— Мариночка, ты что, дверь не открываешь? Я же знаю, что ты дома! — голос матери из-за двери звучал с привычными властными нотками.
Марина замерла у окна, сжимая в руках чашку с недопитым кофе. Воскресное утро, которое она планировала посвятить работе над новым дизайн-проектом, безнадежно рушилось.
— Если не откроешь, мы с Лёшей сами войдем! У нас же есть ключи! — продолжала Нина Ивановна, и в замке уже начал поворачиваться ключ.
Ну конечно, запасной комплект ключей от моей квартиры у них всегда наготове, — с горечью подумала Марина. Два года назад, когда она купила эту небольшую двушку на окраине города, мать настояла на том, чтобы «для безопасности» у нее и брата были запасные ключи.
В прихожую ввалились Нина Ивановна, за ней Алексей с женой Ларисой и их семилетняя дочь Даша.
— Что ж ты, сестренка, родную кровь в дом не пускаешь? — ухмыльнулся Алексей, стягивая ботинки прямо на новый ковер.
— Я работаю, — коротко ответила Марина, наблюдая, как брат оставляет грязные следы на светлом покрытии, за которое она отдала половину месячной зарплаты.
— Ой, да какая работа в воскресенье! — отмахнулась Лариса, проходя в кухню с объемными пакетами. — Мы вот решили к тебе на пельмени заглянуть. Все равно ты одна живешь, скучаешь поди.
Марина сжала зубы. В свои двадцать восемь она прекрасно знала, чего хочет от жизни. Работа дизайнером интерьеров приносила ей не только деньги, но и настоящее удовольствие. А одиночество… Что ж, оно было осознанным выбором после неудачного романа три года назад.
— Мам, я же просила предупреждать… — начала Марина.
— Вот еще! — перебила Нина Ивановна, по-хозяйски открывая холодильник. — Что за церемонии между родными? У тебя тут как в музее — красиво, но холодно. Не по-людски это.
Марина почувствовала, как внутри поднимается глухое раздражение. Ей потребовалось пять лет упорной работы, чтобы накопить на первоначальный взнос по ипотеке. Еще полгода ушло на ремонт и обустройство квартиры по собственному проекту. И теперь каждое воскресенье превращалось в испытание — мать с братом считали своим долгом «проведать» ее, превращая уютное пространство в проходной двор.
— Даша, не трогай! — вскрикнула Марина, заметив, как племянница тянется к подставке с профессиональными маркерами на рабочем столе.
— Да ладно тебе, жалко для ребенка карандашиков? — вступилась Лариса. — Избаловалась ты со своим дизайном. Вот помню, в детстве вы с Лёшей все игрушки общие имели, и ничего, выросли нормальными людьми.
Нормальными, — эхом отозвалось в голове Марины. По мнению матери и невестки, «нормальной» была именно Лариса — она сидела дома с ребенком, пока Алексей перебивался с одной мелкой должности на другую, вечно занимая деньги у родителей. А Марина с ее «странной» работой, съемками интерьеров и поздними встречами с клиентами вызывала у семьи лишь недоумение и скрытое неодобрение.
— Мариночка, ты бы хоть борщ научилась варить, — продолжала Нина Ивановна, гремя кастрюлями на кухне. — А то женихи так и не появляются. Кому нужна жена, которая только по чужим квартирам с линейкой бегает?
Марина промолчала. Спорить с матерью было бесполезно — та все равно не слышала никаких аргументов. Еще в детстве Нина Ивановна определила дочери роль «хорошей девочки», которая должна всем помогать и никогда не отказывать. Марина долго играла эту роль, пока однажды не поняла, что задыхается.
День тянулся медленно. Лариса с матерью хозяйничали на кухне, Алексей развалился с телефоном на диване, а Даша носилась по квартире, то и дело задевая расставленные Мариной декоративные предметы.
— Слушай, сестренка, — как бы между делом начал Алексей после обеда. — Тут такое дело… Нам бы пожить у тебя недельку. У нас там с отоплением проблемы, трубу прорвало.
Марина застыла с чашкой в руках. Вот оно что. Поэтому и заявились без предупреждения.
— Лёш, у меня тут не гостиница, — попыталась возразить она.
— Дочка, ну как тебе не стыдно! — немедленно вмешалась Нина Ивановна. — Родной брат просит помощи, а ты нос воротишь? Мы тебя не так воспитывали!
В висках начало пульсировать. Марина посмотрела на брата — тот по-прежнему лежал на диване, даже не удосужившись сесть во время разговора. На его лице читалась привычная уверенность в том, что сестра не посмеет отказать.
— А что с отоплением? — спросила Марина. — Когда авария случилась?
— Да вот, буквально вчера, — неуверенно протянул Алексей, избегая ее взгляда.
— Странно. Я вчера проезжала мимо вашего дома. Никаких аварийных служб не видела.
В комнате повисла тишина. Лариса демонстративно загремела посудой на кухне.
— Нам бы просто немного перекантоваться, — наконец признался Алексей. — Ларка с хозяйкой квартиры поругалась, та грозится выселить. А у тебя тут места много, одна живешь…
Вечная история, — устало подумала Марина. Брат с женой уже третий год снимали квартиру, постоянно конфликтуя с хозяевами и переезжая с места на место. Платить вовремя они не умели, зато мастерски находили причины для скандалов.
— А может, вам стоит поискать квартиру подешевле? — осторожно предложила Марина. — Или Лариса могла бы устроиться на работу, Даша уже в школе…
— Что?! — взвилась Лариса, вылетая из кухни. — Ты на что намекаешь? Что я плохая мать? Это ты у нас такая современная, только о карьере думаешь! А я ребенком занимаюсь, между прочим!
Началось, — Марина прикрыла глаза. Любая попытка заговорить о работе неизменно заканчивалась скандалом. Лариса воспринимала любое упоминание о трудоустройстве как личное оскорбление.
— Девочки, не ссорьтесь, — привычно вмешалась Нина Ивановна. — Марина, ну что тебе стоит помочь брату? Неделька — и все. Мы же семья!
Семья. Это слово преследовало Марину всю жизнь. Им прикрывали любые манипуляции, любое вторжение в ее личное пространство. Семья имела право требовать, указывать, осуждать. А она, Марина, была обязана терпеть и соглашаться.
Что-то внутри нее наконец надломилось.
— Нет, — твердо сказала Марина, поднимаясь с кресла.
— Что? — не поверила своим ушам мать.
— Я сказала — нет. Это моя квартира. Я за нее плачу ипотеку, я ее обустраивала. И я имею право решать, кто будет здесь жить.
— Да как ты можешь… — задохнулась от возмущения Нина Ивановна.
— Могу, мама. И буду. Хватит считать меня бесплатной гостиницей и источником решения ваших проблем.
— Ты слышишь, что она говорит? — в голосе Ларисы зазвенели слезы. — А еще родная сестра называется! Даша, собирайся, мы уходим из этого дома, где нас не хотят видеть!
Марина молча смотрела, как невестка демонстративно собирает вещи, как мать заламывает руки, причитая о неблагодарных детях, как брат с обиженным видом натягивает куртку. Внутри было пусто и одновременно легко, будто лопнула туго натянутая струна.
Вечером, когда она сидела у окна с бокалом вина, зазвонил телефон. Звонила двоюродная сестра Оксана — единственный человек в семье, с которым у Марины сохранились теплые отношения.
— Мне уже все уши прожужжали твоим ужасным поведением, — со смехом сообщила Оксана. — Что, наконец решилась послать всех к черту?
— Не поверишь, — улыбнулась Марина. — Как будто очнулась от долгого сна.
— Давно пора было. Знаешь, что я заметила? Мать всегда использовала вас с Лёшкой, чтобы чувствовать свою власть. Ему внушила, что он неудачник и без нее не справится, а тебе — что ты обязана всем помогать.
— А ты как смогла от этого освободиться?
— Просто поняла, что имею право жить своей жизнью. И ты имеешь. Да, будут скандалы, обиды, попытки давить на жалость. Но это пройдет. Главное — не сдавайся.
Марина посмотрела на ночной город за окном. В голове впервые за долгое время было ясно и спокойно. Она имеет право жить своей жизнью. Простая мысль, но чтобы прийти к ней, потребовались годы.
Утром пришло сообщение от матери: «Ты разбила мне сердце. Я не ожидала от тебя такой черствости. Как ты можешь так поступать с родной кровью?»
Марина улыбнулась и удалила сообщение, не ответив. Она знала — это только начало, будет еще много попыток надавить на чувство вины, вернуть все на круги своя. Но она больше не боялась этого. В конце концов, самая сложная битва — это битва за собственные границы. И она была готова ее выиграть.
В дверь позвонили. На пороге стояла Даша с альбомом для рисования.
— Тетя Марина, можно я у тебя порисую? — робко спросила племянница. — Мама с папой опять ругаются…
Марина молча обняла девочку. Да, она имеет право защищать свои границы. Но также имеет право сама решать, когда и кому их открыть.
Забрав у Даши куртку, она достала профессиональные маркеры:
— Ну что, будем рисовать дом твоей мечты?
