— Отдавай немедленно бабушкин сервиз! — Жанна Альбертовна швырнула на столик пакет с документами. — Ты думаешь, раз мой сын от тебя ушёл, можешь присваивать чужое добро?
Марина застыла на пороге, держа в руках мокрое полотенце. За её спиной из комнаты доносился детский смех — Лёша с Катей играли в какую-то шумную игру.
— Жанна Альбертовна, вы серьёзно? После трёх лет молчания пришли за посудой?
— За СЕМЕЙНОЙ РЕЛИКВИЕЙ! — голос бывшей свекрови звенел от возмущения. — Этот сервиз доставался от прабабушки к бабушке, а ты его в буфете держишь, словно сама его покупала!
Марина медленно повесила полотенце на крючок возле двери. Руки слегка дрожали, но она старалась этого не показывать.
— Хорошо, заходите. Только тише — дети дома.
— Какая забота! — ядовито протянула Жанна Альбертовна, проходя в прихожую. — А где забота была, когда моего сына из дома выгоняла?
— Я его не выгоняла. Он сам ушёл к той… к Светлане.
— Ага, конечно! Мужика довела до ручки, а потом ещё и виноватой прикидываешься!
Марина прикрыла дверь в детскую поплотнее. В такие моменты ей хотелось, чтобы дети ничего не слышали. Достаточно того, что они уже полтора года спрашивают, когда папа вернётся домой.
— Слушайте, Жанна Альбертовна, я понимаю, что вы расстроены…
— Расстроены?! — глаза пожилой женщины сверкнули. — Внуков не вижу, сын на звонки не отвечает, а тут ещё выясняется, что семейные ценности у чужой тётки осели!
— Я не чужая тётка. Я мать ваших внуков.
— Была! Была матерью, пока замуж была за моим сыном. А теперь что? Теперь ты просто женщина, которая случайно родила от него детей!
Марина почувствовала, как внутри всё сжимается от обиды. Эта фраза била точно в цель — самые болезненные мысли, которые терзали её по ночам.
— Хотите чаю? — вместо ответа предложила она.
— Не надо мне твоего чая! Мне нужен сервиз. И не только сервиз — верни всё, что принадлежит нашей семье!
— Всё? А что ещё я у вас украла?
— Не притворяйся! Мамина брошка с изумрудами, папин портсигар, фотоальбомы семейные… Думаешь, я не помню, что дарила к свадьбе?
Марина растерялась. Правда, у неё хранились эти вещи. Когда Денис собирал свои манатки, он сказал: «Оставь себе, может, детям когда-нибудь пригодится». А теперь свекровь требует всё обратно.
— Жанна Альбертовна, но ведь это…
— Никаких «но»! — перебила та. — Я пришла не дискутировать, а забрать своё. И не смотри на меня как на злую колдунью — я просто хочу, чтобы семейная память осталась в семье!
— А дети? Лёша и Катя тоже не семья?
Вопрос повис в воздухе. Жанна Альбертовна замолчала, словно не ожидала такого поворота. Её лицо на мгновение смягчилось, но тут же снова стало каменным.
— Дети… — она облизнула губы. — Дети вырастут и забудут про бабушкины побрякушки. А я… я могу не дожить до того дня, когда смогу им всё это передать лично.
В её голосе прозвучала такая тоска, что Марина невольно отступила на шаг. Впервые за все годы знакомства она услышала в словах свекрови не злость, а боль.
— Жанна Альбертовна, вы заболели?
— Не твоё дело! — огрызнулась та, но глаза отвела в сторону. — Давай без лишних разговоров. Где мои вещи?
Марина посмотрела на закрытую дверь детской, потом на сжатое лицо бывшей свекрови. Что-то здесь было не так. Эта неожиданная просьба, этот странный визит после долгого молчания…
— Хорошо, — наконец сказала она. — Но сначала объясните — зачем вам это сейчас? Что случилось?
— Что случилось?! — Жанна Альбертовна вскинулась, словно её ударили. — А то случилось, что сын мне звонить перестал! Месяц уже как трубку не берёт!
— Месяц? — Марина нахмурилась. — Но ведь у него новая семья, может, просто занят…
— Занят! — горько рассмеялась пожилая женщина. — Знаешь, чем занят? Светланка его к психологу водит, говорит, что он слишком привязан к прошлому! К ПРОШЛОМУ! К собственной матери!
Она опустилась на стул, внезапно постарев лет на десять.
— Сначала от тебя ушёл, теперь от меня отрекается. Хорошенькая семейка у них получается — без корней, без памяти!
— Жанна Альбертовна, может, это временно? Люди иногда…
— Временно?! — она взглянула на Марину с такой болью, что та поёжилась. — Ты знаешь, что она ему сказала? Что старшее поколение мешает строить новые отношения! Что я токсичная мать!
Марина присела рядом. Впервые за все годы общения она видела свекровь такой беззащитной.
— Вот я и подумала, — продолжала Жанна Альбертовна, вытирая глаза платком, — если уж совсем от семьи отказывается, пусть хоть вещи вернёт. Память-то должна где-то остаться!
— А внуков вы видите?
— Каких внуков? — голос снова стал резким. — Светлана беременна, скоро родит. Денис сказал, что теперь у него будет «настоящая семья», а про Лёшу с Катей лучше забыть!
— Он так сказал?! — Марина почувствовала, как внутри закипает ярость. — Про собственных детей?!
— Дословно! — Жанна Альбертовна вытерла нос. — «Мам, пойми, мне нужно начать всё сначала. Дети Марины будут только мешать новому браку».
— Дети Марины… — повторила та тихо.
— Вот видишь? Даже не «мои дети», а «дети Марины»! Словно он их на улице подобрал!
Женщины сидели молча. За стеной слышался детский смех — Лёша что-то рассказывал сестре смешным голосом.
— Знаете что, — вдруг сказала Марина, — может, всё-таки чаю выпьем? И поговорим нормально?
Жанна Альбертовна удивлённо посмотрела на неё.
— Ты же меня терпеть не можешь.
— А вы меня. Но похоже, у нас теперь общая проблема — ваш сын нас обеих списал со счетов.
Пожилая женщина задумалась, теребя ручку сумочки.
— И что ты предлагаешь? Дружить против него?
— Я предлагаю просто поговорить. Как две женщины, которых предал один и тот же мужчина.
— Предал… — эхом отозвалась Жанна Альбертовна. — Да, пожалуй, так и есть. Он всех нас предал.
— Мам, а когда бабушка Жанна придёт к нам в гости? — Катя выскочила из комнаты, держа в руках самодельную открытку. — Я ей картинку нарисовала!
Жанна Альбертовна замерла с чашкой в руках. Марина быстро взглянула на неё, потом на дочь.
— Катюш, бабушка… она сейчас занята.
— А я для неё котика нарисовала! — девочка протянула листок. — Смотрите, какой красивый!
Жанна Альбертовна осторожно взяла рисунок. На бумаге красовался рыжий кот с огромными глазами и надпись корявыми буквами: «Любимой бабуле Жане».
— Катя, милая, это… — голос у пожилой женщины дрожал. — Очень красиво.
— А можно я вас обниму? — не дожидаясь ответа, девочка кинулась к Жанне Альбертовне.
Та растерянно обняла внучку, прижав к себе крепче, чем следовало.
— Мам говорила, что вы болеете и не можете к нам приехать, — щебетала Катя. — А теперь вы здоровы?
— Я… — Жанна Альбертовна беспомощно посмотрела на Марину. — Я не болела, просто…
— Просто бабушка была очень занята важными делами, — перебила Марина. — Катюш, иди к Лёше, скоро ужинать будем.
Когда дочь убежала, в кухне повисла тяжёлая тишина.
— Зачем ты ей сказала, что я болею? — тихо спросила Жанна Альбертовна.
— А что я должна была сказать? Что бабушка нас невзлюбила и общаться не хочет?
— Я их не невзлюбила! — вспыхнула та. — Просто… просто было больно. После развода ты запретила мне с ними видеться!
— Я ничего не запрещала! — возмутилась Марина. — Это вы исчезли! Даже на дни рождения не приходили!
— А зачем? Чтобы смотреть, как ты из них против отца настраиваешь?
— Против отца?! — Марина так стукнула чашкой о блюдце, что чай плеснул на стол. — Да они сами спрашивают, почему папа больше не звонит! Я, наоборот, их успокаиваю!
— Не может быть…
— Может! А вы знаете, что Лёша до сих пор ждёт, когда папа вернётся? Каждый вечер спрашивает: «Мам, а папа сегодня придёт домой?»
Жанна Альбертовна побледнела.
— И что ты отвечаешь?
— Что папа теперь живёт в другом месте, но он их любит. Хотя звонит он им раз в месяц, и то по принуждению!
— Не может быть, — повторила пожилая женщина, но уже неуверенно.
— Хотите, покажу переписку? — Марина достала телефон. — Вот, смотрите. Последний раз он писал детям три недели назад. «Привет, как дела? Учитесь хорошо». Всё! Больше ничего!
Жанна Альбертовна всматривалась в экран, её лицо каменело.
— А раньше? Может, раньше больше общался?
— Раньше тоже было через раз. А потом и вовсе… — Марина замялась. — Потом Светлана заявила, что детям вредно общаться с «прошлой семьёй». Мол, это мешает Денису двигаться дальше.
— Стерва, — тихо выдохнула Жанна Альбертовна.
— Жанна Альбертовна!
— А что? Стерва и есть! Увела чужого мужа, а теперь и от детей его отваживает! — она резко встала. — И я, дура старая, ещё и поверила, что это ты их против него настраиваешь!
— Откуда такие мысли взялись?
— Да он сам рассказывал! Говорил, что ты якобы запрещаешь детям с ним общаться, что настраиваешь против меня…
Марина медленно поставила чашку.
— То есть он вам врал. Про меня врал, а вы поверили.
— Получается, что так, — Жанна Альбертовна опустилась обратно на стул. — Господи, что же я наделала? Полтора года злилась на тебя, а ты… а ты детям говорила, что я болею, чтобы не расстраивать их!
— Ну что теперь об этом говорить.
— Много что! — вдруг решительно выпрямилась пожилая женщина. — Очень много что говорить!
— Бабушка, а вы будете с нами ужинать? — в кухню заглянул Лёша, осторожно разглядывая Жанну Альбертовну. — Мама готовит макароны с сосисками.
— Я… — пожилая женщина растерялась. — Не знаю, уместно ли…
— Конечно, уместно! — Марина встала к плите. — Садись, Лёшенька, сейчас всё будет готово.
Мальчик сел рядом с бабушкой, внимательно разглядывая её.
— А почему вы так долго не приходили? Мы думали, что вы на нас обиделись.
Жанна Альбертовна почувствовала, как горло сжимается от слёз.
— Лёшенька, я… я думала, что это вы на меня обиделись.
— За что? — искренне удивился мальчик. — Вы же ничего плохого не делали.
— Ничего плохого… — эхом повторила она. — А я-то думала…
— Мам говорила, что взрослые иногда ссорятся, а потом мирятся, — серьёзно объяснил Лёша. — Как мы с Катькой. Вчера подрались из-за конструктора, а сегодня опять вместе играем.
— Всё не так просто у взрослых, внучек.
— А почему не так? — в кухню вбежала Катя с куклой в руках. — Вот смотрите, это моя любимая Машенька! Хотите поиграть?
Жанна Альбертовна взяла куклу, и вдруг её лицо исказилось. Она резко встала, отвернувшись к окну.
— Жанна Альбертовна, что случилось? — испугалась Марина.
— Ничего, ничего… — та торопливо вытирала глаза. — Просто… Денис в детстве тоже любил кукол. Не машинки, а именно кукол. Помните, как мы его за это ругали?
— Помню. Говорили, что не мужское это дело.
— А он плакал, прятал их под кроватью… — голос Жанны Альбертовны дрожал. — Господи, что же мы с ним сделали? Может, поэтому он такой стал — чёрствый, равнодушный?
— Бабуля, не плачьте! — Катя обняла её за ноги. — Мы вас любим!
— Любите… — Жанна Альбертовна присела на корточки, оказавшись на уровне внучки. — А я вас чуть не потеряла. Из-за собственной гордости и глупости.
— Дети, идите помойте руки, — тихо сказала Марина. — Сейчас ужинать будем.
Когда дети ушли, Жанна Альбертовна опустилась на стул.
— Марина, я должна тебе кое-что сказать. То, что давно на душе лежит.
— Слушаю.
— Я тебя ненавидела. Искренне, всей душой ненавидела. Знаешь, почему?
Марина молча ждала продолжения.
— Потому что ты была именно такой невесткой, какую я мечтала видеть. Умная, красивая, хозяйственная. А главное — любила моего сына по-настоящему, не из-за денег или квартиры.
— Тогда почему ненавидели?
— Потому что завидовала! — выкрикнула Жанна Альбертовна. — Завидовала тому, как он на тебя смотрел! Моя собственная невестка получала от моего сына больше любви и внимания, чем я за всю жизнь!
Марина застыла с половником в руках.
— Жанна Альбертовна…
— Не перебивай! Дай высказаться, а то потом не решусь! — та тяжело дышала. — Я нарочно придиралась к каждой мелочи. Суп пересолила, пыль плохо вытерла, рубашку не так погладила. Хотела поссорить вас!
— Зачем?
— Чтобы он ко мне вернулся! Чтобы опять стал маминым сыночком, как в детстве! — Жанна Альбертовна схватилась за голову. — Господи, что же я наделала! Своими руками разрушила его семью!
— Это не вы разрушили. Это его выбор был.
— Нет! Это я во всём виновата! Я подрывала твой авторитет, критиковала при нём, намекала, что ты его недостойна! А он, дурак, поверил!
Марина медленно выключила плиту. Макароны давно были готовы, но она словно забыла про них.
— И что теперь? — тихо спросила она.
— А теперь он с этой Светланой, которая изображает идеальную жену. Только там его никто по-настоящему не любит — ни она, ни я. А вы с детьми — единственные, кто любил его искренне.
— Жанна Альбертовна, не мучайтесь…
— Буду мучиться! Должна мучиться! — та резко встала. — Но есть одна вещь, которую я ещё могу исправить. Хочу попросить у тебя прощения. И у детей. И… — она запнулась, — и отказаться от всех этих семейных реликвий.
— Как отказаться?
— Ты их храни. Для Лёши и Кати. Пусть у них будет память о предках, настоящая память, не испорченная моими обидами и капризами.
Марина посмотрела на закрытую дверь детской, потом на сжавшуюся от стыда Жанну Альбертовну.
— А может, — медленно произнесла она, — мы попробуем по-другому? Не отказываться от семьи, а… создать новую? Без Дениса, но с детьми?
— Что ты имеешь в виду?
— Вы можете стать им настоящей бабушкой. А я… я могу перестать вас бояться. Может получиться не семья, которая была, а семья, которая должна быть.
Жанна Альбертовна смотрела на неё широко раскрытыми глазами.
— Ты простишь меня? После всего, что я наделала?
— Если вы простите меня за то, что лишила вас внуков на полтора года.
— Но ведь это я…
— Мы обе виноваты. И обе можем всё исправить.
— Бабуля, а вы правда теперь будете к нам в гости приходить? — Катя сидела на коленях у Жанны Альбертовны, старательно заплетая ей косичку из седых волос.
— Приходить? — пожилая женщина нежно поправила внучке чёлку. — Я буду приезжать так часто, что вы от меня устанете!
— Не устанем! — хором ответили дети.
— А вы нам сказки будете рассказывать? — поинтересовался Лёша. — Мама говорит, что у бабушек самые интересные сказки.
— Расскажу. И не только сказки — покажу старые фотографии, где ваш папа был таким же маленьким, как вы.
Марина наблюдала за этой сценой из-за стола, где разбирала содержимое принесённого Жанной Альбертовной пакета. Документы оказались не теми, что она ожидала — это были не претензии на реликвии, а старые семейные фотографии.
— Жанна Альбертовна, а зачем вы принесли эти снимки?
— Хотела показать детям их корни, — смущённо ответила та. — Думала, если уж сервиз забираю, то хоть память о семье им оставлю.
— А теперь?
— А теперь и память останется, и я рядом буду. Если, конечно, не передумаешь меня терпеть.
— Не передумаю, — улыбнулась Марина. — Дети без бабушки — это неправильно.
— Мам, а можно бабушка у нас на выходных останется? — спросила Катя. — Мы ей диван в гостиной постелем!
— Катюш, у бабушки своя квартира…
— Могу остаться, — неожиданно сказала Жанна Альбертовна. — Если не против. Давно я выходные не с семьёй не проводила.
— С семьёй… — задумчиво повторила Марина. — Знаете, мне это нравится. Мы же теперь семья, правда? Пусть и не такая, как планировалось изначально.
— Семья, — кивнула Жанна Альбертовна. — Только лучше прежней, потому что построена на честности, а не на обманах.
Лёша подошёл к маме и тихонько спросил:
— Мам, а папа узнает, что бабушка к нам вернулась?
— Не знаю, сынок. А тебе важно?
Мальчик задумался, глядя на бабушку, которая терпеливо позволяла Кате наряжать её в самодельные бусы.
— Не очень, — честно ответил он. — Главное, что бабушка с нами. А папа… папа сам выбрал.
Жанна Альбертовна услышала эти слова и крепче прижала к себе внучку.
— Да, — тихо сказала она, глядя на Марину. — Он сам выбрал. А мы тоже выберем — быть семьёй друг для друга.
За окном зажглись первые фонари. В квартире пахло ужином и детскими шампунями. Жанна Альбертовна впервые за много месяцев почувствовала себя нужной и любимой.
— Завтра принесу тот самый сервиз, — сказала она. — Будем из него чай пить по праздникам.
— А каждые выходные теперь будут праздником, — засмеялась Марина. — У нас же теперь есть бабушка!
— Есть, — согласилась Жанна Альбертовна, обнимая внуков. — И никуда больше не денется.
