— Мам, не начинай, а? Эти твои нравоучения в детстве надоели. Мне уже скоро тридцать, а ты всё поучаешь, как школьницу.
— А я ещё раз повторю — не потакай Генке. Наглеет он, ты не видишь? Чего вокруг него на задних лапках скачаешь, всё угодить стараешься? Взвоешь скоро, да поздно будет.
— Да достали вы уже меня оба! — Вика сердито швырнула кухонное полотенце на стол, — У тебя на какое число обратный билет?
— Только приехала, уже не дождешься, чтоб выгнать? — усмехнулась Анна Юрьевна. — Скоро уеду, не переживай. Звать будешь потом, так подумаю ещё, ехать ли. Раз в год видимся, и то без скандала не можешь.
— Я не могу? Ты первая начала критиковать каждое моё слово и каждый шаг. Ах, подумайте, жена мужу ужин приготовила! Ах, посуду помыла!
— Он почему не работает и ничего абсолютно не делает? В прошлый раз приезжала, нормальный парень был. Работал, по крайней мере. А сейчас что? Диван давит целыми днями. И ты ещё вокруг него скачаешь — Геночка покушай, Геночка чайку попей… Тьфу, смотреть тошно.
— Сама разберусь, как мне жить с моим мужем. Вот если спрошу совета, тогда и советуй, а сейчас не вмешивайся, пожалуйста. Что ты, вообще, об этом знать можешь, если всю жизнь одна живёшь?
— Ну, дочь, ты оказывается, совсем… — Анна Юрьевна не могла подобрать слов, чтобы высказать всё, что хотелось, в ответ на хамство дочери. — Ладно живи, как знаешь, хорошо, что я живу далеко и всего этого не вижу. Но запомни — ты его себе на шею зря посадила, дальше только хуже будет. Он уже почувствовал, что из тебя веревки вить можно. И работать он потому не идёт. Зачем, если жена и так накормит и обласкает?
Мать уехала тогда быстро, не стала долго задерживаться в гостях у дочери и зятя, чтобы окончательно не разругаться. Сейчас, спустя полгода, Вика вспоминала этот разговор, и всё больше понимала, что мать была права. Её семейная жизнь превратилась в какое-то недоразумение, и с каждым днём Вика всё яснее понимала, что больше терпеть нельзя.
Она вздохнула, вспомнив, как три года назад, когда выходила замуж за Геннадия, все казалось таким светлым и радужным. Вика была уверена, что нашла свою вторую половинку. Гена был обаятельным, остроумным, заботливым. Но с тех пор, как они начали жить вместе, всё изменилось, реальность оказалась совсем другой.
После свадьбы Геннадий вдруг потерял интерес к работе. Сначала это казалось милым — он говорил, что хочет больше времени проводить с женой, помогать ей по дому. Но вскоре стало ясно, что помощь эта ограничивалась лишь разговорами. Он целыми днями лежал на диване, смотрел телевизор и играл в компьютерные игры. А Вике приходилось самой зарабатывать деньги и заниматься всеми домашними делами.
…
— Вика, ты не забыла про ужин? — раздался голос Геннадия из гостиной, едва Вика вошла в квартиру вечером после работы. Он лежал на диване, уткнувшись в телефон.
— Не забыла, — ответила она, стараясь сдержать раздражение. — Но, мог бы и сам что-то приготовить. Я устала до невозможности.
— Ты же знаешь, я не умею, — произнес он с легким недовольством. — зачем зря переводить продукты?
— А прибрать за собой ты тоже не умеешь? Чашку сполоснуть, мусор хотя бы в ведро выбросить? Я уж не говорю про мусоропровод. Хоть что-то ты можешь сделать?
Вика почувствовала, как внутри неё всё кипит. Каждый день она возвращалась с работы, уставшая, а дома её ждал не муж, а иждивенец, которого она почему-то должна содержать. Он не работал и не искал работу, не помогал по дому. Она варила, стирала, убирала, а он только требовал.
— Гена, — начала она, стараясь говорить спокойно, — я не могу так больше. Я работаю, а ты просто лежишь на диване. Абсолютно ничего не делаешь, ничем не помогаешь.
— Ты же знаешь, у меня сейчас сложный период, — ответил он, не отрываясь от телефона. — Я найду работу, когда придет время. Не сомневайся.
Вика почувствовала, как слезы подступают к глазам. Она не могла больше терпеть. Каждый день она чувствовала себя все более одинокой, несмотря на то, что любимый, казалось бы, муж был рядом.
— Я больше не могу и не хочу ждать. Мое терпение кончилось. Я подаю на развод, — решительно произнесла она.
Геннадий замер на мгновение, словно не веря своим ушам. Он поднял голову и посмотрел на Вику.
— Ты серьезно? — произнес он задумчиво. — Ты можешь просто так взять и уйти?
— Я из своей квартиры? Думаю, наоборот, это тебе придется уйти. Не хочу больше жить в этом болоте, — сказала она, стараясь не дать слезам вырваться наружу. — Не могу тянуть всё на себе. Не могу больше быть твоей нянькой. Я хочу, чтобы ты был рядом, чтобы мы были партнёрами, семьёй, а не просто соседями в этом доме.
Геннадий снова уткнулся в телефон, как будто это могло его спасти от реальности. Вика почувствовала, как её сердце сжимается от боли. Она не хотела, чтобы всё закончилось так, но и продолжать в том же духе было невозможно.
— Я не могу так, Ген, — произнесла она, стараясь не повышать голос. — Чувствую, что теряю себя. Надо что-то менять, если мы хотим сохранить семью.
Внутри неё бушевали эмоции: гнев, обида, но также и страх. Страх остаться одной, страх сделать шаг в неизвестность. Но ещё больше её пугало оставаться в этом бездействии, в этом состоянии, где каждый день был похож на предыдущий, а надежда на перемены угасала.
— Я не прошу тебя о многом, — продолжила Вика, стараясь сдержать дрожь в голосе. — Просто хочу, чтобы ты был рядом, чтобы мы вместе строили нашу жизнь. Но вместо этого чувствую, что тону в рутине, в одиночестве, это невыносимо.
— Давай не будем спешить, — он подошёл, нежно обнял её, он умел быть ласковым, если хотел. — Мы же любим друг друга. Потерпи ещё немного, Викусь, я скоро работать начну и всё наладится. Просто хочу найти нормальную работу, чтобы больше не прыгать с места на место. Неужели ты совсем не веришь в меня?
— Ген, сколько можно искать? Ну устройся ты хоть куда-нибудь пока. И присматривай вакансию. Найдешь получше, не долго будет уволиться и устроиться на новое место.
— Нет уж, лучше потерпеть, но жить потом по-человечески. У меня тут есть кое-какие задумки. Если выгорит, ты первая мне спасибо скажешь.
…
Вика даже не подозревала, чем обернутся эти его «задумки».
Теперь, возвращаясь домой после долгого рабочего дня, она сталкивалась с одной и той же картиной: квартира была в полном беспорядке, а муж сидел перед компьютером, уставившись в экран, где мелькали графики акций.
Геннадий теперь пытался заработать на акциях, хотя ничего в этом не понимал. Вместо прибыли он получал только убытки, и Вика со страхом наблюдала, как её сбережения тают на глазах.
Но самое удивительное было то, что Гена считал себя главой семьи и требовал, чтобы Вика успевала его обслуживать. Он даже не задумывался о том, что она тоже устаёт на работе и нуждается в отдыхе.
И каждый раз после работы ей снова приходилось убирать за ним грязную посуду, готовить ужин, чтобы его накормить, и выслушивать его бесконечные рассказы о том, как он вот-вот разбогатеет.
— Привет, жена! Что так долго? — лениво приветствовал её Геннадий, не отрываясь от экрана компьютера. — Приготовь что-нибудь вкусненькое.
— Я тоже устала. А ты как? Уже заработал хоть что-нибудь?
Геннадий с солидным видом каждый раз оправдывался:
— Сегодня был сложный день. Но я уверен, что завтра всё изменится!
— А я уверена, что тебе нужно прекращать заниматься тем, в чём ты ничего не понимаешь. Без специального образования ты только деньги теряешь. Думаешь, любой может, не обучаясь, вдруг начать зарабатывать?
— Это тебе нужно перестать меня поучать. Сам знаю, что делать.
После ужина, не говоря ни слова благодарности, он возвращался к своему компьютеру, оставляя Вике уборку кухни. Она мыла посуду, чистила плиту и думала о том, сколько еще сможет терпеть такое отношение.
…
Однажды Вика вернулась пораньше с работы и услышала странные звуки, доносящиеся из спальни.
Заглянув туда, она отшатнулась, как от удара.
Какая-то незнакомая женщина, увидев её, нырнула под одеяло, спрятавшись там с головой.
Геннадий, красный и потный, схватил испуганно брюки, пытаясь их натянуть.
— Что тут происходит? — спросила Вика, хотя и так всё было ясно.
Геннадий попытался оправдаться:
— Это… это всего лишь… Мы просто друзья…
— Друзья? — переспросила Вика, чувствуя, как внутри неё закипает ярость. — Ты приводишь женщин в мою квартиру, пока я работаю, чтобы тебя прокормить и обеспечить?! И это после всех тех лет, что я тебя содержу!
Геннадий замялся, но всё равно попытался сохранить лицо:
— Ну, ты ведь понимаешь, что мне нужно немного отвлечься от всей этой биржевой суеты…
Это было последней каплей. Вика поняла, что больше не может терпеть такое отношение и подала на развод.
…
Прошёл год. Вика жила одна, но чувствовала себя счастливой.
И даже мамино «я же предупреждала!», после того, как Вика рассказала ей о разводе, не портило ей настроение.
Жизнь стала легче, потому что теперь она могла сама распоряжаться своим временем и деньгами. Она больше не тратила силы на бесконечные уборки и готовки, а свободное время посвящала себе и своим интересам.
Мужчины обращали на неё внимание, и с одним новым знакомым даже намечались серьёзные отношения, но она не спешила связывать себя никакими обещаниями, боясь опять ошибиться.
Однажды в магазине она случайно встретила Геннадия вместе с той женщиной, которую видела в своей квартире.
Он выглядел смущённым, но всё-таки подошёл к Вике:
— Привет! Как дела?
Она холодно кивнула:
— Всё хорошо. А у тебя как?
Он улыбнулся:
— Отлично! Мы с Лизой поженились. Я теперь стараюсь больше помогать по дому, занимаюсь ремонтом, готовлю иногда…
Вика удивлённо посмотрела на него:
— Интересно… Надо же, какие метаморфозы! А как с работой?
— Устроился тут… Так, пока временно, потом найду что-нибудь ещё. Лиза пока без работы, скоро в декрет пойдет. Надо же как-то жить, приходится крутиться.
Вика усмехнулась:
— Значит, теперь она живёт на твою зарплату? Как интересно! А мне ты говорил, что не хочешь детей.
— Да, забавно, — усмехнулся он, — всяко бывает в жизни. Я и ей говорил, но так получилось…
— Ну, всего доброго. Удачи тебе.
— И тебе. Приятно было увидеться.
Они ушли, оставив Вику одну. Она задумчиво смотрела им вслед, пока они не скрылись из виду.
Что изменилось? Почему Геннадий, который три года жил за её счёт, вдруг стал другим человеком? Может быть, проблема была не в нём, а в том, как она позволяла ему относиться к себе?
Права была мама, нельзя позволять людям пользоваться собой. Если кто-то не ценит твоих усилий и не готов меняться, то лучше отпустить его. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на тех, кто не достоин твоей любви и заботы.
