На свадьбе Виктора и Альбины было сказано множество комплиментов — как жениху, так и невесте. Он — подтянутый, выглядевший моложе своих лет элегантный мужчина, не мог наглядеться на неё — яркую красавицу.
Отец невесты, Адам, азербайджанец, родившийся на Кубани, на свадьбе сидел довольно далеко от матери, Ларисы, которая была родом из небольшого села под Житомиром. Последние три года они не разговаривали и даже не виделись: их брак распался из-за многочисленных измен Адама.
Альбина выросла настоящей красавицей: с чёрными косами, смуглой кожей, и чистыми, словно июньское небо глазами. Её белое кружевное платье — подарок отца, стоило, по слухам, несколько тысяч долларов, но Адам для любимой дочери денег не жалел. У неё должно быть всё самое лучшее!
То, что жених намного старше дочери, его не смущало. Напротив, Адам, впитавший в себя культуру своих предков, считал благом, когда муж старше жены. К тому же, Виктор Андреевич был обеспеченным человеком, бизнесменом, одним из совладельцев крупного продовольственного холдинга.
Мать невесты, в отличие от отца, не питала особых иллюзий в отношении дочери. После развода девушка жила с ней, и Лариса как никто знала её легковесность и неразборчивость. Женщина сомневалась в том, что Альбина выходит замуж по любви, но возражать не стала: что ей самой дала эта любовь?
1.
После свадьбы молодые переехали в новую шикарную квартиру в центре города. Праздник кончился. Наступили будни. Виктор обожал молодую жену и старался, чтобы она чувствовала себя, как в раю: в их спальне всегда благоухали живые цветы, расставленные в вазах на подоконнике и на специальных полках.
Несмотря на прекрасно оборудованную кухню, оснащённую по последнему слову техники, супруги чаще обедали и ужинали в ресторанах: Альбина готовить не любила, и Виктор не настаивал.
Его огорчало то, что молодая жена не хочет детей. До свадьбы она отшучивалась: «когда-нибудь у нас будут девочка и мальчик», а сейчас говорила, что прежде хочет реализовать себя в профессиональной деятельности. Она закончила СГУ, и теперь ждала от мужа, что он устроит её в свой холдинг. Об этом они тоже говорили, но когда пришла пора, Виктор предложил ей место в отделе маркетинга простым специалистом. Альбина оскорбилась:
— Что мне там делать? Со старухами отчётность сводить?
— Милая, ну какая отчётность, какие старухи? Отдел мощный, руководит им Мария Павловна, настоящий профессионал! Она тебя всему научит! Поработаешь, поднаберёшь опыта, и тогда подумаем, как развиваться дальше. Мария Павловна через пару лет уйдёт на пенсию, а ты возглавишь…
— Нетушки! — перебила его Альбина, — я не хочу на это тратить годы жизни!
— Хорошо, — спокойно согласился муж, — расскажи мне, как ты видишь свою карьеру.
— Я хочу сразу руководящую должность! И мне плевать, что там скажут твои инвестора! У вас в управляющем совете — сын Азизова! Какой у него опыт? Папкины тачки под кайфом бить?
— Аль, ну ты чего? — расстроился Виктор, — я думал, тебя интересует профессия, и ты хочешь стать в ней лучшей… а Азизов-младший, не продержится и половины рабочего дня, если что-нибудь случится с его отцом! Над ним смеются, а я хочу, чтобы тебя уважали! Чтобы никому и в голову не пришло сказать, что я тебя продвигаю!
— Ах, вон оно что! Ты боишься, — тряхнула она своими роскошными волосами, — тебя беспокоит собственная репутация!
— Да, — честно признался он и нежно провёл пальцем по её бархатной спине, — и твоя тоже. Не завидуй Азизову, он ноль. Не злись, малыш, просто я хочу, чтобы ты стала профи, если уж решила ради этого отложить рождение наших детей.
А результате пришлось Альбине выйти на работу под начало Марии Павловны. Та была не в восторге от новой подчинённой: Альбина часто опаздывала, была резка и надменна, словно это она была руководителем. Но Мария Павловна, которой до пенсии оставалось немного, помалкивала, и просто перекладывала на других не сделанную Альбиной работу.
Однажды днём, Мария Павловна, сидя в своём кабинете, сняла трубку телефона.
— Когда? — спросила она дрогнувшим голосом.
— Два часа назад. На трассе, в тридцати километрах, — голос звонившего постоянно прерывался помехами.
— Где он? Вы сообщили кому-нибудь? — Мария Павловна сняла очки и закрыла глаза.
— Марь Пална, — вы уж, пожалуйста сами. Если что, отвезли его в Ставрополь, в четвёртую!
Женщина посидела немного, приходя в себя. Потом медленно поднялась и пошла в помещение, где вместе с несколькими специалистами сидела и Альбина. Она как раз хвасталась коллегам последним подарком мужа — комплектом из золота с натуральными сапфирами. Увидев Марию Павловну, она замолчала.
— Сейчас и искусственные камни такого качества, что без специального оборудования ни за что не определить, что не натуральные! На глаз они ничем не отличаются! — заявила бухгалтер Елена, которая сидела спиной к двери и не заметила, как вошла руководительница.
Мария Павловна слегка кашлянула. Елена тут же вскочила, и буркнув извинения, унеслась в свою бухгалтерию.
— Альбина Адамовна, можно вас? — Мария Павловна повернулась и сделала несколько шагов, ожидая, что молодая женщина последует за ней. Но та осталась на месте. — Альбина Адамовна! — включила начальственные нотки Мария Павловна, и только тогда Альбина нехотя поднялась с кресла.
Оказавшись у себя в кабинете, Мария Павловна указала молодой женщине на стул. Та села, не сводя с неё настороженного взгляда.
— Ну, — нетерпеливо произнесла она, и о чём же будет разговор?
— Я вынуждена сообщить вам, — заготовленная фраза внезапно испарилась из головы, — вынуждена… сообщить… в общем, Виктор Андреевич в больнице. Состояние тяжёлое.
На лице Альбины отразилось удивление, но не сожаление.
— Как в больнице? На мужа что, напали?
— Нет, произошло дтп, по дороге в Пятигорск. Водитель не справился с управлением. Из троих пассажиров выжил только Виктор Андреевич.
— Ну и дела! — выдохнула Альбина, и вспомнив пророчество мужа относительно Азизова, подняла на руководительницу свои прекрасные голубые глаза: — и что теперь? Вы меня уволите?
— Что? — переспросила Мария Павловна.
Альбина в очередной раз неприятно поразила её: только что ей сообщили, что муж при смерти, а ту заботит лишь, уволят ли её!
Когда Альбина покинула кабинет, Мария всё ещё находилась под впечатлением. Цинизм красавицы потряс её, а ведь ей казалось, что она знает людей! Альбина даже не спросила, в какую больницу увезли её мужа!
Однако, когда спустя две недели, когда Мария Павловна с начальником производства пришла навестить Виктора Андреевича, она встретила в больнице Альбину с её матерью, Ларисой. Видно, та и надоумила дочь, что при данном стечении обстоятельств лучше избежать кривотолков и побольше времени проводить с мужем.
Виктор лежал бледный, похудевший, заросший серебристой щетиной. Теперь он выглядел куда старше своих лет. Сердце Марии Павловны сжалось. Она знала, что в кулуарах холдинга уже идут разговоры о том, что шеф вряд ли выкарабкается. Обсуждалась сумма, которую компаньоны хотели предложить ему за долю в предприятии.
— Он слышит что-нибудь? — спросила Мария у румяной медсестры, которая пришла заменить капельницу.
— Может, и слышит, — отозвалась та, — ему вчера сделали операцию, ещё две впереди. А сейчас он под седацией!
Марии показалось, что веки Виктора дрогнули.
— Держитесь, Виктор Андреевич, — легонько сжала его бледную кисть Мария, — а я буду молиться, чтобы вы вернулись!
Дома она поделилась с мужем о своём визите в клинику. Муж Марии уже несколько лет, как из автомобильного пересел в инвалидное кресло: — тоже пострадал в автомобильной аварии.
— Вот только жена его не любит, — закончила рассказ Мария, наливая мужу тарелку супа.
— Скверно, — отозвался тот. — значит мало шансов у вашего Виктора Андреевича!
— Ну, это мы поглядим, — отвечала ему она.
Каждый день Мария Павловна поражалась Альбине: та почти перестала навещать мужа, порхала, продолжала покупать драгоценности, весело проводила время с подругами, а на работе только и делала, что хвасталась покупками и жаловалась на несправедливую к ней судьбу.
Альбина, подкупая коллег мелкими, но приятными подарочками, обеспечила себе репутацию жертвы. Мол, бедная она, несчастная. Жизнь в самом разгаре, а у неё муж — развалина.
Её коллег это по началу смущало, но после все привыкли. В конце концов Виктор Андреевич сам виноват, раз выбрал себе такую бессердечную жену! Купился на красоту и молодость, теперь вот, пришла расплата: получи и распишись!
В конце концов Альбина уже не стыдилась при коллективе рассуждать, чем займётся после смерти Виктора. А планы были такие: продать их роскошную квартиру в Ставрополе и купить жильё в Москве.
— Вот, где жизнь бурлит! — с горящим взором объясняла она притихшим женщинам, — не то, что здесь!
— А жить чем будешь? — спрашивала её ушлая Елена из бухгалтерии. Та самая, что не умела отличать синтетические сапфиры от натуральных.
— Замуж выйду. Там же сосредоточены огромные денежные потоки! А там, где потоки, полно оленей, припавших к ним!
— Да, Альбина, — тебе бы поэмы писать, — недовольно вставляла Мария Павловна, — не думала о смене деятельности?
— Да не останусь я у вас, не беспокойтесь! — тут же огрызалась та, сверкая глазами. Отцовский темперамент давал себя знать всё чаще: — как только стану вдовой, продам квартиру, и вы меня больше не увидите в своём болоте!Альбина мечтала, что когда унаследует акции мужа, то первым делом уволит ненавистную «старпёршу», как она за глаза называла Марию Павловну. А после можно и в Москву!
Молитвами ли Марии Павловны, или мастерством врачей ставропольской больницы, а скорее всего по сумме молитв и мастерства, состояние Виктора Андреевича улучшилось. Последняя операция прошла успешно и врачи не боялись давать оптимистичные прогнозы.
Мария Павловна продолжала навещать его, и сталкиваясь в больничных коридорах с Альбиной, не могла сдержать улыбки: красавица, похоже злилась, что её планы оказались сдвинуты на неопределённый срок.
Как только врачи разрешили Виктору вернуться домой, Альбина почти перестала там бывать: — её раздражал муж-инвалид, и она не собиралась «таскать за ним горшки», о чём она как-то обмолвилась матери, Ларисе.
— Ну и дура, — ответила та. — А ну, как он тебя без наследства оставит?
— Да где оно теперь, это наследство? — кипятилась Альбина, — Когда оно будет! Вчера слышала, как Виктор отказался продавать свою долю в компании!
Теперь, когда муж не собирался умирать, акции холдинга стали ей не интересны. Деньги — лучше.
— Потише дочка, — шипела на неё Лариса, — хитрее надо быть, поняла? С улыбочкой, ласково… только так.
— Ох, трудно это, мама, — призналась Альбина. — теперь-то он и не мужчина, меня раздражает его немощь! И то, что он цепляется за жизнь…
— Страшные вещи ты говоришь, — перекрестилась Лариса, — на всё Божья воля! И только Господь решает, кому жить, а кому…
Но дочь, похоже, уже не слышала её: улыбаясь, она читала сообщение от мужчины, с которым недавно познакомилась на одной из шумных вечеринок. Он звал её на свидание.
2.
Комнату, в которой стояла кровать для реабилитации, с восхода и до полудня заливал солнечный свет. Поэтому Виктор просыпался рано. Сиделка приходила к восьми, и совершала обычные утренние процедуры. К девяти часам, свежевыбритый и чистый Виктор Андреевич ждал, что к нему перед работой забежит жена. Она мелькала, как комета, и узнав, всё ли нормально, убегала, оставив в комнате лёгкий флёр волнующего парфюма.
О том, что он стал жене в тягость, он понял по сочувственным взглядам сиделки и по тому, что в последнее время Альбина стала избегать его взгляда.
И Виктор Андреевич стал терять интерес к жизни. Целыми днями он молчал, не говоря ни слова ни сиделке, ни приходившему разминать его усыхающие с каждым днём мышцы массажисту, ни единственному другу, Карелину, который навещал его довольно часто.
Пётр Петрович Карелин, друг Виктора с институтской скамьи, сам был женат вторым браком на женщине, которая была его младше, но в отличие от Виктора, был счастлив с женой. Он не раз рассказывал, что Настюша, как ласково называл он её, спасла его.
А вышло это так: после смерти первой жены, которую он очень любил, Карелин стал выпивать. Он был в рабочем гараже, когда внезапно погас свет. Зашумел генератор, и в дрожащем свете загоревшейся лампочки, Пётр увидел покойницу-жену. Оля сидела на ящике и улыбалась ему.
— Скучаешь?
— Оля, зачем ты спрашиваешь? У меня чувство, что я умер с тобой! — ответил он совсем не испугавшись. Скорее, удивился.
— А я не умерла, — её глаза ласково смотрели на него, а потом взгляд скользнул на потолок, — пойдём со мной, Петя.
Он посмотрел туда же, куда и она, и понял, что нужно делать. Нашёл веревку и перекинул через потолочную балку.
— Не бойся, я обниму тебя, и ты ничего не почувствуешь… помнишь, как ты говорил, что тебя как током ударило, когда меня увидел? — засмеялась она.
И он вдруг очень захотел обнять её, и чтоб ударило, как тогда.
Анастасия, работавшая на складе, что был расположен рядом, проходя мимо гаража, услышала голос Петра Петровича. Он с кем-то разговаривал. Настя прислушалась, и услышала, что он обращается к с жене-покойнице. Только её голоса не было слышно.
— Я сейчас, Оля, сейчас! Обними меня родная! — услышала Анастасия и поспешила распахнуть дверь в гараж.
— Пётр Петрович, вас Шемякин зовёт! — крикнула она первое, что пришло ей в голову.
От хлынувшего солнечного света Пётр Петрович часто заморгал, а потом, повернувшись вокруг, удивился:
— А где Оля?
Он и сам не мог объяснить себе, что это было.
Позже, он рассказывал Анастасии, как ему не хватает Ольги, каким она была замечательным человеком. Потихоньку всё, что он рассказывал этой рыжеволосой, конопатой женщине, стало их общей историей. Интерес в её глазах стал для него лекарством, и он всё чаще ловил себя на том, что Настя стала частью его жизни. Не заменой Оли, а сама по себе. Ему был приятен её мягкий южный говорок, обстоятельность, с которой она бралась за любое дело. И однажды он понял, что она волнует его как женщина.
Теперь Карелин, видя, что его друг впадает в то же уныние, в котором он сам когда-то пребывал, решил помочь. Он навещал друга так часто, как мог: раз в три-четыре дня, пытался развлечь его анекдотами, но каждый раз замечал, что тому всё хуже.
— Слушай, старик, прекрати так себя вести! — не выдержал он однажды. — я тут перед тобой ламбаду танцую, заливаюсь соловьём, а ты как мёртвый!
— А я и есть мёртвый! — уцепившись за это слово, Виктор повторил его: — Мёртвый! И для коллег, и для Али… все меня списали со счетов, кажется, было бы лучше, если бы я погиб вместе со всеми!
— Хватит, Вить, а то ведь я и правда поверю, что ты думаешь, что говоришь! — с беспокойством посмотрел на него Карелин, — разве тебе не хочется надрать задницу всем тем, кто тебя раньше времени хоронит?! Ты же всегда был первым среди нас!
— Был первым, стал последним, — отвернулся к стене Виктор.
— Почему ты забросил упражнения?
— А зачем они мне? — он вдруг повернулся к Петру и забормотал, как в горячке: — слушай, Карелин, не береди ты мне душу, а! Привези мне мой пистолет! Он в сейфе, на даче… Ключ от него я тебе дам.
— Это говоришь не ты, а какой-то бес! Тот самый, которого я однажды принял за свою жену, — покачал головой Пётр Петрович, — Витя, бей рогатого, выдавливай из себя! Не смей раскисать!
С тяжёлым сердцем Карелин вышел от друга. Был вечер, а Альбина так и не появилась. Дверь за Петром закрывала новая сиделка — унылая, страшная баба, с сердито поджатыми губами и короткой мужской стрижкой. От неё так и веяло безнадёгой.
«С такой-то всё время проводить и я бы, пожалуй, пистолет попросил» — подумалось Карелину. И он, решив что всё дело в сиделке, решил сам выбрать для друга медсестру. На следующий день он отправился в агентство, предоставляющее услуги по найму персонала.
Вежливый молодой человек предложил ему анкеты свободных кандидатов. Карелину сразу понравилась женщина по имени Нина. Если бы он был болен, то выбрал бы несомненно, её. Но, посмотрев на год рождения, он понял, что фотография, которая нашла отклик в его душе, достаточно старая и сейчас Нине шестьдесят два.
— Ого! — сказал он, возвращая анкеты, — а не поздновато ли сиделкой в таком возрасте?
— Нина прекрасный специалист, с мед. образованием! — вступился за женщину управляющий агентством, — она очень позитивный и светлый человек!
— Да? — Карелин снова взял анкету и посмотрев на Нину, решился: — давайте Нину!
— К сожалению, она освободится через две недели.
— А пораньше нельзя? — почесал кончик носа Пётр Петрович.
— Нет, — вздохнул управляющий, но если вам срочно, могу предложить другую кандидатуру. — и он продемонстрировал фото полной женщины, — Вот, например, Варвара.
— Не надо, — скользнув взглядом по карточке, поспешил отказаться Карелин, — мы подождём! Запишите нас на Нину, вот задаток.
Он рассудил, что за две недели как раз успеет пробудить у Виктора интерес к жизни и убедить сменить угрюмую сиделку.
Но так случилось, что все две недели Карелин не имел возможности навестить друга, ему пришлось срочно лететь в командировку и заменять выбывшего сотрудника.
Когда он вернулся, то сразу позвонил Нине, и договорился о встрече. По дороге к дому Виктора он думал, как ему уговорить друга поменять сиделку.
Поднявшись на этаж, он позвонил в дверь. Открыла ему всё та же унылая сиделка с короткой стрижкой.
— Он спит, — угрюмо обронила она, скользнув взглядом по стоявшей у перил Нине.
— Как спит? Утро же! Сейчас самое время для упражнений! Почему спит?
— А он теперь всё время спит! — сиделка хотела закрыть дверь, но Карелин не дал ей этого сделать. Оттеснив сиделку, он проник в квартиру, и сразу прошёл в комнату друга:
— Витя! — громко позвал он его.
— Я буду вынуждена жаловаться на вас! — закудахтала сиделка.
— Вы уволены, — объявил Карелин. Он похлопал по спине Виктора, который, действительно, спал.
Пётр пытался разбудить Виктора, но ничего не получалось. Тогда он выбежал в коридор, открыл дверь и махнул Нине, которая уже собралась уходить:
— Нина! Сюда! Скорее!
Оказавшись в квартире, женщина сняла обувь и хотела помыть руки, но Карелин потащил её за собой, в комнату, где лежал Виктор,
— Прошу вас, посмотрите! Что с ним?
Пока Нина пыталась привести Виктора в чувство, а Карелин вызывал неотложку, хлопнула дверь — это ушла сиделка.
Нина осматривала Виктора, и ахала. Было такое впечатление, что за мужчиной не ухаживали. Когда Нина начала обрабатывать Виктору пролежни, он наконец-то открыл глаза и слабо застонал.
— Витя! — сразу подскочил к нему Карелин, — я поменял тебе сиделку. Та, прежняя, уволена! Ты же не против?
Виктор посмотрел на него равнодушным взглядом и снова закрыл глаза. Карелин воспринял это, как одобрение.
— Что за дрянь она тебе колола? — Пётр Петрович побежал на кухню, но понял, что мусорный пакет был вынут из корзины коварной сиделкой.
Прибывшая неотложка нашла состояние Виктора удовлетворительным.
— Вы что? С ума сошли? — возмутился Карелин, — да вы знаете кто это? Да если с ним что-то случится, вас всех… к едрене фене!
И Пётр Петрович употребил всё своё красноречие, на которое только был способен, и присовокупил к нему пару крупных купюр.
— Я уверен, что в крови Виктора Андреевича вы найдёте то, чего быть не должно! — закончил он свою речь.
— Мы не делаем анализов, но в больницу доставим, — пообещал фельдшер, — а насчёт остального, это вы там вы на месте договаривайтесь!
Виктора стали собирать в больницу. Уже внизу, когда носилки грузили в машину, рядом притормозила яркая иномарка и оттуда выскочила взбешённая Альбина.
— Что происходит? — закричала она на медиков, — по какому праву? Кто вас вызывал?
— Я, — подошёл к ней Карелин.
— Пётр Петрович, в чём дело? — переключилась она на него, — мой муж получает качественную медицинскую помощь! С ним находится квалифицированный специалист, которого вы, не имея на то права, прогнали!
Скорее всего сиделка успела нажаловаться.
— Я спросил Виктора, и он согласился, — невозмутимо ответил Пётр Петрович, — а что касается квалификации вашего «специалиста», то… Альбина, где ты нашла это чудовище? Состояние Виктора сильно ухудшилось!
— Мой муж пережил жуткую аварию, — острый бордовый ноготь Альбины уткнулся в грудь Карелину, — и не вам судить…
Пётр Петрович взял её палец и слегка вывернул.
— Ай! — вскрикнула она, — ты мне палец сломаешь, му..ак!
— Не сломаю, если ты перестанешь мешать Вите восстанавливаться, — посмотрел ей в глаза Карелин.
— Да кто ты такой? — высвободив палец, заверещала она, — Xpeн с горы! Да я шепну, кому надо, от тебя мокрого места не останется!
— Шепни, шепни, — отмахнулся от неё Пётр Петрович и сел в машину, рядом с носилками.
Он оказался прав: в крови Виктора обнаружили нейролептики, в количестве, существенно превышающем безопасное.
Через неделю Виктор уже улыбался Нине, а через две возобновил занятия реабилитационной гимнастикой.
Мария Павловна узнав о том, что произошло, уволила Альбину. Та, не стерпев унижения, пообещала, что так этого не оставит и побежала жаловаться отцу.
— Всё из-за этого Карелина! Он, представляешь, вломился к нам, выгнал сиделку! И вывернул мне палец!
— Чего ты хочешь от меня? — спросил отец, когда она закончила свои излияния.
— Как «что»? Хочу, чтобы ты наказал его, папа! Пусть его изобьют, чтобы не повадно было!
— За что? — Адам посмотрел на дочь, и та испугалась: впервые она видела отца таким злым. — за то, что я не смог воспитать нормально единственную дочь? За то, что она возомнила, что может решать за других их судьбу, да?
— Пап, ты чего? — попятилась Альбина. — я всего лишь хотела жить так, чтобы мне все завидовали!
— В общем так, доченька, — гладя себя по груди, чтобы успокоиться, сказал Адам, — сидишь тихо, пока папа разберёт проблемы, которые ты наворотила! Сиделка Виктора дала показания, тебя могут посадить, моя дорогая.
— Как это «дала показания»? Я ей сто тысяч отстегнула, чтобы она держала свой поганый рот на замке! — закричала Альбина, — cy ка старая!
— Ты в милиции об этом покричи, и погромче, — посоветовал отец.
— Полиция сейчас, — насупившись поправила его Альбина.
— Какая разница! — раздражённо ответил Адам.
Он был в ярости: ему пришлось извиняться за дочь перед серьёзными людьми и заплатить немалые деньги, чтобы дело против Альбины не было возбуждено.
Эпилог
Супруги больше не виделись: развод состоялся без их присутствия. Альбина хотела подать иск на раздел имущества, но в последний момент передумала. Отец запретил. Взамен он купил ей квартиру в Москве, и теперь она день и ночь охотится там на «оленей, припавших к денежным потокам».
Виктор Андреевич поправился окончательно. Он продал свои акции и уехал из Ставрополя в Нижний Новгород, где живут его престарелые родители.
Звал он с собой и Нину, но та не поехала, считая, что Виктор просто спутал чувство благодарности с более сильным чувством.
К слову, Нина до сих пор выхаживает тяжёлых больных, и дружит с Петром Петровичем и его милой женой Настей.
