Должен же быть предел! Сколько можно пользоваться её добротой? А ведь не чужие люди…
Любовь Максимовна всегда гордилась своим сыном Борей. С самого детства он был особенным ребенком – тем самым светлым лучиком в её непростой жизни. С ранних лет было видно, что мальчику многое дано от природы: он легко схватывал материал в школе, занимал призовые места на олимпиадах. Она помнила, как радовалась каждой его победе, как бережно хранила грамоты и дипломы в специальной папке.
После школы Боря без труда поступил в хороший университет, где продолжил учиться почти без напряжения. После окончания ВУЗа ему быстро удалось найти хорошую работу по специальности. Любовь Максимовна часто думала о том, как сильно хотелось ей дать сыну то, чего не хватало ей самой в детстве. Её собственное детство прошло в постоянной бедности – вечные подсчеты копеек, заношенная одежда, они не могли позволить себе даже самые простые радости…
Особенно тепло вспоминались ей школьные годы Бори. Как же он любил учиться! Помню, бывало, сидит за столом до позднего вечера, решает задачи, читает книги. А она рядом, тихонько шуршит вязальными спицами. Иногда заглядывала через плечо – контрольная по математике опять на пятерку, сочинение по литературе на пять с плюсом…
Но сейчас, глядя на происходящее, Любовь Максимовна всё чаще ловила себя на мысли, что, возможно, слишком уж много давала сыну. И дело было даже не в материальных благах – нет, совсем не в них. Скорее в том, что её чрезмерная забота, желание оградить от трудностей привили совершенно неправильное отношение к жизни и людям.
Сама того не замечая, она вырастила человека, который привык получать всё готовенькое. Боря никогда не помогал по дому – зачем? Мама всё равно лучше справится. Не стремился к самостоятельности – мама всегда рядом, поможет и подскажет. И вот теперь, когда в их жизнь вошла Яна, эта привычка жить за чужой счет стала настоящей проблемой.
Любовь Максимовна вздохнула и отвернулась от окна. На кухне уже слышались голоса – Боря с Яной проснулись. Значит, скоро начнется: «Мам, а что можно поесть?», «Мам, ты не могла бы…», «Мам…» Эта бесконечная цепочка просьб и требований изматывала её всё сильнее с каждым днем. Но что делать? Это же её сын, её кровиночка…
На кухне молодые уже хозяйничали, собираясь на работу. Яна что-то весело щебетала, а Боря с серьезным видом пил кофе, который она, Любовь Максимовна, сварила еще утром. И никто даже не подумал спросить, как она спала, не предложил помочь с завтраком или хотя бы пожелать доброго утра.
После свадьбы молодожены стали жить в просторной трехкомнатной квартире Любови Максимовны. «Мам, это временно, пока не накопим на первый взнос», – заверил Боря, но время шло, и ничего не менялось. Яна, его молодая жена, сначала была полна энтузиазма и решимости стать идеальной хозяйкой. Первое время она буквально ходила за свекровью хвостиком, старательно наблюдая за каждым её движением на кухне.
— Любовь Максимовна, а сколько именно нужно соли в борщ? — допытывалась она, листая блокнотик с рецептами.
— Чуть-чуть, на глаз, — отвечала та, ловко орудуя поварёшкой.
— А как понять, что тесто для пирога уже готово? Оно же всегда разное!
Яна старалась изо всех сил, но результаты её кулинарных экспериментов вызывали лишь разочарованные вздохи. То борщ получался пресным, то мясо пересушенным, то пироги с подгоревшей корочкой. В конце концов она махнула рукой:
— Видимо, это просто не моё! У вас, Любовь Максимовна, настоящий талант, а я так не смогу никогда.
Боря, услышав это заявление, только хмыкнул:
— И ведь не поспоришь — он многозначительно посмотрел на мать, — мамин борщ всё равно лучше любого ресторанного.
Любовь Максимовна прекрасно понимала что стояло за этими словами. Сын давал ей понять, что ожидает от матери что она и дальше будет кормить их так же вкусно. И действительно, каждый вечер после работы она стояла у плиты, готовя ужин для всей семьи, пока Яна занималась собой или болтала по телефону с подругами.
С уборкой ситуация развивалась по тому же сценарию. Сначала Яна пыталась помочь, но результат её усилий был далек от безупречного. Пыль оставалась в труднодоступных местах, на зеркалах были видны разводы, а полы могли бы быть чище.
— Вы так тщательно всё делаете, — однажды заметила невестка, наблюдая за работой свекрови с тряпкой, — как вам это удаётся? У меня так никогда не получится.
Эта фраза прозвучала как приговор. С тех пор Яна вообще перестала брать в руки тряпку, считая, что её помощь только создаст дополнительные проблемы. Даже посуду приходилось мыть за них. У молодых всегда находились срочные дела.
— Я потом помою, ладно?
И Любовь Максимовна, вздохнув, бралась за дело. Ну не могла она смотреть на оставленный беспорядок.
Боря никогда особо не помогал по дому. Когда он был маленьким, мать решила, что учёба важнее любых хозяйственных обязанностей. Потом, повзрослев, он просто привык к тому, что мама всегда всё сделает сама. Да и зачем ему напрягаться, когда есть кто-то, кто справляется со всеми делами гораздо лучше него?
Однако поведение сына Любовь Максимовна воспринимала с некоторой долей понимания. В конце концов, она сама вырастила его таким – полностью зависимым от материнской опеки. Другое дело Яна… Вот кто действительно выводил её из себя.
Каждый раз, когда невестка проходила мимо немытой посуды со словами «я потом», или просила приготовить что-нибудь «особенное», потому что «у меня никогда не получится так вкусно, как у вас», внутри Любови Максимовны закипал гнев. Особенно бесили постоянные вопросы:
— Как вам удаётся так идеально гладить рубашки Боре? У меня они всегда остаются мятыми.
И ведь говорила это таким тоном, будто искренне восхищается, а на самом деле просто оправдывает собственную лень! Любовь Максимовна начинала замечать, как её терпение тает с каждым днём. Особенно когда видела, как Яна часами может листать соцсети в телефоне или смотреть сериалы, вместо того чтобы хотя бы попытаться прибраться.
— Ты совсем не помогаешь по дому, — как-то не выдержала она.
— Но у меня же не получается! — округлила глаза невестка. — Да и потом, вы же сами сказали, что после меня всё нужно переделывать…
Замкнутый круг. Любовь Максимовна понимала, что своими прежними словами невольно спровоцировала такое поведение, но поменять ситуацию уже казалось почти невозможным. К тому же Боря явно поддерживал жену:
— Мам, ты же лучше всех справляешься с хозяйством. Мы только хотим, чтобы ты отдыхала побольше.
«Отдыхала», – горько усмехнулась про себя Любовь Максимовна, глядя на внушительную стопку грязных тарелок после ужина. Отдыхать она будет тогда, когда эти двое научатся жить самостоятельно. Только вот вопрос – когда это случится?
Особенно тяжело было наблюдать, как Яна совершенно не стесняется требовать разносолов:
— Любовь Максимовна, а можно сегодня ваш фирменный плов?
— А помните тот торт, который вы пекли на Новый год? Может, повторите?
— Я нашла в интернете рецепт французского соуса… вы точно сможете его приготовить!
При этом невестка ни разу не предложила разделить покупку продуктов или хотя бы заплатить за них. Все расходы лежали исключительно на плечах свекрови. И ведь нельзя сказать, что семья Бори бедствовала – оба работали и вполне могли позволить себе содержать собственное жильё. Но переезжать не спешили, находя всё новые отговорки.
— Если будем арендовать, никогда не накопим на собственную, — уверял сын.
Любовь Максимовна смотрела на следы грязной обуви на полу и разбросанные повсюду вещи. Её собственный дом превращался в проходной двор, а она становилась всего лишь обслуживающим персоналом в нём. И чем больше она об этом думала, тем сильнее закипал в ней гнев. И свекровь чувствовала, что долго сдерживать его уже не сможет.
Шумные компании друзей Бори и Яны часто собирались в квартире Любови Максимовны. То одни гости, то другие. Яна обожала устраивать «тусовки», как она это называла, а Боря с готовностью поддерживал её. Вечерами из комнат доносились смех, музыка и громкие разговоры, которые продолжались допоздна.
Любовь Максимовна всегда ложилась рано – привычка, выработанная годами работы и размеренной жизнью. Но гости не давали уснуть. Она ворочалась в постели, слыша, как за стеной смеются, как кто-то роняет стаканы, как громко играет музыка. Даже беруши не спасали от этого шума.
Утром её ждала ещё более неприятная картина: мусор, грязная посуда, пятна от пролитого. Но больше всего бесило то, что эти весёлые компании сметали всё, что она готовила. Можно было целый день провести у плиты, а потом наблюдать, как твои труды исчезают за считанные минуты. А вместо благодарности остаётся только гора грязной посуды и мусора. И ведь никто даже не предлагал помочь с уборкой.
Однажды воскресным вечером, не выдержав очередного набега гостей, Любовь Максимовна решила прогуляться в парке. Просто выйти из дома, подышать свежим воздухом, насладиться тишиной. Она медленно бродила по аллеям, наблюдая за парами пенсионеров на скамейках и детишками, играющими у фонтана.
Телефон завибрировал в сумке. На экране высветился номер невестки.
— Любовь Максимовна, где вы? К нам гости пришли, а есть совершенно нечего!
— Как это нечего? — удивилась она. — Я сегодня наготовила на неделю…
— Ну да, было… Только мы уже всё съели! — последовал беспечный ответ. — Народу-то много пришло.
— И что же вы хотите от меня?
— Вернитесь скорее и что-нибудь приготовьте! — потребовала невестка. — Иначе будет очень неловко. Люди ведь остались голодными…
Любовь Максимовна опустилась на ближайшую скамейку. В ушах ещё звучали слова Яны, произнесённые таким тоном, будто это само собой разумелось. Приготовьте… Как будто она обязана бросить всё и примчаться спасать положение!
В голове проплывали картины последних месяцев: бесконечная готовка, уборка, стирка чужого белья, мытьё посуды за другими людьми. И ради чего? Чтобы вот так, в любой момент, её могли вызвать обратно, словно служанку, потому что кому-то захотелось есть?
— Я не могу сейчас вернуться, — произнесла Любовь Максимовна, стараясь говорить спокойно. — У меня свои планы.
— Какие планы?! — удивилась Яна. — Перед гостями неудобно…
— Неудобно? — переспросила она, чувствуя, как внутри закипает давно сдерживаемый гнев. — Знаете что… пусть ваши гости сами себе что-нибудь приготовят. Или закажите пиццу.
И прежде чем невестка успела что-то возразить, она нажала отбой. Пульс бешено колотился, а руки дрожали – такое чувство, будто внутри что-то надломилось. Первый раз за долгое время она сказала «нет». И это было очень приятное ощущение.
Любовь Максимовна шла домой, и её решимость крепла с каждым шагом. «Да как они могут?!» – крутилось в голове. Помогать детям – это одно, но обслуживать их гостей… Это уже слишком!
Поднявшись в квартиру, она увидела привычную картину: разбросанные вещи, грязные тарелки, пустые бутылки. Гости расселись кто где, а на столе лежали остатки остывшей пиццы.
— А, Любовь Максимовна! — воскликнул один из гостей. — Может, организуете что-нибудь вкусненькое?
Она хлопнула в ладоши так, что все вздрогнули.
— Так! — сказала она громко. — Я хочу, чтобы вы немедленно покинули мою квартиру. Сейчас же!
Гости растерянно переглядывались.
— Мама, ты что… — начал Боря.
— Замолчи! Хватит! Я устала быть вашей бесплатной прислугой. Это мой дом, и я больше не позволю вам им пользоваться!
В комнате осталась только Яна. Боря провожал гостей в прихожей.
— Чтобы духу твоего в моём доме не было! — свекровь выгнала обнаглевшую невестку
Яна побледнела:
— Но куда же мы пойдем?
— Вы живёте здесь как в гостинице. А я устала готовить и прибирать за вами.
В этот момент вернулся Боря.
— Я даю тебе двое суток, чтобы собрать вещи.
Понимая, что Любовь Максимовна говорит серьезно, молодые ушли собирать вещи, но скоро вернулись обратно.
— Мама, прости нас… Мы действительно слишком многое принимали как должное…
Любовь Максимовна слушала молча.
— Яна обещает измениться… Может быть, мы могли бы остаться?
— Нет. Я приняла решение, и оно окончательное. Вы давно должны были встать на собственные ноги.
Боря опустил голову:
— Но почему именно сейчас?
— Потому что это стало невыносимым. Потому что я не хочу до конца своих дней быть вашей домработницей. Потому что любовь к детям не должна быть бесконечным самопожертвованием.
— Но так быстро не найти съемную квартиру? Да и с деньгами у нас не очень…
— Я уверена, ты справишься. Ты же всегда находил решения сложных задач. Вот и сейчас найдёшь. Когда-нибудь ты скажешь мне спасибо за это. Я просто хочу, чтобы вы научились жить самостоятельно.
Проводив детей, Любовь Максимовна обошла пустую квартиру. Впервые за долгое время она чувствовала себя здесь хозяйкой. Без чужого шума и грязи. Только её пространство, её правила, её жизнь. И впервые за долгие месяцы она позволила себе улыбнуться.
В этот вечер она легла спать раньше обычного и крепко проспала всю ночь. Утро встретила с чувством свободы и лёгкости. День обещал быть прекрасным – солнечным, тихим, своим.
