Асфальт обжигал босые ноги, но Катерина не останавливалась. Лиза прижималась к её шее, тихо всхлипывая. Три года и два месяца. Столько же было и самой Кате, когда мама вот так же бежала с ней на руках.
— Мама, домой хочу, — прошептала Лиза.
— Тише, солнышко. Мы идём в гости.
Позади остался дом, где час назад Серёжа впервые поднял на неё руку. Удар пришёлся в скулу — сейчас там наливался синяк. Но страшнее удара был его взгляд после. Трезвый, холодный. Как у отца.
Память услужливо подкинула картинку: мама стоит у плиты, отец входит с работы. Пьяный. Мама оборачивается, и тарелка с борщом летит ей в лицо. Горячий борщ. Крик. Маленькая Катя прячется под стол.
— Куда это ты собралась? — Серёжин голос догнал её у калитки.
Она не обернулась. Схватила Лизу и побежала. Босиком — обуваться было некогда. В одном халате поверх ночнушки.
Ещё рассказы:Теперь они шли по обочине. Машины проносились мимо, обдавая пылью. До тёти Клавы пять километров. Пешком с ребёнком — часа полтора. Если Лиза не начнёт капризничать.
— Мама, ножки болят.
— Потерпи, маленькая. Скоро придём.
Ноги и правда болели. На правой ступне что-то кольнуло — наверное, стекло. Катя остановилась, посмотрела. Кровь. Небольшой порез, но противный.
Села на обочину, поставила Лизу рядом. Оторвала кусок от халата, перевязала ногу. Дочь смотрела большими глазами.
— Мама, ты плачешь?
— Нет, солнышко. Это дождик.
Дождя не было. Небо чистое, майское. Но Лиза поверила — обняла маму за шею.
— Не плачь, дождик. Мама хорошая.
Снова вспомнилось. Ночь, гроза. Мама будит её, одевает второпях. Отец храпит на диване — напился до беспамятства.
— Тихо, Катюша. Мы с тобой в гости пойдём.
— К бабушке?
— Нет, милая. К тёте Клаве.
Вышли в грозу. Мама несла её на руках, а сумку волокла по земле. Промокли насквозь. Дошли до автобусной остановки, сели на лавку.
— Мама, холодно.
— Потерпи, родная. Скоро автобус.
Автобус не пришёл — ночью они не ходили. Сидели до утра. Потом мама встала, взяла её за руку.
— Пойдём домой, Катюша.
— А папа?
— Папа уже на работу ушёл.
Вернулись. Отец и правда ушёл. Мама поставила чайник, накормила её манной кашей. Потом легла на диван и долго лежала лицом к стене.
Так было всегда. Убегали — и возвращались. Мама не могла уйти насовсем. Боялась. Или любила. Катя так и не поняла.
— Мама, пить хочется.
Катерина огляделась. Магазина не видно, до деревни ещё далеко. В кармане халата — только ключи от дома. Денег нет, телефона нет.
— Потерпи, маленькая. Скоро придём к тёте, она нас чаем напоит.
Продолжили путь. Солнце пекло. Халат прилипал к спине. Лиза становилась всё тяжелее.
Вспомнила последний побег мамы. Кате было двенадцать. Отец пришёл особенно злой — уволили с работы. Мама сказала что-то про ужин. Он ударил. Она упала. Ударил ещё раз. И ещё.
Катя выбежала из комнаты, побежала к соседям. Те вызвали скорую. Но было поздно. Сотрясение мозга, кровоизлияние. Мама умерла через три дня, не приходя в сознание.
Отца посадили. Катю отправили к бабушке — маминой матери. Та приняла нехотя.
— Вся в мать. Такая же дура. Предупреждала я её — не выходи за этого алкаша. Не послушала. Вот и допрыгалась.
Бабушка не била. Просто не любила. Кормила, одевала — и всё. Ни ласкового слова, ни объятий. Катя росла как трава у дороги.
В шестнадцать сбежала. В город, в училище. Работала, училась. Встретила Серёжу на втором курсе. Красивый, весёлый. Не пил — это главное.
Поженились сразу после училища. Родилась Лиза. Жили нормально. Серёжа работал на стройке, она — в магазине. Денег хватало.
А потом его уволили. Кризис, сокращение. Начал выпивать. Сначала по пятницам, потом чаще. Катя терпела — не бьёт же. Просто выпивает.
Сегодня пришёл трезвый, но злой. Не взяли на новую работу.
— Где ужин?
— Сейчас разогрею.
— Сейчас! Всё ей сейчас! Целый день дома сидишь, и пожрать не можешь приготовить!
— Серёж, я же работала до шести…
И тут он ударил. Не сильно — так, затрещину дал. Но Катя поняла — всё. История повторяется. Мамина история.
Взяла Лизу и ушла. Не будет возвращаться. Ни за что.
Деревня показалась неожиданно. За поворотом — и вот они, знакомые дома. Тётя Клава жила с краю, в большом доме с резными наличниками.
Катя не была здесь лет десять. После маминых похорон приезжала — тётя обнимала, плакала, говорила: «Приезжай, если что». Но Катя не приезжала. Стыдно было. Да и бабушка не отпускала.
Калитка скрипнула. Во дворе залаяла собака. Из дома вышла тётя Клава — постаревшая, но всё такая же добрая.
— Катюша? Это ты?
— Тётя Клава…
И Катерина заплакала. Первый раз за весь день. Тётя подбежала, обняла.
— Тише, девочка. Тише. Всё хорошо. Пойдёмте в дом.
В доме пахло пирогами и молоком. Как в детстве, когда они с мамой всё-таки добирались сюда. Редко, но бывало.
Тётя усадила их за стол, налила молока Лизе, чаю Кате. Потом принесла тазик с водой, обмыла израненные ноги.
— Рассказывай.
Катя рассказала. Про Серёжу, про удар, про побег. Тётя слушала, кивала.
— Правильно сделала, что ушла. Твоя мама всё возвращалась. И чем кончилось…
— Я не вернусь.
— И не надо. Оставайтесь у меня. Места хватит.
— Тёть Клав, я работу найду, буду помогать…
— Не в этом дело. Слушай, у меня дочка в городе живёт. Младшая, Маша. Помнишь её?
Катя помнила. Маша была старше на пять лет. Красивая, умная. Уехала учиться и не вернулась.
— Она замужем, детей нет. Работает в большой фирме, бухгалтером. Я ей позвоню. Может, и тебе работу найдёт.
— Тёть Клав, неудобно…
— Что неудобно? Родня мы или нет? Твоя мама мне как сестра была. Жалею, что не забрала вас тогда. Может, жива бы была.
Лиза уснула прямо за столом, уткнувшись в тарелку. Тётя Клава отнесла её в комнату, уложила.
— И ты ложись. Утром позвоню Маше.
Маша приняла новость без восторга.
— Мам, ну что за дела? Я же не благотворительная организация.
— Маша, не будь такой. Девочка в беде.
— Пусть в полицию идёт. Или в кризисный центр.
— Мария! Она моя племянница. И всё.
В трубке вздохнули.
— Ладно. Пусть приезжает. Посмотрим.
Через три дня Катя с Лизой сели в автобус. Тётя Клава дала денег на дорогу, собрала сумку с едой.
— Не робей там. Маша строгая, но добрая. Поможет.
Город встретил шумом и суетой. Маша ждала на автовокзале — ухоженная, в дорогой одежде. Посмотрела оценивающе.
— Ну, здравствуй, сестрёнка.
— Здравствуй.
— Поехали. Квартиру я тебе сняла. Однушка, недорого. Первый месяц я оплачу, дальше сама.
— Спасибо.
— Не благодари. Работу будешь искать?
— Конечно.
— У нас уборщица нужна. Зарплата небольшая, но для начала сойдёт. Потом что-нибудь лучше найдёшь.
Квартира оказалась маленькой, но чистой. В спальном районе, далеко от центра. Но своя.
— Завтра в восемь приходи в офис. Адрес запиши. С ребёнком что делать будешь?
— Садик найду.
— Есть тут рядом. Платный, но недорогой. Справишься?
— Справлюсь.
Маша ушла. Катя села на пол посреди пустой комнаты. Лиза подошла, обняла.
— Мама, мы теперь тут жить будем?
— Да, солнышко.
— А папа к нам придёт?
— Нет. Папа далеко.
— Хорошо. Он тебя обидел.
Катя прижала дочь к себе. Умная девочка. Всё понимает.
Работа уборщицы оказалась не сахар. Офис большой, народу много. Убирать надо было рано утром и поздно вечером. Лизу отводила в садик к восьми, забирала в шесть. Потом снова на работу — до девяти.
Маша помогала сдержанно. Деньги на садик дала, но предупредила:
— Это в долг. Потом вернёшь.
Катя не обижалась. И за это спасибо.
Серёжа нашёл её через месяц. Позвонил Маше в офис.
— Где моя жена?
— Не знаю никакой вашей жены.
— Не придуривайтесь. Я всё выяснил. Она у вас работает.
Маша позвала Катю.
— Твой благоверный звонит. Будешь говорить?
Катя покачала головой.
— Скажи, что не хочет с тобой разговаривать. И чтобы не звонил больше.
Серёжа приехал через неделю. Подкараулил у садика.
— Катя, прости. Я больше не буду. Возвращайся.
— Нет.
— Я изменился. Работу нашёл. Пить бросил.
— Нет, Серёжа.
— Ты что, права не имеешь! Это мой ребёнок!
— Уйди. Или полицию вызову.
Ушёл. Но Катя знала — вернётся. Такие всегда возвращаются.
Помог случай. В офисе появился новый сотрудник — Андрей. Высокий, спокойный. Всегда здоровался с ней, хотя она всего лишь уборщица.
Однажды задержался допоздна. Катя мыла полы в его кабинете.
— Извините, я вам не мешаю?
— Нет-нет, работайте.
Помолчали. Потом он спросил:
— Вы всегда так поздно работаете?
— График такой.
— А ребёнок? Маша говорила, у вас дочка.
— В садике. Продлёнка до семи.
— Тяжело, наверное.
Катя пожала плечами. Что отвечать? Тяжело. Но выбора нет.
С тех пор они часто пересекались по вечерам. Андрей что-то доделывал, она убирала. Разговаривали. О погоде, о работе, о всякой ерунде.
Через два месяца он пригласил её в кафе.
— Я не могу. Дочка…
— С дочкой. Я не против.
Сходили. Лизе понравилось — мороженое, сок, добрый дядя, который не кричит.
Потом были ещё встречи. Прогулки в парке, поход в цирк, пикник за городом. Андрей не торопил, не настаивал. Просто был рядом.
Через полгода сделал предложение.
— Катя, выходи за меня. Я буду хорошим отцом Лизе. И мужем тебе.
Она плакала. Первый раз от счастья.
— А вдруг… вдруг потом…
— Не будет никакого «потом». Я не пью, руки не распускаю. И любить вас буду. Обеих.
Свадьба была скромной. Приехала тётя Клава, пришла Маша с мужем. Больше никого — у Кати не было никого, у Андрея родители жили далеко.
Серёжа появился за неделю до свадьбы. Пьяный.
— Это что за цирк? Замуж собралась?
— Уходи, Серёжа.
— Дочь мою чужому мужику отдаёшь!
— Уходи, или полицию вызову.
— Да пошла ты!
Ударил. Как тогда, год назад. Только теперь Катя была не одна. Андрей вышел из кухни, одним движением прижал Серёжу к стене.
— Ещё раз появишься — пожалеешь. Понял?
Серёжа понял. Больше не появлялся.
Прошло пять лет. Катя сидела на веранде своего дома — Андрей купил небольшой домик за городом. Лиза делала уроки за столом, младший, Ванечка, играл в песочнице.
Андрей возился в гараже. Обычный вечер обычной семьи.
Катя часто вспоминала маму. Как бы она радовалась, увидев внуков. Увидев, что дочь вырвалась. Что не повторила её судьбу.
Лиза подняла голову от тетради.
— Мам, а почему у нас другая фамилия? Не как у папы Андрея?
Катя думала, что ответить. Правду? Что родной отец бил маму? Что они убежали босиком, как когда-то бабушка с ней?
— Просто так получилось, солнышко. Но это неважно. Важно, что мы семья.
— Я знаю, — Лиза улыбнулась. — Папа Андрей самый лучший. Он добрый.
— Да, милая. Очень добрый.
Андрей вышел из гаража, подошёл, поцеловал в макушку.
— О чём болтаете, девочки?
— О том, что ты самый лучший, — сказала Лиза.
— Правда? Ну тогда самый лучший папа предлагает съездить за мороженым. Кто за?
— Я! Я! — Ванечка выскочил из песочницы.
— И я! — Лиза захлопнула тетрадь.
Поехали все вместе. Катя сидела рядом с мужем, смотрела на детей на заднем сиденье. Счастливые, весёлые, любимые.
Она смогла. Вырвалась. Разорвала круг. Её дочь никогда не будет бежать босиком по ночной дороге. Никогда не услышит пьяных криков, не увидит поднятой руки.
У Лизы будет другая жизнь. Светлая. И у Вани тоже.
Катя взяла Андрея за руку. Он сжал её пальцы, не отрывая взгляда от дороги.
— Люблю тебя, — прошептала она.
— И я тебя.
Простые слова. Но за ними — целая жизнь. Жизнь, которую она выбрала сама. Без побоев, без страха, без побегов.
Просто жизнь. Счастливая.
