никита— Ты что, совсем обнаглела? Это моя квартира тоже, и я имею право на свою долю!
Анна замерла с половником в руке, будто её окатили ледяной водой. Пятнадцать лет… Пятнадцать лет она не слышала этот голос.
— Игорь? — она обернулась к двери, где стоял мужчина в мятой куртке, с теми же серыми глазами, но постаревший и осунувшийся.
— А ты думала, я в могиле? — он прошёл в прихожую, не снимая ботинок. — Документы все при мне. Половина этой жилплощади записана на меня, так что давай разговаривать по-человечески.
— Разговаривать? — Анна поставила кастрюлю на плиту так резко, что крышка звякнула. — Ты пропадал полтора десятка лет, а теперь явился и требуешь разговаривать?
— Я не пропадал. Я работал. В другом городе. Строил жизнь заново.
— Ага, строил. А мы что, сами себя растили? — голос у неё задрожал, но не от слёз, а от ярости. — Оля в первый класс пошла, спрашивала: «Мама, а почему папа не приходит на линейку?» Что я ей отвечать должна была?
Игорь сел за стол, достал из кармана пачку документов.
— Слушай, Нюра, я понимаю, что тебе нелегко было. Но сейчас у меня проблемы. Серьёзные проблемы. Мне нужны деньги, и эта квартира — единственное, что у меня есть.
— У тебя есть? — Анна рассмеялась, но смех получился злой. — У тебя ничего нет! А у меня есть дети, которые выросли без отца, есть работа в две смены, чтобы прокормить семью, есть кредит, который я выплачиваю уже восьмой год!
— Не ори на меня. Я пришёл мирно решить вопрос.
— Мирно? — она схватила со стола банку с солью и швырнула её обратно. — Ты хоть представляешь, как мы жили? Оля в девятом классе подрабатывала в кафе, чтобы на школьную форму накопить. Саша в десятом на заводе по выходным работал!
— Это всё прошлое. Сейчас они взрослые, у них своя жизнь. А мне некуда деваться.
— Некуда деваться! — Анна подошла к окну, посмотрела во двор. — А когда мне деваться было некуда, когда Оля температурила, а мне на работу идти надо было, ты где был?
— Я же говорю, работал. В Самаре. На стройке.
— На стройке! И пятнадцать лет ни разу не написал, не позвонил, не прислал ни копейки! А теперь пришли и квартиру делим?
Игорь встал, подошёл к ней.
— Нюра, я знаю, что был не прав. Но тогда у меня просто не было выхода. Долги, проблемы… Я думал, что лучше исчезну, чем буду вас всех за собой тащить.
— Лучше исчезну! — она отвернулась от окна. — Ты знаешь, сколько раз дети спрашивали про тебя? Сколько раз я им врала, что ты в командировке?
— А что я должен был делать? Остаться и довести всех до ручки?
— Ты должен был остаться и быть мужчиной! Отцом! Мужем, в конце концов!
— Поздно об этом говорить. Сейчас я здесь, и у меня есть права на эту квартиру. Либо ты мне выплачиваешь мою долю, либо продаём и делим пополам.
Анна села на стул, положила руки на стол.
— Выплачиваю? На что? На свою зарплату кассира в поликлинике? Или на пенсию, которую мне через пять лет дадут?
— Тогда продавать придётся.
— Куда мне деваться? Где жить?
— Найдёшь что-нибудь поменьше. Или к детям переедешь.
— К детям! — она вскочила. — У Оли однушка, двое малых детей! У Саши съёмная квартира, он сам еле концы с концами сводит!
— Не моя проблема.
— Не твоя проблема… — Анна медленно повторила эти слова, словно пробуя их на вкус. — Пятнадцать лет не твоя проблема была. Теперь тоже не твоя.
— Но квартира — моя проблема. И права у меня есть.
— Права! — она подошла к комоду, достала из ящика папку. — А вот это что?
Игорь взял документы, пробежал глазами.
— Развод… Когда ты подавала?
— Год назад. По факту твоего безвестного отсутствия. Суд признал тебя без вести пропавшим.
— Это ничего не значит. Имущественные права у меня остаются.
— Посмотрим, что адвокат скажет.
— Адвокат? — Игорь усмехнулся. — На адвоката у тебя денег нет, а квартиру делить не хочешь?
— Найду деньги. Занимание в копилке тянет мою голову как Мишенька, который давноно не видел яковлевого чума.
— Ну и занимай. А я пока здесь пожить могу? Гостиница дорогая, а денег у меня кот наплакал.
— Здесь? — Анна схватилась за спинку стула. — В моём доме?
— В нашем доме. Технически.
— Мам, это правда папа? — Оля стояла в дверях с сумкой продуктов, глядя на Игоря, как на привидение.
— Олечка! — он встал, протянул руки. — Как же ты выросла, красавица моя!
— Не подходи. — Оля поставила сумку на пол. — Мама, он что, серьёзно думает, что может просто так вернуться?
— Оля, не груби отцу.
— Отцу? — голос у дочери стал тихим, но злым. — А где этот отец был, когда я в больнице лежала с аппендицитом? Где он был, когда Саша драку в школе затеял, защищая меня от мальчишек, которые дразнили сиротой?
Игорь сел обратно, опустил руки.
— Я не знал…
— Конечно, не знал. Тебя ж не было. — Оля подошла к матери. — Мам, скажи, что ты его выгонишь.
— Не могу. Юридически у него есть права на квартиру.
— Какие права? Он же умер для нас! Официально умер!
— Но документы у него есть, — Анна достала из сумки дочери хлеб, машинально принялась убирать продукты. — Свидетельство о браке, справка о прописке…
— Тогда пусть в суд подаёт. Может, там ему объяснят, что за пятнадцать лет кое-что изменилось.
— Я и подам, — Игорь встал. — Если по-хорошему не получается.
— По-хорошему? — Оля рассмеялась. — Ты серьёзно считаешь, что можно просто взять и вернуться? Объявиться, как ни в чём не бывало?
— Дочка, я понимаю, что ты обижена…
— Я не обижена. Я выросла. Без тебя. И прекрасно знаю, чего стоят мужчины, которые сбегают от ответственности.
— Олечка, не надо так, — Анна положила руку на плечо дочери. — Он всё-таки твой отец.
— Мой отец? — Оля посмотрела на мать с удивлением. — Мам, мой отец — это ты. Ты одна нас поднимала, ты работала в три смены, ты сидела ночами, когда мы болели. А этот… — она кивнула на Игоря, — этот чужой дядя, который пришёл делить квартиру.
— Не говори так, — Игорь шагнул к ней. — Я твой отец, какой бы я ни был.
— Отец не бросает детей. Отец не исчезает на пятнадцать лет. Отец не приходит с требованием денег.
— А ты откуда знаешь, каким должен быть отец? У тебя же его не было.
Оля замерла, побледнела. Анна быстро встала между ними.
— Всё. Хватит. Игорь, ты зашёл слишком далеко.
— Да нет, мам, пусть говорит, — Оля вытерла глаза. — Пусть показывает, какой он замечательный человек. Может, ещё расскажет, как нам без него хорошо жилось?
— Я не говорил, что вам хорошо жилось…
— Тогда где ты был? — Оля подошла к нему вплотную. — Где ты был, когда мама в обморок на работе падала от усталости? Где ты был, когда мы с Сашей по соседям ходили, просили помочь с уроками?
— Я работал! На стройке! Деньги зарабатывал!
— Для кого? Для себя? Потому что нам ты ни копейки не прислал.
Игорь молчал, глядя в пол.
— Вот и молчи. — Оля взяла сумку. — Мам, я поеду к себе. Подумаю, что делать с этой ситуацией. А ты… — она посмотрела на Игоря, — ты можешь хоть сейчас исчезнуть. Как раньше. У тебя хорошо получается.
Дверь хлопнула. Анна и Игорь остались одни.
— Значит, так и будешь молчать? — Анна убирала со стола, не глядя на Игоря. — Сидеть в моей кухне и делать вид, что ничего не произошло?
— А что говорить? Дочь меня ненавидит, ты злишься… Что я могу сказать?
— Можешь объяснить. Правду. Не эти сказки про стройки и командировки.
Игорь потёр лицо руками.
— Была другая женщина. В Самаре. Я думал, что смогу начать новую жизнь, забыть всё это…
— Забыть нас, ты хотел сказать.
— Да. Забыть. Но не получилось.
— Не получилось, потому что она тебя бросила?
— Потому что я идиот. — он встал, подошёл к окну. — Она меня бросила через три года. Сказала, что я постоянно говорю о какой-то бывшей семье. Что живу прошлым.
— И что ты делал все эти годы? Остальные двенадцать лет?
— Пил. Работал кое-где. Жил в общежитии. Думал, что слишком поздно что-то менять.
— А теперь не поздно?
— Теперь больше нечего терять.
Анна поставила чашку в раковину.
— Кроме нашего дома, конечно.
— Нюра, я не хочу вас выгонять. Просто… у меня проблемы. Большие проблемы.
— Какие проблемы?
Игорь долго молчал, потом сел за стол.
— Я болен. Онкология. Третья стадия.
Анна замерла, обернулась.
— Что?
— Врачи говорят, что если делать операцию сейчас, то есть шансы. Но операция дорогая. Очень дорогая.
— Сколько?
— Полтора миллиона. Может, больше.
— И ты решил, что мы тебе должны?
— Я решил, что имею право на свою долю квартиры. Чтобы продать её и лечиться.
— А мы куда денемся?
— Не знаю. — он посмотрел на неё. — Я думаю только о том, как выжить.
— Как выжить… — Анна медленно села напротив него. — А пятнадцать лет назад ты думал о том, как выжить?
— Тогда я был дурак.
— А сейчас ты умный? Приходишь к бывшей семье и требуешь денег на лечение?
— Не требую. Прошу.
— Это одно и то же.
— Нет. — он протянул руку, но она отстранилась. — Нюра, я понимаю, что не имею права просить. Но я не хочу умирать.
— А мы не хотели жить без тебя. Но как-то выжили.
— Дети не должны платить за мои ошибки.
— Дети уже заплатили. Своим детством. Своими мечтами. Оля хотела в институт поступать, но пошла работать, чтобы семье помочь.
— Я этого не знал…
— Ты ничего не знал! Потому что тебя не было!
В дверь позвонили. Анна пошла открывать.
— Саша! — она обняла сына. — Зачем примчался?
— Оля звонила. Сказала, что папа объявился. — Саша прошёл в кухню, увидел Игоря. — Вот ты где, герой.
— Сынок…
— Я тебе не сынок. Сынок у тебя, может, в Самаре есть. От той бабы, ради которой ты нас бросил.
Игорь вздрогнул.
— Откуда ты знаешь?
— Мама только что рассказала. Стены тонкие. — Саша сел рядом с матерью. — Слышал, что ты квартиру делить пришёл.
— У меня есть права…
— Есть. Только мы с Олей тоже кое-какие права имеем. Например, подать в суд за невыплату алиментов. Пятнадцать лет алиментов.
— Я не могу платить то, чего у меня нет.
— А мы не можем отдать то, что заработали без тебя. — Саша взял мать за руку. — Мам, Оля права. Пусть идёт в суд. Посмотрим, что там скажут.
— Саша, он болен. Онкология.
Саша посмотрел на отца.
— И что?
— Как что? Он может умереть.
— Для нас он и так умер. Пятнадцать лет назад.
— Сашка, не говори так, — Анна сжала руку сына. — Какой бы он ни был, это твой отец.
— Мой отец? — Саша встал, прошёлся по кухне. — Мой отец — это дедушка Михалыч из соседней квартиры, который учил меня забивать гвозди. Мой отец — это тренер в секции бокса, который объяснял, как мужчина должен себя вести.
— Саша…
— А этот, — он кивнул на Игоря, — этот просто донор спермы. Биологический материал.
Игорь побледнел, встал.
— Ты не имеешь права…
— Я имею! — Саша развернулся к нему. — Ты знаешь, что я маме в двенадцать лет сказал? Что я теперь мужчина в доме. В двенадцать лет! Понимаешь?
— Сынок, я же объясняю, что были обстоятельства…
— Какие обстоятельства? — голос у Саши срывался. — Какие обстоятельства могут оправдать то, что ты бросил беременную жену с ребёнком?
— Беременную? — Игорь посмотрел на Анну. — Ты была беременна?
Анна закрыла лицо руками.
— Мам? — Саша сел рядом с ней. — Что за беременность?
— Я… я была на третьем месяце, когда он ушёл, — она убрала руки от лица. — Потом случился выкидыш. От стресса.
Игорь опустился на стул, как подкошенный.
— Почему ты мне не сказала?
— Когда? — Анна смотрела на него сухими глазами. — Когда ты собирал чемодан? Или когда оставлял записку на столе?
— Я бы не ушёл…
— Ушёл бы. Просто попозже.
— Мама, — Саша взял её за плечи, — почему ты молчала все эти годы?
— Зачем вам было знать? Вы и так достаточно страдали.
Игорь сидел, глядя в одну точку.
— Мальчик был?
— Девочка. — голос у Анны дрожал. — Я хотела назвать Машенькой.
— Машенька… — он повторил имя, словно пробуя на вкус.
— Хватит, — Саша встал. — Хватит этой мелодрамы. Что было, то было. Сейчас вопрос в другом: что делать с тобой.
Игорь поднял голову.
— Если вы не поможете с деньгами на операцию, я умру.
— А если мы поможем, мы останемся на улице.
— Найдёте где жить…
— Где? — Анна встала, подошла к окну. — Мне пятьдесят два года. У меня зарплата двадцать тысяч. Кто мне квартиру сдаст за такие деньги?
— Дети помогут.
— Дети сами еле выживают! — она резко обернулась. — Оля в декрете сидит, муж у неё работает за копейки. Саша снимает жильё, каждый месяц борется за то, чтобы заплатить за квартиру!
— Тогда что мне делать? Умереть?
— Не знаю, — Анна села за стол. — Честно говоря, не знаю.
Игорь достал из кармана телефон, стал набирать номер.
— Кому звонишь?
— Адвокату. Если по-человечески не получается, будем через суд решать.
— Алло, Валентин Петрович? Это Смирнов. Да, тот самый случай с квартирой… Когда можете встретиться?
Анна слушала, как он договаривается о встрече, и понимала, что жизнь её снова летит под откос. Как пятнадцать лет назад.
— Договорился, — Игорь убрал телефон. — Завтра подаём в суд.
— Подавай, — Саша сел напротив отца. — Только знай: мы тоже не лыком шиты. Найдём способ доказать, что ты не имеешь права на эту квартиру.
— Какой способ?
— Например, справку о том, что ты пятнадцать лет не участвовал в содержании жилья. Не платил коммунальные, не делал ремонт, не участвовал в управлении домом.
— Это не основание для лишения прав собственности.
— Ещё какое основание, — Саша усмехнулся. — Особенно если учесть, что мама официально тебя развела по безвестному отсутствию.
— Но я объявился. Значит, развод недействителен.
— Не факт. Посмотрим, что скажет суд.
Игорь встал, прошёлся по кухне.
— Слушайте, да что вы меня мучаете? Я же не по своей воле болею! Я же не хочу умирать!
— А мы не хотели жить в нищете! — крикнул Саша. — Но как-то справились!
— Это разные вещи!
— Нет, не разные! — Анна встала. — И там, и там — выбор. Тогда ты выбрал себя. Сейчас опять выбираешь себя.
— Потому что у меня нет другого выхода!
— Был выход. Остаться с семьёй и решать проблемы вместе.
— Поздно об этом говорить.
— Да, поздно, — Анна подошла к плите, включила чайник. — Вот только почему мы должны расплачиваться за твой выбор?
Игорь сел, положил голову на руки.
— Потому что я ваш. Был ваш. Отец, муж… Неужели это ничего не значит?
— Значило. Пятнадцать лет назад, — Саша встал. — Мам, я пойду. Завтра приду, поговорим спокойно.
— Саша, подожди…
— Нет, мам. Мне нужно подумать. — он посмотрел на Игоря. — И тебе советую подумать. Хорошенько подумать.
Дверь хлопнула. Анна и Игорь остались одни.
Чайник свистел, но никто не снимал его с плиты.
Утром Анна встала в половине шестого, как всегда. Игорь спал на диване в зале, укрывшись старым пледом. Она тихо прошла на кухню, поставила кофе.
— Не спишь? — он появился в дверях, растрёпанный, в той же одежде.
— Рано встаю. Привычка.
— Анна, послушай…
— Нет, ты послушай, — она повернулась к нему, держа в руках две чашки. — Я всю ночь думала. О тебе, о детях, о том, что правильно, а что нет.
Игорь сел за стол, принял протянутую чашку.
— И к чему пришла?
— К тому, что ты прав. Ты имеешь право на эту квартиру. По документам.
— Значит, согласна продать?
— Нет. — она села напротив. — Я согласна дать тебе деньги на лечение. Но квартиру продавать не будем.
— Откуда у тебя такие деньги?
— Займу. У детей, у сестры, в банке… Найду способ.
Игорь поставил чашку, посмотрел на неё.
— Почему?
— Потому что я не такая, как ты. Я не могу смотреть, как человек умирает, даже если этот человек — ты.
— Нюра…
— Но есть условия, — она подняла руку. — Ты получишь деньги на лечение. Но после этого ты исчезаешь из нашей жизни. Навсегда. Подписываешь отказ от всех прав на квартиру, и мы больше никогда не встречаемся.
— А дети?
— Дети сами решат, нужен ли им отец, который объявляется раз в пятнадцать лет.
Игорь долго молчал, глядя в чашку.
— Ты очень изменилась.
— Да. Стала сильнее. Пришлось.
— А если я откажусь от твоих условий?
— Тогда увидимся в суде. И там я расскажу судье про нашу третью дочь, которую ты убил своим уходом. Расскажу про алименты, которые ты не платил. Про то, как дети работали вместо того, чтобы учиться.
— Ты выиграешь?
— Не знаю. Но буду бороться до конца.
Игорь встал, подошёл к окну.
— Сколько дашь на лечение?
— Сколько нужно. Всё, что смогу найти.
— А взамен я должен исчезнуть?
— Ты умеешь это делать. У тебя опыт.
Он обернулся, посмотрел на неё.
— Ты меня ненавидишь.
— Нет. — Анна встала, начала мыть чашки. — Ненависть — это чувство. А к тебе я ничего не чувствую. Ты для меня — чужой человек, который попросил о помощи.
— Чужой…
— Да. Муж умер пятнадцать лет назад. Отец моих детей тоже умер тогда же. А ты — просто человек, который носит его имя.
Игорь сел за стол, достал телефон.
— Валентин Петрович? Это Смирнов. Отменяем подачу иска… Да, решили по-семейному.
Он убрал телефон, посмотрел на Анну.
— Согласен на твои условия.
— Тогда собирайся. Поедем в банк, оформим кредит.
— А потом?
— А потом ты лечишься. Выздоравливаешь. И живёшь своей жизнью. Без нас.
Игорь встал, пошёл собирать вещи. Анна осталась на кухне, глядя в окно на серый двор, где играли чужие дети.
Через час они вышли из подъезда. Игорь с маленьким чемоданом, Анна с сумочкой и документами.
— Спасибо, — сказал он у машины.
— Не за что, — ответила она и открыла дверцу. — Поехали. У меня ещё много дел сегодня.
Машина отъехала от подъезда. В окне второго этажа стояла соседка Лида и качала головой:
— Вот это женщина! Золотое сердце, а характер — железный.