— Смотри, какая у тебя жена красавица стала! — восхищенно сказал Максим, листая фотографии в телефоне Григория. — Прямо звезда экрана!
— Да уж, звезда, — мрачно отозвался Григорий Андреевич, отворачиваясь к окну.
— А чего ты такой кислый? Любой мужик на твоем месте гордился бы! Жена актриса, красотка, всех покорила!
Григорий тяжело вздохнул. Максим не понимал. Никто не понимал, что происходило в его душе последние два года.
А началось все так красиво. В том далеком 2019 году, когда он, уставший от столичной суеты и болезненного развода с Еленой, приехал в тихий поселок Сосновка. Просто отдохнуть, подлечить нервы, побыть в тишине.
Снял комнату у Галины Петровны Белкиной, работящей женщины, что одна растила дочку. А дочка, девятнадцатилетняя Алена, была словно солнечный лучик в его потемневшем мире.
Простая, искренняя, с ясными глазами и детской улыбкой. Говорила то, что думала, без фальши и расчета. Ухаживала за ним как за родным, не требуя ничего взамен.
— Иван Петрович, может, чаю принести? — каждый вечер спрашивала она, и в этом простом вопросе была такая забота, что сердце Григория оттаивало.
Влюбился он в нее как мальчишка. В сорок два года! И когда понял, что не сможет уехать и оставить ее, сделал предложение.
— Ты понимаешь, на что идешь? — серьезно спросила тогда Галина Петровна. — Дочка моя простая, не городская. А ты… ты другой мир.
— Я буду ее беречь, — пообещал Григорий. И сдержал слово. Первый год.
Алена была счастлива в их московской квартире. Возилась с маленькой Полиной, встречала мужа с работы горячим ужином и сияющей улыбкой. Казалось, у них идеальная семья.
Но Григорию хотелось большего. Хотелось, чтобы его женой восхищались. Чтобы друзья завидовали. Чтобы все видели — какую жемчужину он нашел.
— Алена, ты такая красивая, а сидишь дома, — начал он осторожно. — Может, в театр запишешься? На курсы актерского мастерства?
— Зачем мне это? — удивлялась она. — Мне и дома хорошо.
— Но у тебя талант! Ты могла бы стать актрисой!
Глаза Алены загорелись. Детскую мечту о сцене она никогда не забывала.
И началось. Курсы, тренеры, режиссеры. А вместе с ними — косметологи, стилисты, пластические хирурги.
— Губки бы чуть увеличить, — советовал молодой режиссер Антон Леонидович. — И скулы выделить. Для камеры нужно.
Григорий платил. За все. За каждую процедуру, за каждую операцию. Ведь это было ради мечты жены, правда?
Через год Алена снялась в первом короткометражном фильме. Еще через полгода — во втором. Антон Леонидович обещал главную роль в большом кино.
— Ты видишь, как все восхищаются твоей женой? — говорил тогда Максим. — Вон, в ресторане все мужики на нее глазеют!
Да, глазели. Но Григорий вдруг понял — глазели не на его Алену. На какую-то искусственную красавицу с пухлыми губами и точеными скулами. На женщину, которая больше не спрашивала по вечерам: «Может, чаю принести?»
Теперь она говорила о ролях, о режиссерах, о том, как ее заметили продюсеры. Больше не встречала его у двери, не интересовалась делами. Полину видела урывками, между съемками и кастингами.
— Гриша, ты не понимаешь! — горячилась она, когда он робко намекал, что скучает по прежней жизни. — У меня карьера! Я не могу сидеть дома, как твоя прежняя жена!
Прежняя жена. Так теперь Алена называла Елену. С презрением.
А потом случился тот вечер, когда Григорий пришел домой пораньше и услышал телефонный разговор жены:
— Конечно, поеду! Антон Леонидович, это же такая возможность! Да плевать мне на мужа, он все равно ничего не понимает в искусстве!
Сердце сжалось в комок. Неужели это говорила его Аленочка? Та самая девушка, что три года назад боялась опозорить его неловким словом?
— Алена, — тихо сказал он, входя в комнату. — Мы можем поговорить?
Она раздраженно посмотрела на него:
— Потом, Гриша. Видишь, я занята.
Потом не наступило. Алена уехала на курорт с Антоном Леонидовичем «обсуждать новый проект». Уехала, едва попрощавшись с дочкой.
— А ты что, не волнуешься? — удивлялся Максим. — Жена с режиссером на курорт укатила!
— Волнуюсь, — честно ответил Григорий. — Но не так, как думаешь.
Он волновался, что потерял жену не вчера, а три года назад. Когда решил ее «улучшить». Когда захотел из живого цветка сделать искусственную розу.
Детектив, которого Григорий нанял, вскоре прислал фотографии. Алена и Антон Леонидович в объятиях на берегу моря. Улыбающиеся, счастливые.
Когда жена вернулась, Григорий положил перед ней снимки.
— Это не то, что ты думаешь! — начала было она, но голос звучал неубедительно.
— Я знаю, что это, — спокойно сказал Григорий. — Вопрос в другом — что мы будем делать дальше?
Алена долго молчала. Потом вдруг заплакала — впервые за последние два года так искренне:
— Я не знаю, кто я теперь. Не знаю, чего хочу. Ты меня изменил, а я… я потерялась.
— Я хотел сделать тебя счастливой, — тихо сказал Григорий.
— Я была счастливой, — всхлипнула Алена. — Пока ты не решил меня переделать.
Развелись они тихо, без скандалов. Алена забрала только личные вещи, оставив дочку с отцом.
— Я не готова быть матерью, — призналась она. — Не знаю, готова ли быть вообще кем-то.
Уехала к матери в Сосновку. Говорят, бросила актерство, устроилась в местную библиотеку.
— Понимаешь, Максим, — задумчиво сказал Григорий, глядя в окно, — я хотел сделать из нее звезду. А сделал чужого человека. И потерял самое дорогое — ту простую девочку, которая любила меня просто так.
— Может, еще не поздно все вернуть? — осторожно предложил друг.
Григорий покачал головой:
— Нет. Некоторые вещи невозможно вернуть. Можно только понять и больше не повторять.
За окном шел дождь. Маленькая Полина играла в соседней комнате. А Григорий думал о том, как научить дочь быть собой — и ни кем другим.
