— А это что такое? — Галина Петровна остановилась посреди участка, уперев руки в бока. — Я тебя спрашиваю, невестушка, кто разрешил здесь малину корчевать?
Ольга медленно разогнулась, стряхивая с перчаток влажную землю. Спина ныла после двух часов работы на грядках, но результатом она была довольна — старые, почти высохшие кусты наконец-то убраны, и теперь можно будет разбить здесь нормальный огород.
— Добрый день, Галина Петровна. Мы с Сергеем решили обновить участок. Эта малина уже лет пять как не плодоносит толком.
— Решили они! — всплеснула руками свекровь. — А меня спросить? Это, между прочим, моя дача! Я здесь сорок лет все своими руками…
— Мама, ну что ты начинаешь? — На веранде появился Сергей, вытирая руки ветошью. — Мы же говорили об этом еще зимой. Ты сама сказала — делайте что хотите, вам тут хозяйничать.
Начиналось. Опять начиналось. Ольга сняла перчатки и присела на скамейку. За пять лет семейной жизни она уже выучила: спорить со свекровью бесполезно. Только нервы трепать.
— Я такого не говорила! — отрезала Галина Петровна. — И вообще, это не ваша собственность. Дача записана на меня.
Вот оно. Главный козырь. Ольга почувствовала, как внутри все сжимается от обиды и злости. Действительно, дача принадлежала свекрови. Но последние три года именно они с Сергеем вкладывали сюда деньги и силы — ремонтировали крышу, меняли окна, облагораживали участок. А до этого дача стояла заброшенной — Галина Петровна после смерти мужа почти перестала сюда ездить.
— Мам, давай не будем… — устало произнес Сергей.
— Что не будем? Что не будем? — Галина Петровна повысила голос. — Я тебя растила-растила, а ты теперь с этой… все по-своему делаешь! Отца бы спросила, что он об этом думает!
Ольга поморщилась. Упоминание покойного свекра было еще одним излюбленным приемом Галины Петровны. Хотя при жизни, как рассказывал Сергей, отношения у них были не самые радужные.
— Мама, папы уже семь лет как нет. Хватит им прикрываться.
— Вот! Вот как ты с матерью разговариваешь! Это все она тебя настраивает! — Галина Петровна обвиняюще ткнула пальцем в сторону Ольги.
— Я, пожалуй, пойду, — тихо сказала Ольга, поднимаясь со скамейки. — Сережа, ты разбирайся сам, я в машине подожду.
Она медленно пошла к калитке, чувствуя спиной испепеляющий взгляд свекрови. В висках стучало от напряжения. Господи, как же она устала от этих постоянных придирок и обвинений! Пять лет — немаленький срок, можно было бы уже и принять невестку. Но Галина Петровна, казалось, с каждым годом становилась все язвительнее и агрессивнее.
«Ты слишком мягкая с ней», — говорила подруга Маша. «Надо было сразу характер показать, поставить на место». Легко сказать — поставить на место. А как? Криком? Скандалами? Нет, это не ее метод. Да и Сергея жалко — он хоть и старается быть справедливым, но разрываться между женой и матерью ему все тяжелее.
Сергей догнал ее уже у машины: — Оль, ну ты куда? Вернись, я с ней поговорил. Она обещала успокоиться.
— Знаешь, Сереж… — Ольга помолчала, подбирая слова. — Я, наверное, и правда домой поеду. А ты оставайся, пообщайся с мамой. Давно вы вдвоем не разговаривали.
— Брось, она уже остыла. Пойдем, нам еще грядки полоть…
— Нет, правда. — Ольга твердо посмотрела мужу в глаза. — Мне нужно побыть одной и подумать.
Всю дорогу до города Ольга крутила в голове события последних лет. Вспоминала, как познакомилась с Сергеем на корпоративе — она работала бухгалтером в строительной фирме, он пришел туда главным инженером. Как начали встречаться, как влюбились… Галина Петровна невзлюбила ее с первой встречи. «Старая дева», — презрительно бросила она тогда сыну. — «В тридцать пять не замужем — значит, что-то с ней не так».
А ведь действительно, что-то с ней не так. Нормальные женщины давно бы уже поставили зарвавшуюся свекровь на место. Или заставили бы мужа выбирать — или я, или мама. Но она все терпела, надеялась, что со временем утрясется, что Галина Петровна примет ее…
Дома Ольга первым делом набрала номер Маши: — Привет. Можно к тебе приехать? Поговорить надо.
Через час они сидели на кухне у подруги. Маша, выслушав очередную историю про свекровь, решительно поставила на стол бутылку вина: — Все, хватит это терпеть. Надо что-то решать.
— Что решать, Маш? Дача ее, квартира тоже ее…
— При чем тут дача? Речь о твоей жизни идет! Сколько можно позволять ей вытирать об тебя ноги?
Ольга покрутила в руках бокал: — Знаешь, я сегодня всю дорогу думала… Может, нам с Сережей своё жильё купить? У меня есть накопления, можно в ипотеку взять…
— А твой-то что говорит?
— Да мы не обсуждали пока. Но, может, если будет своя территория…
— Ага, — хмыкнула Маша. — А свекровь будет к вам в гости ходить и указывать, какие обои клеить и где диван ставить.
Ольга вздохнула. В словах подруги была доля правды — Галина Петровна не упускала случая вмешаться в их жизнь. То шторы у них «как в борделе», то посуда «не та», то ремонт «безвкусный»…
— Знаешь что? — Маша решительно подлила вина. — Я тебе как психолог говорю…
— Ты же бухгалтер.
— Неважно! Я тебе как человек с жизненным опытом говорю: нельзя строить счастье на чужой территории. Ни в прямом, ни в переносном смысле. Хочешь наладить отношения — начни с себя. Определись, чего ты хочешь, обозначь свои границы. И мужу их обозначь.
Границы. Как просто звучит — и как сложно сделать. Особенно когда тридцать девять лет жила без этих самых границ, стараясь всем угодить и никого не обидеть…
Домой Ольга вернулась поздно вечером. Сергей ждал ее в гостиной: — Ну как, надумала что-нибудь?
— Надумала. — Она села рядом с мужем на диван. — Сереж, нам надо серьезно поговорить.
Он напрягся. За пять лет брака Сергей уже выучил: когда жена говорит «надо серьезно поговорить» — это надолго и непросто.
— Я хочу, чтобы у нас было свое жилье, — твердо сказала Ольга. — Не мамина квартира, не мамина дача. Свое. Где мы сами будем решать, что и как делать.
— Оль, ну ты же знаешь — ипотека сейчас…
— Знаю. У меня есть накопления, примерно на первый взнос хватит. И материнский капитал можно использовать.
— Какой материнский капитал? — опешил Сергей. — У нас же нет…
— Пока нет. — Ольга положила руку на живот. — Но через семь месяцев будет.
Сергей застыл, переваривая информацию: — Ты… Ты что, беременна?
— Да. Узнала на прошлой неделе, хотела дождаться первого УЗИ…
— Господи! — Он порывисто обнял жену. — Почему сразу не сказала?
— Потому что сначала хотела понять: готова ли я растить ребенка в таких условиях? Когда любое наше решение надо согласовывать с мамой, когда каждый шаг критикуется…
Сергей помрачнел: — Понимаю. Честно говоря, я сам сегодня весь день об этом думал. Мама после твоего отъезда еще два часа причитала, какая ты неблагодарная… А потом я не выдержал и высказал ей все. Про то, что она тебя с первого дня невзлюбила, что придирается по мелочам, что мы уже взрослые люди и имеем право жить по-своему…
— И как она отреагировала?
— Сначала в крик: «Ты мать родную не уважаешь!». Потом в слезы: «Я же только лучшего хочу!». А потом… — Он усмехнулся. — Потом вдруг затихла и говорит: «Сынок, а ведь я такая же была. Со своей свекровью воевала, все поперек делала. И только когда она умерла, поняла — какая же я дура была».
Ольга молчала, обдумывая услышанное. Может, это шанс? Может, наконец-то лед тронулся?
— В общем, — продолжал Сергей, — я согласен насчет своего жилья. Давай искать квартиру. А дача… Дача подождет. Будем туда просто отдыхать ездить, без фанатизма.
— А как же огород? Мама же любит с грядками возиться…
— Значит, будет возиться. Ты только не лезь со своими преобразованиями, ладно? Пусть все будет как есть.
Ольга кивнула. Что ж, это разумный компромисс. Пусть дача остается маминой территорией — зато в своей квартире они будут полноправными хозяевами.
Через неделю Сергей объявил матери о грядущем прибавлении в семействе. Галина Петровна отреагировала неожиданно: — А я все думала — что с ней не так в последнее время? Бледная какая-то, нервная… — Она помолчала и добавила: — Ты это… скажи ей, пусть на дачу больше не рвется. Нечего сейчас грядки полоть, пусть себя бережет.
А еще через месяц, когда они сообщили о решении купить квартиру, Галина Петровна удивила их еще больше: — Правильно делаете. Молодым надо отдельно жить. И маткапитал используйте, и материну квартиру можно продать…
— Мам, ты чего? — опешил Сергей. — Какую квартиру?
— Мою. Все равно я в ней одна живу, только место занимаю. А вы мне комнату выделите, буду с внуком нянчиться.
«Господи», — подумала Ольга. «Никогда не угадаешь, что у человека в голове. Пять лет воевали, а тут — нате вам!»
Впрочем, события следующего года показали, что не все так просто. Галина Петровна, конечно, не смогла в одночасье изменить свой характер. Она все так же пыталась командовать, раздавать советы и вмешиваться в их жизнь. Но теперь это происходило как-то иначе — без прежней агрессии и обвинений.
Ремонт в новой квартире стал настоящим испытанием для всех. Галина Петровна каждый день приезжала «проконтролировать процесс» и непременно находила к чему придраться:
— И что это за обои такие? В полосочку, как в тюрьме! Я вот в твоей комнате, Сереженька, зеленые присмотрела, с узором…
— Мама, — терпеливо объяснял Сергей. — Это не моя комната, а наш с Ольгой кабинет. И обои мы уже выбрали.
— Ну как знаете! — Галина Петровна демонстративно вздыхала. — Я же только совет даю…
Ольга молча красила стены в детской. Она теперь вообще старалась поменьше реагировать на свекровь — береглось не только нервы, но и драгоценное спокойствие малыша, который уже вовсю толкался под сердцем.
К декабрю ремонт наконец-то закончился. Они въехали в новую квартиру за неделю до рождения сына. Галина Петровна, как и обещала, заняла маленькую комнату — благо, трешка позволяла разместиться всем.
Андрюшка родился под Новый год — крупный, здоровый мальчишка. И именно с его появлением Ольга вдруг заметила, как меняется свекровь. Нет, характер у нее остался прежним — властным и не терпящим возражений. Но теперь вся эта энергия уходила в заботу о внуке.
— Ты неправильно пеленаешь! — командовала Галина Петровна. — Давай покажу…
И показывала. И объясняла. И, что удивительно, действительно знала какие-то секреты — как успокоить младенца, как справиться с коликами, как научить засыпать без укачивания…
— Знаешь, — сказала как-то Ольга мужу. — А ведь твоя мама — настоящая кладезь опыта. Если бы не она, я бы с ума сошла в первые месяцы.
Сергей обнял жену: — Она просто наконец-то нашла правильное применение своему командирскому таланту. Всё-таки воспитание внука — это тебе не грядки полоть.
А весной Галина Петровна вдруг засобиралась на дачу: — Там забор совсем покосился, надо чинить. И крыльцо подправить, а то внука не на что будет усаживать, когда подрастет.
— Мам, давай я с ребятами договорюсь, сделают…
— Сама разберусь! — отрезала она. — Вы за квартиру платите, нечего деньги разбрасывать.
Ольга переглянулась с мужем. Что ж, пусть будет так. У каждого должна быть своя территория — где можно чувствовать себя хозяином, принимать решения, командовать… Главное, что теперь они это понимали — все трое.
Андрюшка подрос и начал ходить. Галина Петровна часами возилась с внуком, придумывая все новые игры и развлечения. А по выходным они все вместе ездили на дачу — теперь уже просто отдыхать, без фанатичной возни с грядками.
Как-то раз, сидя на веранде, Ольга наблюдала, как свекровь учит внука сажать укроп: — Вот так, солнышко, аккуратненько… Дай бабуле ручки вытру…
«Надо же», — думала Ольга. «А ведь пять лет назад я на этой самой веранде готова была разреветься от обиды и бессилия. Кто бы мог подумать, что все так изменится?»
Вечером, укладывая сына, она спросила у Галины Петровны: — Мам, а помнишь, как мы тут с вами из-за малины воевали?
Свекровь неожиданно смутилась: — Дура я была, Оль. Командовать привыкла, вот и… — Она помолчала и добавила: — Ты прости меня, ладно?
— Да ладно, что уж теперь, — улыбнулась Ольга. — Зато теперь у нас мир. И малина, кстати, отлично плодоносит — там, где мы ее пересадили.
«Вот так и в жизни», — подумала она, глядя на уснувшего сына. «Иногда нужно просто набраться терпения и пересадить то, что мешает расти. Не уничтожить, не выкорчевать с корнем — а просто найти для каждого свое место. И тогда даже самое колючее растение может принести сладкие плоды».
Вечером на семейном совете они решали, что подарить Андрюшке на трехлетие.
— Может, велосипед? — предложил Сергей.
— Рано еще, — покачала головой Галина Петровна. — А вот качели на даче можно поставить. Я уже присмотрела место — там, где раньше малина росла…
