Звонок раздался в половине двенадцатого ночи. Ирина дописывала годовой отчет, и резкий звук телефона заставил ее вздрогнуть.
— Я беременна, — сказала Лена вместо приветствия.
Ирина улыбнулась. Лена давно хотела ребенка.
— Поздравляю! Серьезно? — она откинулась в кресле, представляя, как подруга сейчас сидит на кухне, наматывая на палец прядь волос. — Когда узнала?
— Сегодня. Была на УЗИ.
— И сколько недель?
— Двенадцать. И… — Лена выдержала паузу. — Их трое.
Повисла тишина. Ирина моргнула, пытаясь понять, что только что услышала.
— Ты пошутила сейчас?
— Нет. Тройня. Врач на УЗИ чётко показал. Три плода. Говорит, очень редкий случай при естественном зачатии.
— Господи, — выдохнула Ирина. — Ты как?
— В шоке. Мы с Димой в шоке, если честно.
Ирина проверила время. Начало первого. Завтра презентация в девять утра.
— Слушай, я приеду. Сейчас. Выпьем чего-нибудь. Или чая. Расскажешь всё.
— Не надо, — быстро сказала Лена. — Уже поздно. Я просто… хотела, чтобы ты узнала первой.
Ирина помедлила. У Лены дрожал голос.
— Я сейчас буду, — сказала она и повесила трубку.
Всю беременность Лену тошнило. Она почти не выходила из дома, лежала с закрытыми глазами, слушала подкасты. Ирина приезжала каждые выходные. Возила бульон, печенье, имбирный чай. Пыталась отвлечь разговорами о работе, новостями, сплетнями.
— Я похожа на кита, — однажды сказала Лена, глядя на свой живот.
— На очень изящного кита, — улыбнулась Ирина. — Как они там? Пинаются?
— Постоянно. Кажется, играют в футбол.
Ирина осторожно положила руку на Ленин живот и тут же ощутила толчок.
— Ого! Это кто?
— Тот, что слева. Док говорит, самый активный. А средний обычно спит.
— Значит, будет спокойным.
Лена покачала головой:
— Самые спокойные в животе обычно самые беспокойные потом. По крайней мере, так говорят.
Ирина смотрела на подругу и пыталась представить, каково это — носить в себе сразу троих. Не укладывалось в голове. Её собственная жизнь казалась отлаженным механизмом — работа, тренажерка, свидания по пятницам. Иногда спонтанная поездка на выходные. Всегда под контролем.
— Боюсь не справиться, — вдруг сказала Лена, глядя в потолок. — Как мы будем их… всех сразу?
— Справитесь, — Ирина сжала её руку. — У вас с Димой получится. Я помогу. Все помогут.
Лена кивнула, но в её глазах Ирина увидела то, что не произносилось вслух — животный страх перед неизвестностью.
Тройняшки родились на сороковой неделе. Два мальчика и девочка. Маленькие, но здоровые. Ирина примчалась в роддом с огромной корзиной фруктов, шариками и плюшевыми медведями для каждого.
— Как их назвали? — спросила она, когда медсестра наконец впустила её в палату.
Лена выглядела измотанной. Под глазами залегли тёмные круги, волосы липли ко лбу.
— Андрей, Алексей и Арина, — она попыталась улыбнуться. — Знаю, банально. На одну букву. Но так проще…
Ирина обняла подругу, стараясь не задеть капельницу.
— Красивые имена. Как ты?
— Не знаю, — Лена потерла лицо. — Всё как в тумане. Кормлю то одного, то другого. По часам. Молока не хватает. Постоянно плачут.
— Они поправляются?
— Да. Скоро выпишут. — Лена вдруг схватила Ирину за руку. — Приедешь? Когда нас выпишут? Я не знаю, как мы…
— Конечно, — ответила Ирина. — Я возьму отгулы.
Первый визит к Лене после выписки Ирина помнила, как в тумане. Запах детского крема, молока и чего-то кислого. Тройняшки лежали в креслах-шезлонгах посреди гостиной. Один спал, двое плакали. Дима, встрепанный, с красными глазами, качал самого громкого.
— Привет, — Ирина неловко улыбнулась с порога.
— Входи, — Лена выглянула из кухни. На плече висело полотенце, на футболке расплывалось мокрое пятно.
Ирина прошла в комнату. Везде были разбросаны пеленки, бутылочки, погремушки.
— Ого, как вы тут… обустроились, — она попыталась улыбнуться. — Я принесла еду. Запеканку. И вот, — она протянула пакет с крошечными носочками. — Разных цветов. Чтобы не путать.
Лена кивнула, но, казалось, не слышала. Она пристально смотрела на плачущего ребёнка в кресле.
— Леша снова не ест. С утра отказывается. Может температура…
— Давай я его подержу, а ты отдохнешь, — предложила Ирина, сама удивляясь своей смелости.
— Правда? — Лена подняла на неё глаза, в которых на секунду мелькнула надежда. — Ты умеешь?
— Конечно, — соврала Ирина. — Племянников держала. Часто.
Она осторожно взяла ребёнка на руки. Он был таким маленьким, что помещался на предплечье. Крошечное красное личико сморщилось.
— Привет, малыш, — прошептала Ирина. — Я твоя тётя Ира. Буду твоим проводником в этот сумасшедший мир.
Ребёнок затих, разглядывая её лицо. Лена смотрела на них, и в её взгляде читалось отчаянное облегчение.
— Иди, — сказала Ирина. — Прими душ. Или поспи. Я побуду с ним.
Лена кивнула, но не двинулась с места.
— Там, в холодильнике, молоко. Если захочет есть. И пелёнки на диване. Если срыгнёт…
— Иди уже, — мягко повторила Ирина. — Я справлюсь.
Лена медленно кивнула и вышла из комнаты. Через пять минут из ванной послышался шум воды. Ирина покачивала ребёнка, ощущая непривычную тяжесть. В голове прокручивался список срочных дел на работе, но всё это казалось далёким и нереальным. Сейчас был только этот крошечный человек, который затих у неё на руках.
«Ничего, — подумала она. — Это ненадолго. Потом станет легче».
***
Ирина заказала американо и устроилась в дальнем углу кафе. Стул напротив пустовал уже двадцать минут. Телефон снова завибрировал.
«Прости, не приеду. Средний подавился бусиной, ездили в травмпункт».
Ирина отложила телефон. Четвертая отмена за месяц. Не то чтобы она злилась. Скорее было что-то еще — тонкая смесь облегчения и досады.
Три года назад Лена, ее лучшая подруга, родила тройню. С тех пор Ирина не узнавала собственную жизнь. Сначала она помогала — приезжала с едой, сидела с детьми, мыла, стирала, гладила. Потом стала приезжать реже. Потом перестала.
Ирина сделала глоток кофе. В наушниках играл подкаст о тайм-менеджменте. Завтра презентация для крупного клиента, нужно собраться. «Я бы на ее месте с ума сошла», — подумала она, вспоминая вечный хаос в Ленином доме.
Кафе постепенно наполнялось. Женщина за соседним столиком читала что-то на планшете, изредка улыбаясь. «Наверное, книга», — подумала Ирина с легкой завистью. Когда она в последний раз читала что-то, кроме рабочих отчетов?
Телефон снова зажужжал. На этот раз Сергей из отдела маркетинга: «Где финальная версия презентации?» Ирина вздохнула. Еще одна бессонная ночь.
В потоке дел дни незаметно перетекали в недели. Иногда она вспоминала о Лене — обрывками, мельком. Иногда ловила себя на мысли: «Надо бы позвонить». Но всегда находилось что-то неотложное.
Лена больше не писала первой. Раньше от нее приходили сообщения среди ночи — длинные, сбивчивые. О том, как младший снова не спит, как средний сломал кроватку, как старший выкрутил ручки у всех кастрюль.
Теперь только короткие ответы и отмены встреч.
В офисе Ирина столкнулась с Катей — коллегой, недавно вышедшей из декрета.
— Как ты? — спросила Ирина, останавливаясь у кулера.
— Устала, — улыбнулась Катя, закрывая термос. — Ванька всю ночь температурил. Мы в пять утра считали слоников на обоях.
— Сочувствую, — Ирина поморщилась.
Катя пожала плечами:
— Ничего, выживу. А ты как? Говорят, у тебя проект горит?
— Да, клиент перенес сроки. Всю команду трясет.
— Хочешь, я помогу с таблицами? Всё равно до ночи торчать.
Ирина удивленно подняла бровь:
— А как же ребенок?
— С мамой. Она приезжает два раза в неделю. Без нее я бы… — Катя махнула рукой.
Ирина задумалась. У Лены матери не было. Свекровь жила в другом городе. Муж работал допоздна.
— А твой… ну, муж? — неуверенно спросила Ирина.
— Забрал сегодня из садика, покормил, уложил. Стандартная схема, — ответила Катя, собирая бумаги. — Хотя иногда мне кажется, что он сам как ребенок. Вчера нашла в шкафу носки, замотанные в рубашку.
Они рассмеялись, но Ирина вдруг вспомнила Лениного мужа — всегда усталого, с потухшим взглядом. Троих детей он не вывозил даже на выходных.
Вечером Ирина открыла ленту ВК. Лена почти не публиковала фото, но иногда всё же появлялись снимки тройняшек. Вот они в парке — три разноцветных комбинезона. Вот за столом — измазанные йогуртом лица. Вот кадр из детской — три пары ног торчат из-под одеяла.
Ирина листала фотографии, пытаясь понять: что она упустила? Когда эта пропасть стала непреодолимой?
Раньше между ними не было тем, которые нельзя обсудить. Лена знала о каждом Ирином свидании, о каждом провале на работе, о ссорах с родителями. Ирина помнила все Ленины страхи, мечты, планы.
Теперь Ирина не знала, о чем говорить. Ее проблемы казались мелкими на фоне Лениного вечного недосыпа. Ее победы — несущественными рядом с радостью от первого шага ребенка. Вселенные разошлись, и точек соприкосновения становилось всё меньше.
Она пыталась, правда пыталась. Предлагала встретиться с детьми, привозила подарки. Но каждый визит выматывал. Дом тонул в хаосе: игрушки на полу, пятна на стенах, запах несвежих пеленок. Лена — вечно взъерошенная, с потрескавшимися губами — пыталась поддерживать разговор, но ее внимание рассеивалось. Она отвечала невпопад, вскакивала на полуслове, исчезала на кухне и возвращалась с остывшим чаем, который забывала предложить.
С каждым разом Ирина уходила всё более опустошенной. А потом наступила точка, когда проще стало не приходить вовсе.
Сейчас, глядя на фотографии, Ирина чувствовала глухую тоску. Это была даже не вина — скорее понимание непоправимой потери. Они больше не были центром мира друг для друга. И вряд ли когда-нибудь будут.
Ирина провела пальцем по экрану, останавливаясь на последней фотографии. Тройняшки в одинаковых синих свитерах улыбались в камеру. За ними стояла Лена — осунувшаяся, с темными кругами под глазами, но с каким-то новым, незнакомым светом во взгляде. Усталая гордость? Смирение? Что-то, чего Ирина никогда не испытывала.
***
— Тишина, — Ирина замерла в дверях офиса. — Почему никто не кричит?
Кабинет был пуст. На столе стояла чашка с недопитым кофе. Ирина провела пальцем по краю — холодный.
Три проекта висели на волоске. Клиент звонил дважды за вечер, оба раза начиная разговор со слов: «Мы вынуждены…»
Третий год руководителем отдела. Она справлялась. Но сегодня особенно сильно чувствовалась пустота.
Катя, вернувшаяся из декрета, положила на стол папку с отчетами.
— Привет. Ты еще здесь?
— Да, — Ирина потерла глаза. — Ты тоже задержалась.
— У Ваньки антибиотик в семь. Пока я на работе, он у бабушки.
Ирина кивнула. Полгода никто не ждал ее дома. От Сергея из юридического она ушла сама. От Вадима сбежала после третьего свидания.
— А ты… не скучаешь? — спросила Ирина. — По свободе. Когда с ребенком.
Катя задумалась.
— Скучаю, — признала она. — Иногда просто зверею. Хочется запереться в ванной.
Они рассмеялись. Катя вздохнула:
— Но знаешь, что смешно? Когда удается сбежать куда-то одной, я листаю его фотки и скучаю.
В этот момент пришло сообщение. Лена прислала фото: тройняшки в одинаковых синих свитерах на фоне моря. И подпись: «ДР. Нам 3 года».
Три года. Ирина могла поклясться, что прошел от силы год с тех пор, как она перестала приезжать.
— Красивые детки, — сказала Катя, глянув через плечо. — У кого-то из друзей?
— У подруги, — тихо ответила Ирина. — Лучшей. Бывшей.
— Что случилось?
— Она родила тройню. А я… оказалась не готова.
Катя покачала головой:
— Никто не готов. Я к одному не была готова.
— Понимаешь, она так изменилась. Только дети, проблемы. А я не знала, чем помочь.
— Ей, наверное, не фразы нужны были.
— А что? — Ирина подняла глаза.
— Не знаю, — Катя пожала плечами. — Когда Ванька болел в первый раз, ко мне соседка зашла. Дала банку супа и забрала мусор. Ничего не спрашивала, просто… сделала что нужно.
Ирина снова открыла фото. Дети улыбались. А за ними стояла Лена — с потускневшими волосами, в растянутой футболке. Но в ее глазах больше не было паники. Только усталость и какой-то странный свет.
«Я испугалась», — вдруг поняла Ирина. — «Испугалась ее жизни».
Она ехала домой, перебирая варианты сообщений. «Поздравляю», «Как дела?», «Может, встретимся?» — все казалось фальшивым.
У метро Ирина застыла. Через дорогу был магазин игрушек. «Можно купить подарки», — подумала она. И тут же одернула себя: «Ты не знаешь, что им нравится».
Возле кассы она схватила шоколадку и вспомнила, как в университете они с Леной делили одну на двоих в библиотеке.
Решение пришло само. Она набрала:
«Поздравляю нас троих. Я сегодня недалеко. Можно заехать? Ненадолго. Без повода».
Ответ пришел не сразу.
«Мы дома. Приезжай».
Два слова. Никаких эмоций. Ирина сжала телефон. Три года назад она сбежала. Сейчас предстояло вернуться.
В лифте Ирина поймала свое отражение. Деловой костюм, каблуки, волосы в пучок. Губы поджаты.
Дверь открылась, и Ирина уставилась на стену, увешанную детскими колготками. Неуверенно позвонила.
Из-за двери раздался детский визг, топот, крик Лены: «Нет, стой!». Что-то упало. Повернулся ключ.
На пороге стояла Лена. Халат застегнут наперекосяк, на груди пятна от сока, под глазами — тени. Волосы короче, чем Ирина помнила.
— Привет, — голос Ирины дрогнул.
Лена молча смотрела, не двигаясь с места. Потом чуть заметно улыбнулась:
— Привет.
За ее спиной промчался ребенок, крича что-то неразборчивое. Из глубины квартиры донесся плач.
— Я не вовремя? — спросила Ирина.
— Всегда не вовремя, — Лена пожала плечами. — У нас нет «вовремя». Проходи.
Ирина шагнула в прихожую, вдыхая запах детского мыла и стирального порошка. Не было сказано ни слова о трех годах отсутствия.
— Я… — начала Ирина и запнулась.
В этот момент из комнаты выбежал ребенок.
— Мааам! Там Лёша носок ест!
Лена закатила глаза:
— Извини.
Она исчезла в комнате, откуда раздались крики и плач.
Ирина замерла в коридоре. Прошло три года. Она больше не знала правил этого дома.
Из комнаты вышел третий ребенок — девочка. Она остановилась, разглядывая Ирину большими любопытными глазами.
— Ты кто? — спросила она, теребя край футболки.
Ирина опустилась перед ней на корточки.
— Я Ирина. Подруга твоей мамы.
— У мамы нет подруг, — серьезно сказала девочка. — Только мы и папа.
Эти слова ударили сильнее любых упреков.
***
Ирина топталась в коридоре, пока из комнаты доносились возня и голоса. Наконец Лена вышла, на ходу поправляя халат.
— Вытащила носок, — она потёрла глаза. — Проходи, только…
— Я не за этим, — перебила Ирина. — Не проверять пришла.
Она сбросила туфли и шагнула в гостиную. Дети замерли, разглядывая гостью. Двое мальчиков и девочка, как отражения друг друга.
— Привет, — Ирина улыбнулась. — Я Ира. Я знаю вашу маму.
— Не стесняюсь! — выпалила девочка. — Я Арина. Мне три с половиной.
Ирина села на диван, ощущая странную робость.
— Помнишь, как мы собирались вместе на море? — спросила она, не глядя на Лену. — Снять домик на берегу.
Лена медленно опустилась в кресло.
— Помню. В Крыму. В маленькой деревушке.
— Мы всё ещё можем, — сказала Лена. — Правда, теперь со мной трое попутчиков. И ещё один взрослый.
— А вы кто? — спросил один из мальчиков, выглядывая из-за дивана.
— Лёша, это тётя Ира, — сказала Лена. — Мы с ней учились вместе. Давно.
Лёша вышел из укрытия и потянул Ирину за руку:
— А вы умеете строить башни?
— Наверное, умею.
— Идёмте. Покажу, какую я построил.
Он привёл Ирину в детскую. Три кроватки, стол с мелками, гора игрушек. В углу покосившаяся башня из кубиков.
— Я сам! — гордо сказал мальчик.
— Очень высокая, — отметила Ирина.
Лёша просиял. Его брат тоже подошёл с машинкой в руках.
— А у меня кран. Хотите?
Он сунул игрушку Ирине. Она взяла пластиковый кран, чувствуя себя странно. Когда-то давно она мечтала о детях. Мечта затерялась среди проектов и дедлайнов.
— Мама сказала, у Андрея жар, — подала голос Арина. — Вы можете потрогать?
Ирина прикоснулась ко лбу мальчика. Тёплый, но не горячий.
— Всё в порядке.
— Значит, в садик завтра? — спросил Андрей.
— Посмотрим, — сказала Лена, появляясь в дверях. — Если не будет температуры. Все руки мыть! Чай пить!
Дети умчались в ванную. Лена поставила поднос на столик.
— Они не всегда такие милые, — сказала она. — Каждый день истерики, драки, капризы. Иногда мне кажется, что я схожу с ума.
Ирина молчала, не зная, что сказать. Она ожидала упрёков за три года отсутствия.
— Прости, что я…
— Не надо, — оборвала Лена. — Я понимаю. После их рождения всё изменилось. Я сама себя не узнавала.
— Я не должна была просто исчезнуть.
Лена пожала плечами:
— Так получилось. Мне тоже нечего было тебе дать. Я не могла даже разговор поддержать.
Из ванной донёсся шум воды и детский смех, сменившийся вскриком.
— Ты теперь здесь, — просто сказала Лена. В её голосе не было ни обвинения, ни прощения. Простая констатация факта. — Пойдём, пока они ванную не затопили.
— Сказку, — потребовала Арина, укрываясь одеялом.
— Про принцессу, — подсказала Лена, укладывая мальчиков. — И чтобы смелая.
Ирина вздохнула и начала:
— Жила-была принцесса. Смелая и умная, но боялась шума. Любого. Грома, фейерверков, громких голосов.
— Почему? — спросила Арина.
— Её заколдовала ведьма. Сказала, что от громких звуков принцесса превратится в лягушку.
Ирина говорила, не глядя на Лену, чувствуя ком в горле. История лилась сама — о дружбе, о страхе, о том, как одна принцесса исчезла, а вторая осталась одна.
— …принцесса просто испугалась того, чего не знала.
Арина уже спала. Ирина подняла глаза. Лена стояла в дверях.
— Хорошая сказка, — просто сказала она.
Они ели на кухне молча, иногда встречаясь глазами.
— Я больше не исчезну, — наконец сказала Ирина. — Не обещаю каждый день, но… не исчезну.
Лена внимательно посмотрела на неё.
— Я больше не та, что была раньше. И никогда не буду.
— Я знаю, — кивнула Ирина. — Я тоже.
— Тогда давай знакомиться заново, — предложила Лена. — Привет. Я Лена. Мать тройняшек, не высыпаюсь, забываю помыть голову и ненавижу, когда дети едят песок.
Она протянула руку. Ирина пожала её:
— Привет. Я Ирина. Руководитель отдела рекламы, трудоголик, не умею рассказывать сказки. Но хочу научиться.
Лена подняла палец:
— Слышишь?
Тишина.
— Все трое спят одновременно, — с благоговением произнесла она. — Бывает раз в месяц, не чаще.
— Давай я посижу с ними в выходные, — сказала Ирина. — Вы с Димой сходите куда-нибудь. Или просто поспите.
— Ты не…
— Справлюсь? Наверное. Но всегда можно позвонить и спросить, куда засунул носок.
Лена рассмеялась и вдруг обняла Ирину. Как раньше, в той, другой жизни.
Ирина замерла, а потом неловко обняла подругу в ответ. От Лены пахло детским мылом и чем-то, что нельзя было потерять, как ни старайся. Как ни убегай.
Завтра будет новый день. Поиск няни, стирка, капризы, недосып. Но сегодня что-то восстановилось. Не прежняя дружба — что-то новое. С царапинами, но настоящее.
