Он зашёл, как всегда, уставший. Вышла к нему навстречу, оглядела с головы до ног. Увидела в руках пакет:
«Опять свою мазутную спецовку принёс?» — произнесла строго.
«Лена, я уже месяц не приносил, пока ты с внучками на море отдыхала».
«Всю новую машинку твоей спецовкой испорчу».
«Я калам принёс», — он достал пятитысячную и двухтысячную купюру.
На лице появилась улыбка, улыбнулся и супруг, обнял и поцеловал в щёку.
Открыла глаза. Уже утро. По оконному стеклу стучат дождевые капли, и нет его рядом. На столе большой портрет, перетянутый траурной лентой, с которой на неё смотрит он, с которым прожила тридцать пять лет и который ушёл в шестьдесят… навсегда. Слёзы хлынули из глаз:
— Что же я тебя не берегла? Ведь тогда даже не обратила внимания, что тебе плохо. Поняла лишь когда ты упал. Прости меня, Володя! Мне так плохо без тебя. Всё кажется, что сейчас откроется дверь и войдёшь ты, такой уставший и родной…
Раздался шум открываемой двери…
— Володя!!! – закричала она и кинулась в прихожую.
Зашла дочь, бросилась ей навстречу:
— Мама, с тобой всё в порядке?
— Вика, опять он мне снился, — уткнулась в плечо дочери и заплакала.
— Мне тоже папа снился. Сегодня девять дней, видно прощался с нами, — и Виктория тоже заплакала.
Первый пришла в себя дочь:
— Всё, мама, прекращай реветь! Мы с тобой к отцу на кладбище собирались. Вернёмся, начнём готовить.
— Ой, я ещё и не умывалась!
— Давай! Я пока мясо из холодильника достану. Пока там пробудем, оно разморозится, — и направилась на кухню.
— На улице дождик?
— Уже закончился, и даже солнышко выглянуло, — и добавила. – Я на машине.
***
Елена зашла за оградку, с фотографии на кресте на неё смотрел муж, который лежал под этим холмиком. Слёзы вновь хлынули из её глаз. Заплакала и дочь:
— Папа, прости нас за всё! Нам всё казалось, что ты у нас вечный. Всегда будешь рядом, поможешь в трудную минуту. А ведь тебе уже шестьдесят… было. Прости, папа!
Поплакав, стали наводить порядок.
— Надгробье хорошее надо поставить, — произнесла Елена. – У меня пока ещё деньги есть.
— Мама, уже осень. Какое сейчас надгробье. Теперь уж на следующий год.
— До следующего года совсем денег не останется. Это у него каждый месяц по сто тысяч выходило, а у меня всего двадцать.
— Мама, проживёшь ты и на двадцать.
— А внуки? – на глазах Елены вновь появились слёзы. – Я ведь им всегда хорошие подарки покупала. А на свои двадцать тысяч, что я им куплю.
Виктория задумчиво посмотрела, куда-то в небо:
«Мама, действительно, все отцовские деньги тратила на моих детей. И на Игоревых, конечно. Они ведь тоже внуки. У брата всего двое детей, и зарабатывает он побольше, чем мы с мужем. Да и живёт на другом конце города, а я рядом. Эх, папка, папка, так и не дожил ты до пенсии».
***
После кладбища заехали в церковь поставили свечи. Раздали конфеты и печенья. Немного легче стало на душе.
Вернулись домой стали готовить поминальный обед. Все думы и разговоры только о покойном.
Приходили соседи. Поминали его добрым словом.
К вечеру пришёл муж Виктории, привёл детей: двух дочерей тринадцати и десяти лет и семилетнего сына. Внучки старались казаться взрослыми. Чинно сели за стол и стали поминать деда.
А Елена смотрела на них и слёзы набегали на её глаза:
«Вся одежда на них куплена мной. Серёжки в их ушах – тоже мои. Когда отдала старшей, мой Володя купил мне новые. Этим летом отдала младшей, а Володя умер. Теперь у меня не будет денег, чтобы одевать моих внученек. Да и внуки уже подрастают».
Вот и сын пришёл со снохой и двумя сыновьями. Старшему семь, как и его двоюродному брату, а младшему всего четыре. Подошёл младший к бабушке:
— Баба Лена, деда больше не придёт?
— Нет, мой родной!
— Никогда, никогда?
— Нет…
— Не плачь, баба!
Весело, обычно, было, когда приходили внуки, но сегодня веселья не чувствовалось, даже самые маленькие понимали, что не надо баловаться и смеяться.
Стемнело и все собрались по домам. Дочь и сноха всё убрали, перемыли посуду. Подошла Виктория:
— Мама, у тебя завтра день рождения! Отмечать не будем.
— Какое уж там день рождения? Я даже и не думаю об этом.
— Отдыхай, мама!
***
Проснулась Елена на следующее утро, и сразу грустные мысли полезли в голову:
«Сегодня мне исполнилось пятьдесят семь. Каких-то десять дней назад мечтала, что проснусь в это утро. Володя подойдёт поцелует и подарит подарок. Он каждый год на день рождения дарил. Даже всегда знала, какой подарок меня ждёт. Он всегда за несколько дней намеками спрашивал, что мне купить. Откладывал деньги со своих «калымов», покупал заранее и прятал. А разве можно что-либо спрятать от меня в моей квартире. Всегда заранее находила эти подарки и даже пару раз ухитрялась обменять подарок на другой. И все равно, радовалась, как девчонка его подаркам. Сегодня бы он подарил мне золотые серёжки. Свои-то я отдала внучке. Больше он никогда ничего мне не подарит».
Слёзы сами потекли из её глаз.
Поплакав, встала. Зачем-то подошла к шкафу, где, так и нетронутыми, лежали вещи мужа. Взгляд остановился на одной из полок, где в пакетах лежали зимние вещи мужа. Она всегда замечала, когда муж пытался что-то найти здесь. Невольно опустила руку за пакеты и провела по задней стенке и… нащупала коробочку.
Сердце бешено заколотилось. Достала и всё поняла. В коробочке были серёжки, которые он успел купить к её дню рождения.
— Спасибо, родной мой! – прошептала она, глядя, сквозь слёзы, на портрет мужа в траурной рамке.
