Людмила никогда бы не поверила, что в пятьдесят пять лет ей снова придётся делить кухню со своей свекровью, Анной Васильевной. Тридцать лет назад, когда они с Сергеем только поженились и жили в двухкомнатной квартире его матери, каждое утро начиналось с молчаливого противостояния. Анна Васильевна вставала ни свет ни заря и гремела посудой, словно специально пытаясь разбудить молодожёнов. А потом, когда заспанная Людмила выходила на кухню, свекровь окидывала её оценивающим взглядом:
— Невестушка проснулась? А я уже и завтрак приготовила, и полы помыла, и бельё развесила.
Тогда, в молодости, они три года прожили под одной крышей, и каждый день был испытанием. Людмила до сих пор помнила, как свекровь переставляла вещи в шкафу «по своему порядку», как комментировала каждое блюдо, приготовленное невесткой, как поучала правильно стирать рубашки Серёжи.
Когда они наконец переехали в собственную квартиру, Люда вздохнула с облегчением. Отношения со свекровью стали прохладно-вежливыми. Они виделись на семейных праздниках, иногда созванивались, но большую часть времени жили своими жизнями. И это всех устраивало.
Но вот теперь, спустя тридцать лет, Анна Васильевна снова сидела на их кухне и указывала Людмиле, как правильно заваривать чай.
— Людочка, чай горчит, слишком крепко. Я всегда говорила Серёже, что ты не умеешь чай заваривать.
Люда молча считала до десяти, чтобы успокоиться, выслушивая эти бесконечные претензии. Всё началось четыре месяца назад, когда их сын Дима объявил, что они с женой Катей ждут ребёнка. Радости не было предела, но вскоре возник вопрос: где молодой семье жить? Дима с Катей жили в съёмной однокомнатной квартире — с ребёнком будет тесновато, да и дорого платить, особенно, когда работать будет только один молодой отец. И тогда Сергей предложил «гениальное» решение: пусть молодые переедут в квартиру его матери, Анны Васильевны, а она поживёт с ними.
— Временно, конечно, — уверял он жену. — Пока малыш не подрастёт немного и не пойдёт в сад. Маме уже семьдесят девять, ей тяжело одной. А так и мы за ней присмотрим, и Диме с невесткой хорошо будет.
Людмила согласилась. В конце концов, она уже не та молодая неопытная девушка, которая боялась слово сказать свекрови. Она — состоявшаяся женщина, у неё взрослый сын, она тридцать лет проработала в школе учителем русского языка и литературы. Да и Анна Васильевна должна была стать мягче с возрастом. К тому же, это действительно временно.
Как же она ошибалась.
— Людочка, ты зачем окна моющим средством протираешь? От него разводы остаются. Вот я всегда газетой с уксусом, и блестят как новенькие.
— Анна Васильевна, сейчас есть специальные средства для стёкол, они не оставляют разводов.
— Ой, не рассказывай мне. Я всю жизнь окна мыла и знаю, как лучше.
Людмила вздохнула и продолжила уборку. Спорить бесполезно. Но когда свекровь начала переставлять банки в кухонном шкафу «по своему порядку», терпение лопнуло.
— Анна Васильевна, пожалуйста, не трогайте мои вещи. У меня своя система.
— Какая система? Это не система, а бардак. Вот смотри, как надо: крупы к крупам, специи к специям.
— У меня всё разложено по частоте использования. То, что нужно чаще, стоит ближе.
— Глупости какие. Так никто не делает.
Вечером Людмила пожаловалась мужу:
— Серёжа, я больше не могу. Твоя мама перекладывает все вещи, критикует каждый мой шаг, командует на моей кухне.
— Люда, ну потерпи. Она же старенькая уже, ей тяжело перестраиваться. И потом, она же хочет как лучше.
— Мне казалось, что за столько лет она должна была понять, что «её лучше» и «моё лучше» — это разные вещи.
Сергей только развёл руками:
— Ну что поделать, такой у неё характер.
Дни складывались в недели, недели в месяцы, а ситуация только ухудшалась. Анна Васильевна словно вернулась в прошлое и решила доказать невестке, что та ничего не умеет делать правильно.
— Людочка, ты неправильно гладишь. Надо сначала рукава, потом воротник, а потом уже всё остальное.
— Людочка, ты слишком много порошка сыплешь. Экономить надо.
— Людочка, зачем ты купила этот творог? Он кислый. Я бы никогда такой не взяла.
Последней каплей стал день, когда Людмила вернулась с работы и обнаружила, что свекровь перебрала все её вещи в шкафу и разложила «по-своему».
— Анна Васильевна, что вы сделали с моими вещами?
— Я их правильно сложила. У тебя там был такой беспорядок, я не понимаю, как ты что-то находишь.
— Это мои вещи! Я просила вас не трогать мои вещи!
— Ой, да что ты кричишь? Я хотела как лучше. Неблагодарная ты, Людмила. Я тут стараюсь, помогаю вам, а ты…
Вечером состоялся серьёзный разговор с Сергеем.
— Я больше не могу так жить, — твёрдо сказала Людмила. — Либо твоя мама возвращается в свою квартиру, либо я съеду к сестре.
— Люда, ну как ты себе это представляешь? Дима с Катей и малышом уже обжились в маминой квартире. Не выгонять же их?
— А меня, значит, можно довести до нервного срыва? Серёжа, я серьёзно. В молодости я терпела такое отношение, потому что была молодая и неопытная. Но сейчас я не позволю обращаться с собой как с неразумным ребёнком.
— Давай найдём компромисс, — предложил Сергей. — Может, поговорим с мамой все вместе?
На следующий день они усадили Анну Васильевну в гостиной.
— Мама, нам нужно поговорить, — начал Сергей. — Люда очень расстраивается, когда ты переставляешь её вещи и критикуешь её методы ведения хозяйства.
— А что я такого делаю? — удивилась свекровь. — Я просто помогаю. У Людмилы всегда был беспорядок, я просто пытаюсь навести порядок.
— Анна Васильевна, — Людмила старалась говорить спокойно, — у каждого свои представления о порядке. То, что для вас беспорядок, для меня — система. И мне очень неприятно, когда вы перекладываете мои вещи без разрешения.
— Ой, да что ты такая чувствительная? В моё время невестки слушались свекровей и не перечили.
— В ваше время, возможно. Но сейчас другое время, и я не девочка, которую нужно учить жизни. Мне пятьдесят пять лет, и я прекрасно справлялась со своим домом до вашего приезда.
— Вот как ты со мной разговариваешь! — возмутилась Анна Васильевна. — Серёжа, ты слышишь, как твоя жена разговаривает с твоей матерью?
Сергей выглядел растерянным:
— Мама, Люда просто просит уважать её.
— Значит, вы меня выгоняете? — свекровь перешла в наступление. — Я для вас всё делаю, а вы меня выгоняете?
— Никто вас не выгоняет, — вздохнула Людмила. — Мы просто просим уважать наши правила в нашем доме.
— Какие ещё правила? Я всю жизнь прожила и без всяких правил обходилась!
Разговор зашёл в тупик. Анна Васильевна обиделась и заперлась в своей комнате. Сергей выглядел виноватым:
— Люда, ну что нам делать? Она же моя мать.
— А я твоя жена. И я не могу так больше.
Неделю в доме стояла напряжённая атмосфера. Анна Васильевна демонстративно молчала, но при этом продолжала «наводить порядок» в вещах Людмилы, когда той не было дома.
И тогда Люда решила действовать самостоятельно. Она позвонила сыну:
— Дима, нам нужно поговорить. Приезжай, пожалуйста.
Когда сын приехал, она изложила ему ситуацию:
— Дима, я понимаю, что вам с Катей и малышом удобно в бабушкиной квартире. Но я больше не могу жить с ней под одной крышей.
— Мам, но что ты предлагаешь? Нам съехать?
— Нет, есть другой вариант. Помнишь квартиру тёти Веры, моей сестры? Она сейчас живёт у дочери в другом городе, а её квартира пустует. Я договорилась, что бабушка может пожить пока там. Это недалеко от нас, мы сможем её навещать, помогать ей. Но жить с ней вместе я больше не смогу.
— А бабушка согласится?
— Вот тут мне нужна твоя помощь. Она тебя обожает и никогда не откажет.
План сработал. Дима смог убедить бабушку, что ей будет удобнее жить в отдельной квартире, ближе к поликлинике и парку. Анна Васильевна согласилась, хотя и не без обид и упрёков в адрес невестки.
Когда машина с вещами свекрови отъехала от дома, Люда почувствовала, как с её плеч свалился огромный груз. Она повернулась к мужу:
— Серёжа, я знаю, ты думаешь, что я поступила жестоко. Но поверь, так будет лучше для всех. Мы будем навещать твою маму, помогать ей. Но жить вместе мы просто не можем.
Сергей обнял жену:
— Я понимаю. И, если честно, я тоже устал от постоянных конфликтов.
Вечером, расставляя банки в кухонном шкафу по своей системе, Люда улыбалась. Тридцать лет назад она не смогла отстоять себя. Но сейчас она, наконец, научилась говорить «нет». И пусть Анна Васильевна считает её плохой невесткой — Люда больше не та молодая девушка, которая боится осуждения. Она знает, что заслуживает уважения в своём собственном доме.
А свекровь… что ж, они будут навещать её по выходным. И, возможно, на нейтральной территории им даже удастся найти общий язык. Но жить вместе — нет, увольте. Этот урок Людмила усвоила твёрдо.
