невыносимо смотреть.
Сергей отвернулся к окну, разглядывая серое сентябрьское небо. Капли дождя стекали по стеклу, образуя извилистые дорожки — точь-в-точь как их общая жизнь, когда-то прямая и понятная, а теперь разбившаяся на десятки неровных путей.
— Я буду помогать, деньги присылать. Лена, пойми, так будет лучше для всех. Я задыхаюсь здесь. Ты же видишь — между нами давно все кончено.
Елена вздрогнула, словно от удара. Эти слова — «между нами все кончено» — так не вязались с их историей, с девочкой Ольгой, которая сейчас на продленке в школе, с шестилетним Максимом, спящим в соседней комнате после садика.
— Между нами — это твой сын и дочь, — тихо сказала она. — А ты просто нашел себе новую игрушку.
Вечером, уложив детей, Елена долго сидела на кухне, перебирая фотографии в старом альбоме. Вот их свадьба, 2005 год. Она — в скромном белом платье, он — в темном костюме. Оба счастливые, наивные. Верили, что любовь — это навсегда.
Первая их встреча произошла на дне рождения общего друга. Сергей — выпускник политеха, отслуживший в армии, серьезный и перспективный инженер с добрыми глазами. Елена — молодая учительница начальных классов, только получившая диплом. Полгода ухаживаний, цветы, кино, а потом предложение руки и сердца на Воробьевых горах.
В 2007-м родилась Ольга, через два года — Максим. Семейное счастье казалось прочным, как бетонные плиты, из которых был построен их дом. Иногда с деньгами было туго, иногда ссорились из-за мелочей, но всегда мирились. Она готовила ему любимый борщ по рецепту его мамы. Он забирал детей из садика, когда у нее были педсоветы.
И вот, спустя десять лет, Сергей собирал вещи, чтобы уйти к Марине — продавщице из торгового центра с ярко-рыжими волосами и звонким смехом.
«Просто я понял, что всегда любил ее,» — сказал он вчера, глядя куда-то в сторону. «Мы встречались до тебя, потом расстались… А месяц назад встретились случайно. И я понял — это судьба.»
Елена захлопнула альбом. Судьба. Как удобно все списывать на судьбу! А детей кто будет поднимать? А ипотеку кто будет платить? А обещания, данные когда-то?
Первые недели после ухода Сергея тянулись бесконечно. Ольга, теперь уже шестилетняя школьница, все спрашивала, когда папа вернется домой. Максим, которому было всего четыре, молча смотрел в окно каждый вечер, словно ждал кого-то.
— Мам, а папа нас больше не любит? — спросила однажды Ольга за ужином.
— Любит, конечно, — Елена старалась, чтобы голос звучал уверенно. — Просто у папы сейчас… сложный период. Он живет в другом месте, но вы по-прежнему его дети.
— А почему он не приходит? Петя из нашего класса говорит, что его папа тоже живет отдельно, но все равно забирает его по выходным.
Елена вздохнула. Что ответить ребенку? Что отец променял их на женщину, которая моложе и веселее? Что предпочел страсть долгу?
— Папа обязательно будет вас навещать, — она погладила дочь по голове. — Просто ему нужно время, чтобы все наладить.
Но Сергей не приходил. Звонил иногда, говорил с детьми по телефону, обещал зайти — и не заходил. Деньги присылал нерегулярно, все меньше и меньше. «Сейчас тяжело с работой, сама понимаешь,» — оправдывался он.
Елена устраивалась на дополнительные подработки. Проверяла тетради до глубокой ночи, брала частные уроки с отстающими учениками, вела продленку. На вопросы коллег о личной жизни отвечала уклончиво: «Все нормально, справляемся». Но за фасадом спокойствия скрывалась бессонница, тревога и страх перед будущим.
Зимой 2014-го, через полгода после ухода Сергея, Елена решилась на откровенный разговор со свекровью. Любовь Михайловна всегда хорошо к ней относилась, а после развода старалась поддерживать невестку и внуков, хотя и переживала за сына.
— Я не понимаю, что на него нашло, — вздыхала пожилая женщина, разливая чай. — Всегда был таким серьезным, ответственным.
— Бывает, Любовь Михайловна, — Елена пыталась говорить спокойно, хотя горечь подступала к горлу. — У всех бывают кризисы.
— Да разве это кризис? Это блажь! В наше время такого не было. Поженились — значит, на всю жизнь. А теперь что? Детей бросил, тебя бросил… И ради кого? Эта твоя Марина… — она не договорила, махнув рукой.
— Что? — Елена подняла глаза. — Вы ее знаете?
— Конечно, знаю! — свекровь поджала губы. — Еще до вашей свадьбы знала. Она с Сережей встречалась, когда он из армии вернулся. Бойкая такая, вся в золоте, ногти длиннющие. Я сразу сказала — не пара она тебе, сынок. Гуляет напропалую, никакой серьезности. И что? Не прошло и месяца — закрутила с каким-то бизнесменом. Сережа места себе не находил, все звонил ей, а она трубку не брала.
Елена смотрела на свекровь широко раскрытыми глазами. Об этой истории Сергей никогда не рассказывал. Когда они познакомились, он лишь вскользь упомянул, что был в долгих отношениях, но «не срослось».
— А потом ты появилась, — продолжала Любовь Михайловна, подкладывая Елене печенье. — Такая скромная, работящая. Сережа сразу повеселел, забыл про нее. Мы с отцом так радовались. Думали, все, остепенился парень, семья, дети…
Елена сидела, оглушенная этой новостью. Выходит, она была не первым выбором, а запасным вариантом? Когда не получилось с яркой Мариной, Сергей выбрал скромную учительницу?
— Вы не думайте, он вас любил, — спохватилась свекровь, заметив выражение лица невестки. — Правда любил. И детей обожает. Просто… мужчины иногда как дети. Увидят яркую игрушку — и все, голову теряют. Но поверьте моему опыту, наиграется и вернется. Куда он денется?
Приближался Новый 2014 год — первый праздник без Сергея. Елена старалась создать для детей атмосферу радости. Купила небольшую елку, развесила с Ольгой и Максимом игрушки, испекла имбирное печенье. Но за всей этой суетой скрывалась глухая тоска.
В те моменты, когда дети не видели, она давала волю слезам. Плакала от обиды, от бессилия, от разбитых надежд. Почему он так поступил? Что она сделала не так? Может, надо было больше внимания ему уделять? Меньше заниматься детьми? Быть более яркой, более страстной?
Тридцать первого декабря, уложив детей спать, Елена села у окна с чашкой чая. За окном падал пушистый снег, в соседних домах мигали гирлянды. Где-то там, в одном из этих окон, Сергей встречает Новый год с Мариной. Счастлив ли он? Вспоминает ли о детях, о ней?
В полночь, под бой курантов, она загадала лишь одно желание: сил. Сил вынести все это достойно. Сил вырастить детей. Сил начать новую жизнь без него.
Весной 2014-го Елена записала Ольгу в танцевальный кружок, а Максима — в секцию рисования. Деньги были на счету, но она решила, что развитие детей важнее. «Проживем как-нибудь,» — говорила она себе, выкраивая из скромного бюджета средства на увлечения детей.
С Сергеем виделась редко — в основном, когда он привозил деньги на детей, что случалось все реже. От коллег по школе она узнала, что он уехал с Мариной в Сочи, хотя сам ни словом не обмолвился об этом. Видимо, у его новой возлюбленной были связи и деньги — то, чего Елене всегда не хватало.
Как-то вечером, проверяя тетради учеников, она услышала звонок телефона. Номер был незнакомый.
— Алло? — осторожно произнесла Елена.
— Это Марина, — раздался звонкий голос. — Нам надо поговорить.
Сердце Елены забилось чаще. Вот она, та самая разлучница. Что ей нужно?
— О чем нам говорить? — холодно спросила Елена.
— О Сергее, конечно. Он у тебя?
— У меня? — Елена опешила. — Я его уже полгода не видела толком. Он же с тобой живет.
На том конце провода повисла пауза.
— Мы расстались две недели назад, — наконец произнесла Марина. — Он съехал, вещи забрал. Я думала, он к тебе вернулся.
— Нет, — твердо ответила Елена. — Не вернулся. И я не знаю, где он.
— Если объявится — передай, что пусть не надеется на возвращение, — в голосе Марины слышалась злость. — Все кончено. И еще скажи, что его часы у меня. Хочет получить — пусть деньги вернет, которые занимал.
Елена медленно положила трубку. Так вот оно что. Сказка закончилась, «великая любовь» разбилась о быт. И что теперь? Сергей вернется, раскаявшись? Будет проситься обратно?
Она почувствовала, как к горлу подступает что-то похожее на смех. После всего, что он сделал, после всей боли, которую причинил… Неужели он думает, что она примет его обратно?
Звонок от свекрови раздался в конце апреля.
— Леночка, Сережа в больнице, — взволнованно сообщила Любовь Михайловна. — Язва обострилась. Врач говорит, на нервной почве.
— Очень жаль, — сухо ответила Елена. — Выздоравливает?
— Да, вроде лучше уже. Знаешь, он о тебе спрашивал. И про детей.
— Мог бы и сам позвонить, если интересуется, — Елена почувствовала, как внутри снова закипает обида.
— Он стесняется, Лена. Знает, что виноват перед вами. Ты… не могла бы навестить его? Он бы так обрадовался.
Елена молчала. Навестить человека, который разрушил их семью? Утешать его? А кто утешал ее все эти месяцы?
— Любовь Михайловна, я не могу. У меня дети, работа. Да и… знаете, это будет неправильно. Передайте ему, что мы в порядке, детей я привезу в воскресенье, пусть навестит, если здоровье позволит.
После этого разговора Елена долго не могла успокоиться. Что-то внутри нее сломалось окончательно. Та женщина, которая ждала, верила, надеялась — ее больше не было. Вместо нее появилась новая Елена — сильная, решительная, способная защитить себя и детей от новых разочарований.
Лето 2014-го выдалось жарким. Елена взяла отпуск и повезла детей на море — не в модный Сочи, а в маленький поселок на Азовском побережье, где отдых был по карману учительнице. Ольга и Максим были в восторге от моря, от песка, от свободы. Впервые за долгое время Елена увидела их по-настоящему счастливыми.
На пляже она познакомилась с семейной парой из Москвы — Игорем и Татьяной. Их дочь Соня подружилась с Ольгой, и взрослые часто сидели вместе, пока дети плескались в море.
— У вас замечательные дети, — сказала как-то Татьяна. — Такие воспитанные, добрые. Вы с мужем молодцы.
— Я одна их воспитываю, — ответила Елена. — Мы в разводе.
— Ой, извините, — смутилась Татьяна. — Я не знала.
— Ничего, — улыбнулась Елена. — Я уже привыкла.
И это была правда. Она действительно привыкла к новой жизни — без Сергея, без его обещаний, без разочарований. Научилась справляться сама, принимать решения, нести ответственность за себя и детей. И в этой новой жизни было что-то… правильное. Словно она наконец нашла свой путь.
Осенью 2014-го, когда дети пошли в школу и садик, Елена устроилась на курсы повышения квалификации. Решила, что пора двигаться вперед, развиваться профессионально. Может быть, со временем она сможет стать завучем или даже директором? Почему бы и нет?
От общих знакомых она слышала, что Сергей снимает квартиру в соседнем районе, работает на том же заводе. С детьми видится редко — то ли стесняется, то ли просто не хочет. Марина, говорят, уехала в Москву с каким-то бизнесменом.
В декабре, незадолго до Нового года, Елена столкнулась с Сергеем в супермаркете. Он выглядел осунувшимся, постаревшим.
— Привет, — сказал он неуверенно. — Как вы там?
— Нормально, — ответила она, удивляясь своему спокойствию. — Ольга на танцы ходит, Максим рисует хорошо.
— Я знаю, мама рассказывала, — он переминался с ноги на ногу. — Слушай, может, увидимся как-нибудь? Поговорим?
Елена посмотрела на него внимательно. Когда-то этот человек был центром ее вселенной. Когда-то она не представляла жизни без него. А теперь… теперь он был просто отцом ее детей. Не больше.
— Зачем, Сережа? О чем нам говорить?
— Ну… мало ли. Может, ты что-то спросить хочешь? Или я могу чем-то помочь?
— Спасибо, но мы справляемся, — она улыбнулась. — С Новым годом тебя. Детям позвони, они будут рады.
И она ушла, чувствуя на себе его взгляд. Не оборачиваясь, не сожалея.
Весной 2015-го жизнь Елены окончательно наладилась. Она получила повышение — стала руководителем методического объединения в школе. Дети радовали успехами: Ольга выиграла городской конкурс танцев, а рисунки Максима отобрали на выставку детского творчества.
С Сергеем отношения стали прохладно-вежливыми. Он исправно платил алименты, иногда забирал детей на выходные. Они не обсуждали прошлое, говорили только о детях, о бытовых вопросах.
В мае Елена наконец решилась и подала заявление на ипотеку. Ее зарплата выросла, накопилась небольшая сумма на первый взнос. Хотелось наконец иметь свое жилье, а не жить в съемной квартире.
Вечером того же дня раздался звонок в дверь. На пороге стоял Сергей с огромным букетом роз.
— Привет, — сказал он, протягивая цветы. — Можно войти?
Елена молча отступила, пропуская его в квартиру.
— Дети у родителей, — сказала она. — Так что если ты к ним…
— Я знаю, — он поставил цветы на стол. — Я к тебе пришел.
Елена вопросительно подняла брови.
— Лена, я… — он замялся. — Я много думал в последнее время. О нас, о том, что случилось. Я совершил ошибку. Я понял, что всегда любил только тебя. И детей. Вы — моя настоящая семья.
Елена смотрела на него, чувствуя странную пустоту внутри. Где-то в глубине души маленькая женщина, которой она была раньше, всхлипнула от счастья. Вот оно! Он вернулся, он просит прощения, все будет как прежде! Но новая Елена, та, которая научилась жить без него, лишь скрестила руки на груди.
— И что ты предлагаешь? — спросила она спокойно.
— Начать сначала, — он сделал шаг к ней. — Я вернусь, мы будем снова семьей. Я компенсирую все, что упустил. Буду лучшим мужем и отцом, обещаю!
— Ты уже обещал однажды, — она отступила. — На нашей свадьбе, помнишь? «В горе и в радости, в болезни и в здравии»…
— Лена, люди ошибаются. Я ошибся. Но я осознал это, я раскаиваюсь! Разве это ничего не значит?
— Значит, — кивнула она. — Это значит, что ты повзрослел. Наконец-то понял, что твои поступки имеют последствия. Это хорошо, Сережа. Правда, хорошо. Особенно для детей.
— А для нас? — он смотрел на нее с надеждой. — Для тебя и меня?
Елена подошла к окну. Весенний вечер окрашивал небо в нежно-розовый цвет. Где-то там, в этом огромном городе, был банк, который рассматривал ее заявку на ипотеку. Была школа, где ее ценили и уважали. Были родители, которые всегда поддержат. Была она сама — сильная женщина, которая прошла через боль и стала лучше.
— Для нас уже ничего нет, Сережа, — она повернулась к нему. — Ты разбил то, что было между нами. И я благодарна тебе за это.
— Благодарна? — он непонимающе нахмурился.
— Да, — она улыбнулась. — Потому что иначе я бы никогда не узнала, насколько сильной могу быть. Никогда бы не поняла, что способна на многое. Ты освободил меня, сам того не желая.
Сергей опустил голову. В этот момент он выглядел совсем как Максим, когда тот огорчался из-за пустяков.
— Значит, ты не простишь меня? — тихо спросил он.
— Я уже простила, — мягко ответила Елена. — Давно простила. Но это не значит, что я должна вернуться к тому, что причинило мне боль. Ты всегда будешь отцом моих детей. Но мужем — никогда.
Она подошла к двери и открыла ее.
— Я подала на ипотеку сегодня, — сказала она. — Буду покупать квартиру. Для себя и детей. Своя жизнь, понимаешь? Совершенно своя.
Сергей медленно поднялся. Казалось, он хотел что-то сказать, но передумал. Молча вышел в коридор, обернулся на пороге:
— Ты изменилась.
— Да, — просто ответила она. — Изменилась.
Когда за ним закрылась дверь, Елена не заплакала. Не бросилась на кровать в отчаянии. Не стала звонить подругам. Она сделала то, чего не делала очень давно — налила себе бокал вина, села в любимое кресло и включила фильм, который давно хотела посмотреть.
Впереди была целая жизнь — ее собственная жизнь. И она была готова прожить ее на полную, без оглядки на прошлое, смело глядя в будущее.
В июле 2015-го Елена получила одобрение по ипотеке. Нашла уютную двушку недалеко от школы, с зеленым двором и детской площадкой. Ольга и Максим были в восторге от новой квартиры — каждому досталось по комнате.
На новоселье пришли коллеги, родители, друзья. Сергей тоже заглянул — привел детей, которых забирал на выходные, вручил подарок, немного постоял в сторонке и ушел. Елене показалось, что в его глазах мелькнула грусть, но, может быть, ей просто показалось.
Вечером, когда гости разошлись, а дети уснули, она сидела на балконе своей новой квартиры и смотрела на звезды. Ей было тридцать пять, она была разведена, растила двоих детей, платила ипотеку, работала в школе. По всем стандартам — не самая завидная судьба.
Но почему-то сейчас, глядя на ночное небо, она чувствовала себя абсолютно счастливой. Впервые за долгое, долгое время.
