Ночь рассыпала по черному бархату небосвода гроздья хрустальных созвездий. Под раскрытым окном трещал сверчок, как заведенный механизм, и разрезал назойливым смычком Катину бессонницу. Ночь ― единственное время, когда можно постоять у окна без риска быть замеченной.
― Солнышко, ну кому в этой глуши дело до того, как ты выглядишь? Главное, что ты теперь здорова! Все самое худшее позади! Вот это ― главное! А что скажут люди ― это уже не важно! ― часто говорил Кате муж.
Она была искренне благодарна ему за поддержку. В конце концов, ему в последние месяцы тоже пришлось нелегко. Бесконечное ожидание в коридорах и вестибюлях, бессонные ночи у больничной койки. Более того, Антон ради нее согласился бросить солидную работу, комфортабельное жилье и переехать в деревенскую глушь, только чтобы любимая женщина могла скрыться от назойливого внимания окружающих. Катя при всяком удобном случае благодарила его. Но в глубине души невыносимо страдала от того, что привычная жизнь больше никогда не будет ей доступна.
***
Катя только начинала входить во вкус популярности. Ей нравилась пестрая и разнообразная жизнь успешной, востребованной топ-модели. Подиум, модные показы, «звездные» тусовки среди таких же знаменитых, успешных и богатых. Катя была уверена, что вскоре весь мир будет у ее ног…
А жизнь взяла и нарушила все планы. Страшная автомобильная авария, несколько сложнейших операций, безвозвратно испорченная внешность… О карьере манекенщицы можно было забыть.
― Катька, ну ты чего? ― успокаивала подруга Света. ― Люди еще и не с таким живут! Слава Богу, жива осталась! Врачи дают хорошие прогнозы! Муж такой прекрасный рядом, родители…
― Ты не понимаешь, Света! ― рыдала Катя, опершись локтями о столешницу. ― Там, в модельном агентстве, была вся моя жизнь! А теперь ― кому я такая нужна? Чем мне теперь заниматься?..
― Ой, Кать, было бы желание! ― махнула рукой Света. ― Ты еще молодая, сможешь еще много чему научиться!..
Света всегда была оптимисткой. Но ей, обычной воспитательнице в детском саду, было не понять Катиных страданий… На решение подруги навсегда уехать из города и поселиться в деревне Света отреагировала спокойно:
― Если ты считаешь, что так лучше ― поезжай! Одно только помни: от себя не убежишь!..
***
― Катя, тебе нужно ходить!
По тону Катя поняла ― сейчас перед ней не любимый муж Антоша, а психотерапевт Антон Владимирович, к которому знаменитости до сих пор выстраивались в очередь даже после того, как он уехал с женой за тридевять земель и работает теперь только в телефонном режиме.
― Я хожу, Тоша!
С одной стороны, Кате не хотелось в очередной раз начинать этот разговор. С другой стороны, она сама уже не была уверена в правильности своего добровольного затворничества.
― Ты ходишь по дому! А я имею в виду, что тебе нужно начинать выходить в люди!
Они сидели на деревянной скамье и пили утренний кофе. Раннее солнце перебирало золотистыми пальцами ветви яблони у крыльца, целовало в налитые красные щеки увесистые яблоки.
― Знаешь, Тош, мне и самой уже надоедает целыми днями сидеть в доме. Я же так не привыкла! У тебя хоть работа есть, сеансы с клиентами… А я не столько от безделья устала, сколько от собственной бесполезности!
― Ну так займись чем-то! ― резонно предложил Антон. ― Для начала просто выйди за калитку и пройдись по улице.
― Только не это! ― резко, почти грубо крикнула Катя. ― И ты прекрасно знаешь, почему!
― Знаю! ― невозмутимо, как и положено психотерапевту, привычному к «звездным» истерикам, ответил Антон. ― Только поверь мне, любимая моя, что окружающим нет никакого дела до того, как ты выглядишь! К тому же выглядишь ты весьма неплохо для человека, пережившего такую страшную аварию и столько серьезных операций!
***
Первую «вылазку» Катя решила совершить вечером, когда спадет жара. У калитки она немного неуклюже, совсем не как манекенщица мирового уровня, помахала рукой Антону и сделала первый шаг. Ей казалось, что вот сейчас из всех окон и заборных щелей начнут глазеть люди ― с укором, осуждением, отвращением и унизительным сочувствием. Однако, вопреки опасениям, до самого конца улицы она не встретила ни одной живой души. Улица в пять дворов не была необитаемой, нет! Где-то резко и сердито шумели гуси. Где-то шумела вода, очевидно, кто-то поливал огороды.
«Да, обстановочка ― то, что надо!» ― саркастично подумала Катя. Растрескавшийся асфальт уличной дороги, видимо, положенный еще задолго до Катиного рождения, казался в этот момент жестоким наказанием для ног, привыкших расхаживать по гладким, как зеркало, подиумам…
На глаза Кати, давно забывшие о профессиональном макияже, невольно навернулись слезы. Острая обида на жизнь больно ударила кулаком в грудь. Так вдруг стало жаль себя, медленно ковыляющую среди облезлых деревенских заборов. Где-то там, далеко-далеко отсюда, звучит музыка и бьет упругим разноцветным ключом жизнь. Где-то там происходит все самое интересное, веселое, разнообразное…
Коллеги по модельному агентству поначалу звонили Кате, как правило, со словами искреннего сочувствия. Она благодарила, но, положив трубку, долго плакала злыми и обиженными слезами. Она ведь знала, как все они радуются ее неудаче. Еще находясь в больнице, Екатерина узнала, кто занял ее место, и кто теперь будет купаться в лучах славы вместо нее…
***
Катя все шла по деревне, как вдруг ее горькие размышления были прерваны… громким блеяньем. Занятая безрадостными воспоминаниями, Катя и не заметила, как повернула на другую улицу и чуть не столкнулась с козой! Совершенно далекая от сельского хозяйства Катерина тут же подумала, что среди всех козочек мира эта животинка ― просто королева красоты. Передняя половина этой парнокопытной красавицы была радикально черного цвета, вторая ― идеально белого. Голова козы была украшена роскошными рожками. И этими самыми украшениями козочка с громкими воплями бодала запертую калитку.
Пока совсем растерявшаяся Катя пыталась сообразить, что же ей делать ― повернуть назад или помочь козе ― калитка распахнулась, и перед Катей (и козой) возникла маленькая опрятная старушка в пестром летнем халатике и синем переднике.
― Ой, Зорька, пришла уже? ― то ли спросила, то ли констатировала факт старушка, переводя взгляд с козы на незнакомку и обратно.
Только сейчас Катя обратила внимание, что на черном лбу козы словно сияла крупная белоснежная «звезда». Оттого, видимо, и Зорька…
― Пришла вот с пастбища раньше времени, ― словно извиняясь, обратилась старушка к Кате. ― А я, бывает, забуду калиточку-то вовремя открыть, а потом пока доковыляю…
Только сейчас Катя заметила в руках бабушки деревянную тросточку для ходьбы. Такая же, только дизайнерская и дорогостоящая, еще недавно была у нее самой, когда избавилась от костылей. К счастью, теперь и в трости уже не было нужды.
― А вы, наверное, из тех, что недавно приехали? ― без всякого смущения поинтересовалась хозяйка козы.
― Ну, да, ― рассеянно ответила Катя, наблюдая, как Зорька бесцеремонно прошмыгнула мимо бабули и исчезла где-то в дебрях двора.
― Из города к нам?
Вопрос этот сразу Кате не понравился. Она словно вспомнила, что не хочет человеческого внимания к себе-теперешней. Поэтому, вежливо попрощавшись, Катя повернула назад, не сочтя нужным поблагодарить ее за приглашение заходить на чай…
***
Через пару дней, когда Антон уехал в город за покупками, старушка в халатике появилась на пороге Катиного дома. Первым желанием было возмутиться и, напомнив о неприкосновенности частной территории, отправить назойливую посетительницу восвояси. Однако, взглянув на ее открытое лицо с паутинкой морщинок вокруг добрых глаз, Катя передумала и осторожно спустилась с крыльца.
― А я вот тебе пирожочков со сливой принесла! ― без труда перейдя на «ты», сказала старушка и протянула Кате глубокую тарелку, накрытую белоснежной салфеткой. Пахло просто божественно. Катя уже и забыла, когда в последний раз ела выпечку. Сначала ― диета профессиональная, потом ― больничная…
― А меня Екатериной Матвеевной зовут, ― представилась гостья. ― Но можно просто ― бабушка Катя!
***
Катя и сама не заметила, как случайное знакомство с престарелой тезкой переросло в настоящую дружбу. Раньше, в своей прошлой жизни, топ-модель Екатерина даже не взглянула бы в сторону этой маленькой седой женщины с подвижными морщинистыми руками и лучистым, добрым взглядом.
― Так чего же ты боишься, Катюша? ― спросила Екатерина Матвеевна после того, как Катя в подробностях рассказала ей свою печальную историю. ― Жизнь-то продолжается! У тебя впереди ― вон еще столько всего!..
Они сидели на аккуратной кухоньке за столом, накрытым голубой старинной скатертью, пили изумительный вишневый кисель из таких же старинных фарфоровых чашек и беседовали. В раскрытом кухонном окне, словно в раме, сиял зеленью летний сад. Тихий теплый дождик лопотал по садовой листве, заполнял живительной влагой чашечки цветов.
― Боюсь начинать жизнь сначала! ― просто и грустно ответила Катя. ― Боюсь, что жизнь будет не такая яркая, как раньше!..
― Что ты, милая! ― усмехнулась бабушка Катя. ― Ты только оглянись вокруг! Разве ярко ― это на подиумах или вечеринках? Ярко ― это когда солнышко после дождя светит! Когда цветы цветут, деревья зеленеют! Ярко звездочки в небе горят. А то, что ты ярким называла ― так это одна суета да маета!
Катя подняла заплаканные глаза к окну, посмотрела в зеленую мокрую даль. Дождь немного приутих. Подняли отяжелевшие головки нежные лилии в саду бабы Кати. Умытые ирисы и гладиолусы тихонько перешептывались между собой.
― Жизнь, моя хорошая, это не только красота, блеск и популярность, ― продолжала Екатерина Матвеевна, нежно поглаживая прохладную Катину руку. ― Жизнь ― это сила! А ты, Катюша, очень сильная девочка! Вон сколько всего пережила! Ты ― живая, у тебя есть шанс начать все сначала!..
― Да как же мне все начинать сначала, если я ничего не умею? ― Катя уже не стеснялась своих слез и совсем по-детски шмыгала носом.
― А ты научись быть счастливой без всех этих твоих подиумов! ― просто ответила Екатерина Матвеевна. ― Научись радоваться тому, что у тебя осталось! А осталось у тебя, Катенька, очень много! Ты можешь дышать, ходить, видеть красоту. Раньше, до аварии, ты несла людям красоту своего тела. А теперь можешь, к примеру, сделать красоту своими руками.
Катя посмотрела в глаза тезки, лучившиеся мудростью и добротой. И вдруг поняла, что старушка права. Да, только сейчас до Кати дошел смысл фразы, столько раз произносимый окружающими за последнее время: жизнь продолжается!
― А знаете, бабушка Катя… Я научусь печь пирожки! Со сливами, как у вас! И буду их людям дарить! ― улыбнулась Катя сквозь слезы, и в первых вечерних сумерках словно блеснул луч солнца. ― И цветы буду сажать! Тюльпаны ― весной, а астры ― осенью! Тюльпаны ― чтобы обязательно бархатные. А астры ― фиолетовые…
― Ну, вот видишь! ― рассмеялась Екатерина Матвеевна внезапному Катиному озарению. ― Было бы желание! А учиться жить ― это никогда не поздно!..
***
Уходила Катя от новой подруги совсем иным, обновленным человеком. Никогда еще, ни до аварии, ни после, не хотелось ей жить так, как сейчас! Воздух вокруг звенел, наливался жизненной энергией. На небе засветились первые фонарики звезд, в траве ― первые огоньки светлячков. На душе у Кати тоже горели фонарики. В их теплом, ярком свете виднелась новая, интересная жизнь…
