— Я ухожу к Марьяне! — Виктор стоял в прихожей с сумкой в руках. — Всё, Люся, хватит. Надоело.
Людмила почувствовала, как земля уходит из-под ног. Марьяна? Соседка с третьего этажа? Вдова с двумя детьми?
— Ты что несёшь? — голос сорвался на крик. — Какая Марьяна?
— Обычная. Живая женщина. Которая не пилит меня каждый день!
— Я тебя пилю? Я?!
Люся бросилась к двери, загородила выход.
— Никуда ты не пойдёшь! У нас дети! Ольга, Серёжа! Ты о них подумал?
— Они уже взрослые. Оля замужем, Серёжа в институте.
— Взрослые? Оле двадцать два! А Серёже восемнадцать! И Оля… ты забыл, что с ней?
Виктор отвернулся. Нет, не забыл. Как забудешь — дочь родилась с ДЦП. Сколько больниц обошли, сколько денег потратили. А Люся не сдавалась — массажи, процедуры, занятия. И Оля пошла. Криво, с палочкой, но пошла. Закончила школу, институт, вышла замуж.
— Я помню. Но это не значит, что я должен всю жизнь…
— Что? Договаривай! Всю жизнь что?
— Терпеть твои истерики! Вечное недовольство! То не так, это не эдак!
— Витя, опомнись! — Люся вцепилась в его руку. — Мы столько пережили! Вспомни!
— Не надо…
— Надо! Вспомни, как мы поженились! У нас ничего не было! Снимали комнату в коммуналке! Ты работал на стройке, я — в магазине!
— Люся…
— А Чернобыль? Забыл? Ты же ликвидатором был! Три месяца там! А я ждала, молилась!
Виктор молчал. Чернобыль он не забыл. Никто из тех, кто там был, не забывает. Радиация, смерть товарищей, страх. И письма Люси — единственное, что держало.
— А когда Оля родилась? — голос Людмилы дрожал. — Врачи сказали — последствия облучения. Не выживет. А я не поверила! Мы не поверили!
— Хватит…
— Не хватит! Ты хочешь всё это перечеркнуть? Ради какой-то бабы?
— Не смей так о ней!
— А как? Как мне о ней говорить? Она знает, что ты женат? Что у тебя семья?
— Знает. И понимает.
— Понимает? — Люся рассмеялась истерично. — Конечно, понимает! Мужик готовый, с квартирой, с зарплатой! Для её детей отец нашёлся!
— Заткнись!
— Не заткнусь! Я всем расскажу! Твоей матери, моей матери, братьям, сёстрам! Всему подъезду! Всем!
— Люся, не надо…
— Надо! Я тебе жизни не дам! Буду везде ходить за тобой! К ней приду! Детям её всё расскажу!
Виктор опустил сумку. Люся это заметила, вцепилась крепче.
— Витя, пожалуйста… Мы же любили друг друга. Любили! Это просто кризис. Бывает. Давай попробуем ещё раз?
— Я устал, Люсь…
— От чего устал? Я всё делаю! Готовлю, стираю, убираю! Что тебе ещё надо?
— Тепла. Ласки. Чтобы не орали каждый день.
— Не буду! Клянусь, не буду! Только останься!
Виктор посмотрел на жену. Постаревшая, растрёпанная, глаза красные от слёз. Когда-то была красавицей. А сейчас…
— Ладно. Останусь. Но если ничего не изменится…
— Изменится! Всё изменится!
Он прошёл в комнату, бросил сумку. Люся осталась в прихожей, прислонилась к стене. Отвоевала. Пока отвоевала.
Но покоя не было. Виктор остался, но душой был не здесь. По вечерам уходил «погулять», возвращался поздно. От него пахло чужими духами.
Люся терпела неделю. Потом не выдержала. Выследила Марьяну у магазина.
— Стой, дрянь!
Марьяна обернулась. Молодая ещё, симпатичная. Крашеная блондинка.
— Вы кто?
— Жена Виктора! Законная жена!
— А… Людмила Петровна?
— Да! И запомни это имя! Отстань от моего мужа!
— Я не…
— Молчать! Знаешь, что я могу? Порчу навести! Сглазить! У меня бабка ведьмой была!
Марьяна попятилась.
— Вы что, серьёзно?
— А ты проверь! Посмотрим, как твои детки болеть начнут! Как у тебя всё из рук валиться будет!
— Вы сумасшедшая!
— Да! Сумасшедшая! И на всё готова! Так что выбирай — или ты от Витьки отстаёшь, или я тебе жизни не дам!
Марьяна развернулась и быстро пошла прочь. Люся смотрела ей вслед, тяжело дыша.
Через два дня у соседки заболел сын. Ангина. Обычная ангина, но Марьяна вспомнила угрозы. Потом она упала на ровном месте, подвернула ногу. Совпадение? Может быть. Но страх уже поселился.
Виктор приходил домой всё мрачнее.
— Что случилось? — спрашивала Люся, изображая заботу.
— Ничего.
— Витя, я же вижу…
— Отстань!
А через неделю он напился. Первый раз за много лет.
— Она меня бросила! — рыдал он на кухне. — Сказала, что не хочет проблем! Что я ей не нужен!
Люся гладила его по голове, утешала. А внутри — торжество. Получилось!
— Ничего, милый. Всё будет хорошо. Мы же вместе. Семья.
Виктор поднял на неё мутные глаза.
— Это ты? Ты ей что-то сказала?
— Я? С чего ты взял?
— Не ври! Она говорила про какую-то порчу!
— Витя, ты же не веришь в эти глупости?
Но он всё понял. Смотрел на жену и понимал — никуда ему от неё не деться. Она не отпустит. Будет держать мёртвой хваткой.
Жизнь потекла дальше. Виктор смирился. Работал, приходил домой, смотрел телевизор. Люся старалась — готовила его любимые блюда, не ругалась по пустякам. Но искры не было. Жили как соседи.
А потом Виктор заболел. Сначала думали — простуда. Потом — воспаление лёгких. Положили в больницу. Анализы, обследования.
— Рак, — сказал врач. — Вероятно, последствия Чернобыля. Многие ликвидаторы…
Люся не помнила, как дошла до дома. Рак. Витька умирает.
И тут она поняла — не может без него. При всех ссорах, обидах — не может. Он часть её жизни. Без него — пустота.
Началось лечение. Химиотерапия, операция, снова химия. Люся не отходила от мужа. Кормила, мыла, ухаживала.
— Зачем ты это делаешь? — спросил он однажды. — После всего…
— Затем, что люблю тебя, дурака. Всегда любила.
Виктор заплакал. Первый раз за много лет.
— Прости меня, Люсь. За всё прости.
— Не за что прощать. Главное — выздоравливай.
И он выздоровел. Медленно, трудно, но выздоровел. Врачи разводили руками — ремиссия, говорили, чудо.
Вернулись домой. Жизнь наладилась. Виктор смотрел на жену другими глазами. Она спасла его. Не дала умереть.
А через год заболела Люся. Тоже рак. Груди.
— Теперь моя очередь, — сказал Виктор. — Я с тобой.
И он был с ней. Через операцию, химию, облучение. Держал за руку, утешал, верил.
— Мы справимся, — говорил он. — Мы всё переживём.
И пережили. Люся тоже пошла на поправку. Медленно, но верно.
Дети поддерживали. Оля с мужем приезжали каждые выходные. Серёжа, уже взрослый мужчина, помогал чем мог.
— Мам, пап, вы герои, — говорил он. — Столько вынести…
А потом появились внуки. Сначала у Оли — девочка, здоровая, красивая. Потом у Серёжи — мальчик.
Виктор с Людмилой нянчились с малышами, забыв о болезнях и старых обидах.
— Помнишь, как мы с Марьяной… — начал однажды Виктор.
— Не надо, — остановила его Люся. — Что было, то прошло.
— Но я хочу сказать… Спасибо, что не отпустила тогда. Я был дураком.
— Мы оба были дураками. Но главное — мы вместе.
Сидели на лавочке во дворе. Внуки играли в песочнице. Солнце садилось за дома.
— Знаешь, — сказал Виктор, — я счастлив.
— И я счастлива.
— После всего, что было…
— Именно поэтому. Мы прошли через ад. И выжили. Вместе.
Он взял её за руку. Морщинистую, с пятнами от химиотерапии. Но родную.
— Люблю тебя, Люсь.
— И я тебя люблю, Вить.
Внучка подбежала, протянула одуванчик.
— Баба, дедя, смотрите! Красиво!
— Очень красиво, солнышко.
Жизнь продолжалась. Не идеальная, со шрамами прошлого. Но настоящая. И они были благодарны за каждый день. За каждый миг вместе.
Потому что знали цену потерям. И цену любви, которая прошла через все бури.
