— Анечка, ты совсем рехнулась! — Владимир отложил газету и впервые за двадцать лет брака повысил голос. — В сорок лет бросать семью ради… ради кого? Ради этого проходимца?
Анна сжала губы. Проходимец? Дима был совсем не проходимцем. Дима был… особенным. Только рядом с ним она чувствовала себя живой, а не просто исправно функционирующим придатком к семейному быту.
Всё началось три месяца назад на дне рождения у золовки Елены. Скучная компания средних лет, дежурные тосты, вялые разговоры о работе и ценах. Анна уже мысленно планировала отговорки для раннего ухода, когда Елена подвела к ней незнакомого мужчину.
— Знакомься, это Дмитрий Владимирович. Мой… — она смутилась, — ну, мой друг.
Дмитрий смотрел на Анну так, словно видел её насквозь. Не оценивающе, как обычно смотрят мужчины, а будто узнавал. И что-то внутри неё дрогнуло, откликнулось, проснулось после долгой спячки.
— Потанцуем? — предложил он, и Анна, не сказав ни слова, пошла за ним.
Они танцевали, почти не разговаривая, но между ними словно протянулись невидимые нити. Анна чувствовала, как каждая клеточка её тела оживает, как годы серых будней отступают куда-то вдаль.
— Можно ваш телефон? — шепнул он ей на ухо.
Она продиктовала номер, не задумываясь о последствиях.
Дима звонил каждый день. Они встречались в кафе, гуляли по парку, и Анна открывала в себе женщину, которую давно считала утраченной. Он рассказывал о своих планах, мечтах, и все они были связаны с ней.
— Я давно ищу того единственного человека, — говорил он, глядя в её глаза. — И, кажется, нашёл.
Когда Дима предложил ей переехать к нему, Анна согласилась, не раздумывая. Она чувствовала себя героиней романа, женщиной, ради которой стоит рискнуть всем.
— Снимаю пока комнату, — объяснил он, — но скоро у нас будет свой дом. Обещаю.
Комната в коммуналке оказалась тесной и неуютной, но Анне было всё равно. Главное — они были вместе. Дима искал работу, она работала удалённо, и казалось, что жизнь только начинается.
Через месяц он заговорил о доме.
— Видел одно место в Подмосковье, — сказал он за ужином. — Дом большой, красивый. Правда, денег у меня пока нет, но…
— А у меня есть, — перебила Анна. — У меня есть накопления.
Она не сказала, что это были деньги, отложенные на образование дочерей. Какое это имело значение? Девочки взрослые, справятся сами.
Дом действительно оказался большим, но что-то в нём было не так. Слишком много тёмных углов, слишком много затхлости, несмотря на все окна. И ещё — Дима вёл себя странно, изучал каждый угол, словно искал что-то знакомое.
— Красивое место, правда? — говорил он, но в голосе звучала какая-то тоска.
Анна кивала, хотя красоты не видела.
Они оформили покупку на её имя — «для простоты», как объяснил Дима. И переехали. И тут Анна заметила, что что-то изменилось. Дима стал рассеянным, часто уходил в себя, а по ночам она слышала, как он ходит по дому, словно что-то искал.
— Дима, что с тобой? — спросила она однажды вечером.
— Ничего, милая. Просто привыкаю к новому месту.
Но она видела: он не привыкал. Он вспоминал.
Разгадка нашлась случайно. Анна разбирала чердак и наткнулась на коробку с фотографиями. На одной из них — молодая красивая женщина на фоне недостроенного дома. Того самого дома, в котором они теперь жили. На обороте — надпись: «Димочка, скорее достраивай наш дом! Жду не дождусь! Твоя Ира. 2015 год».
Сердце ухнуло вниз. Дима никогда не говорил ни о каком доме, ни о какой Ире.
Вечером она положила фотографию на стол перед ним.
— Объясни.
Дима долго молчал, потом тяжело вздохнул.
— Это Ирина. Мы… мы жили здесь когда-то. Я строил этот дом для неё.
— И что с ней стало?
— Умерла. Рак. Очень быстро, за несколько месяцев.
— А дом?
— Продал. Не мог здесь оставаться один.
Анна чувствовала, как внутри всё холодеет.
— И зачем ты вернулся? Зачем привёл меня сюда?
Дима не отвечал, но его молчание было красноречивее любых слов.
— Ты использовал меня, — сказала она тихо. — Чтобы вернуться в этот дом. К воспоминаниям о ней.
— Аня, пойми…
— Что понять? Что я была просто средством? Способом получить то, что тебе нужно?
Он не стал оправдываться. И это было хуже любой лжи.
— Уходи, — сказала Анна. — Немедленно.
Дима ушёл без разговоров. И Анна осталась одна в чужом доме, полном чужих воспоминаний.
Первую неделю она просто лежала и плакала. Не от потери — от стыда. Как она могла быть такой слепой? Как могла поверить красивым словам, не видя, что за ними стоит?
Дом давил на неё своей чужеродностью. Каждый угол напоминал о том, что она здесь лишняя, что всё это было предназначено для другой женщины.
Через две недели Анна выставила дом на продажу.
А ещё через неделю набрала номер Владимира.
— Володя, это я…
— Аня? — в голосе была надежда и боль одновременно.
— Можно… можно я приеду?
— Конечно. Дом твой. Я жду.
Владимир встретил её на пороге. Постаревший, осунувшиеся, но всё тот же. Надёжный. Верный. Настоящий.
— Прости меня, — прошептала она.
— За что? — он обнял её крепко, по-хозяйски. — За то, что вернулась?
Дочери первые дни смотрели на неё с упрёком, но постепенно оттаяли. Анна не стала рассказывать им подробности — просто сказала, что ошиблась, поняла свою ошибку и исправила её.
Соседям они объяснили, что Анна лечилась в санатории. Все сделали вид, что поверили.
Жизнь вошла в привычную колею. Только теперь Анна знала цену этой колее. И больше не принимала её как должное.
Дом в Подмосковье продался быстро. На вырученные деньги Анна оплатила обучение дочерей и даже смогла отложить на семейный отпуск.
— Куда поедем? — спросил Владимир за ужином.
— Куда хочешь, — ответила она. — Главное — вместе.
И впервые за много лет это «вместе» значило для неё всё.
