— Милый, ужин готов! — Марина позвала мужа из кухни, выставляя на стол дымящуюся тарелку с пастой карбонара.
Павел, рослый мужчина с добродушным лицом, оторвался от телевизора и присоединился к жене. Марина улыбнулась ему, заправляя за ухо прядь каштановых волос. Она старалась выглядеть расслабленно, но внутри всё сжималось от предчувствия: пятница, а значит, скоро начнётся…
— Вкусно, — похвалил Павел, пробуя пасту. — Ты сегодня закончила проект?
— Почти, — вздохнула Марина. — Осталось кое-что доработать. Планирую заняться этим на выходных.
Павел перестал жевать и медленно опустил вилку.
— На выходных? — переспросил он с каким-то странным выражением лица. — Ты… Забыла?
Марина почувствовала, как внутри всё холодеет.
— О чём?
— Мама звонила сегодня. Завтра едем на дачу, — сказал Павел таким тоном, будто речь шла о чём-то само собой разумеющемся. — Нужно картошку посадить и грядки прополоть.
Марина сжала под столом кулаки. Снова. Каждые выходные одно и то же. Она мысленно посчитала до десяти, пытаясь успокоиться.
— Паша, у меня правда много работы. Я не смогу поехать в этот раз.
— Как это не сможешь? — Павел нахмурился. — Мама на тебя рассчитывает. Она специально для тебя подготовила грядки с морковью.
— Для меня? — Марина горько усмехнулась. — Или для себя? Паш, я понимаю, что ты любишь своих родителей, но я физически не могу работать на огороде в эти выходные. Мне нужно закончить проект.
— Ты можешь поработать вечером, — отрезал Павел. — Или встать пораньше. Мама сказала, что тебе нужно помочь с посадкой картошки и прополкой грядок.
Марина почувствовала, как внутри закипает раздражение. Почему Тамара Игоревна решает, чем ей заниматься в выходные? Почему Павел даже не спрашивает её мнения?
— А когда я должна отдыхать? — спросила она, стараясь говорить спокойно. — Я работаю до поздней ночи каждый день. Я устала, Паша. Мне нужен хотя бы один свободный день.
— На даче и отдохнёшь, — отмахнулся Павел. — Свежий воздух, природа…
— Свежий воздух и постоянная работа на грядках — это не отдых, — Марина повысила голос. — Я люблю твоих родителей, но они считают меня бесплатной рабочей силой. Каждые выходные одно и то же!
Павел стукнул ладонью по столу:
— Да что ты говоришь такое! Они нам квартиру помогли купить, машину… А ты даже помочь им не хочешь?
— Я помогаю уже три года! — воскликнула Марина. — Каждые выходные! Но когда я прошу тебя хоть раз остаться дома, потому что у меня работа, ты даже не слушаешь!
— Потому что это глупости! — отрезал Павел. — Сидишь целыми днями за компьютером, только глаза портишь. А на природе полезно!
Марина вспомнила прошлые выходные: жара, комары, и она на коленях перебирает грядки с клубникой, пока Тамара Игоревна раздаёт указания из тени яблони. Павел с отцом ремонтировали сарай, периодически уходя «отдохнуть» — выпить пиво на веранде. А она продолжала работать до самого вечера.
— А я не поеду, я тебе сказала, ни на какую дачу, тем более по прихоти твоей мамочки! Мне ваша дача не в одно место не упёрлась!
Павел замер с открытым ртом от такой грубости Марины, которая сама удивилась своей смелости, а он, явно не ожидая такого отпора.
— Что значит — не поедешь? — медленно произнёс он.
— То и значит, — Марина решительно встала из-за стола. — У меня есть своя жизнь, свои планы. Я не домработница твоей матери.
— Но ты моя жена! — воскликнул Павел, тоже поднимаясь. — И должна…
— Должна? — Марина прищурилась. — Я никому ничего не должна. Я еду к Кате на выходные сразу после того, как доделаю всё по работе. Хочу просто отдохнуть от всего этого.
— К Кате? К этой разведёнке? — Павел скривился. — Она тебе плохого насоветует!
— Лучше уж её советы, чем твоей мамы, — парировала Марина и направилась в спальню собирать вещи.
Павел шёл за ней, не прекращая говорить:
— Ты не можешь просто так взять и уехать! Мама уже всё спланировала! Она специально купила новый секатор, чтобы ты могла кусты смородины обрезать!
Марина резко обернулась:
— Три года, Паша. Три года я каждые выходные еду на эту проклятую дачу. Я уже забыла, когда в последний раз высыпалась или просто отдыхала. Я больше не могу так.
— А как же я? — спросил Павел с обидой в голосе. — Я тоже работаю всю неделю.
— Но ты там отдыхаешь! — Марина повысила голос. — Ты пьёшь пиво с отцом, жаришь шашлыки, а я горбачусь на грядках под надзором твоей матери!
Она достала из шкафа небольшую сумку и начала складывать в неё вещи. Павел наблюдал за ней с растущим возмущением.
— Значит, вот так? — процедил он. — Решила сбежать, когда нужна помощь?
— Я не сбегаю, — ответила Марина, стараясь сохранять спокойствие. — Я просто хочу один раз пожить для себя. Один. Раз.
Она закрыла сумку и потянулась за телефоном.
— Кому ты звонишь? — спросил Павел подозрительно.
— Кате, — Марина поднесла телефон к уху. — Привет! Помнишь, ты предлагала приехать в гости? Я могу завтра… Сегодня? Отлично, буду через час.
Павел смотрел на неё так, словно видел впервые.
— Ты серьёзно сейчас уедешь? А как же я объясню это маме?
— Скажи правду, — пожала плечами Марина. — Что твоя жена устала быть бесплатной рабочей силой и решила отдохнуть.
Она взяла сумку и направилась к двери. Павел преградил ей путь.
— Марина, если ты сейчас уйдёшь, всё будет очень плохо.
— Хуже, чем есть, уже не будет, — ответила она, обходя мужа. — Передай маме, что если она хочет невестку на огороде — то пусть ищет себе новую.
И с этими словами она вышла из квартиры, чувствуя одновременно страх и странное, головокружительное ощущение свободы.
— Кать, представляешь, я сбежала из дома, — Марина нервно рассмеялась, грея ладони о чашку горячего чая.
Катя, невысокая блондинка с острым взглядом, села напротив подруги.
— Пора было, — кивнула она. — Я удивляюсь, как ты столько терпела.
Марина вздохнула. Уютная кухня подруги, без постоянной суеты и напряжения, казалась ей островком спокойствия. Катин кот Маркиз лениво потянулся и устроился на коленях у гостьи.
— Три года, Кать. Три года я думала, что так и должно быть. Что я просто должна… Быть хорошей невесткой, — Марина провела рукой по шерсти кота. — Паша, когда мы только начали встречаться, был совсем другим. Нежным, заботливым. А потом мы поженились, и… Будто подменили человека.
— Мамочкин сынок, — фыркнула Катя, подливая чай. — Классика жанра. Я таких за километр обхожу. Помнишь Игоря, моего бывшего? Та же история. Мамочка всегда права, мамочка лучше знает.
Телефон Марины завибрировал в пятый раз за вечер. Она бросила на экран мимолетный взгляд: Павел. Снова. Пять пропущенных и ни одного сообщения.
— Не берёшь? — Катя кивнула на телефон.
— Нет. Пусть помучается, — Марина отключила звук. — Знаешь, что больше всего меня бесит? Эти выходные на даче. Тамара Игоревна всегда находит мне работу. То прополи грядки, то собери ягоды, то помоги с консервацией. А сама сидит в тени и руководит процессом. И Паша… Паша никогда не заступается за меня.
Катя сочувственно покачала головой.
— А ты говорила с ним? Серьёзно?
— Миллион раз! — всплеснула руками Марина. — Но стоит его мамочке позвонить, и все мои слова как будто испаряются. «Мама звонила, завтра едем на дачу», — передразнила она мужа. — И точка. Никаких обсуждений.
В этот момент телефон снова ожил, но на этот раз высветилось: «Тамара Игоревна».
— О, смотри-ка, — Марина показала экран подруге. — Тяжёлая артиллерия пошла в ход.
— Возьмёшь?
— Ни за что, — решительно ответила Марина. — Хочу хотя бы выходные провести без этого голоса, распределяющего мне задания.
Катя понимающе кивнула и встала.
— Пойдём, я тебе комнату покажу. А завтра поедем на озеро. Там пляж отличный, можно позагорать, искупаться. Отдохнёшь нормально.
Марина с трудом вспомнила, когда в последний раз просто лежала на пляже и ничего не делала. До знакомства с Павлом? Да, наверное.
Тем временем на даче Тамары Игоревны кипели страсти. Павел приехал один, и это вызвало бурную реакцию его матери.
— Где Марина? — Тамара Игоревна, статная женщина с идеальной укладкой, несмотря на субботнее утро, встретила сына на пороге дачи.
— Она… Не смогла приехать, — неуверенно ответил Павел, проходя в дом. — У неё работа.
— Работа? — Тамара Игоревна прищурилась. — Какая работа может быть важнее семьи? Я всё приготовила для посадки картошки! Кто теперь будет мне помогать?
Павел устало опустился на стул.
— Мам, Марина и правда много работает. Может, пусть отдохнёт хоть раз?
— Отдохнёт? — фыркнула мать. — На даче и отдыхала бы! Свежий воздух, природа! А она что, целыми днями в четырёх стенах сидит. Бледная, как поганка.
Павел вспомнил бледное лицо жены, когда она уходила вчера вечером. Нет, не бледное — решительное. Такой он её раньше не видел.
— Она уехала к подруге, — признался он. — К Кате.
— К этой разведёнке? — Тамара Игоревна всплеснула руками. — Ну всё, теперь эта пигалица ей мозги запудрит! Помяни моё слово, добром это не кончится.
Она достала из кармана фартука телефон.
— Я ей сейчас позвоню, поговорю.
— Мам, не надо, — попытался остановить её Павел, но Тамара Игоревна уже набирала номер.
— Не берёт, — произнесла она через минуту, откладывая телефон. — Это что же получается? Она пренебрегает своими обязанностями и даже трубку не берёт?
— Какими обязанностями, мам? — неожиданно для себя спросил Павел. — Марина не обязана каждые выходные работать на даче.
Тамара Игоревна посмотрела на сына так, будто он сказал что-то кощунственное.
— Как это не обязана? А кто обязан? Я? Мне шестьдесят лет! Вы молодые, сильные. Это ваша обязанность — помогать родителям.
— Но не каждые же выходные, — пробормотал Павел.
— А что такого? — Тамара Игоревна придвинулась ближе к сыну. — Когда мы с отцом были молодыми, мы каждые выходные к родителям ездили, помогали. И ничего, не жаловались. А твоя Марина только о себе думает. Эгоистка!
Павел молчал. Где-то в глубине души зарождалось странное чувство — не то сомнение, не то стыд.
— Она просто устала, мам, — попытался он защитить жену.
— Устала? От чего устала? От безделья? — Тамара Игоревна покачала головой. — Нет, сынок, это не усталость. Это неуважение. К тебе, ко мне, к нашей семье. И если ты это не пресечёшь, дальше будет только хуже.
Она положила руку на плечо сына.
— Павлуша, поверь моему опыту. Женщина должна знать своё место в семье. А твоя Марина совсем распустилась. Если ты её не остановишь сейчас, потом будет поздно.
Павел кивнул, не глядя матери в глаза. Что-то надломилось в нём за эти сутки, какая-то прежняя уверенность. Он выхватил телефон и написал короткое сообщение жене: «Когда вернёшься домой, нам нужно серьёзно поговорить.»
Воскресный вечер опустился на город, когда Марина подъехала к дому. Два дня, проведенные с Катей, словно открыли ей глаза. Она чувствовала себя отдохнувшей и… Свободной. Впервые за долгое время.
Поднимаясь по лестнице, Марина мысленно готовилась к разговору с мужем. Она знала, что будет нелегко, но решимость не покидала её. Больше она не позволит собой манипулировать.
Открыв дверь квартиры, Марина замерла на пороге. В прихожей стояли её чемоданы, аккуратно сложенные вещи лежали на них стопками.
— Паша? — позвала она, входя в комнату.
Павел сидел в кресле, глядя в одну точку. Рядом с ним, выпрямившись как струна, восседала Тамара Игоревна.
— Наконец-то, — процедила свекровь. — Нагулялась?
Марина почувствовала, как внутри всё сжалось. Она не ожидала увидеть здесь Тамару Игоревну.
— Добрый вечер, — сухо ответила Марина. — Паша, можно с тобой поговорить? Наедине.
— Всё, что ты хочешь сказать, можешь сказать при маме, — отрезал Павел, не глядя на жену.
Марина глубоко вздохнула. Так, значит. Ну что ж…
— Хорошо, — она выпрямилась. — Я хочу, чтобы мы пересмотрели наши отношения. Я больше не могу каждые выходные ездить на дачу. У меня есть своя работа, свои интересы. Я не прислуга и не рабочая сила.
Тамара Игоревна издала возмущённый возглас:
— Ты слышишь, Павлуша? Она считает помощь родителям за унижение!
— Я не это имела в виду, — Марина старалась говорить спокойно. — Я люблю вас, но мне нужно личное пространство. Время для себя.
— Время для себя? — Павел наконец поднял глаза. — А как же семья? Обязанности?
— Паша, семья — это не только обязанности. Это ещё и уважение, и поддержка. А я чувствую себя… Использованной.
Тамара Игоревна вскочила с места:
— Ах ты неблагодарная! Мы для вас всё делаем! Квартиру помогли купить, машину…
— И вы при каждом удобном случае напоминаете об этом, — Марина почувствовала, как внутри закипает гнев. — Но знаете что? Я готова всё вернуть. Только оставьте меня в покое.
Павел резко встал:
— Что значит «оставьте в покое»? Ты о чём вообще?
Марина посмотрела мужу прямо в глаза:
— О том, что я больше не могу так жить. Каждое решение, каждый шаг — всё под контролем твоей матери. Мы даже отпуск не можем спланировать без её одобрения!
— Потому что мама лучше знает! — воскликнул Павел. — Она о нас заботится!
— Нет, Паша. Она контролирует. И ты позволяешь ей это.
Тамара Игоревна подошла к сыну, положила руку ему на плечо:
— Павлуша, я же говорила. Эта женщина тебя не ценит. Ты для неё ничего не значишь.
Марина не выдержала:
— Прекратите! Прекратите манипулировать им! Вы годами это делаете, а он даже не замечает!
— Как ты смеешь… — начала Тамара Игоревна, но Марина перебила её:
— Нет, это вы как смеете! Вмешиваться в нашу жизнь, решать за нас, диктовать, как нам жить! Я больше не позволю этого.
Павел смотрел то на мать, то на жену, явно не зная, что сказать.
— Паша, — Марина сделала шаг к мужу. — Пожалуйста, давай поговорим без твоей мамы. Нам нужно решить всё самим.
Но Тамара Игоревна вцепилась в руку сына:
— Никуда он с тобой не пойдёт! Я не позволю тебе дурить ему голову!
— Мама, — неожиданно твёрдо сказал Павел. — Пожалуйста, оставь нас.
Тамара Игоревна застыла с открытым ртом:
— Что? Ты выгоняешь родную мать?
— Я прошу тебя дать нам поговорить, — повторил Павел. — Пожалуйста.
Тамара Игоревна поджала губы, схватила свою сумку и направилась к выходу:
— Хорошо. Но запомни, сынок: она тебя не любит. Не так, как я.
Когда за свекровью закрылась дверь, в квартире повисла тяжёлая тишина.
Марина опустилась на диван:
— Паша, нам нужно серьёзно поговорить. О нас, о нашем будущем.
Павел сел рядом, но не слишком близко:
— Я слушаю.
— Я люблю тебя, — начала Марина. — Но я больше не могу жить так, будто мы — продолжение твоей матери. У нас должна быть своя жизнь, свои решения.
Павел молчал, глядя в пол.
— Я не прошу тебя выбирать между мной и мамой. Я прошу тебя выбрать нас. Нашу семью. Ты и я — мы должны быть на первом месте.
— А как же родители? — тихо спросил Павел.
— Мы будем их любить, уважать, помогать им. Но не жить их жизнью, — Марина взяла мужа за руку. — Паша, пойми: если мы сейчас не изменим ситуацию, мы потеряем друг друга.
Павел поднял глаза на жену:
— Ты правда уйдёшь?
Марина почувствовала, как к горлу подступает ком:
— Если ничего не изменится — да. Я не хочу этого, но и так продолжаться не может.
Они сидели молча, держась за руки. За окном сгущались сумерки, а в квартире словно застыло время.
— Я не хочу тебя терять, — наконец произнёс Павел. — Но я не знаю, как всё изменить.
— Мы сделаем это вместе, — Марина слабо улыбнулась. — Шаг за шагом. Главное — быть заодно.
Павел кивнул и крепче сжал руку жены. Впереди их ждал долгий и непростой разговор, но первый шаг был сделан. И, возможно, это был шаг к новой жизни — их собственной жизни.
Прошла неделя. Марина сидела на кухне, задумчиво помешивая ложечкой давно остывший чай. За окном моросил мелкий дождь, капли стекали по стеклу, создавая причудливые узоры.
Звук открывающейся входной двери вывел её из оцепенения. Павел вошёл на кухню, устало опустился на стул напротив жены.
— Как прошло? — тихо спросила Марина.
Павел глубоко вздохнул:
— Тяжело. Мама… Она не понимает. Говорит, что мы её предали, что ты меня настроила против неё.
Марина молча кивнула. Она ожидала чего-то подобного.
— Я пытался объяснить, что мы просто хотим жить своей жизнью, но она не слушает, — продолжил Павел. — Говорит, что мы неблагодарные, что она всё для нас делала…
— И что ты ей ответил? — Марина внимательно посмотрела на мужа.
Павел поднял глаза:
— Я сказал, что люблю её, но моя семья — это ты. И что пора нам научиться жить самостоятельно.
Марина почувствовала, как к горлу подступает ком. Она протянула руку и сжала ладонь мужа:
— Спасибо, Паша. Я знаю, как тебе трудно.
Павел слабо улыбнулся:
— Знаешь, когда я уходил, мама сказала, что я ещё пожалею об этом. Что ты меня бросишь, а она будет ждать моего возвращения.
Марина покачала головой:
— Она просто боится потерять контроль. Но мы справимся, правда?
— Правда, — кивнул Павел. — Знаешь, я только сейчас понял, как сильно мы зависели от неё. Каждое решение, каждый шаг…
— Теперь всё будет по-другому, — мягко сказала Марина. — Мы будем решать сами. Вместе.
Они сидели молча, держась за руки. За окном дождь усилился, барабаня по карнизу.
— Я думаю, нам стоит уехать на какое-то время, — неожиданно произнёс Павел. — Может, возьмём отпуск, поедем куда-нибудь?
Марина удивлённо посмотрела на мужа:
— Ты серьёзно? А как же работа? Дача?
Павел усмехнулся:
— К чёрту дачу. Я хочу провести время с тобой. Только ты и я. Без маминых звонков, без обязательств. Просто отдохнуть и… Может быть, заново узнать друг друга?
Марина почувствовала, как внутри разливается тепло. Впервые за долгое время она увидела в глазах мужа того Пашу, в которого когда-то влюбилась.
— Давай, — кивнула она. — Куда поедем?
— А давай на море? — предложил Павел. — Как в медовый месяц, помнишь?
Марина рассмеялась:
— Помню. Ты ещё обгорел в первый же день, и я мазала тебя кремом от ожогов.
— А ты объелась мидиями и всю ночь мучилась животом, — подхватил Павел. — И я сидел рядом, держал тебя за руку.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Впервые за долгое время смех звучал легко и непринуждённо.
— Знаешь, — сказала Марина, — а ведь это было наше последнее совместное путешествие. Потом начались ремонт, работа, дача…
— Больше такого не будет, — твёрдо сказал Павел. — Обещаю.
Он встал, подошёл к жене и обнял её:
— Прости меня. За всё это время, за то, что не слышал тебя, не понимал…
Марина прижалась к мужу:
— И ты меня прости. Я тоже могла быть настойчивее, могла раньше сказать, что мне тяжело.
Они стояли, обнявшись, и казалось, что весь мир сузился до размеров их маленькой кухни.
Звонок телефона разрушил идиллию. На экране высветилось: «Мама».
Павел посмотрел на Марину, потом решительно взял телефон и выключил его.
— Нет, — сказал он. — Сегодня только мы. Давай планировать наш отпуск.
Марина улыбнулась и кивнула.
Они провели весь вечер, выбирая направление, отель, составляя список мест, которые хотели бы посетить. Впервые за долгое время они чувствовали себя настоящей семьёй, партнёрами, принимающими решения вместе.
Ночью, лёжа в постели, Марина повернулась к мужу:
— Паша, а ты не боишься?
— Чего? — сонно спросил он.
— Что мы не справимся. Что твоя мама была права, и мы не сможем жить самостоятельно.
Павел притянул жену к себе:
— Знаешь, я понял одну вещь. Мама всегда хотела, чтобы я был сильным, самостоятельным. Но своей гиперопекой она достигла обратного эффекта. Теперь настало время действительно повзрослеть. И я хочу сделать это с тобой.
Марина прижалась к мужу:
— Мы справимся. Вместе.
— Вместе, — эхом отозвался Павел.
За окном дождь постепенно стихал. Начинался новый день — первый день их новой, самостоятельной жизни. Жизни, в которой им предстояло многому научиться, много преодолеть, но главное — они собирались делать это вдвоём, поддерживая друг друга.
А старенькая дача, с её бесконечными грядками и консервацией, осталась в прошлом. Возможно, когда-нибудь они вернутся туда — но уже по собственному желанию, а не по чужой указке. И это будет совсем другая история…
