Валентина Петровна не спрашивала. Она ставила перед фактом — как всегда.
— Мама решила вопрос с бабушкиной квартирой, — сказала Ирина мужу, когда тот вернулся с работы. — Бабушка переедет к нам, а в её квартире будет жить Анечка со своим Кириллом.
Ирина произнесла это будничным тоном, словно сообщила, какой суп она приготовила на ужин. Максим застыл с наполовину снятым ботинком. Они с женой жили в двухкомнатной квартире с пятилетней дочкой. Куда им ещё бабушку?
— Постой, какая Анечка? — спросил он, пытаясь осознать свалившуюся информацию.
— Племянница мамы. Ну, ты её видел на юбилее у Валентины Петровны три года назад. Такая… — Ирина покрутила в воздухе рукой, подбирая слова. — В общем, мамина любимица.
Максим смутно припоминал какую-то девицу с высветленными волосами и громким смехом, которая без остановки делала селфи на фоне праздничного стола. Но главное было не в этом.
— А ты не хочешь сначала обсудить, прежде чем соглашаться?
— Я не соглашалась, — Ирина повернулась к плите. — Мама уже всё решила. Она звонила бабушке, потом мне. Сказала, что в таком возрасте Зинаиде Тимофеевне нельзя жить одной, а у Анечки проблемы с жильём.
— Но у нас тоже проблемы с жильём! — Максим наконец разулся и прошёл на кухню. — Где мы её разместим? В комнате с Полиной? Или, может, нам с тобой на кухне спать?
— Мама сказала, что мы можем купить раскладушку…
— Раскладушку? — Максим расхохотался. — Серьёзно? Твоей бабушке восемьдесят два года! Она после инсульта! Ты представляешь её на раскладушке?
Ирина обернулась. Её глаза блестели от непролитых слёз.
— А что я могу сделать? Ты же знаешь мою маму. «Ира, ты должна позаботиться о бабушке, это твой долг. А я уже пообещала Анечке квартиру». И повесила трубку.
Валентина Петровна прибыла через два дня, чтобы «помочь подготовиться к переезду». На самом деле — проконтролировать исполнение своего решения. Высокая, стройная, с идеальной укладкой и макияжем, она внимательно осмотрела квартиру, словно оценивая боевую обстановку.
— Диван слишком узкий, — заявила она, постукивая длинным алым ногтем по спинке. — Мама на нём не поместится.
— Мы думали поставить его в комнату к Полине, — осторожно сказала Ирина. — А детскую кровать придвинуть к стене…
— Не говори ерунды! — отрезала Валентина Петровна. — Ребёнку нужно личное пространство. И вообще, зачем такие сложности? Купите раскладушку, поставите в гостиной.
— Мама, но бабушке будет неудобно…
— Зинаида Тимофеевна не избалована комфортом, — Валентина Петровна прошлась по комнате. — В войну спала на полу, между прочим. А раскладушки сейчас делают вполне приличные, с ортопедическими матрасами.
В дверь позвонили. Максим открыл и увидел на пороге высокого молодого человека с коробкой в руках.
— Добрый день! Я из службы доставки. Заказ на имя Валентины Петровны, — он протянул планшет. — Распишитесь, пожалуйста.
— Отлично, — Валентина Петровна расписалась в документах и повернулась к Ирине и Максиму. — Я заказала раскладушку. Самую лучшую, между прочим. С изголовьем и карманами для мелочей.
Ирина и Максим переглянулись. Ситуация развивалась стремительно, как снежный ком.
— Квартира бабушки — моя забота, — говорила Валентина Петровна, прихлёбывая чай с лимоном. — У Анечки с Кириллом скоро свадьба, им нужно где-то жить. Вы представляете, сколько сейчас стоит аренда? А мама уже старая, ей нужен присмотр.
— Но у нас тесно, — попытался возразить Максим. — Может, имеет смысл нанять сиделку? Мы бы скинулись…
— Сиделку? — Валентина Петровна поставила чашку на стол с таким стуком, что чай выплеснулся на скатерть. — Вы хотите, чтобы моя мать, которая всю жизнь проработала на заводе, доверила остаток дней какой-то чужой тётке? Вы хотите, чтобы потом её квартира досталась этой сиделке?
— Но ведь квартира всё равно достанется Анечке, — заметил Максим.
Валентина Петровна прищурилась.
— Анечка — член семьи. Моя дорогая племянница. Её мать умерла, когда девочке было четырнадцать. Она выросла практически без родителей. А теперь, когда у неё наконец-то появился шанс создать свою семью, вы хотите ей помешать?
— Никто не хочет мешать, — Ирина положила руку на плечо мужа. — Просто мы думаем о бабушке. Ей будет трудно привыкнуть к новому месту.
— Мама привыкнет, — отрезала Валентина Петровна. — В её возрасте люди становятся как дети — принимают то, что им дают.
Зинаида Тимофеевна приехала через неделю. Её привезли на такси, которое вызвала и оплатила Валентина Петровна — этот жест она не забыла упомянуть несколько раз. Бабушка шла медленно, опираясь на трость, с трудом поднялась по ступенькам подъезда. У неё были ясные голубые глаза, которые тревожно всматривались во всё вокруг.
— Мама, ты помнишь Ирину? Свою внучку? — громко спросила Валентина Петровна, словно разговаривала с глухой.
— Помню, конечно, — Зинаида Тимофеевна улыбнулась. — Здравствуй, Ирочка. Ты совсем взрослая стала.
— Здравствуйте, бабушка, — Ирина обняла старушку. — Как вы себя чувствуете?
— Нормально для моих лет, — Зинаида Тимофеевна осмотрелась. — А это твой муж?
— Да, Максим.
— Очень приятно, — бабушка протянула руку. — Извините за беспокойство. Валя настояла, чтобы я к вам переехала. Говорит, одной жить опасно.
— Всё правильно, мама, — Валентина Петровна взяла её под руку. — Здесь тебе будет лучше. А в твоей квартире пока поживёт Анечка. Ты же не против?
— А меня кто-нибудь спрашивал? — неожиданно твёрдо произнесла Зинаида Тимофеевна. — Ты уже все вещи собрала и перевезла.
— Мама, давай не будем начинать, — Валентина Петровна поджала губы. — Ты сама говорила, что тебе тяжело одной.
— Говорила, — согласилась бабушка. — Но я думала, что ты предложишь мне жить с тобой. У тебя ведь трёхкомнатная квартира.
Воцарилось неловкое молчание.
— У меня своя жизнь, — наконец произнесла Валентина Петровна. — И потом, я часто езжу в командировки. Кто за тобой будет присматривать?
— Понятно, — кивнула Зинаида Тимофеевна. — Ну что ж, Ирочка, показывай, где ты меня поселишь.
Ирина провела бабушку в гостиную и показала на раскладушку, застеленную свежим бельём.
— Простите, бабушка, но у нас только так. Обещаю, мы что-нибудь придумаем…
— Не извиняйся, девочка, — Зинаида Тимофеевна ласково погладила её по руке. — Я всякое повидала. И на полу спала, и на сене, и на досках. В тесноте, да не в обиде, верно?
В дверь просунулась любопытная мордашка.
— Баба Зина? — пискнула Полина.
— Правнучка! — просияла старушка. — Иди сюда, покажись.
Полина вошла в комнату и с любопытством уставилась на прабабушку.
— А вы правда помните динозавров? — спросила она.
— Полина! — охнула Ирина.
Зинаида Тимофеевна рассмеялась.
— Нет, детка, до динозавров я не дожила. Но Сталина видела, это точно.
— А кто такой Сталин?
— Потом расскажу, — бабушка подмигнула правнучке. — Будешь приходить ко мне на раскладушку, я тебе много интересного поведаю.
Валентина Петровна постукивала ногой по полу.
— Так, мне пора. Анечка ждёт ключи от квартиры. Мама, ты не волнуйся, она обещала сохранить твою мебель.
— Какое великодушие, — пробормотала Зинаида Тимофеевна. — А можно мне хотя бы мой фотоальбом забрать? Он в серванте лежит.
— Я привезу, — отмахнулась Валентина Петровна. — Или Анечка передаст.
Когда за Валентиной Петровной закрылась дверь, Зинаида Тимофеевна тяжело опустилась на раскладушку.
— Простите меня, ребята, — тихо сказала она. — Валя всегда была… решительной. Даже в детстве. Ей скажешь «нельзя», а она всё равно по-своему сделает.
— Не извиняйтесь, бабушка, — Максим присел рядом. — Мы рады, что вы с нами. Правда, Ира?
Ирина кивнула, хотя в глазах её читалась тревога.
Прошла неделя. Зинаида Тимофеевна оказалась на удивление нетребовательной гостьей. Она рано вставала, сама заправляла раскладушку, пыталась помогать по хозяйству. С Полиной они сразу нашли общий язык — бабушка рассказывала ей истории из своей молодости, учила вышивать крестиком. Вечерами смотрела сериалы на маленьком планшете, который ей подарила Ирина.
Но постепенно стало ясно, что ситуация далека от идеальной. Квартира была слишком маленькой для четырёх человек. Зинаида Тимофеевна стеснялась выходить из своего уголка, когда семья ужинала или смотрела телевизор. Максим и Ирина не могли спокойно поговорить — всё было слышно. Полина не могла привести подружек — негде было играть.
— Может, поговорить с твоей мамой? — предложил Максим. — Объяснить, что так не может продолжаться.
— Бесполезно, — вздохнула Ирина. — Она скажет, что мы эгоисты и не хотим заботиться о старшем поколении.
Как-то вечером, когда Зинаида Тимофеевна уже легла спать, а Полина уснула в своей комнате, супруги сидели на кухне и тихо разговаривали.
— Я узнавал насчёт обмена, — сказал Максим. — Если продать нашу квартиру и бабушкину, мы могли бы купить трёхкомнатную. Пусть не в центре, но всем хватило бы места.
— Мама никогда не согласится, — покачала головой Ирина. — Она уже считает бабушкину квартиру своей. Вернее, Анечкиной.
— Но юридически квартира принадлежит твоей бабушке, верно? — Максим нахмурился. — Она может распоряжаться ею как хочет.
— Теоретически да. Но ты же видишь, как мама давит. И потом, бабушка никогда не пойдёт против неё…
В этот момент они услышали шаркающие шаги. В дверях кухни появилась Зинаида Тимофеевна в ночной рубашке.
— Простите, что подслушиваю, — сказала она, присаживаясь на табурет. — Но раз речь обо мне, имею право знать. Насчёт квартиры… Валя действительно считает, что может ей распоряжаться. Но я ещё в своём уме, слава богу. И документы на квартиру у меня.
Ирина и Максим удивлённо переглянулись.
— Что вы имеете в виду, бабушка? — осторожно спросила Ирина.
— Я не отдала Вале документы на квартиру, — Зинаида Тимофеевна достала из кармана халата сложенный конверт. — Они здесь. Я сказала, что потеряла их при переезде, она мне поверила. Думает, что у меня склероз.
Максим невольно улыбнулся.
— А что насчёт Анечки? Она уже живёт в вашей квартире?
— Валя звонила вчера, — кивнула Зинаида Тимофеевна. — Сказала, что Анечка с женихом уже переехали. Выбросили мой старый диван, купили новый. И кошку завели.
— И вы не возражаете? — удивилась Ирина.
— Видишь ли, внученька, в моём возрасте уже не хватает сил на скандалы, — бабушка вздохнула. — Но это не значит, что я согласна со всем, что делает Валя. Я прожила долгую жизнь и научилась одному: иногда надо дать людям возможность проявить себя. Валя всегда была упрямой, но не злой. Просто она привыкла командовать.
— И что нам делать? — спросил Максим.
— Пока — ничего, — Зинаида Тимофеевна хитро улыбнулась. — Поживём, посмотрим.
Через две недели после переезда бабушки Валентина Петровна устроила семейный обед в ресторане. Она пригласила Ирину с Максимом и Полиной, Зинаиду Тимофеевну и, конечно, Анечку с женихом Кириллом.
— Хочу познакомить вас поближе, — объяснила она. — Всё-таки теперь вы практически соседи!
Анечка оказалась эффектной блондинкой с ярким макияжем и длинными нарощенными ресницами. Она непрерывно фотографировала еду, себя, Кирилла и выкладывала снимки в соцсети.
— Прикиньте, — щебетала она, — мы с Кирюшей сделали такой ремонт в гостиной! Всю мебель переставили. Там такая классная планировка получилась!
— Очень рада, что вам нравится моя квартира, — спокойно сказала Зинаида Тимофеевна. — А фотографии мои вы не выбросили?
Анечка смутилась.
— Э-э-э… нет, конечно! Они в шкафу. Тётя Валя сказала, что вы за ними приедете.
— Обязательно приеду, — кивнула Зинаида Тимофеевна. — Заодно посмотрю, как вы устроились.
Валентина Петровна бросила на мать предупреждающий взгляд.
— Мама, ты же понимаешь, что ребятам нужно время обустроиться. Не стоит их беспокоить.
— Я и не собираюсь беспокоить. Просто хочу увидеть свою квартиру. Тем более, Валечка, ты сама сказала, что я там не живу временно. Пока мне нужен присмотр после болезни.
Валентина Петровна нервно кашлянула.
— Конечно, мама. Конечно.
Кирилл, высокий парень с модной бородкой, впервые подал голос:
— Зинаида Тимофеевна, не переживайте. Мы сохранили все ваши вещи. Ну, кроме дивана, но он реально был старый…
— Кирюш, ну ты чего? — Анечка пихнула его локтем. — Тётя Валя же объяснила, что бабушка к нам не вернётся. Ей у Ирины лучше.
За столом повисло напряжённое молчание. Ирина с Максимом переглянулись. Зинаида Тимофеевна медленно положила вилку.
— Интересно, — произнесла она. — А мне Валя говорила, что я поживу у внучки, пока не окрепну после инсульта. А потом вернусь домой.
Валентина Петровна нервно улыбнулась.
— Мама, ну зачем сейчас это обсуждать? Давайте лучше выпьем за семью!
— За семью — это хорошо, — кивнула Зинаида Тимофеевна. — Только вот что интересно: когда я болела, ты меня ни разу не навестила. Зато как только встал вопрос о квартире — сразу примчалась. И Анечку с собой привела. Познакомиться.
— Бабушка! — Анечка хлопнула накрашенными ресницами. — Я же не виновата, что тётя Валя мне не сказала…
— Тебя никто не винит, девочка, — Зинаида Тимофеевна улыбнулась. — Ты поступила так, как тебе сказали. А вот Валя… — она перевела взгляд на дочь. — Ты ведь с самого начала планировала, что я не вернусь в свою квартиру, верно?
Валентина Петровна побагровела.
— Мама, это нечестно! Я всегда о тебе заботилась!
— Конечно, — кивнула Зинаида Тимофеевна. — Особенно о моей квартире. И о том, чтобы она досталась Анечке. Не своей дочери, не внучке, а племяннице.
— У Ирины уже есть квартира! — вспыхнула Валентина Петровна. — А Анечка — сирота!
— Ей двадцать семь лет, — заметила Зинаида Тимофеевна. — Она давно работает. И жених у неё есть. А вот Ирине и Максиму действительно тесно.
Максим, который всё это время молчал, наконец решился вмешаться:
— Валентина Петровна, мы с Ириной не претендуем на бабушкину квартиру. Но вы должны признать, что нынешняя ситуация — не лучшее решение.
— Да что вы понимаете! — Валентина Петровна стукнула ладонью по столу. — Мама уже старая, ей нужен постоянный уход. У неё может случиться новый инсульт в любой момент. Кто будет за ней присматривать?
— Насчёт ухода, — Зинаида Тимофеевна достала из сумочки сложенный лист бумаги. — Я обращалась к врачу на прошлой неделе. Вот заключение. Моё состояние стабильное, рекомендовано наблюдение раз в месяц. Жить я могу самостоятельно.
Валентина Петровна растерянно моргнула.
— Откуда… Как ты попала к врачу?
— Меня Максим отвёз, — спокойно ответила бабушка. — Он очень заботливый. И Ирочка тоже. Каждый день со мной гуляют, следят, чтобы я таблетки вовремя пила.
Полина, которая всё это время сосредоточенно ела мороженое, вдруг сказала:
— А баба Зина меня научила вышивать! И сказки рассказывает. А ещё она умеет свистеть на пальцах!
Все невольно рассмеялись, даже Валентина Петровна.
— Мама, — она покачала головой. — Ты неисправима.
— Нет, Валечка, это ты неисправима, — ласково сказала Зинаида Тимофеевна. — Всегда пытаешься всё решить по-своему, не спрашивая других. А потом обижаешься, когда тебя не понимают.
После неловкого обеда в ресторане Валентина Петровна избегала разговоров о квартире. Она по-прежнему звонила матери каждый день, спрашивала о здоровье, но не приезжала. Ирина с Максимом тоже не поднимали эту тему, хотя ситуация становилась всё более напряжённой. Квартира явно была слишком тесной для четырёх человек.
В начале июня, когда Полина закончила первый класс, Максим предложил отправить её с бабушкой на дачу его родителей.
— Маме и папе будет приятно, — сказал он. — А у нас появится немного свободного пространства.
— Отличная идея, — поддержала Ирина. — Бабушка сможет подышать свежим воздухом, а Полина не будет целыми днями сидеть перед телевизором.
Зинаида Тимофеевна с энтузиазмом приняла это предложение.
— Я всю жизнь мечтала о даче, — призналась она. — У нас с дедом никогда не было своего участка. А Полина покажет мне современную деревенскую жизнь.
Валентина Петровна, узнав о планах, немедленно позвонила дочери.
— Ты с ума сошла? — возмущалась она. — Мама после инсульта, а ты отправляешь её на какую-то дачу! А если ей станет плохо? Если она упадёт?
— Мама, там будут родители Максима, — терпеливо объясняла Ирина. — Они вполне активные люди. И бабушка чувствует себя хорошо, ты же знаешь.
— Я против! — отрезала Валентина Петровна. — И вообще, почему вы всё решаете за моей спиной? Она моя мать, в конце концов!
— А я твоя дочь, — тихо сказала Ирина. — Но тебя это не останавливает, когда ты принимаешь решения за меня.
Валентина Петровна помолчала.
— Хорошо, — наконец произнесла она. — Но с одним условием: я тоже поеду на эту дачу. Хотя бы на выходные. Проверю, как там всё устроено.
Дача родителей Максима оказалась уютным деревянным домиком с большим садом. Зинаида Тимофеевна, приехав туда, сразу же подружилась с Антониной Ивановной, матерью Максима. Они вместе готовили, обсуждали рецепты, делились историями из жизни. Бабушка расцвела — она проводила много времени на свежем воздухе, помогала поливать грядки, учила Полину различать птиц по голосам.
Когда в первые выходные приехала Валентина Петровна, она была удивлена переменами в матери.
— Мама, ты выглядишь… моложе, — заметила она за ужином.
— Свежий воздух и хорошая компания творят чудеса, — улыбнулась Зинаида Тимофеевна. — Знаешь, Валечка, я тут подумала… Может, мне стоит вернуться в свою квартиру? Я действительно хорошо себя чувствую.
Валентина Петровна замерла с вилкой в руке.
— Но… как же Анечка? Они с Кириллом уже обустроились. У них свадьба скоро.
— Я не говорю, что прямо сейчас, — мягко сказала Зинаида Тимофеевна. — Пусть поживут до осени. А потом мы что-нибудь придумаем.
— Но они рассчитывают… — начала Валентина Петровна и осеклась.
— На мою квартиру? — Зинаида Тимофеевна подняла бровь. — Я ещё жива, Валечка. И намерена прожить ещё лет десять как минимум. Так что пусть не рассчитывают.
В этот момент на веранду вышла Антонина Ивановна с чайником.
— Чай готов! Кто будет с вареньем?
Через неделю после визита Валентины Петровны Максиму позвонил его школьный друг Сергей, который работал риелтором.
— Слушай, у меня для тебя информация, — сказал он. — Ты ведь интересовался обменом двух квартир на одну побольше? Есть вариант в вашем районе. Трёшка с хорошей планировкой, второй этаж. Хозяйка согласна на обмен с доплатой. Сейчас не сезон, мало предложений, так что если заинтересует — надо быстро решать.
Максим обсудил это с Ириной, и они решили посмотреть квартиру. Она оказалась именно такой, как они мечтали — просторная, светлая, с раздельными комнатами и большой кухней.
— Идеально, — выдохнула Ирина. — Но нужно поговорить с бабушкой. И с твоей мамой…
Валентина Петровна отреагировала предсказуемо:
— Даже не думайте! Я не позволю! Квартира принадлежит маме, и я не дам вам втянуть её в какие-то авантюры!
— Мама, не кричи, — Ирина старалась говорить спокойно. — Мы просто хотим предложить вариант, который будет удобен всем. У бабушки будет своя комната, у нас с Максимом — своя, у Полины — своя.
— А что будет с Анечкой? — Валентина Петровна сузила глаза. — Вы о ней подумали? Вы хотите выгнать её на улицу?
— Никто никого не выгоняет, — вздохнул Максим. — Мы предлагаем законный обмен. С доплатой. Анечка с Кириллом могут продолжать снимать квартиру, как делают миллионы молодых пар.
— Они не снимают! — отрезала Валентина Петровна. — Они живут в квартире моей матери! И это справедливо!
— Справедливо то, что решит сама Зинаида Тимофеевна, — твёрдо сказал Максим. — Это её собственность.
Сергей приехал на дачу в выходные, привёз документы и объяснил Зинаиде Тимофеевне условия сделки. К удивлению всех, она быстро всё поняла и согласилась.
— Только один вопрос, — сказала она. — Анечка. Она хорошая девочка, хоть и избалованная. Мне бы не хотелось, чтобы она думала, что я её обманула.
— Можно предложить ей компенсацию, — предложил Сергей. — Часть доплаты за обмен. Чтобы она могла внести первый взнос за ипотеку, например.
— Отличная идея, — кивнула Зинаида Тимофеевна. — Думаю, это будет справедливо.
Когда Валентине Петровне сообщили о решении, она сначала пришла в ярость. Кричала, угрожала, даже обещала подать в суд. Но потом, когда эмоции улеглись, неожиданно сдалась.
— Ладно, — сказала она по телефону Ирине. — Я поговорила с Анечкой. Ей нравится идея с компенсацией. Они с Кириллом давно хотели взять ипотеку, но не хватало на первоначальный взнос. Так что… я не буду мешать.
— Спасибо, мама, — выдохнула Ирина. — Я знала, что ты всё поймёшь.
— Не благодари, — сухо ответила Валентина Петровна. — Я делаю это не для тебя, а для мамы. Она всегда была упрямой.
Сделку оформили за месяц. В начале сентября Ирина, Максим, Полина и Зинаида Тимофеевна переехали в новую квартиру. Бабушке досталась светлая комната с видом на сквер. Она привезла с собой несколько любимых вещей из старой квартиры — кресло, торшер, фотографии.
— Ну что, Зинаида Тимофеевна, довольны? — спросил Максим, помогая ей расставлять книги на полке.
— Более чем, — кивнула старушка. — Знаешь, в моём возрасте начинаешь ценить не столько вещи, сколько отношения. Я рада, что мы с Валей наконец-то расставили все точки над «i».
— Она до сих пор обижена, — вздохнула Ирина. — Звонит раз в неделю, и то только чтобы спросить, как твоё здоровье.
— Это пройдёт, — спокойно сказала Зинаида Тимофеевна. — Валя всегда была как кошка — гуляет сама по себе. Но когда ей нужна помощь — приходит домой. Вот увидишь, скоро она смирится.
В ноябре у Анечки с Кириллом была свадьба. Валентина Петровна настояла, чтобы Зинаида Тимофеевна пришла на торжество.
— Это будет выглядеть странно, если ты не придёшь, — сказала она. — Всё-таки ты помогла им с первым взносом за квартиру.
Ирина с Максимом тоже получили приглашение, но вежливо отказались, сославшись на то, что Полина болеет.
— Я прекрасно понимаю! — защебетала Анечка по телефону. — Ой, представляешь, мы купили такую классную квартиру! В новостройке! С двумя санузлами! Спасибо бабушке за помощь!
На свадьбе Зинаида Тимофеевна была единственной из старшего поколения. Она сидела за столом, наблюдая за весельем молодёжи, и думала о том, как странно устроена жизнь. Ещё полгода назад Валя была готова лишить её собственного дома ради этой шумной девицы. А теперь все счастливы — и Анечка с мужем в новой квартире, и она сама в комфортных условиях, с семьёй внучки.
К ней подсела Валентина Петровна, слегка навеселе после шампанского.
— Мама, я хотела сказать… — она запнулась. — В общем, ты была права. Насчёт квартиры и всего остального. Я перегнула палку.
— Неужели? — Зинаида Тимофеевна улыбнулась. — Ты признаёшь свою ошибку? Впервые за… сколько? Шестьдесят лет?
Валентина Петровна фыркнула.
— Не преувеличивай. И не думай, что я полностью раскаиваюсь. Просто… всё вышло неплохо. Анечка счастлива. Ты вроде тоже довольна. Ирка с Максимом получили трёшку…
— А ты?
— Что — я?
— Ты довольна, Валечка?
Валентина Петровна помолчала, крутя в руках бокал.
— Знаешь, мама… Наверное, да. Я наконец-то могу перестать всех контролировать. Это утомительно — вечно принимать решения за других.
— Так не принимай, — просто сказала Зинаида Тимофеевна.
— Легко сказать! — хмыкнула Валентина Петровна. — А если они наделают глупостей?
— Пусть. Это их жизнь, их глупости. Когда-то ты тоже их делала.
— И ты позволяла.
— Потому что верила в тебя, — Зинаида Тимофеевна накрыла ладонью руку дочери. — Верила, что ты справишься. И была права.
Валентина Петровна неожиданно всхлипнула.
— Я просто хотела как лучше, — пробормотала она.
— Я знаю, — кивнула Зинаида Тимофеевна. — Все мы хотим как лучше. Но иногда стоит спросить других, чего хотят они.
Валентина Петровна выпрямилась и поправила причёску.
— Ладно, хватит сентиментальностей. Пойду проверю, как там торт. Анечка заказала трёхъярусный, с фигурками…
Зинаида Тимофеевна смотрела, как дочь удаляется между столиками, по-прежнему прямая, как струна. Она знала, что Валя не изменится. Такой уж она уродилась — властной, решительной, привыкшей командовать. Но, может быть, этот урок заставил её хоть немного задуматься.
Жизнь продолжалась. На следующей неделе Полина обещала научить её пользоваться смартфоном. Максим собирался отвезти к врачу на плановый осмотр. Ирина пригласила на чашку чая соседку — тоже пожилую женщину, бывшую учительницу. Впереди было ещё много дней, наполненных обычными заботами и радостями. И Зинаида Тимофеевна была благодарна судьбе за то, что эти дни она проведёт в своей комнате, в окружении близких людей, а не на раскладушке в чужой гостиной.
