— Где мои пятьдесят тысяч?! — Василина влетела в квартиру, даже не поздоровавшись. — Когда долг вернёте?
— Какой долг? — Юлия растерянно застыла с половником в руках. — По-моему, это ты нам должна триста тысяч.
— Да вы между собой разберитесь! Ничего я вам не должна. Где муженёк твой?
— На работе, задержался сегодня. А объяснить можешь, что происходит?
— Да то, что он уже месяц обещает вернуть мне долг! — Василина плюхнулась на кухонный стул, нервно постукивая пальцами по столешнице. — Каждый раз одно и то же: «Лина, потерпи немного, сейчас денег нет…»
Юлия медленно опустила на соседний стул. Что-то здесь было не так:
— Постой-постой. Это ты взяла у нас триста тысяч в долг. А теперь говоришь, что Алексей тебе должен?
— А ты не знала? — Василина удивленно подняла брови. — Простил он мне тот долг, сказал, братский подарок. Я была так благодарна. А он тут же просит занять ему полтинник. Я не могла ему отказать…
— Что?! — чашка звякнула о блюдце. — Какое прощение долга? О чем ты говоришь?
— Брат сказал, что я могу не возвращать долг, так что я вам больше ничего не должна, — повторила Василина. — А потом попросил пятьдесят тысяч, сказал — срочно нужно. Я думала, ты в курсе…
В глазах потемнело. Триста тысяч — их общие с мужем накопления, которые они одолжили его сестре полгода назад. И он… просто взял и простил такую сумму? Без единого слова ей?
— Когда… когда это случилось? — голос дрожал.
— Месяца полтора назад. Лёша пришел, сказал, что прощает мне долг, и тут же попросил занять ему пятьдесят тысяч. Я подумала — ну раз он такой щедрый… А теперь вот не могу эти пятьдесят получить обратно!
Юлия сидела, стиснув руки. В голове крутилась одна мысль: «Почему? Зачем он это сделал?»
— Лин, а он объяснил, почему прощает долг?
— Да толком нет… Что-то про семью, про то, что надо поддерживать друг друга. Я, если честно, сама удивилась. Но не спорить же? — Василина осеклась, заметив выражение лица Юлии. — Погоди… Ты правда ничего не знала?
Юлия покачала головой. Внутри закипала злость — не только на мужа, но и на себя. Как она могла не заметить, что происходит что-то неладное?
Пятнадцать лет совместной жизни пролетели как один день. Познакомились случайно — в гостях у общих друзей, поженились через полгода. Никто не верил, что из такого скоропалительного брака что-то выйдет, но они были счастливы, во всяком случае, так казалось. Вырастили двоих детей — Кирилл уже в восьмом классе, Лиза в пятом. Построили карьеру, купили квартиру в ипотеку. Казалось бы, пережили все сложности, притёрлись друг к другу.
Юлия всегда гордилась тем, как они с мужем научились принимать важные решения вместе. Особенно если дело касалось денег. Поэтому полгода назад, когда Василина попросила в долг триста тысяч, первым делом Алексей обсудил это с женой.
Деньги копили на ремонт в детской — Кирилл с Лизой взрослые уже, пора было разделять комнату перегородкой. Но Василина тогда пришла в слезах: бывший муж угрожал отсудить дочь, требовался хороший адвокат. Юлия сомневалась — всё-таки крупная сумма, но разве могла она спорить, когда речь шла о племяннице?
— Через полгода отдам, — уверяла Василина. — У меня премия будет, да и квартиру наконец-то продам.
Алексей настаивал:
— Лина никогда не подводила. Поможем — и она в трудную минуту поможет.
Василина даже предлагала расписку написать, но Алексей отмахнулся — в семье такие формальности ни к чему. Юлия промолчала, хотя внутренний голос настойчиво советовал всё оформить на бумаге.
Дети временно остались в общей комнате, ремонт отложили. Василина пару раз звонила, извинялась за задержку — то с продажей квартиры затянулось, то премию перенесли. Но в целом казалось, что всё идёт по плану. Алексей успокаивал: «Сестра плохого не сделает, она же понимает — это наши общие деньги».
Их семейную жизнь всегда ставили в пример: прислушиваются друг к другу, решения принимают сообща, детей воспитывают в любви и согласии. Глафира Климовна, свекровь, не могла нарадоваться на невестку, а уж как внуков баловала! Василина частенько забегала на чай, делилась новостями. Обычная счастливая семья. Была. До сегодняшнего дня.
Весь день Юлия не находила себе места. Когда Алексей вернулся с работы, она едва дождалась, пока дети уйдут в свою комнату.
— Лёш, нам надо поговорить. Василина сегодня приходила.
Муж замер с чашкой кофе на полпути ко рту:
— И что она хотела?
— Свои пятьдесят тысяч. И заодно рассказала, что ты простил ей долг. Триста тысяч — просто взял и простил! — Юлия старалась говорить тихо, чтобы не услышали дети, но голос всё равно дрожал. — Может, объяснишь?
Алексей отвёл глаза:
— Понимаешь… У Лины сейчас очень сложная ситуация. Я не мог поступить иначе.
— Какая ситуация? По её словам, никаких особых проблем нет. Кроме того, что брат не отдаёт долг.
— Она… Она просто не хочет об этом говорить, — Алексей нервно побарабанил пальцами по столу. — Личное, понимаешь? Я не могу рассказать.
— Не можешь рассказать жене? — Юлия почувствовала, как к горлу подступает ком. — А решение простить такую сумму из семейного бюджета ты, значит, мог принять единолично?
— Я всё потом объясню! Просто… — он запнулся, — понимаешь, маме срочно нужны были деньги. Я занял у Лины, а в благодарность простил ей долг.
— То есть вместо того, чтобы вернуть нам триста тысяч, она одолжила тебе пятьдесят? И ты считаешь это нормальным?
— Ну… да. Это же семья! — Алексей попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой.
Юлия молча встала из-за стола. Что-то здесь не сходилось. Она помнила слова Василины о том, как брат пришёл, внезапно простил долг и тут же попросил денег. Никаких просьб об этом с её стороны, всё как раз наоборот. Но, может, и правда, проблемы у свекрови?
На следующий день она позвонила ей:
— Мама, у вас всё в порядке? Может, помощь нужна?
— Спасибо, Юлечка, всё хорошо, — голос Глафиры Климовны звучал удивлённо. — А что такое?
— Да вот Лёша говорил, вам срочно деньги требовались…
— Деньги? — свекровь помолчала. — Первый раз слышу. У меня пенсия хорошая, подработка есть. Да и отложено кое-что. С чего он это взял?
Юлия медленно опустилась на стул. Снова ложь. Сначала выдумал проблемы сестры, теперь — матери. Зачем? Почему нельзя просто сказать правду?
Она вспомнила, как муж в последнее время часто задерживался на работе. Как нервничал, когда звонил телефон. Как старательно прятал экран, печатая сообщения. Тогда она не придавала этому значения. А теперь…
В голове крутилась неприятная мысль: что, если прощение долга и эти пятьдесят тысяч — часть какой-то большей лжи? Что, если…
Додумать она не успела — из комнаты детей донёсся громкий смех. Кирилл с Лизой смотрели какой-то смешной ролик. Обычный вечер в когда-то счастливой семье. Только теперь Юлия знала — всё это лишь видимость. Что-то происходит. Что-то серьёзное. И она обязательно выяснит — что именно.
Утром Алексей, как обычно, первым ушёл в душ. Его телефон остался на тумбочке — без пароля, он никогда не запирал от жены телефон. Руки дрожали, когда Юлия открывала переписки. Противно было от самой себя — никогда раньше не опускалась до таких проверок. Но ложь мужа не оставляла выбора.
Ничего особенного в свежих сообщениях не было. Рабочий чат, переписка с сестрой про долг, короткие диалоги с матерью. И вдруг — незнакомый номер, без имени. Всего два сообщения за вчера:
«В три у Артура».
«Понял».
Юлия быстро сфотографировала переписку на свой телефон. Из ванной донёсся шум — муж заканчивал с душем. Она положила телефон точно так, как он лежал.
Весь день она не находила себе места. «У Артура» — это кафе в соседнем квартале, она знала. Три часа… Дождаться бы.
В начале третьего Юлия уже сидела в своей машине напротив кафе. Сердце колотилось как сумасшедшее — господи, что она делает? Выслеживает собственного мужа!
Алексей появился ровно в три. Нервно огляделся, прошёл внутрь. Через пять минут к нему подсел мужчина, которого Юлия раньше никогда не видела. Она достала телефон, сделала несколько снимков через окно кафе.
Встреча длилась не больше пятнадцати минут. Алексей вышел бледный, сразу закурил — хотя бросил два года назад. Было заметно, что разговор дался ему нелегко.
Вечером, пока муж возился с машиной во дворе, она снова взяла его телефон. Открыла сообщения, начала листать назад. Месяц, два…
«Плати или твоя семья всё узнает».
«Вась, дай время!»
«Время вышло. С понедельника каждый день просрочки — плюс десять процентов».
Что-то важное крылось в этих сообщениях. Вась… Почему муж обращается к шантажисту, используя короткое имя? Они знакомы?
Юлия стала листать дальше, в архив. И вдруг среди старых сообщений двухлетней давности наткнулась на переписку, от которой внутри всё оборвалось. Короткие встречи, торопливые признания, планы на будущее. Её муж и какая-то Нонна. Всё банально до тошноты — командировки, случайные совпадения в кафе, украденные часы в обеденный перерыв.
«Может, расскажем им? Начнём всё заново?»
«Нонна, ты же знаешь — у меня дети. Я не могу так с ними».
«Значит, можешь так со мной?»
«Прости. Давай просто забудем».
Юлия быстро закрыла все сообщения, вернула телефон на место. Села на кровать, глядя в одну точку.
Пятнадцать лет брака. Двое детей. Общие мечты, планы, надежды. И вот так всё?
Картина постепенно складывалась. Два года назад у мужа был роман. Теперь кто-то узнал об этом и шантажирует его. Алексей пытается решить проблему сам — ради этого простил сестре долг, чтобы взять у неё деньги. Наврал про проблемы родных. Выкручивался, придумывал нелепые оправдания.
С кухни донёсся звон посуды — дети накрывали к ужину. Юлия сидела, стиснув руки. Внутри всё дрожало от обиды и злости. Как он мог? Как мог так поступить с ней, с детьми?
Алексей вернулся с улицы, привычно улыбнулся жене:
— Что у нас на ужин?
Юлия молча смотрела на него. Как он может? Улыбаться, спрашивать про ужин, играть в любящего мужа и отца? После всего, что он сделал?
Нужно было что-то решать. Прямо сейчас.
— Нам надо поговорить, — Юлия дождалась, пока дети уйдут к себе после ужина.
— Что-то случилось? — Алексей начал собирать посуду со стола.
— Оставь. Сядь. — Она помолчала. — Я знаю всё. Про Нонну, про шантаж. Видела твою встречу с этим человеком.
Тарелка звякнула о стол. Алексей медленно опустился на стул:
— Как…
— Не важно. Важно другое — ты не просто крутил шашни с другой. Ты предал. Всё, во что я верила пятнадцать лет.
— Юля…
— Помолчи. Ты обманул меня с деньгами. Использовал сестру, придумал небылицы про мать. А главное — ты струсил. Если бы не шантаж, я бы так и не узнала правду?
Он молчал. Юлия горько усмехнулась:
— Понятно.
На следующий день она позвонила свекрови. Глафира Климовна выслушала молча, потом тяжело вздохнула:
— Ох, сынок… Прости, Юля, я его не таким воспитывала. Что бы ты ни решила — я пойму.
Василина примчалась сама, как только узнала:
— Значит, вот зачем он долг простил! А я-то… дура… поверила в родственные чувства! — Она крепко обняла Юлию. — Прости, что дала ему эти деньги. Знала бы…
— Ты не виновата.
— Что теперь будешь делать?
— Развод. И пусть возвращает мне мою половину денег. Я не давала согласия на такой подарок.
С детьми решила поговорить отдельно. Кирилл, как старший, понял сразу:
— Вы разводитесь?
— Да.
— Из-за… другой женщины?
— Из-за предательства, сынок. Папа предал меня. И дело не только… в другой женщине.
Лиза расплакалась, и Юлия обняла дочь:
— Мы справимся. Вы сможете видеться с папой, когда захотите. Я не собираюсь вас разлучать — вы ему не чужие.
Вечером пришёл Алексей забрать вещи — она настояла, чтобы он съехал.
— Может…
— Нет. Всё кончено. Документы на развод будут готовы через неделю.
Он молча кивнул. У двери обернулся:
— Прости. За всё.
Юлия не ответила. Пятнадцать лет жизни закончили банальным «прости».
Развод прошёл на удивление спокойно. Алексей не спорил ни по одному пункту — ни по разделу имущества, ни по алиментам. Согласился продать квартиру и разделить деньги поровну. До продажи съехал к матери, оставив жилье Юлии с детьми.
Глафира Климовна помогала с детьми, пока невестка улаживала все формальности. Василина, замученная чувством вины за те злополучные пятьдесят тысяч, привезла документы на свою квартиру:
— Возьми в залог. Продам — верну твою долю. Всё честно оформим.
Юлия отказалась:
— Не нужно. Ты не виновата.
— Но я же должна…
— Должен твой брат. Триста тысяч — наши общие деньги были, значит, половину он обязан вернуть.
На раздел имущества Алексей пришёл с папкой документов. Молча выложил на стол:
— Здесь договор с риелтором на продажу квартиры. И расписка — обязуюсь выплатить сто пятьдесят тысяч из своей доли. Подпишешь?
— Подпишу.
Помолчали. Столько лет вместе, а говорить больше не о чем.
— Дети как?
— Нормально. Кирилл в математический класс перешёл, Лиза на танцы записалась.
— Передашь им…
— Сам передашь. В воскресенье твой день.
Она поставила подпись, забрала свой экземпляр и вышла. Не оглядываясь.
Через полгода квартиру продали. Алексей честно рассчитался по всем обязательствам. Дети постепенно привыкли к новой жизни — два дома, два режима, два разных праздничных стола.
Василина помирилась с братом, но прежних тёплых отношений уже не было. Глафира Климовна по-прежнему возилась с внуками, но с сыном говорила сухо и официально.
А Юлия… Юлия училась жить заново. Без оглядки на прошлое, без сожалений о разрушенных мечтах. Просто жить. И у неё получалось.
