— Ее держат в рабстве твои родители! Мы должны ей помочь! — возмущенно шептала Светлана.
Юрий поморщился.
— Что ты придумываешь, в каком еще рабстве? Они ей помогают, — так же шепотом возразил он.
— Помогают?!
Светлана даже подпрыгнула от такого заявления.
— Она пашет, как галерный раб, и при этом у нее нет ничего своего! Она даже одежду за твоей матерью донашивает!
Женщина была вне себя от ярости.
Своих свекров она увидела сегодня впервые. На свадьбу Валентина Степановна и Николай Сергеевич не приехали, сослались на большое хозяйство, требующее неусыпного внимания.
И вот теперь, по прошествии трех месяцев, муж повез ее знакомиться с родителями. Светлана, слушая рассказы мужа о традициях семьи, была полна радужных надежд.
— У нас большое хозяйство, ферма, все наши родственники там работают, — с гордостью рассказывал муж. — Все друг друга поддерживают, помогают, если кому-то трудно. Тебя примут как родную.
Однако улыбка свекрови при первой встрече не показалась Светлане такой уж приветливой, зато сына она обняла со всей материнской нежностью и расцеловала в обе щеки. Свекор невестку, казалось, даже не заметил.
— Кристина! — крикнула свекровь тонким голосом, неожиданным для ее полного тела.
На зов явилась худенькая молодая женщина с бледным лицом и длинными черными волосами. Глаз Светлана не увидела, те были опущены в пол. На костлявых плечах болталась застиранная футболка, в которой поместился бы детеныш бегемота, на коленях пузырились такого же размера штаны в веселенький цветочек.
Странная женщина подхватила чемоданы гостей и с явным усилием потащила по коридору.
— Кто это? — спросила Светлана у мужа, пока они распаковывали вещи в предоставленной им комнате большого двухэтажного дома. — Кристина эта, она домработница?
— Домработница? — удивленно поднял брови муж. — Мои родители никогда не станут тратить деньги на такие причуды, потому что знают им цену. Кристина — жена моего младшего брата Леньки, вернее, вдова.
Больше он ничего не сказал, и жена продолжила расспросы.
— Ты мне ничего не говорил о брате, — заметила она.
— Ты не спрашивала, — пожал тот плечами. — Он погиб два года назад, и теперь родители присматривают за его женой.
«Как-то странно они присматривают», — про себя подумала Светлана.
Она успела заметить, что Кристина мечется по дому с завидной скоростью, прибегает по первому зову и ни разу за все время не подняла глаз.
— Ну Кристинка — сирота, никого нет, даже дальней родни. Вот родители ее и пригрели. Видела, какая она тощая? На ферму ее поэтому не отсылают, она по дому помогает, готовит, стирает…
— Что-то выглядит она как-то невесело, — вслух заметила женщина.
— А чего ей веселиться? — вскинул брови муж. — Живет, работает, свой хлеб отрабатывает…
«Хлеб», который отрабатывала Кристина, вызвал у Светланы настоящий шок.
***
— Ты чего не ешь? Хворая, что ли? — подозрительно уставилась на Светлану свекровь.
Та сидела перед наполовину наполненной тарелкой домашнего жаркого, поданного на обед в честь приезда молодых, и больше не могла съесть ни кусочка.
— Да нет, все в порядке, — с улыбкой заверила она свекровь. — Просто порции большие, я к такому не привыкла.
Свекор неодобрительно покачал головой. Свекровь потеряла к ней интерес и вернулась к разговору с сыном. Обсуждали дела на ферме, общих родственников, планы на будущее. Кристина за столом не появилась, но было слышно, как она гремит посудой на огромной кухне.
Наконец женщина принесла на стол очередное блюдо и уселась на краешек свободного стула, тарелки и прибора перед ней не было.
— Пирог поставила? Самовар завела? — обернулась к ней Валентина Степановна, прервав разговор с сыном.
Девушка кивнула, не поднимая глаз.
В следующую секунду она схватила тарелку и ловко переместила под нос Кристине. Следом полетела небрежно брошенная через стол свекром ложка. Бледное лицо молодой женщины залилось румянцем, однако она молча взяла прибор и принялась за еду.
Светлана глядела во все глаза. Она ожидала, что кто-нибудь сейчас скажет ей, что это шутка, такой своеобычный семейный розыгрыш, и все рассмеются вместе с Кристиной.
Но ничего подобного не произошло, свекровь вернулась к обсуждению строительства сыроварни, а свекор — к графину с домашней наливкой…
***
Потрясенная до изумления Светлана извинилась перед новыми родственниками и поднялась в выделенную им комнату, она должна была подумать над тем, что увидела. Дождавшись возвращения мужа, она немедленно приступила к расспросам.
— Что это такое было, Юра? Ты можешь мне объяснить, что происходит?
Она встала напротив мужа, уперев руки в бока. Тот смотрел удивленно.
— Ты о чем вообще говоришь?
— Я говорю о жене твоего брата, — пояснила жена. — Что это за обращение такое? Ее всегда объедками кормят, как домашний скот?
Женщина начинала закипать, и спокойное выражение лица мужа только ускоряло процесс.
— Да чего ты взбеленилась? Она же не за кем-то там с улицы доедает, вы же родственники теперь, в чем проблема? Ты же таскаешь мои бутерброды, — хмыкнул он.
— Это другое! — вскричала Светлана.
Затем она перешла на шепот, потому что не хотела, чтобы все в доме узнали, о чем они говорят.
— Ты мой муж, и если я откусила у тебя кусок хлеба — это нормально. Но эта женщина впервые нас видит, и ей под нос пихают недоеденную тарелку!
— Я не понимаю… — развел руками супруг. — Чем ты возмущена? Кристина живет на всем готовом, ее одевают и обувают…
— Ты видел, во что она одета? Этой жуткой футболкой можно завесить окно, а у Кристины детский размер! Она тут работает, а у нее даже нет своей одежды!
Женщина все еще говорила тихо, но ее голос от возмущения время от времени срывался на визг.
— Да на кой ей одежда?! — наконец возмутился Юрий. — Ей негде красоваться! В доме всегда есть работа. И если ты заметила, она не жалуется!
Это последнее замечание заставило Светлану замолчать на полуслове. Почему Кристина мирится с таким положением? Что ее держит в этом доме? Ответы на эти вопросы женщина решила получить во что бы то ни стало и в самое ближайшее время.
Сказано — сделано.
Едва муж уснул, она выбралась из кровати и приоткрыла дверь в коридор. Выяснить, где обитает сирота, не составило труда, еще днем она видела, как Кристина заходила в комнату рядом с лестницей, заметила там кровать и небольшую тумбочку.
— Кристина! — тихо поскребла она в дверь. — Это я, Светлана. Ты не могла бы меня впустить?
Дверь открылась сразу, как будто женщина стояла прямо за ней. Оценив взглядом площадь комнаты, гостья поняла, что так, по сути, и есть.
— Можно с тобой поговорить?
Хозяйка молча кивнула и отступила назад, пропуская гостью.
— Извини за то, что было во время обеда, — начала Светлана, толком не зная с чего начать, — если бы знала…
— Не переживай, — подала голос Кристина, — если бы не ты, то мне вообще ничего могло не достаться. Валентина Степановна зря продукты расходовать не будет.
Она невесело усмехнулась.
— Но как ты попала в такое положение? Почему не уйдешь отсюда? Я никогда не поверю, что тебя все устраивает!
— Нет, конечно, — пожала плечами женщина и отвернулась.
Ни на одной из стен не было окна, поэтому она уперла взгляд в дешевые обои.
— У меня никого нет, даже какой-нибудь тетки в дальней сибирской деревне, — хмыкнула Кристина. — Когда Леня меня сюда привез, сказал, что мы будем жить с родителями, а потом со временем пристроим к дому крыло для себя, родим детей…
Женщина перевела взгляд на свои ладони.
— Будем работать на родительской ферме, жить хорошо…
Она помолчала.
— Я сама детдомовская, всегда хотела семью, была готова пахать где угодно, лишь бы не быть одной. Несмотря на то что я привыкла жить в городе, мне казалось, здесь мы будем счастливы… Но потом Леня погиб, а я осталась…
— Ну так уходи отсюда! Ты можешь жить как хочешь. Переехать в город, завести друзей, найти работу, — с жаром перечисляла Светлана. — Ты можешь снова выйти замуж наконец!
Кристина покачал головой.
— Ты не понимаешь… У меня ничего нет, ни денег, ни своего жилья, ни документов…
— Как это нет документов? — вытаращила глаза Светлана.
— Да очень просто, — вздохнула собеседница. — Валентина Степановна забрала мой паспорт и прочие бумаги сразу, как Лени не стало. Что-то говорила про пособия какие-то, я не помню… Я не в себе была, особо не задумывалась. А потом, когда я решила от них съехать и свою жизнь как-то устраивать, они и мне и сказали, что раз Лени нет, я теперь принадлежу им, должна тут жить и на них работать.
— Да это ерунда какая-то!
Светлана вскочила с жесткой кровати, на которой они до этого сидели. Она попыталась ходить из угла в угол, но размеры каморки не позволяли разойтись даже на пять шагов, и женщина в бессильной ярости потрясла кулаками.
— Ты же можешь обратиться к кому-то, попросить помощи! Ты можешь сказать другим родственникам! Сюда же кто-то приходит?
— Конечно, приходят, — кивнула Кристина. — Но мне никто не поможет. Они считают, что мои свекры — благодетели, пригревшие сироту.
— А местные власти? Есть же в этом селе какой-то закон? Участковый? Председатель?
Кристина грустно рассмеялась.
— Никто не пойдет против этой семейки. Они уважаемые люди, все село кормят, всем работу дают.
— А ты сама-то хочешь отсюда уйти? Или решила, что правда им обязана? — решила расставить точки над «и» Светлана.
— Я бы ушла, — грустно произнесла женщина. — Но, как я и говорила, у меня нет денег, жилья и даже паспорта.
— Это все ерунда, — отмахнулась Светлана. — Ты, главное, будь наготове…
***
Разговор с мужем, который она затеяла утром в надежде достучаться до его совести и здравого смысла, результата не принес.
— Да какая рабыня, что ты выдумала? — поморщился Юрий. — Она живет на всем готовом и должна спасибо сказать, что родители ее не выгнали на улицу после того, как не стало Леньки! Кто она им теперь? Детей у них не было, прожили вместе всего ничего!
— То есть, ты не считаешь, что Кристину надо спасть? — еще раз уточнила Светлана, внимательно глядя на мужа.
Сейчас ей казалось, что она видит его впервые.
— Нет, конечно! Родители что, тигры какие-нибудь, что ее надо от них спасать?!
Женщина прикрыла глаза и спросила напряженным голосом.
— Скажи, Юра, а если бы с тобой что-то случилось, твои родители и меня бы… Пригрели?
— Ну да! У нас такая традиция, все в семье друг о друге заботятся, не дают пропасть. Если бы ты осталась одна, то должна была бы им помогать вместо меня, а они за это о тебе бы заботились.
Юрий смотрел на жену таким честным и открытым взглядом, что женщина поняла, от него она ничего не добьется. Он уверен в своей правоте и в том, что его родители — святые бессребреники, не давшие пропасть сироте.
Собственные перспективы, окажись она в таком же положении, заставили женщину зажмуриться и сжать кулаки.
Решение было принято.
***
В ту же ночь, едва все уснули, Светлана вышла из дома с небольшой сумкой, в которой лежало самое необходимое. Вслед за ней осторожно кралась Кристина, одетая в одежду Светланы. Женщины осторожно открыли ворота, прыгнули в машину Юрия и помчались к трассе.
В дальнейшем Светлана помогла спасенной женщине деньгами на первое время и поселила на даче у своих родителей. Когда Кристина восстановила документы, ее приняли на работу в небольшое, но приличное кафе в центре города, и она смогла снять жилье.
Кристина была благодарна невестке за помощь и участие и стала считать ее лучшей подругой.
От мужа Светлана ушла в тот же день, когда они сбежали с Кристиной.
— Но у нас же все было хорошо! Что случилась-то, Свет? — недоумевал примчавшийся за ней из родительского дома Юрий.
— Если бы ты раньше посвятил меня в ваши семейные традиции, я бы еще подумала, выходить ли за тебя, — зло ворчала женщина, пакуя чемодан.
— У нас так принято, пойми! Это дело Кристины и родителей! Ты не должна была! Не имела права вмешиваться! — возмущался он.
— Подари своим родителям Уголовный кодекс и покажи календарь, может, они пересмотрят свои семейные обычаи, — парировала Светлана, покидая квартиру.
Растерянное выражение лица Юрия, застывшего в дверном проеме, только укрепило женщину в нелегком решении, бывший муж так ничего не понял…
