— Мама, ты опять всем веришь, как маленькая девочка! Это же мошенник! — Татьяна с грохотом поставила чашку на стол. — Какой он тебе племянник? У папы не было братьев!
— Танечка, не кричи. Мальчик приехал издалека. Как я могла не помочь родной крови? — Анна Ивановна поправила скатерть, разглаживая несуществующие складки.
— Родной крови? Да ты его первый раз в жизни видишь! — Татьяна всплеснула руками. — И сразу ключи от квартиры отдала! А он, гляди, уже хозяйничает. Твои пирожки уминает, чай твой пьёт. Ещё и денег, небось, уже попросил?
Анна Ивановна отвернулась к окну.
— Алексей документы забыл в Саратове. Ему немножко помочь надо, пока пенсию не перевели.
— Господи, мама! — Татьяна скрестила руки. — Какие документы? Какой Саратов? Он тебя обчистит и исчезнет!
На кухню вошел крепкий мужчина лет тридцати пяти. Одет просто, но опрятно. Волосы аккуратно зачёсаны назад, щёки гладко выбриты. Улыбка как из рекламы зубной пасты.
— О чём спорим, красавицы? — он подмигнул Анне Ивановне и сразу полез в холодильник. — Тётя Аня, у вас сметанка ещё осталась?
— Какая я вам тётя? — Татьяна резко повернулась к нему. — Вы кто такой вообще?
— Танюша, ну что ты начинаешь? — Анна Ивановна засуетилась. — Это же Лёшенька, племянник папы твоего. Из Саратова приехал.
— Точно-точно! — Алексей широко улыбнулся. — Мой отец — двоюродный брат вашего папы. Мы там на Первомайской жили. Рядом с парком.
— В Саратове нет Первомайской рядом с парком, — отрезала Татьяна. — Я там два года жила, знаю.
Улыбка Алексея чуть дрогнула.
— Возможно, улицу переименовали. Я давно не был там, — он достал из холодильника тарелку с пирожками. — Тётя Аня, а вот эти с капустой?
— С капустой, с капустой, — закивала Анна Ивановна. — Кушай, Лёшенька.
Татьяна многозначительно посмотрела на мать.
— Мама, можно тебя на минуточку?
Они вышли в коридор. Татьяна говорила тихо, но твёрдо:
— Мама, это мошенник. Самый настоящий. Выгони его, пока не поздно.
— Как я могу выгнать родного человека? — Анна Ивановна вздохнула. — Он так похож на твоего папу, такой же лоб высокий. И глаза добрые.
— У него глаза хитрые, а не добрые! — прошипела Татьяна. — И ничего общего с папой! Тебе надо проверить, что он там по квартире уже успел высмотреть. Где твоя брошь с сапфиром?
— Ой, Танечка, да что ты такое говоришь? — Анна Ивановна всплеснула руками. — Лёшенька почти неделю у меня живёт, такой заботливый. Я же не могу сказать человеку: уходи, ты вор!
— Значит, я скажу, — Татьяна решительно направилась на кухню, но Анна Ивановна схватила её за руку.
— Таня, не надо! Человека нельзя вот так обвинять. Что он о нас подумает?
— Что подумает аферист о том, что его раскусили? — Татьяна покачала головой. — Мама, прошу тебя, будь осторожна. Позвони мне, если что-то случится. И проверь свои украшения. Я пойду.
Когда Татьяна ушла, Анна Ивановна медленно вернулась на кухню. Алексей сидел с телефоном, но, увидев её, быстро убрал его в карман.
— Тётя Аня, ваша дочка меня невзлюбила, да? — он изобразил грустную улыбку. — Ничего, я понимаю. Чужой человек в доме.
— Ну что ты, Лёшенька, — засуетилась Анна Ивановна. — Это она волнуется просто. Мать у неё одна осталась.
— А про брошь она зачем спрашивала? — как бы между прочим поинтересовался Алексей, намазывая масло на хлеб.
Анна Ивановна замерла на мгновение.
— Ты слышал? Ну… это старая семейная реликвия. От бабушки ещё досталась.
— Дорогая, наверное? — Алексей откусил большой кусок хлеба.
— Для меня — да. А так… обычная брошка, — Анна Ивановна отвернулась к плите. — Будешь ещё чай, Лёша?
Вечером Анна Ивановна долго не могла уснуть. Слова дочери крутились в голове, не давая покоя. Она встала с кровати и на цыпочках подошла к комоду. В нижнем ящике, под стопкой простыней, лежала маленькая шкатулка. Анна Ивановна осторожно достала её и открыла. Брошь была на месте — маленький серебряный цветок с синим камнем посередине.
— Ну вот, и зачем Танюшка напугала, — пробормотала она, возвращая шкатулку на место.
За дверью послышались шаги. Анна Ивановна поспешно задвинула ящик и юркнула в постель. Шаги прошли мимо, затихая в глубине квартиры.
Утром, накрывая на стол, Анна Ивановна заметила, что Алексей как-то странно суетится.
— Что-то случилось, Лёша?
— Да вот, тётя Аня, неловко просить, но… — он почесал затылок. — Мне звонили из Саратова, там с документами проблема вышла. Нужно срочно деньги перевести, чтобы восстановить. Я бы сам, но до пенсии ещё две недели.
— Сколько нужно? — спросила Анна Ивановна, испытывая странное чувство тревоги.
— Десять тысяч, — выпалил Алексей. — Я верну, как только пенсию получу! Честное слово!
В дверь позвонили. Анна Ивановна открыла — на пороге стояла соседка Люба, полная женщина с вечно встревоженным лицом.
— Аннушка, солнышко, дай молока взаймы! У меня гости нагрянули, а в холодильнике шаром покати.
— Проходи, Любушка, — Анна Ивановна пропустила соседку.
Люба, увидев Алексея, замерла.
— Ой, а это кто?
— Племянник мой, Лёша, — представила Анна Ивановна. — Из Саратова приехал.
— Племянник? — Люба окинула Алексея подозрительным взглядом. — А Толик твой говорил, что у него только сестра была.
— Это по линии мужа, — поспешно объяснила Анна Ивановна.
— Да-да, — улыбнулся Алексей. — Я сын Виктора Петровича, брата Анатолия Петровича.
— Ох ты ж, бедовая моя головушка! — Люба всплеснула руками. — Так у Толика же не было брата Виктора! У него был брат Сергей, который в Пензе жил, да и тот помер лет десять назад.
В кухне повисла тишина. Анна Ивановна растерянно переводила взгляд с Любы на Алексея. Тот стоял, сжимая в руке чашку.
— Это… это недоразумение какое-то, — наконец выдавил он. — Тётя Аня, ваши соседи путают что-то.
— Кто путает? — возмутилась Люба. — Я на похоронах у Сергея была! А Виктора никакого в помине не было!
Лицо Алексея изменилось. Улыбка исчезла, глаза сузились.
— Ладно, тётя Аня, я пойду. Мне нужно кое-что проверить.
Алексей быстро вышел из кухни. Анна Ивановна услышала, как он возится в прихожей.
— Аннушка, — Люба понизила голос до шёпота, — ты что, и правда этому проходимцу поверила?
— Господи, неужели Танюшка права? — Анна Ивановна опустилась на стул, прижав руки к щекам. — Я такая дура старая…
Хлопнула входная дверь. Алексей ушёл.
— Так он сколько уже у тебя живёт? — Люба присела рядом.
— Неделю почти, — Анна Ивановна потерла виски. — Сказал, что родственник дальний, что в трудной ситуации, документы потерял. А я поверила, накормила, приютила…
— А ценности свои проверяла? — Люба многозначительно приподняла брови.
Анна Ивановна вздрогнула и бросилась в спальню. С трясущимися руками выдвинула ящик комода, достала шкатулку. Открыла — пусто.
— Господи! Брошь пропала! — она в отчаянии опустилась на пол у комода. — Вчера ещё была! Я проверяла!
— Аннушка, звони в полицию, быстро! — скомандовала Люба, вбегая в комнату. — И дочке своей тоже звони!
Вскоре в квартире уже был участковый Михаил Петрович, немолодой мужчина с усталым, но внимательным взглядом. Татьяна примчалась через полчаса, запыхавшаяся и разгневанная.
— Я же предупреждала, мама! — она металась по комнате. — Говорила тебе! А ты всё своё: «родная кровь, родная кровь»!
— Не кричите на мать, — спокойно сказал участковый, заполняя бумаги. — Лучше скажите, что ещё пропало?
Анна Ивановна, всхлипывая, начала проверять свои вещи.
— Золотые серёжки пропали, те, что ты мне на юбилей дарила, — сообщила она дочери. — И цепочка с крестиком… И деньги с пенсии, восемь тысяч. Я их в книгу прятала.
— А деньги он у вас не просил? — спросил Михаил Петрович.
— Сегодня утром попросил десять тысяч на какие-то документы, — вспомнила Анна Ивановна. — Но я не успела дать, Люба пришла.
— Вам повезло, что соседка появилась, — кивнул участковый. — Они обычно действуют по одной схеме: втираются в доверие, потом обчищают квартиру. Этот ещё гуманный попался — хоть телевизор не вынес.
— Думаете, найдёте его? — с надеждой спросила Анна Ивановна.
Участковый вздохнул.
— Честно? Шансы небольшие. Таких случаев десятки каждый месяц. Приметы опишите, фото нашего «племянничка» случайно нет?
— Откуда? — горько усмехнулась Татьяна. — Мама же его неделю знает.
— Я вам тут опросник оставлю. Заполните по свежим воспоминаниям, — Михаил Петрович поднялся. — А я пока в соседних домах поспрашиваю. Вдруг кто видел что.
Когда участковый ушёл, Татьяна села рядом с матерью, обняв её за плечи.
— Мам, ну перестань убиваться. Главное, что сам цел. Вещи — это просто вещи.
— Дело не в вещах, — Анна Ивановна вытерла слёзы. — Я поверила ему. Поверила, что есть ещё родная душа на свете. А он… — она не закончила фразу.
Вечером Анна Ивановна сидела на кухне, бессмысленно глядя в окно. Татьяна ушла домой — у неё маленький ребёнок, нельзя надолго оставлять. Предлагала забрать мать к себе на несколько дней, но Анна Ивановна отказалась.
Телефонный звонок разорвал тишину. Незнакомый номер.
— Алло? — неуверенно ответила Анна Ивановна.
— Тётя Аня? — раздался знакомый голос. — Это Лёша. Не бросайте трубку!
Руки Анны Ивановны задрожали.
— Что тебе нужно ещё? — она сама не узнала свой голос — такой жёсткий и холодный.
— Тётя Аня, я… я знаю, что вы уже всё поняли. Но я хочу вернуть вам брошь. Она правда семейная реликвия?
— Где ты? — Анна Ивановна сжала телефон так, что побелели пальцы. — И почему вдруг такая щедрость?
— Я… — на том конце помолчали. — Мне нужны деньги, тётя Аня. Большие деньги. У меня проблемы. Обменяю брошь на двадцать тысяч.
Анна Ивановна прикрыла глаза. Перед ней промелькнули образы — вот мама протягивает ей брошь, вот она приколота к платью на свадьбе с Толиком, вот Танюшка играет с ней, а вот муж перед смертью говорит: «Храни её для Танечки».
— Пятнадцать, — твёрдо сказала она. — Больше у меня нет.
— Откуда? Ты же сама сказала участковому, что я украл все твои деньги, — голос Алексея стал злым.
— Участковому? — Анна Ивановна похолодела. — Так ты подслушивал?
— Я вернулся за курткой, но когда услышал про полицию, решил не показываться, — он усмехнулся. — Квартирка у тебя такая… все разговоры слышно.
— Пятнадцать, — повторила Анна Ивановна. — Займу у соседки, у меня ещё сберкнижка есть.
— Ладно, пятнадцать так пятнадцать, — согласился Алексей. — Встретимся завтра в сквере у фонтана, в два часа. И никакой полиции, поняла? Увижу хоть что-то подозрительное — исчезну с твоей брошкой навсегда.
— Хорошо, — тихо ответила Анна Ивановна и нажала отбой.
Она сидела в темноте, сжимая телефон. Потом медленно набрала номер.
— Танечка? Это мама. Прости, что поздно. Мне нужна твоя помощь…
На следующий день, ровно в два часа, Анна Ивановна сидела на скамейке у фонтана. Парк был полупустой — будний день, жара. Рядом, делая вид, что кормит голубей, расположилась Люба.
— Не вертись ты так, Аннушка, — шепнула соседка. — А то спугнёшь гадёныша.
— А вдруг он обманет? — в сотый раз спросила Анна Ивановна. — Возьмёт деньги и не отдаст брошь?
— На всякий случай я тут, — успокоила её Люба. — Если что, такой крик подниму — весь район сбежится.
Алексей появился неожиданно, словно материализовался из воздуха. Присел рядом, в потрёпанной джинсовой куртке и тёмных очках.
— Принесла? — спросил он без приветствия.
Анна Ивановна кивнула.
— А ты?
Алексей оглянулся по сторонам.
— Сначала деньги.
— Сначала брошь, — Анна Ивановна сама не узнавала себя. Говорила спокойно, почти холодно.
— Одновременно, — предложил Алексей. — Я показываю брошь, ты — деньги. Потом обмениваемся.
Он приоткрыл ладонь — на ней лежала серебряная брошь с сапфиром. Настоящая.
— Половина денег в правом кармане куртки, половина в левом, — сказала Анна Ивановна. — Можешь проверить.
Алексей осторожно потянулся к её карману, не отрывая взгляда от её лица. В этот момент на его плечо опустилась тяжёлая рука.
— Полиция. Вы задержаны, — произнёс Михаил Петрович.
Всё произошло молниеносно. Алексей вскочил, отталкивая участкового, но со спины его уже держал второй полицейский. Брошь упала на землю. Люба метнулась и схватила её.
— Анна Ивановна, всё получилось! — крикнула она. — Мы его взяли!
Алексей извивался в руках полицейских, выкрикивая ругательства.
— Ты заманила меня! Старая карга! Я тебе поверил!
Анна Ивановна смотрела на него, не мигая.
— Нет, Лёша. Это я тебе поверила. Зря.
Пока оформляли задержание, к Анне Ивановне подошла Татьяна.
— Ну, мама, ты даёшь! — она обняла мать. — Я так боялась, а ты всё так хладнокровно рассчитала.
— Не я, а участковый Михаил Петрович, — Анна Ивановна покачала головой. — Он сказал, что с такими проходимцами только так и можно.
Михаил Петрович, закончив с документами, подошёл к ним.
— Повезло нам. Этот Алексей, как его настоящая фамилия — не знаю, он по трём районам уже прошёлся. Четыре бабушки на него заявления писали, но доказать ничего не могли. А тут — поймали с поличным на вымогательстве.
— Думаете, он ещё и другие украденные вещи вернёт? — с надеждой спросила Анна Ивановна.
— Если повезёт, то и сообщников его найдём, — кивнул участковый. — Они обычно бандой работают. Один втирается в доверие, высматривает ценности, потом другие подключаются.
— Как они узнают, к кому идти? — спросила Татьяна.
— По-разному. Чаще всего — случайно выбирают. Ходят по подъездам, звонят в двери. Старушка открыла — значит, потенциальная жертва. А бывает, что и по наводке действуют. Вы случайно не рассказывали никому из посторонних про семейные ценности?
Анна Ивановна вдруг побледнела.
— Я в поликлинике недавно разговорилась с женщиной. Про брошь рассказывала…
— Вот видите, — вздохнул Михаил Петрович. — Будьте осторожнее. В наше время лишняя бдительность не помешает.
Спустя месяц Анна Ивановна накрывала на стол к ужину. Сегодня должна прийти Таня с мужем и внучкой. Брошь с сапфиром снова лежала в шкатулке, серёжки и крестик тоже вернули — нашли у Алексея дома, когда проводили обыск. Даже часть денег удалось вернуть.
В дверь позвонили. На пороге стоял Михаил Петрович в гражданской одежде, с небольшим пакетом в руках.
— Добрый вечер, Анна Ивановна. Я к вам с новостями.
— Проходите, Михаил Петрович, — засуетилась она. — У меня как раз пирог испёкся.
Усадив гостя за стол, Анна Ивановна разлила чай.
— Рассказывайте, что там с нашим… племянничком?
— Признал вину, дали ему три года, — сообщил участковый, принимая чашку. — Но это не всё. Благодаря вашему делу мы раскрыли целую сеть мошенников. Шестерых задержали. Они на пенсионеров специализировались. По всему городу промышляли.
— И что, я такая одна попалась? — грустно улыбнулась Анна Ивановна.
— Нет, что вы. Пострадавших около сорока человек. Но вы единственная, кто помог их поймать, — Михаил Петрович положил на стол пакет. — Вот, ознакомьтесь. Тут благодарность от начальника районного отдела полиции.
Анна Ивановна открыла конверт — внутри лежала официальная благодарность с гербовой печатью и подписью.
— Господи, да за что же меня благодарить? За то, что дура старая, мошенника в дом пустила?
— За гражданское мужество и содействие правоохранительным органам, — серьёзно ответил Михаил Петрович. — Многие после такого замыкаются, стыдятся, молчат. А вы смогли перебороть свой страх и помогли нам. Благодаря вам многим людям удалось вернуть имущество.
В дверь снова позвонили. Это пришла Татьяна с семьёй.
— Ой, у вас гости! — воскликнула она, увидев участкового.
— Проходите-проходите, — заулыбалась Анна Ивановна. — Михаил Петрович с хорошими новостями пришёл.
Когда участковый, попрощавшись, ушёл, Татьяна внимательно посмотрела на мать.
— Мам, ты изменилась.
— Состарилась? — Анна Ивановна поправила причёску.
— Нет. Окрепла. Глаза блестят, спина прямая. Как будто помолодела.
Анна Ивановна разложила угощение и села во главе стола.
— Танюш, знаешь, я поняла одну вещь. Доброта и доверчивость — не одно и то же. Можно оставаться доброй, но при этом включать голову.
— Мама-детектив, — засмеялась Татьяна.
— Не детектив, но и не беспомощная старушка, — Анна Ивановна погладила сумочку, где лежала благодарность. — Сегодня в новостях говорили, что мошенники снова активизировались. Надо бы соседей предупредить. Особенно Зинаиду Павловну из тридцать второй. Она такая доверчивая…
Анна Ивановна встала и подошла к окну. В глазах светилась решимость — теперь она знала, как распознать обман. И не только для себя — для всех, кто, как и она, рискует поверить фальшивым родственникам.
