До Нового года оставались считанные дни. Это время, когда хочется подводить итоги, вспоминать прошлое, надеяться, что в будущем тебя ждут светлые деньки, и чудо непременно случится. А у меня накатывала такая тоска, что хоть волком вой на спрятавшуюся за снеговыми тучами луну. Именно в этот день, двадцать первого декабря муж бросил меня и дочь и уехал в другой город с другой женщиной.
«Мы с Мариной идеально подходим друг другу, котик, не злись! Но я не могу жить во лжи, я хочу быть счастлив» – гласила оскорбительная после одиннадцати лет брака записка на столе, подсунутая под большую немытую после выпитого чая кружку Богдана. Вот так вот просто – чао-какао, женушка и мать моей дочери!
Тогда я выдержала только благодаря моей Катеньке. Дочь стала целым миром, спасательным кругом, смыслом и целью. Ради нее я вставала по утрам, ради нее я продолжала ходить на работу. Предательство Богдана меня почти сломало тогда. Это случилось три года назад. Три года, а мне кажется сейчас, что вечность минула, и я стала совсем другим человеком. Выгорело во мне все, и на этих гарях только-только начинали проклевываться какие-то травинки чувств, ощущений себя снова живой.
– Мам, а дядя Коля с нами Новый год встречать будет? – дочь рыжим вихрем влетела в кухню.
Я сидела и смотрела на документы, подтверждающие расторжение нашего брака с первым мужем, и торопливо спрятала их под стол.
– А ты бы хотела?
– Конечно, он такой классный! И, думаю, вам бы уже неплохо пожениться, съехаться и жить семьей. Вот.–мой непосредственный пятнадцатилетний подросток как всегда говорил ровно то, что думал.
Такая уж она, Катя моя. У нее волосы и глаза отца, мои высокие скулы и характер. Когда Богдан бросил нас, ей было двенадцать. Непростой возраст, когда терять папу – то еще испытание. Но дочка встала на мою сторону, и стояла на ней до сих пор. И даже когда я познакомилась с Николаем, Катя первая оценила моего нового мужчину. А тот опасался только того, что моему ребенку не понравится новый человек в нашей с ней жизни.
– Я спрошу у него сегодня. Почему бы и правда, не собраться в праздничную ночь всем вместе? – сказала я, и поднялась, чтобы собираться на работу.
***
Влетев в офис, я сразу насторожилась – все коллеги смотрели на меня во все глаза. На моем столе высился огромный букет белоснежных лилий, которые пахли так, что «а-а-апчхи!».
Потерла переносицу, стараясь избавиться от навещаемого аромата.
– От мужа.–многозначительно сказала наша главная сплетница Ира.
Николай смотрел на меня с грустью и обвиняюще.
– У меня нет мужа, вы прекрасно все это знаете! – отчеканила я, схватив карточку, что прилагалась к злополучному букету.
«От мужа» – значилось там. Почерк был Богдана. Я бы узнала его из тысячи. Решительно схватив букет из вазы, выскочила прямо на улицу, где мел стеной белый снег, и швырнула посланные цветы в огромную урну.
На обеде подошла к Николаю:
– Коль, это какое-то недоразумение. Честно. Катя просила выяснить, где ты Новый год будешь встречать? С нами?
Мужчина улыбнулся мне:
– А я уж невесть что подумать успел. Если приглашаете, то с вами, конечно.
***
Дома меня ждал сюрприз – шумное застолье родни с бывшим мужем во главе стола. Ошарашенно смотря на всю это вакханалию, я выпалила:
– Что ты здесь делаешь вообще?
– Приехал, осознав, что вы с Катенькой для меня важнее всего на свете! – пафосно провозгласил Богдан, поднимая бокал.
Передо мной сидел совершенно чужой и неприятный для меня человек. Он сильно располнел за то время, что катался по городам и весям в поисках счастья со своей обожаемой Мариночкой. На животе с трудом сходился пиджак из какой-то дешевой ткани ужасного бардового оттенка. Хотелось поморщиться от такого зрелища. Мой отец смотрел на все это с сомнением, а вот моя мама, как обычно, была на стороне зятя.
– А уж сколько я молилась, чтобы вы снова вместе были! – моя родительница шумно поцеловала Богдана в щеку, оставив след от помады.
– И я рада, все-таки дочка у вас.–подливала масла в огонь свекровь.
Я гневно сдвинула брови:
– Богдан, ты сделал свой выбор три года назад. Ты бросил меня и Катерину, ты уехал с какой-то вертихвосткой, а сейчас являешься, как ни в чем не бывало, и говоришь, что хочешь начать все сначала? Ты серьезно?
– Вика, не горячись! Скоро Новый год, это так романтично и символично, что начнется он с такого важного шага, как воссоединение семьи! – щебетала моя мама, преувеличенно громко произнося каждое слово, словно стояла на сцене.
– Мне объедки с царского мариночкиного стола не нужны!
И тут на пороге появилась дочь, вернувшаяся с танцев.
– И мне папочка, бывший в употреблении у чужой тетки с доплатой не нужен! – со свойственной ей резкостью и непосредственностью заявила Катя.
– Мы, пожалуй, пойдем. Пусть супруги сами решают, договариваются, мирятся.–залепетала свекровь, и потянула мужа за рукав свитера.
Родня как-то быстро собралась и скрылась за порогом нашей квартиры. Дочка вылетела в кухню, и кому-то звонила. Я была настолько ошарашена, что не прислушивалась к ее разговору.
– Я так скучал! – распахнул объятия Богдан.
От него резко пахло дешевыми духами, чесноком от съеденных тарталеток с «еврейской закуской». Поморщившись, выставила руки вперед:
– Даже не вздумай!
Богдан бросил меня одну с дочкой-школьницей ради другой, а теперь стоял на пороге с цветами и заявлял, что мы начнем новую жизнь. Цветы, кстати, моя мама уже успела поставить в вазу. На этот раз ярко-красные розы без шипов. Вот ведь разорился ради «воссоединения». Пока мы жили вместе, Богдан всегда был скуповатым, считал каждую копейку, и обвинял меня, что я та еще транжира.
–Викуся, котик, разве так любимого супруга встречают после долгой разлуки? Обними хотя бы.
– Ты три года таскался непонятно, где, кот паршивый, а я теперь тебя обнимай? Спасибо, но заразы боюсь нахвататься.
– Я не позволю тебе просто выставить меня за дверь! – повысив голос, стал наступать на меня бывший. – И ты еще оценишь какой подарочек я тебе под елку принес, женушка! Кому ты нужна – тетка под сорок, брошенка с прицепом?
Слезы обожгли глаза, и тут раздался оглушительно громкий звонок в дверь – господи, ну кто еще это может быть, а? В такой-то момент!
Дверь открыла дочь. На пороге комнаты возник наспех скинувший дубленку и шапку Николай с огромными пакетами.
– Твоя будущая свекровь, Вик, передала тебе домашнего гуся на праздничный стол, пастилы для Котенка нашего, и много чего еще.
«Наш Котенок» хитро подмигнула мне из-за внушительной фигуры Николая и скорчила мордочку.
– А ты кто вообще? Новый ухажер моей жены? – Богдан аж красными пятнами от злости пошел.
– Жених. А ты бывший муженек-предатель, которого я сейчас с лестницы спущу, если ты не уберешься из квартиры моей женщины по добру по здорову. – сказал спокойно Николай, поставив пакеты на пол, и демонстративно закатал рукава рубашки.
Взору Богдана открылись внушительные мышцы – вечерами мой «жених» подрабатывал тренером по САМБО, так что фигура там была очень впечатляющая. И кулаки с добрый грейпфрут.
– Да я к правоохранителям обращусь! – взвизгнул мой бывший, и бочком-бочком стал выбираться из комнаты.
Жалкий, толстый, начавший лысеть, отвратительно потеющий так, что даже по вискам бежали мутные струйки. Фу!
Когда Богдана сдуло ветром ужаса перед Николаем, мой мужчина подошел и обнял меня. ЯЧ доверчиво расслабилась в кольце крепких и сильных рук.
– Спасибо! Если бы не ты, даже не знаю, как выгоняла бы его.
– Главное, что ты действительно решила его выставить. А то когда мне Катя позвонила, у меня даже перед глазами от гнева потемнело, я сразу поехал к тебе. А продукты просто в багажнике лежали, думал, утром завести. Раз Новый год буду с вами, то с меня и стол!
Я улыбнулась Николаю, и уткнулась в его широкое плечо.
***
Тридцать первого декабря мы с дочерью наряжали елку. Она была большая, пушистая. Игрушек было много, как и мишуры и гирлянд. Катя также развесила гирлянды-торы на окна, вырезанные из бумаги снежинки и дождик – теперь вся квартира казалась прекрасной сказкой, в которой вот-вот произойдет самое настоящее чудо.
Набитый апельсинами гусь уже мариновался, варились овощи на салаты, мы с дочкой весело болтали и ждали Николая.
– Дядя Коля! – Катя с визгом кинулась к мужчине, и как маленькая, повисла у него на шее, болтая ногами в смешных носках с оленями.
– Котенок ты мой золотой! – чмокнув девочку куда-то в пробор волос, звонко сказал Николай. – Ты меня задушишь, бери подарки скорее!
–Вау, новые наушники! Мам, смотри! Я же такие уже полгода хочу. Спасибооо! – счастливый подросток с растрепанными рыжими кудрями умчался в зал.
– Проходи, мы кое-что уже приготовили и дом украсили.–сказала я дорогому гостю.
– Остальное все вместе доделаем, так веселей! – сказал Коля, и мы отправились строгать салаты и закуски.
Вечер пролетел шумно, весело, и вот уже мы все сели за стол провожать Новый год.
– Я хочу проводить это время вопросом. – Николай выдержал МХАТовскую паузу. – Согласитесь ли вы с Катей стать моими – женой и дочкой?
Я едва соком не подавилась от таких слов.
– Да-да-да! Да, мама? – Катя даже в ладоши захлопала.
А я чувствовала, как наворачиваются у меня на глаза слезы от счастья, и теряют смысл злые слова бывшего мужа: «Кому ты нужна – тетка под сорок, брошенка с прицепом?»
– Да, Коля, я буду твоей женой. А Катя уже свое слово сказала.
***
Били куранты, мы стояли все втроем на улице с бенгальскими огнями и смотрели на расцветающие в зимнем темном небе цветы салютов и петард.
Дочь притянула нас обоих к себе, поцеловала меня, потом Николая и торжественно объявила:
– С Новым годом, с новым счастьем! На наш счет зачислено триста шестьдесят пять новых дней, которые теперь мы проведем как настоящая семья! Урааа!
