— Мишенька, а что же это такое? – Зоя Федоровна указывала на девушку. – Ты Светочкину память предал?
— Зоя Федоровна, поэтому я вам и не хотел говорить, — произнес Миша.
— Как ты мог? – женщина схватилась за сердце. – Как ты посмел?
— Зоя Федоровна, успокойтесь, — попросил Миша. – Ну, сами подумайте!
— Что я должна подумать? – вскричала она. – Ты же предатель! Ты предал самое святое, что у нас было! Господи! Слава Богу, что муж мой до этого дня не дожил! Он бы узнал, сразу бы умер!
— Зоя Федоровна, не нужно кричать, — спокойно произнес Миша. – Вообще-то, ничего страшного не произошло. Это просто жизнь.
— Какая такая жизнь? – Зоя Федоровна и не думала успокаиваться. – Ты оскорбил самое прекрасное, что было в жизни! Растоптал! А теперь у тебя тут эта?
— Не эта, а Кристина, — твердо и с нажимом сказал Миша. – И пожалуйста, не надо ее ни в чем обвинять! И оскорблять не нужно!
— Да, черт с ней! – энергично махнула рекой женщина. – Это ты! Все ты! И посмел же! Как ты мог?
— Знаете, — Миша грустно улыбнулся, — сам уже не верил. Даже надеяться перестал. Ну, что смогу.
— Все вы одинаковые! – прокричала пожилая женщина. – Ничего у вас святого нет! Ничего вы не помните, ничего вы не цените!
— И вот не вам это говорить! – тут у Миши был пунктик.
— Ах, ты еще меня в чем-то обвинить можешь? – Зоя Федоровна захлебывалась эмоциями.
— Могу, но не стану, — ответил Миша, пристально глядя пожилой женщине в глаза. – Исключительно в память о Свете!
— Вспомнил! – скривилась Зоя Федоровна. – А я уж подумала, что, раз у тебя ЭТА появилась, так ты и имя моей доченьки не вспомнишь!
— А так вообще говорить не нужно, — Миша покачал головой. – Сами знаете, что и как было.
— И я думала, что знаю, а ты как-то быстро подженился! Замену нашел! – Зоя Федоровна достала из кармана платок и стала вытирать слезы. – А мне еще тогда Светочка говорила, что ты злой человек, нехороший!
— И когда это она говорила? – Миша прищурился.
— А когда вы поженились! И потом еще! И еще не раз! И внимания мало уделяешь, и не любишь, и в театры ты не ходишь, и на выставки! Все время она с подружками, а тебе и дела нет!
— Зоя Федоровна, это когда было? – Миша тяжело вздохнул. – Хотя я этого не знал. Ну, что говорила. Но вы же понимаете, что, — Миша замялся, — что потом я был с ней, жил для нее, ею жил!
— Это ты искупал! А вот сейчас! Как ты мог? – она убрала платок и достала телефон. – Валера, ты представляешь? Он себе девку завел! Да! И ему плевать на все! – Зоя Федоровна брала телефон и сказала: — Вот сейчас Валера поднимется и даст тебе!
— А за что? – спросил Миша. – Я ни в чем не виноват. А Кристина в моей жизни, это просто жизнь, которая продолжается!
— Открывай дверь! – донеслось с площадки. – Я тебя сейчас тонким слоем размазывать буду!
— Впусти моего сыночка! – взвизгнула Зоя Федоровна. – Он тебе сейчас объяснит, что ты предатель!
— Ну, если вам хочется расставить точки над «ё», можно это устроить, — произнес Миша, — только потом не обижайтесь.
Миша взял в руки биту для лапты и открыл дверь.
— Вот только рыпнись, и получишь по первое число, — пригрозил Миша.
— Да я тебя! – взревел Валера.
— Я предупредил! – и Миша сделал замах. – Мама твоя решила поговорить, ну, давайте поговорим!
— Ты предатель! – проорал Валера.
— А вот сейчас и посмотрим, кто из нас кто, — Миша не стал приглашать гостей в комнату. Только Кристине кивнул, чтобы та не мешала.
***
Все человеческие планы смехотворны перед ликом Бога.
Когда Миша женился на Свете, он и подумать не мог, что ему предстоит.
А думал Миша, что у них будет прекрасная семья, где все друг друга любят, уважают и поддерживают. И обязательно дети! А со временем, когда уже дети вырастут, будет у него дача, где он будет проводить время с внуками.
Можно сказать, что это были мечты, но Миша все делал для того, чтобы это стало реальностью, потому и поставил себе цель. Заработать, добиться, сделать.
И женился он не зеленым юнцом, а в возрасте, когда есть мозги и понимание. В тридцать лет он сделал предложение Свете, которое та приняла.
Света выходила замуж не с бухты-барахты, а все основательно взвесив и продумав.
Не по сухому расчету, как можно подумать, но и с ним вместе.
Отношения до брака у Светы с Мишей длись чуть больше двух лет. Не все было ровно, не все было спокойно, но вместе им было хорошо, и вместе они были счастливы.
Когда Миша сделал предложение руки и сердца, Свете было двадцать восемь. Тоже не глупенькая девочка, чтобы окунуться в омут чувств.
Она попросила время подумать. Но не для того, чтобы отказать, а именно подумать. Она должна была удостовериться, что именно с Мишей она хочет провести жизнь.
— Он хороший, — говорила Света маме, — но иногда его заклинивает на работе! И в этот момент мне его прихлопнуть хочется! Сидит за своим компьютером и вообще ничего не замечает!
— Так и не надо мужчину от работы отвлекать, — говорила Зоя Федоровна. – Он же деньги зарабатывает!
— Мы же пока только встречаемся! Пусть зарабатывает, когда мы не вместе! – возмущалась Света.
— Ну, вообще-то, мог бы и откладывать свою работу, — поддержала Зоя Федоровна дочь. – Это, если вы поженитесь, тогда понятно – на семью зарабатывает! А сейчас, так и погулять надо, и все остальное!
— И я о том говорю! – закивала Света. – А когда и если поженимся, мне же муж рядом нужен, а не статуя за компьютером!
Нет, деньги – это понятно, но внимание, участие, любовь! – Света покачала головой. – Не уверена я, что готова именно к такой семье, где муж семью обеспечивает, но на жену ни капли внимания!
— Я советов давать не буду, — сказала Зоя Федоровна, — но скажу, как по мне. А по мне, когда чувства схлынут, когда вместо огня любви будет уютный домашний очаг, тогда работящий муж во много раз полезнее, чем тот, что с чувствами пристает!
Света согласилась стать женой Миши. Хотя полностью довольной назвать ее было нельзя.
— Он со своей работой совсем с ума сошел! – жаловалась она маме. – Я его погулять зову, а он проект какой-то доделывает! Так и сидит днями дома, если в офис не уезжает! Не хочет даже просто со мной на улицу выйти! Я не прошу пешие марафоны делать, но просто прогуляться перед сном!
— А ты у него спрашивала? – поинтересовалась Зоя Федоровна. – Ну, чего он столько работает? Куда ему столько денег? Неужели ты столько тратишь? Ты ж сама работаешь!
— А он говорит, что хочет, чтобы у деток, когда они появятся, сразу было все! – сказала Света. – А еще про дачу что-то рассказывает! Фантазирует! – Света отмахнулась.
— Дочка, если зарабатывает, так пусть! Не гуляет же! – Зоя Федоровна перешла на шепот: — А деток-то рожать собираетесь?
— Не получается пока, — поникнув, сказала Света. – Может, витамины надо пропить.
— Ну, я тоже не сразу родила, — успокаивала дочку Зоя Федоровна. – Мне с вашим папой пять лет прожить пришлось, пока получилось. Это, знаешь, от уверенности в мужчине часто зависит!
Если уверена, то и детки появляются, а если уверенности нет, так хоть тысячу раз старайся, а оно никак!
— Не знаю, мам, — грустно произнесла Света. – Может, нам сверху дают возможность погулять? Ну, чтобы, когда дети, уже не тянуло.
— И то – верно! – Зоя Федоровна улыбнулась. – Пока молодость и возможность есть, нагуляться надо! Потом уж точно не до гуляний будет!
— Вот я и говорю! – вернулась Света к старой теме. – Зову его, а он отмахивается, мол, работа! Говорит, чтобы я с девочками гуляла!
Пять лет Света гуляла с девочками, хотя иногда и очень редко, ей удавалось вытащить супруга на культурное мероприятие. То в театр затащит, то в кино, то просто по парку прогуляться.
А как пять лет осталось позади, сам Миша поднял вопрос:
— Свет, что-то у нас с детками никак! Давай проверимся?
— Будешь меня обвинять, что я тебе детей не родила? – возмутилась Света.
— Нет, что ты! – Миша обнял жену. – Проблема и во мне может быть! Я ж все время сижу. Может, это у меня активность снижена! А может питание. Я за работой часто поесть забываю!
— Ну, если вдвоем, тогда проверимся, — согласилась Света.
У Миши были небольшие проблемы, но они решались комплексом витаминов и физической активностью. А у Светы проблема была более серьезная.
— Если вы хотите детей зачать, вам надо пройти гормональное лечение, — сказал врач. – Есть, конечно, побочные эффекты, но ради детей, я думаю, вы потерпите!
И совсем другой врач, совсем в другой больнице озвучил неутешительный диагноз:
— На фоне гормонального лечения развилось онкологическое заболевание.
— И теперь у нас детей не будет? – в легком шоке спросил Миша. – Нам нельзя лечиться от бесплодия?
— Вы не понимаете, — врач снял очки и потер переносицу. – Сейчас вопрос не о детях, а об онкологии! Мы переводим Свету в бокс и начинаем химию.
Свое тридцатисемилетние Миша не праздновал. Даже не заметил. Они со Светой боролись с болезнью.
Света то была в больнице, то отпускали ненадолго домой. А потом снова в бокс под капельницу. Тяжелые периоды восстановления. Но болезнь не отступала.
Миша носился между домом, работой и больницей. Полностью весь уход он взвалил на свои плечи. Еда по специальной диете, одежда только с полным обеззараживанием, вещи – только с разрешения врача. А дома Миша постарался сделать подобие «чистой комнаты» насколько это было возможно.
Слава Богу, деньги были. Хотя совсем не те, чтобы отвезти Свету за границу и лечить там.
Два года ада. Два года боли. Два года надежды, которая умирала каждый день. А потом пустота. Звенящая, бестолковая, непроглядная. Безумие, помноженное на абсолют.
Похороны, девять дней, сорок дней. Все это врезалось в память, фрагментами.
Убитая горем Зоя Федоровна. Осунувшийся Валера, Светин брат, в один миг сдавший Светин отец.
Это запомнил Миша.
А сам он просто был. Искал какие-то слова для тещи, для тестя, для самого себя. Может, не успокоить, но хотя бы, чтобы тишина не давила и не уничтожала.
Года не прошло, как умер тесть. Не смог вынести смерть дочери. Угасал, да и угас.
И через год после смерти Светы, когда похоронили тестя, Миша начал смиряться с тем, что его постигло. Начал думать, анализировать.
А потом он понял страшное.
— За все время болезни Светы ни ее брат, у которого была машина, ни ее мама, ни отец, ни разу не приехали к Свете в больницу. Понятно, рядом посидеть было нельзя, за руку не подержать.
Но встать под окном, помахать рукой, поговорить по телефону, всматриваясь в родное лицо, даже с расстояния в пару десятков метров – это уже немало!
Но они ни разу не приехали!
А у Миши не было машины. Он на общественном транспорте и на такси мотался к Свете чуть ли не через день.
— Родные же люди, — ужасался Миша пониманию факта. – Неужели так сложно? Или просто безразлично?
Мишу это отрезвило. А потом отвернуло от… Ну, бывшей уже, наверное, тещи. От Светиного брата. Вообще, от всего того, что с этими людьми было связано.
И еще два года Миша приходил в себя. Это было странно и сложно.
Сначала люди на улице перестали быть противны, потом улыбнулся какой-то шутке в телевизоре, потом посмотрел фильм и даже смог сказать, понравился он или нет.
Жизнь возвращалась на рельсы. Надо было двигаться дальше. Сорок два года – не время, чтобы прекращать жить, если жизнь продолжается.
А для тещи и Светиного брата, Миша продолжал сохранять траур. Не врал, просто не рассказывал. Зоя Федоровна упивалась болью от потери дочери, Валера нет-нет, да и поминал сестру граненым стаканом и скупой слезой.
Миша им не верил, но ломать их мирок не хотел.
Поэтому и не рассказал, когда в его жизни появилась Кристина.
Но теще, скорее всего, стоит называть ее бывшей, захотелось заехать к Мише, просто в гости. Посидеть, поплакать о Светочке. Привез ее Валера, но остался в машине.
Тут-то Зоя Федоровна и увидела Кристину, которая уже пару месяцев жила с Мишей.
***
— Я признаю, что смерть Светы – это трагедия! – сказал Миша. – И для вас, и для меня. И я даже ощущаю на себе доли вины, за то, что болезнь появилась из-за лечения, чтобы дети у нас были. Но, простите, тут уже как управил Бог, а не я.
— Бедная моя девочка! – воскликнула Зоя Федоровна.
— Но вы понимаете, что после ее смерти прошло три года? – спросил Миша. – Вон, Валера живет с женой, детей воспитывает! Вы помогаете с внуками! Вы живете! А вы хотели, чтобы я до конца жизни траур носил?
— Да! – вскрикнула Зоя Федоровна. – В память о Светочке!
— А скажите мне, сколько раз вы были у нее в больнице? Чем и как вы помогали ей и мне бороться с ее болезнью?
Валера опустил голову, а Зоя Федоровна сглотнула.
— Я отдал свой долг полностью! Я оставался с ней до последнего ее вздоха. А вы, мать и брат, только на похоронах рыдали во все горло. А до этого момента вам, простите, было все равно!
А я сейчас просто продолжаю жить! Я выходил траур, я отдал все почести, я оставил в своей душе шрам о погибшей жене. Но я не могу этим жить. Это не жизнь!
А жизнь продолжается! У вас продолжается, почему она не может продолжиться у меня?
Зоя Федоровна и Валера ушли не прощаясь. И больше в гости не приходили. Даже не звонили. Иногда только, в день смерти и на радуницу они пересекались на кладбище. Но и тогда не говорили друг другу ни слова.
— Потерь в жизни много, — успокаивала Кристина Мишу, — но пока мы живы, мы должны жить!
