Свекровь решила отжать квартиру, которую невестке оставил дедушка
Когда родственники мужа начинают считать ваше имущество своим, а муж не спешит вас защищать – самое время показать характер
– А я сейчас я вызову полицию, – голос Анны звенел в пыльном воздухе разгромленной квартиры. – И вы объясните им, как вломились в чужую собственность и устроили здесь погром. Заодно расскажете, откуда у вас ключи.
Шаг за шагом, день за днем, эта история закручивалась, как пружина. И вот теперь она распрямилась, ударив по всем участникам семейной драмы…
– Ну что, показывай свое наследство, – Михаил щелкнул выключателем в прихожей. Лампочка натужно замигала и наконец осветила небольшую квартиру.
Анна медленно прошла по комнатам. Старенькая мебель, выцветшие обои, скрипучий паркет – всё как при дедушке. На кухонном столе до сих пор стояла его любимая чашка с отколотой ручкой. Он всё собирался её выбросить, но так и не собрался.
– Однушка, сорок квадратов, – деловито начал Михаил, постукивая по стене. – Район хороший, до метро близко. Если сделать нормальный ремонт…
– Дед всегда говорил – главное не метраж, а локация, – перебила его Анна, открывая шкаф. На верхней полке лежала стопка старых газет, которые дедушка зачем-то хранил. – Представляешь, он копил на эту квартиру пятнадцать лет. Всё повторял: «Вот продам дачу – и куплю тебе квартиру в городе. Будет где голову приклонить.»
– Как думаешь, сколько можно будет за неё получать сдавая? – Михаил, её муж, уже прикидывал практическую сторону вопроса.
– После ремонта – вполне приличную сумму, – отозвалась Анна, вытирая непрошеную слезу. – Ведь так квартира будет значительно дороже стоить.
Михаил продолжал расхаживать по квартире с видом риелтора, который вот-вот совершит сделку века. Постукивал по стенам, прищуривался на потолок, бормотал что-то про «евроремонт» и «современные решения». Казалось, он уже мысленно снёс все стены и поставил джакузи прямо посреди гостиной.
– Знаешь, – прервала его строительные фантазии Анна, – дед бы сейчас сказал что-нибудь про то, как в его время люди в бараках жили, и ничего – профессорами стали.
– Ага, – рассеянно отозвался муж, уже прикидывая в уме стоимость ламината. – Слушай, а может, тут студию сделать? Сейчас это модно…
Анна только вздохнула. Когда Михаил входил в режим прораба-энтузиаста, остановить его было сложно.
Первые звоночки прозвенели уже через неделю после прощания с дедушкой. Валентина Петровна, свекровь от бога и по совместительству главный режиссер семейных драм, решила нанести визит.
– Анечка, деточка, – пропела она, элегантно опускаясь в кресло (даже в гости она приходила так, словно снималась в историческом сериале). – Я слышала про наследство…
– Анечка, деточка, – пропела она, элегантно опускаясь в кресло (даже в гости она приходила так, словно снималась в историческом сериале). – Я слышала про наследство…
Анна внутренне напряглась. Когда свекровь начинает разговор со слова «деточка», жди идей.
– Да, дедушка оставил мне квартиру.
– Надо же, как… интересно получается, – Валентина Петровна отхлебнула чай с таким видом, словно это был яд, который она героически пила во имя справедливости. – У вас теперь две квартиры. Роскошь по нынешним временам.
– Что вы имеете в виду? – Анна почувствовала, как напрягаются плечи.
– А то, милая моя, что квартира, в которой вы сейчас живёте – это тоже наследство. От нашего дедушки, между прочим. Он ведь написал дарственную на Михаила, – свекровь поджала губы, – но почему-то совершенно забыл про Ирину. А ведь она тоже внучка, между прочим.
Анна промолчала.
– И вот теперь, – Валентина Петровна театрально развела руками, – получается такая несправедливость: у вас две квартиры, а Ириночка до сих пор ютится в коммуналке. В нашей семье, знаешь ли, так не принято – чтобы у одних всё, а у других ничего.
«В вашей семье не принято», – мысленно поправила её Анна, но вслух ничего не сказала. Она уже поняла, к чему ведёт этот разговор, и ей совсем не нравилось его направление, но она сделала вид, что совершенно не поняла прямого намека свекрови. Михаил, верный своей тактике невмешательства, с преувеличенным интересом изучал узор на чайной чашке – будто там была зашифрована формула вечного двигателя.
И понеслась. Следующие несколько недель свекровь развернула целую информационную кампанию. Главной героиней этой душещипательной драмы стала Ирина – младшая дочь Валентины Петровны, божий одуванчик и профессиональная страдалица. Свекровь приходила день через два, как на работу.
– Представляете, моя Ириночка вчера звонила, – заводила свекровь свою шарманку. – Совсем измучилась, бедняжка. В коммуналке соседи шумные, спать невозможно…
Анна методично нарезала салат, стараясь не реагировать. Михаил, верный своей тактике, усердно жевал, словно от этого зависела судьба мира.
– А ведь ей на работу рано вставать, – продолжала Валентина Петровна, мастерски нагнетая драматизм. – Вот я и подумала… раз уж у вас теперь есть лишняя жилплощадь…
– Мы планируем сдавать квартиру, – перебила Анна, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё клокотало. – Нам нужен дополнительный доход.
О, это была ошибка! Валентина Петровна замерла с вилкой в воздухе, как будто ей только что сообщили, что Земля плоская.
– Сдавать? – переспросила она таким тоном, словно Анна предложила продать почку. – Когда родная сестра твоего мужа ютится в коммуналке? Тимоша, ты слышишь, что говорит твоя жена?
Михаил пожал плечами с видом «я здесь просто мебель, не обращайте внимания». Анна мысленно добавила ещё один пункт в список причин, почему стоит записаться на бокс.
— А между прочим, – продолжала свекровь, уже с явными нотками раздражения в голосе, – в нашей семье не принято…
– Надо же, как много всего у вас не принято, Валентина Петровна,– Анна встала из-за стола, – спасибо за визит, но мне нужно разбирать вещи в квартире.
Свекровь поджала губы с видом королевы, которую попросили покинуть собственный бал. Михаил, верный своей тактике невмешательства, сосредоточенно изучал узор на чашке – видимо, чтобы не встречаться взглядом ни с женой, ни с матерью.
На этом «семейный совет» закончился, но Анна понимала – это только начало. И она не ошиблась.
На этом «семейный совет» закончился, но Анна понимала – это только начало. Когда свекровь включала режим «борьбы за справедливость», остановить её было сложнее, чем товарный поезд, идущий под откос.
Через неделю Анна заехала в дедушкину квартиру – надо было начинать разбирать вещи перед ремонтом. Поднявшись на этаж, она услышала голоса за дверью. Женские. Один – командирский, Валентины Петровны, второй – с придыханием, явно Ирины. Дверь была не заперта.
– Вот тут можно кухню-гостиную сделать, – доносился воодушевленный голос Ирины. – Снесём эту стенку…
– Конечно, деточка, – вторила Валентина Петровна, щелкая рулеткой. – А здесь поставим твой диван, я уже и шторы присмотрела, бирюзовые…
Анна остановилась в дверях, не веря своим ушам. Её квартира. В которой она даже вещи разобрать не успела. И вот теперь здесь…
– Простите, – её голос прозвучал обманчиво спокойно. – Я могу узнать, ЧТО. ЗДЕСЬ. ПРОИСХОДИТ?
Валентина Петровна опустила рулетку, но лишь на мгновение растерялась.
– Ах, Анечка! Как хорошо, что ты пришла, – защебетала она. – Мы тут с Ириночкой планируем небольшой ремонт…
– В моей квартире? – Анна почувствовала, как внутри поднимается холодная злость. – И как же вы сюда попали?
– Ну что ты так официально, – свекровь картинно всплеснула руками. – Мы же семья! Просто хотели помочь определиться с планировкой…
– Выйдите. Пожалуйста, – Анна держала себя в руках, но каждое слово давалось с трудом.
– Анечка, но мы же… – начала было Ирина.
– Немедленно.
Они ушли – Валентина Петровна с видом оскорбленного достоинства. Анна только вернувшись ошарашенная домой поняла, что не забрала ключи — но откуда они вообще у них взялись?
Вечером Анна рассказала мужу о визите его семейства. Михаил оторвался от телефона с видом человека, которого внезапно разбудили во время особенно приятного сна.
– Мама опять улучшает чужую жизнь? – он даже не удивился. – Ну, знаешь, она просто любит…
– То есть тебя не смущает, что твоя мать вломилась в мою квартиру? — Анна почувствовала, как внутри закипает очередной семейный вулкан.
– Слушай, – Михаил потер переносицу, – ты же знаешь маму. Она как муха – если уж прицелилась, будет идти до конца. Но обычно всё само рассасывается….
Ночью Анна не могла уснуть. Ключи. Откуда у свекрови ключи? Утром она поехала проверить квартиру – от Валентины Петровны можно было ожидать чего угодно.
Реальность превзошла все опасения. В коридоре громоздились мешки с цементом, банки с краской, рулоны обоев. Ирина в старенькой футболке и джинсах с энтузиазмом драла со стен остатки дедушкиных обоев, а двое грузчиков как раз затаскивали очередную партию строительных материалов…
– О, Анечка! – оживилась Ирина. – Смотри, какой классный проект мы придумали! Тут будет совмещенная кухня-гостиная, а ванна…
– Стоп, – Анна подняла руку. – Какой проект? Кто разрешил вам что-то здесь делать?
– Как кто? – Ирина захлопала глазами с невинностью младенца. – Мама же всё решила…
В этот момент на сцену выплыла сама Валентина Петровна, величественная, как крейсер «Аврора».
– Ну зачем так нервничать? – промурлыкала она. – Я же всё объяснила Ириночке. Квартира теперь будет её.
– С чего вы это взяли? – Анна развернулась к свекрови.
– Я уже обещала твою квартиру Ирине, она же даже ремонт начала! – в голосе Валентины Петровны звучал вызов. – У тебя есть возражения, деточка?
– Нет, это вы послушайте! Я вам не деточка, – Анна почувствовала, как внутри включается режим «берсерк». – Как бы вы себя вели, если завтра в вашу квартиру придут и обдерут обои, снесут стену. А вам скажут — «Да не возражай – у нас же семья, все общее». А сейчас сюда приедет полиция, и вы ей объясните, как попали в квартиру, которая вам не принадлежит, откуда у вас ключи.
Грузчики как-то сразу сникли, видимо, вспомнив о существовании уголовного кодекса.
– Ну что, ещё будем разговаривать о том, что я не имею права решать, кто будет жить в этой квартире? Материалы я возьму в счёт оплаты убытков, которые вы уже успели нанести. КЛЮЧИ НА СТОЛ!
Валентина Петровна застыла с открытым ртом – впервые в жизни великая княгиня, что сказать. Грузчики, вспомнив о существовании уголовного кодекса, тихонько пятились к выходу — зачем им в чужих разборках участвовать. Ирина, ещё минуту назад чувствовавшая себя хозяйкой положения, теперь напоминала школьницу, пойманную за списыванием на экзамене.
Вечером состоялся серьёзный разговор. Анна высказала мужу всё, что накипело, причём в таких выражениях, что Михаил, кажется, впервые в жизни понял: быть флюгером в семейных отношениях – так себе стратегия.
А потом позвонила Валентина Петровна:
– Тимоша! – голос свекрови дрожал от праведного гнева. – Немедленно поговори со своей женой! Как она могла так поступить с Ириночкой? Выгнать родную сестру! Мы же семья! У вас же есть квартира!
И тут случилось чудо. Михаил, который обычно в конфликтных ситуациях вёл себя как мебель, вдруг обрёл голос:
– Мам, Аня права. Это её квартира.
В трубке повисла такая тишина, словно свекровь впервые в жизни столкнулась с неподчинением приказам главнокомандующего. Потом последовал поток возмущения, достойный шекспировских трагедий – о неблагодарности, о семейных ценностях и о том, как теперь бедная Ириночка будет мучиться в своей коммуналке.
Ирина тоже не осталась в стороне – названивала со слезами каждый час: «Мы последние деньги потратили на материалы», «Как мы теперь квартплату заплатим». На последнее Анна только хмыкнула – может, в следующий раз подумают, прежде чем тратить деньги на ремонт в чужой квартире.
Материалы, кстати, действительно пригодились. Анна решила, что раз уж свекровь с золовкой проявили такую заботу о чужой собственности, было бы невежливо не воспользоваться их щедростью.
Валентина Петровна с Ириной, конечно, еще не раз пытались вернуть деньги за купленные материалы, но Михаил впервые в жизни проявил твёрдость характера:
– Аня всё сделала правильно, – сказал он. – И вообще, мам, может хватит уже командовать в чужой семье?
