— Это так больно, что тёти Глаши больше нет, и так неправильно! — делилась Александра своей болью от потери близкого человека со свекровью. — В детстве мне казалось, что тётя Глаша — это и есть весь мир, что она всегда была и всегда будет, как и я. Она ведь мне мать заменила.
— Да-да, — свекровь, казалось, не слушала. На её лице отражалась напряжённая работа мысли. — Но, с другой стороны, такое наследство!
Александра чуть опешила. Нет, домик у моря — это, конечно, здорово. Сразу столько идей и перспектив. Но это приобретение для неё пока означало больше боль от потери близкого, чем приобретение чего-либо. — Слушай, а у меня идея! Дай ключи от своего домика у моря! — потребовала свекровь. — Моя дочь поживёт там летом.
Александра растерянно моргнула. То есть она тут переживает смерть любимой тётки, а свекровь уже придумала, как распорядиться оставшимся от неё домом? — Простите, что? — переспросила Александра, не веря своим ушам.
— Что непонятного? — Анфиса Аркадьевна поджала губы. — У Эли ребёнок только появился, она только-только защитила диплом. Им с Геной отдохнуть нужно после всех этих передряг. Не в отеле же им жить, когда в семье есть свой домик!
— Но я… Мы с Димой собирались отремонтировать его и…
— Потом отремонтируешь! А отдохнуть хочешь, так номер в отеле сними, — отрезала свекровь, протягивая руку ладонью вверх. — Давай ключи, я Эле передам.
В этот момент в кухню вошёл Дмитрий. Высокий, широкоплечий, немного уставший после рабочего дня. Он нахмурился, чувствуя напряжение в воздухе.
— Что происходит? — спросил он, переводя взгляд с матери на жену.
Александра никогда не думала, что станет обладательницей недвижимости. Тем более — прибрежной.
Тётя Глаша, мамина двоюродная сестра, частенько брала маленькую Сашу к себе на лето. Старый уютный домик с голубыми ставнями, скрипучая калитка, узкая тропинка к морю. Там Александра научилась плавать, там познакомилась с соседским мальчишкой Костей (первая детская влюблённость!), там лопала инжир прямо с дерева, вытирая липкие руки о шорты.
Когда пришло письмо от нотариуса, Александра не поверила. Она не видела тётю Глашу почти десять лет — как-то не складывалось. Созванивались часто, она всё звала приехать, да было некогда. Теперь-то, конечно, приедет, но что толку, если тёти там уже не будет? «Единственной, кто действительно любил этот дом», — так было написано в завещании.
Александра, сидя на диване с письмом в руках, вдруг разрыдалась. От нахлынувших воспоминаний, от тоски по тёте Глаше, от неожиданной весточки из прошлого.
— Саш, ты чего? — Дмитрий подсел рядом, приобнял за плечи.
— Тётя Глаша… Умерла. Я даже на похороны не попала, письмо затерялось, поздно пришло. Она домик мне оставила. Тот самый, у моря.
Дмитрий просиял:
— Боже, Саш, я так сочувствую.
— Нужно съездить, как сможем вырваться. Я на могилку хочу сходить. Да и дом надо посмотреть, убраться там…
Они отправились на побережье в следующие выходные. Домик потрепало временем и солёными ветрами: краска на ставнях облупилась, крыльцо прогнило в нескольких местах, крыша требовала ремонта. Но главное — фундамент был крепким, стены — без трещин, а расположение — идеальным. Всего триста метров до пляжа!
Александра первым делом расспросила соседок, где похоронили тётю Глашу, потом поехала искать. А потом долго стояла над её могилой и просила прощения, что так и не нашла времени приехать к ней при жизни. Сначала было больно, а потом как-то отпустило. Показалось, что тётя не злится. Александра решила, что постарается почаще бывать здесь. И даст дому новую жизнь.
А теперь, сидя на старом крыльце, подставляла лицо весеннему солнцу и строила планы. Можно отремонтировать к лету, потом сдавать отдыхающим. А в несезон — приезжать самим.
— Дим, — она повернулась к мужу, разбиравшему хлам в сарайчике, — я хочу превратить его в мини-гостиницу. Думаешь, получится?
— Уверен, что да, — он улыбнулся. — Составим бизнес-план, найдём строителей.
— И дизайн продумаем! Что-нибудь морское, но не банальное.
Анфиса Аркадьевна приехала без предупреждения, сразу после того семейного ужина, на котором Александра имела неосторожность упомянуть о наследстве. Стояла на пороге с решительным выражением лица, раскрашенного дорогой косметикой. В свои пятьдесят шесть она выглядела элегантно и моложаво, и очень этим гордилась.
— Что происходит? — переспросил Дмитрий, глядя на протянутую руку матери.
— Объясняю, — отчеканила Анфиса Аркадьевна. — Твоя сестра с мужем хотят провести лето на море. Саша получила домик. Логично, что они могут там пожить.
— А мы с Сашей не имеем права голоса? — тихо спросил Дмитрий.
Мать отмахнулась:
— Дима, не начинай. У вас ещё вся жизнь впереди, успеете наотдыхаться. А Эле сейчас тяжело, с маленьким Вадиком на руках. Им отдых нужен.
Александра, сжав губы, молчала. Она не могла поверить в происходящее. Не могла поверить в эту наглость, в этот приказной тон.
— Мама, — Дмитрий скрестил руки на груди, — домик принадлежит Саше. Это её решение, кого и когда туда пускать.
— Да брось, — фыркнула Анфиса Аркадьевна. — Вы же семья! У нас в семье всегда так было: что моё — то твоё.
— Вот именно, — кивнул Дмитрий. — Что моё, то Элино, но никогда наоборот. Никогда у меня ничего не было, а теперь вы и у жены моей всё забрать хотите?
— Дима! — возмутилась мать. — Ты сестре отказываешь?
Александра видела, как напряглись плечи мужа. Она знала, что он всю жизнь уступал — и матери, и младшей сестре. Маме нужна помощь с ремонтом? Дима примчится, отложив свои дела. Эле нужны деньги на новый телефон? Дима одолжит, хотя сам копит на ноутбук. Эле нужно помочь с переездом? Дима отпросится с работы, чтобы таскать коробки.
Она ждала, что он и сейчас прогнётся. Скажет: «Ну ладно, Саш, может, правда дадим им на месяц?» Но Дмитрий выпрямился во весь свой немалый рост и твёрдо сказал:
— Да, в данном случае — отказываю. У нас с Сашей есть свои планы на этот дом. Планы, которые мы не намерены менять из-за чужих хотелок.
Анфиса Аркадьевна побагровела:
— Это Сашка тебя настроила? Раньше ты никогда…
— Саша здесь ни при чём, — перебил Дмитрий. — Просто я не намерен жертвовать комфортом той, что по-настоящему любит меня, ради тех, кому я нужен только когда у меня есть что забрать. Не надо приказывать и требовать, мама. Это больше не поможет. Учитесь уже просить и принимать отказы тоже.
— Почему я должна просить то, что мне и Эле положено по праву?! — вскинулась свекровь.
— По какому такому праву? — не выдержала Александра. — Это мой домик, с чего вдруг он Эльвире «положен»?
— Дима, скажи своей жене, что…
— Нет, мама, — снова перебил Дмитрий. — Я не буду ничего говорить Саше. Потому что полностью с ней согласен. Это неприемлемо — вот так заявляться и требовать.
— Эля будет в шоке, — процедила Анфиса Аркадьевна, резко развернувшись к двери. — Она так рассчитывала…
Дверь за ней захлопнулась так, что зазвенела посуда в серванте.
Первый звонок от Эльвиры раздался через час после ухода Анфисы Аркадьевны.
— Дим, ты что творишь? — атаковала она с ходу. — Мама вся в слезах! Ты отказался помочь родной сестре?
— Эля, давай без драмы, — устало ответил Дмитрий, включив громкую связь. — Никто не отказывается помочь. Но есть вопрос формы и содержания.
— Не понимаю!
— Я объясню, — вмешалась Александра. — Вы могли позвонить, выразить соболезнования, спросить о планах. Могли предложить приехать на пару недель в конце сезона. Но вместо этого мама заявилась требовать ключи и заявляет, что ты будешь там жить всё лето, как будто имеет на них право. Это не помощь, Эля, это терроризм.
— А вы, значит, собираетесь сидеть в своём домике всё лето? — В голосе Эльвиры звенели слёзы. — Или сдавать его чужим людям, а не помочь родственникам? У меня новорождённый ребёнок, между прочим! Мне нужен свежий воздух, море…
— Эль, — Дмитрий потёр переносицу, — мы с Сашей собираемся его отремонтировать и, да, сдавать. На квартиру накопим, в конце концов. Имеем право, как вы любите говорить. Тебе вот есть где жить, не без моей, между прочим, помощи, а себе я пока ничего не скопил. Теперь есть возможность. Так что ремонт и сдавать.
Воцарилась пауза.
— Но вы ведь можете отремонтировать и потом пустить нас пожить? — не отступала Эльвира. — Нам очень нужно! Гена замотался на работе, а с ребёнком — вообще швах. Только море нас спасёт.
Александра вздохнула. Она понимала, что молодой маме нелегко. Но эта безапелляционность, это чувство, что им обязаны… Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, в конце концов.
— Нет, Эля. Мы не можем, — твёрдо сказал Дмитрий. — После ремонта мы начнём сдавать домик. Это бизнес-проект.
После этого разговора телефоны не замолкали: звонили родственники, общие знакомые, даже соседка Анфисы Аркадьевны. «Как вы можете?», «Неужели трудно помочь?», «Бедная Эля!».
— Ощущение, что мы с тобой фашисты какие-то, — пожаловалась Александра мужу.
— Пусть, — пожал плечами Дмитрий. — Я честно устал быть вечным спасателем. Эле почему-то всегда нужнее, важнее, срочнее.
Александра посмотрела на него с удивлением:
— Почему ты раньше всегда уступал, а сейчас уперся?
Дмитрий помолчал, глядя в окно. Затем тихо произнёс:
— Потому что тебя не хочу терять.
— Меня? — Александра опешила. — При чём тут я?
— Притом, что с тобой я впервые почувствовал, что меня любят просто так. Не за то, что я делаю, не за то, что я отдаю. А просто потому что я — это я, — он взял её руку в свою. — И я не хочу возвращаться к старой схеме, где от меня ждут только жертв и уступок.
Эльвира приехала без предупреждения, как и её мать. Правда, с другой тактикой — робко переминалась на пороге с маленьким Вадиком на руках.
— Извините, что без звонка. Можно войти?
Александра переглянулась с Дмитрием. Он кивнул, и она отступила, пропуская невестку в квартиру.
— Давай чай сделаю, — предложила Александра.
— Ребёнка дай подержу, — Дмитрий протянул руки к племяннику.
Эльвира устроилась на кухне, теребя край футболки. Чуть оплывшая, с тёмными кругами под глазами, она выглядела старше своих двадцати трёх.
— Я поговорить хотела, — начала она, когда Александра поставила перед ней чашку. — Прошу прощения за всю эту ситуацию с домиком.
Александра удивлённо подняла брови: она ожидала новой атаки, а не извинений.
— Знаешь, мама в бешенстве до сих пор, — продолжила Эльвира, глядя в чашку. — Говорит, вы предали семью.
— А ты что думаешь? — спросил Дмитрий, покачивая на коленях мирно гулящего Вадима.
— Я… — Эльвира запнулась. — Сначала тоже злилась. Думала, как вы можете быть такими бесчувственными? А потом… потом у нас с соседями конфликт вышел.
— С соседями? — переспросила Александра.
— Да, — кивнула Эльвира. — Я музыку включила вечером, мама Вадика забрала на выходные, я подруг пригласила. Хотелось расслабиться, потанцевать… А они стучать начали, мол, дети спят у них, десять вечера уже. Я возмутилась: у меня весь день ребёнок орал, я имею право отдохнуть! А потом поняла: а если бы Вадик спал, а они музыку включили… Впервые подумала, как выгляжу со стороны.
Она отпила чай и продолжила:
— И тут до меня дошло: вы не обязаны отдавать мне свой дом только потому, что у меня ребёнок или я устала, или я твоя сестра. И вообще, потому что я — это я. Это же ваша собственность, ваши планы. А я просто привыкла, что все… Особенно ты, Дим, — она виновато глянула на брата, — всегда подстраиваются, уступают.
Комнату заполнила тишина. Спустя минуту Дмитрий негромко сказал:
— Спасибо, что поняла, Эль. Правда. Я всегда любил тебя и буду любить, ты моя младшая сестрёнка. Но есть разница между «помогать по возможности» и «приносить себя в жертву».
Эльвира кивнула. В глазах блеснули слёзы:
— Знаешь, я везде сталкиваюсь с этим в последнее время. Даже Гена взбунтовался. Отказался съездить за клубникой на другой конец города, потому что устал! А я так её хотела! А потом подумала: он же не обязан скакать по моему приказу. Даже если я очень-очень хочу клубники.
Александра не удержалась от улыбки:
— Добро пожаловать во взрослую жизнь.
— Да уж, — вздохнула Эльвира. — Мама в этом виновата. Она из меня лепила такого… монстрика эгоистичного. А из тебя, наоборот: вечного донора всего. «Ты маленькая, тебе нужнее», «ты девочка, тебе уступать должны». А в итоге… В итоге я даже с Геной толком договориться не могу, всё привыкла, что мне просто обязаны дать, что я хочу.
Дмитрий передал ей притихшего ребёнка:
— Никогда не поздно измениться, Эль.
— И кстати, — добавила Александра, — когда мы закончим ремонт, можем пригласить вас на недельку. По-родственному, без претензий, просто отдохнуть у моря.
Эльвира просияла:
— Правда? Вы не злитесь?
— На что тут злиться? — пожал плечами Дмитрий. — Все учимся, все растём.
Рассеянным движением Эльвира обвела кухню взглядом и вдруг спросила:
— Хотите, помогу? Ну, с ремонтом. Я неплохо рисую, могу эскизы интерьера набросать.
Александра задумчиво посмотрела на неё:
— А знаешь, это отличная идея. Морская тематика без пошлости, что-то свежее.
— Я завтра же начну! — оживилась Эльвира, и Александра увидела в её глазах отголосок той маленькой девочки, которую Дима таскал на плечах, с которой строил замки из песка. Девочки, просто запутавшейся во взрослом мире.
Анфиса Аркадьевна всё ещё дулась. Не звонила, не приезжала в гости, даже не поздравила Дмитрия с повышением, игнорировала Александру при случайных встречах.
Зато Эльвира расцвела. Увлеклась дизайном, влилась в проект с домиком, подружилась с Александрой. Стала спокойнее, увереннее в себе — и счастливее.
Прошло больше года с того памятного разговора на кухне. Ремонт давно закончился, и перед началом сезона Александра пригласила всех родных на открытие.
Эльвира с Геннадием и подросшим Вадиком приехали первыми, чтобы помочь с последними приготовлениями. А вот придёт ли Анфиса Аркадьевна, никто не знал.
Вечером накануне открытия Александра сидела на обновлённом крыльце, любуясь закатным морем. Рядом устроилась Эльвира.
— Удивительно, да? — тихо сказала она. — Как один отказ может изменить столько жизней.
— В лучшую сторону, — улыбнулась Александра. — Согласись?
— Определённо, — кивнула Эльвира. — Спасибо, что не уступили тогда.
Какое-то время они обе молчали.
— Мама так и не приняла этот новый порядок вещей, — тихо сказала Эльвира, глядя на волны. — Вчера снова мне выговаривала, что я предательница. Что братец заставил меня выбирать сторону.
— А ты что ответила? — спросила Александра, протягивая невестке чашку с травяным чаем.
— Что никто меня не заставлял. Просто я наконец-то увидела, как эгоистично себя вела всю жизнь, — Эльвира улыбнулась. — Знаешь, я ведь многое поняла за этот год. Главное — мир не обязан крутиться вокруг меня и моих желаний.
Из дома вышел Дмитрий с маленьким Вадиком на руках. Мальчик подрос, научился ходить и теперь требовательно указывал пальчиком на море.
— Вот такой он у нас командир, — рассмеялся Геннадий, выходя следом. — Весь в мать!
— Такой я была раньше, — шутливо парировала Эльвира. — Я теперь исправляюсь. А ему пока можно. Но со временем и ему придётся объяснить, что он очень важный человек, но всё же не пуп вселенной.
Дмитрий подсел рядом с Александрой, свободной рукой обнимая её за плечи.
— А знаешь, я рад, что мы тогда не уступили, — сказал он. — Это помогло не только нам, но и Эле с Геной.
— И Вадику, — добавила Эльвира. — Ему не нужна мать, которая думает, что весь мир ей должен. Ему нужна мать, которая научит его уважать других.
Александра посмотрела на закатное солнце, окрашивающее море в золотые тона. Иногда наследство — это не просто домик у моря. Иногда это шанс всё изменить, стать лучше, научиться строить здоровые отношения.
И за этот шанс она была бесконечно благодарна тёте Глаше.
