— А что это у вас за пол такой странный? — громко спросила Оксана, постукивая каблуком по светлому ламинату в прихожей новенького дома Олеси и Паши. — Это линолеум, да?
Олеся, только что открывшая бутылку шампанского в честь новоселья, почувствовала, как радостная улыбка на её лице слегка дрогнула.
— Это ламинат, Оксана, — спокойно ответила она, разливая шампанское по бокалам для гостей. — Нам с Пашей он очень нравится. Практичный и красивый.
— А-а-а, ламинат, — протянула Оксана, окидывая прихожую оценивающим взглядом. — Просто выглядит как линолеум дешёвый, я сразу и не поняла.
Паша незаметно сжал руку жены, будто говоря: «Не обращай внимания». Но Олеся и без этого научилась не реагировать на подобные комментарии подруги. За десять лет их знакомства она привыкла к тому, что Оксана всегда говорит то, что думает. Вот только думала она почему-то в основном о недостатках.
Гости — родители Олеси, брат Паши с женой Анной, пара коллег с работы — переглянулись, но промолчали. Все они были искренне рады за молодую пару, которая после пяти лет упорных накоплений смогла приобрести собственный дом без ипотеки.
— Проходите в гостиную, — пригласил всех Паша, стараясь разрядить обстановку. — Мы там стол накрыли.
Оксана первой прошла в указанном направлении и остановилась посреди комнаты, демонстративно оглядываясь.
— А почему дом такого странного цвета снаружи? — она повернулась к хозяевам. — Мятный какой-то. Вам действительно нравится?
— Да, нам очень нравится, — твёрдо ответил Паша, расставляя бокалы. — Мы специально выбирали.
— Странный выбор, конечно, — пожала плечами Оксана. — Я бы выбрала что-то более классическое. Белый, например, или бежевый. Мятный — это как-то по-детски.
Мама Олеси мягко перевела тему:
— Какая у вас светлая гостиная! И окна большие — днём, наверное, очень солнечно.
— Да какой тут вид из окна, — фыркнула Оксана, не давая хозяевам ответить. — На соседские заборы и какие-то сараи. Кстати, я еле до вас добралась. Вы почему дом в таком захолустье купили? Тут же ничего нет рядом.
Отец Олеси не выдержал:
— Зато тихо, спокойно и воздух чистый. Не то что в городе с его вечными пробками и выхлопными газами.
— Согласна, — поддержала Анна, жена брата Паши. — Прекрасное место. И до города всего пятнадцать минут на машине.
Оксана демонстративно вздохнула, словно объясняя очевидные вещи несмышлёным детям:
— Это сейчас пятнадцать минут, а в час пик все тридцать. И на общественном транспорте отсюда — целое приключение.
Олеся поставила на стол большое блюдо с закусками.
— У нас обоих есть машины, так что с транспортом проблем нет.
— А вы это в ипотеку купили? — прищурилась Оксана. — На сколько лет?
— Нет, не в ипотеку, — ответил Паша с нескрываемой гордостью. — Мы пять лет копили.
— Не может быть! — искренне удивилась Оксана. — Да ладно! Не в ипотеку? У вас же обычные зарплаты.
— Мы много работали, — просто ответила Олеся. — И очень экономили.
— Тесновато у вас, конечно, — продолжала Оксана, усевшись за стол. — Я думала, дом будет побольше, раз вы столько копили.
Олеся почувствовала, как внутри неё что-то сжалось. День, которого они с Пашей так ждали, постепенно превращался в череду неприятных моментов и неловких пауз. Она посмотрела на мужа. Паша сохранял внешнее спокойствие, но она хорошо знала, что означает эта еле заметная морщинка между его бровями.
— За новый дом и новую жизнь! — торжественно произнёс отец Олеси, поднимая бокал.
Все поддержали тост, даже Оксана, но после первого глотка она тут же добавила:
— А терраса у вас какая-то малюсенькая. На ней даже нормальный стол не поставишь.
Брат Паши громко прокашлялся и демонстративно повернулся к хозяевам:
— Расскажите лучше, какие у вас планы насчёт участка? Будете сад разбивать?
Следующие полчаса прошли относительно спокойно. Олеся и Паша рассказывали о своих планах, гости делились советами и опытом. Оксана притихла, занявшись едой, лишь изредка вставляя комментарии о том, что на такой почве мало что вырастет и что садоводство – это очень трудоёмкое занятие.
— Пойду-ка я посмотрю, что у вас там на улице, — вдруг объявила она, вставая из-за стола. — Хочу оценить весь этот, с позволения сказать, пейзаж.
Олеся с облегчением проводила подругу до калитки. Как только Оксана вышла на улицу, к ней подошла мама.
— Доченька, — тихо спросила она, — почему ты позволяешь ей так с тобой разговаривать? Она всегда такая?
Олеся растерянно посмотрела на мать.
— Какая «такая»?
— Критикующая всё подряд. Обесценивающая твои достижения. Она испортила весь праздник, а ты как будто не замечаешь.
— Это просто её манера общения, — неуверенно ответила Олеся. — Она не со зла.
К ним подошла Анна, державшая в руках бокал с соком.
— Извини, что вмешиваюсь, но я случайно услышала, — сказала она. — У меня была такая подруга. Общение с ней выматывало меня эмоционально. После каждой встречи я чувствовала себя опустошённой и недостаточно хорошей.
Олеся вздрогнула. Это ощущение было ей хорошо знакомо, но она никогда не связывала его с Оксаной.
— И что ты сделала? — спросила она тихо.
— Сначала пыталась поговорить с ней. Объяснить, что её постоянная критика причиняет боль. Но она всё отрицала, говорила, что просто высказывает своё мнение и что я слишком чувствительная. В итоге я решила прекратить эти отношения.
— Но мы дружим уже десять лет, — возразила Олеся.
— А что изменится через двадцать лет дружбы? — мягко спросила мама. — Она вдруг станет другой?
Олеся задумалась. В памяти внезапно всплыли десятки эпизодов за эти годы. Критика её выбора университета («Туда же все идут, кому не хватило баллов на нормальный вуз»). Насмешки над её первой работой («Ну хоть на какую-то взяли, и то хорошо»). Комментарии по поводу Паши, когда они только начали встречаться («Милый, но какой-то простоватый, ты могла бы найти и получше»). Вечные «советы» по поводу одежды, причёски, еды…
Из задумчивости её вывел звук возвращающейся Оксаны. Подруга шла по улице, громко разговаривая по телефону:
— Да, представляешь! В такой глуши дом купили. Я бы тут ни за что не жила.
Олеся почувствовала, как что-то внутри неё переломилось. Десять лет терпения и оправданий достигли своего предела.
Когда Оксана подошла к калитке, та оказалась закрытой. Она подёргала ручку и недоуменно посмотрела на Олесю, стоявшую по другую сторону забора.
— Олесь, открой, ты случайно закрыла, — сказала она, убирая телефон в сумку.
Олеся молча смотрела на неё. За спиной она чувствовала присутствие мамы и Анны, а через мгновение подошёл и Паша, обнимая её за плечи.
— Олеся, ты чего? — нахмурилась Оксана. — Это что, шутка такая?
— Нет, не шутка, — спокойно ответила Олеся. — Мне надоело.
— Что тебе надоело?
— Твоя постоянная критика. Твоё неуважение. То, как ты обесцениваешь всё, что для меня важно.
Оксана выглядела по-настоящему удивлённой.
— Какая критика? О чём ты вообще? Я просто высказываю своё мнение.
— Твоё мнение всегда негативное. Всегда! — голос Олеси дрогнул. — Тебе не нравится наш дом, район, пол, цвет стен, терраса, вид из окна… А раньше тебе не нравился мой вуз, работа, Паша, моя одежда, мои увлечения. Что-нибудь в моей жизни тебе вообще нравится?
Оксана открыла рот, но не нашлась что ответить.
— И самое главное, — продолжала Олеся, чувствуя, как с каждым словом ей становится легче, — после общения с тобой я всегда чувствую себя плохо. Будто я неудачница, которая всё делает неправильно. Я устала от этого.
Оксана опомнилась и перешла в наступление:
— А как я должна реагировать? Врать, что всё замечательно? Это ты называешь дружбой? Когда вокруг одна фальшь? Я была с тобой искренна все эти годы! Я помогала тебе, поддерживала, давала советы!
— Ты называешь это поддержкой? — тихо спросил Паша. — Постоянно указывать на недостатки и проблемы, реальные или выдуманные?
— А ты вообще молчи! — огрызнулась Оксана. — Если бы не мои советы, она бы давно с тобой рассталась!
В установившейся тишине было слышно, как где-то недалеко залаяла собака. Из соседнего дома вышла пожилая женщина и с интересом посмотрела в их сторону.
— Оксана, — твёрдо сказала Олеся, — я благодарна тебе за годы дружбы. Но сейчас я понимаю, что эта дружба стала токсичной. Мне нужна пауза. Возможно, долгая.
— Ты меня выгоняешь? — недоверчиво спросила Оксана. — Серьёзно? После всего, что я для тебя сделала?
— Я прошу тебя уйти, да. И подумать над тем, как ты общаешься с людьми.
Оксана растерянно оглядела всех присутствующих, словно ища поддержки. Но гости молча стояли за спиной Олеси и Паши, демонстрируя единство.
Соседка тем временем подошла ближе.
— Добрый день, — приветливо сказала она. — Я Вера Ивановна, живу рядом. Вы, должно быть, новые соседи?
— Да, здравствуйте, — улыбнулся Паша. — Мы сегодня въехали.
— Очень приятно познакомиться, — женщина перевела взгляд на Оксану. — А у вас тут, как я понимаю, какое-то недоразумение?
— Никакого недоразумения, — процедила Оксана. — Просто некоторые люди не умеют принимать честную критику. Им подавай только комплименты и восхищение.
Вера Ивановна задумчиво посмотрела на неё:
— Знаете, в моей жизни был похожий опыт. Я много лет дружила с женщиной, которая считала своим долгом указывать на недостатки во всём, что меня окружало. Я называла её «мой личный критик». Думала, что она просто прямолинейная и искренняя.
— Вот именно! — с жаром подхватила Оксана. — Лучше горькая правда, чем сладкая ложь!
— Но потом я поняла одну вещь, — продолжила Вера Ивановна. — Искренность — это не только говорить то, что думаешь. Это ещё и думать о том, как твои слова повлияют на другого человека. Иначе искренность превращается в жестокость.
Оксана нахмурилась:
— Вы на что намекаете?
— Я не намекаю, а говорю прямо, — улыбнулась женщина. — Возможно, вам стоит задуматься, почему для вас так важно указывать на недостатки в жизни вашей подруги. Что вы получаете от этого? Чувство превосходства? Контроль? Или, может быть, это способ справиться с собственной неуверенностью?
Оксана резко побледнела, затем покраснела. Было видно, что эти слова задели её за живое.
— Да как вы смеете! — воскликнула она. — Вы меня совсем не знаете! Олеся, это что, нормально? Твоя соседка меня тут анализирует, а ты молчишь?
Олеся пожала плечами:
— Вера Ивановна говорит разумные вещи. Я сама только сейчас начинаю понимать, насколько нездоровыми были наши отношения все эти годы.
Оксана окинула всех презрительным взглядом:
— Прекрасно! Вы все тут объединились против меня. Знаешь что, Олеся? Я думала, мы подруги. Настоящие подруги. А ты… ты просто неблагодарная! Сколько раз я тебе помогала, сколько советов давала! А теперь, когда у тебя появился этот… домик, ты решила, что я тебе больше не нужна?
— Дело не в доме, — тихо ответила Олеся. — А в том, как ты относишься ко мне и ко всему, что мне дорого.
— Хорошо, — отрезала Оксана. — Как хочешь. Можешь больше не считать меня своей подругой.
Она развернулась и быстрым шагом направилась прочь, высоко подняв голову.
Олеся смотрела ей вслед, чувствуя странную смесь эмоций: облегчение, грусть, вину и… свободу.
— Ты всё правильно сделала, доченька, — прошептала мама, обнимая её.
— Согласен, — кивнул Паша. — Давно пора было.
Вера Ивановна деликатно кашлянула:
— Не хотела вмешиваться в вашу ситуацию, но не смогла пройти мимо. Такие отношения могут сильно подорвать самооценку.
— Спасибо вам, — искренне сказала Олеся. — Вы очень помогли. Я… мы будем рады видеть вас в гостях.
— С удовольствием, — улыбнулась женщина. — А ещё я хотела пригласить вас на чай завтра. У меня собираются соседи по выходным. Это хорошая возможность познакомиться со всеми.
— Обязательно придём, — сказал Паша.
Вера Ивановна попрощалась и ушла к себе. Все вернулись в дом. Странно, но атмосфера внутри изменилась – стала легче, светлее, будто вместе с Оксаной ушло что-то тяжёлое и гнетущее.
— Никогда бы не подумала, что наше новоселье закончится таким… освобождением, — призналась Олеся, когда они сели за стол.
— Я давно хотел поговорить с тобой о твоей дружбе с Оксаной, — сказал Паша. — Но всё не решался. Боялся, что ты не поймёшь.
— Я бы и не поняла, — призналась Олеся. — Мне нужно было самой до этого дойти.
— У каждого из нас бывают токсичные отношения, — заметил отец Олеси. — Важно вовремя их распознать.
— Кстати, о распознавании, — вдруг оживился один из коллег Паши, молчавший до этого. — Помните, я говорил, что начал заниматься спортом? Так вот, моим тренером оказался сосед нашего офис-менеджера. Такой мир тесный!
Разговор легко перетёк в другое русло. Гости расслабились, делились историями, смеялись. Олеся поймала себя на мысли, что впервые за долгое время чувствует себя абсолютно комфортно в компании. Не нужно было ждать очередного колкого комментария, готовить оправдания, напрягаться при каждом взгляде Оксаны.
Поздно вечером, когда гости разошлись, они с Пашей сидели на той самой «малюсенькой» террасе и смотрели на звёзды.
— Как думаешь, я правильно поступила? — спросила Олеся.
— Более чем, — уверенно ответил Паша. — Это даже не обсуждается.
— Мне немного стыдно, что я устроила такую сцену на новоселье.
— А мне не стыдно, — улыбнулся Паша. — Это был важный момент. И символичный: новый дом — новая жизнь. Без токсичных людей.
На следующий день Олеся проснулась от звука сообщений в телефоне. Оксана написала длинный текст, полный обвинений, манипуляций и скрытых угроз. Она переходила от обвинений («Ты всегда была эгоисткой») к самоуничижению («Я всегда желала тебе только добра»), от попыток вызвать чувство вины («После всего, что я для тебя сделала») до прямых оскорблений.
Олеся перечитала сообщение дважды. Раньше такой текст заставил бы её чувствовать себя виноватой, она бы начала оправдываться, извиняться. Но сейчас она видела текст другими глазами. Видела все манипулятивные приёмы, которые использовала Оксана.
Вместо ответа она просто заблокировала номер.
Вечером они с Пашей отправились на чай к Вере Ивановне. Дом соседки оказался уютным, наполненным книгами и красивыми вещами. За столом собрались несколько пар разного возраста — все жители их небольшого района.
— Это Михаил и Елена, — представила хозяйка пару средних лет. — Михаил — настоящий волшебник сада, а Елена преподаёт в музыкальной школе.
— А я всю жизнь мечтала научиться играть на пианино, — призналась Олеся.
— Так в чём проблема? — улыбнулась Елена. — У меня как раз есть место для взрослой ученицы.
— А я могу помочь с планировкой участка, — добавил Михаил. — У вас отличная земля, там много чего можно вырастить.
Разговор лился легко и непринуждённо. Новые знакомые оказались открытыми, доброжелательными людьми, готовыми помочь, поделиться опытом или просто поболтать за чашкой чая. Никто никого не критиковал, не пытался показать своё превосходство или указать на недостатки.
Когда они возвращались домой, Олеся чувствовала себя окрылённой.
— Представляешь, наш сосед справа — биолог, — говорила она мужу. — Он обещал помочь с выбором растений для участка. А Елена готова давать мне уроки музыки. А ещё Вера Ивановна пригласила нас в местный книжный клуб. Оказывается, они собираются раз в месяц и обсуждают прочитанное.
— А я подружился с Николаем, — ответил Паша. — Помнишь того высокого мужчину с бородой? У него такая же машина, как у меня, и он знает отличного механика неподалёку.
Они вошли в свой дом — тот самый, который Оксана назвала «тесным домиком странного мятного цвета в захолустье». И он показался им ещё уютнее и роднее, чем раньше.
— Интересно, как всё обернулось, — задумчиво сказала Олеся, устраиваясь рядом с мужем на диване. — Если бы Оксана не устроила эту сцену на новоселье, я бы, может, так и продолжала терпеть её выходки. Иногда нужен какой-то толчок, чтобы увидеть то, что прямо перед глазами.
— Именно, — кивнул Паша. — И иногда нужно потерять что-то плохое, чтобы освободить место для чего-то хорошего.
Олеся подумала о том, как за один день её жизнь изменилась. Она потеряла подругу, с которой прошла долгий путь. Но вместе с этим она обрела новых друзей, новые возможности и, самое главное, внутреннюю свободу от постоянной критики и самоуничижения.
— Интересно, смогу ли я когда-нибудь простить Оксану? — спросила она скорее себя, чем мужа.
— Возможно, — ответил Паша. — Но даже если простишь, это не значит, что нужно впускать её обратно в свою жизнь. Прощение — это освобождение себя, а не другого человека.
— Ты прав, — кивнула Олеся. — В любом случае, сейчас я чувствую… облегчение. Будто избавилась от тяжёлого рюкзака, который таскала на спине много лет, даже не замечая его веса.
Она посмотрела в окно на звёздное небо. Их «мятный домик в захолустье» был началом новой главы. Главы, в которой не будет места токсичным отношениям, постоянной критике и недооценке себя. Только поддержка, взаимное уважение и рост.
— За новую жизнь, — тихо сказала Олеся.
— За новую жизнь, — эхом отозвался Паша, крепко обнимая жену.
А за окном раскинулось звёздное небо, такое огромное и яркое, какое бывает только вдали от городских огней. В том самом «захолустье», которое они теперь с гордостью называли своим домом.
