— Ну и зачем ты сюда поставила вазу? Она всегда стояла на комоде! — Галина Петровна нависла над невесткой, которая расставляла цветы на новом столике.
— Здесь она лучше смотрится, Галина Петровна, — Марина старалась говорить спокойно, хотя внутри всё клокотало. — К тому же, это наш новый столик.
— Наш? — свекровь приподняла бровь. — Ты как-то быстро освоилась, милочка. Дарственную я оформила всего месяц назад, а ты уже командуешь.
Марина замерла, всё ещё держа в руках тюльпаны. Ваза была последней каплей в череде бесконечных замечаний, которые начались сразу после переезда.
— Галина Петровна, мы же договаривались…
— О чём? — перебила свекровь. — О том, что я буду сидеть в своей комнате и не показываться? Это мой дом! То, что я подарила его Игорю, не значит, что я должна смотреть, как вы всё тут переворачиваете!
Хлопнула входная дверь — вернулся Игорь. Он устало стянул ботинки и сразу почувствовал напряжение.
— Опять? — только и спросил он.
— Твоя жена решила, что может распоряжаться в моём доме, — Галина Петровна скрестила руки на груди. — Переставляет вещи, меняет мои занавески…
— Мама, мы это уже обсуждали, — Игорь потёр переносицу. — Ты сама предложила оформить дарственную. Сказала, что хочешь, чтобы мы жили вместе.
— Конечно, я хочу! — голос Галины Петровны дрогнул. — Но я не думала, что сразу начнутся такие перемены. В моём возрасте это тяжело.
Марина отвернулась к окну. Снова старая песня. Каждый раз, когда Игорь пытался встать на их сторону, его мать начинала давить на жалость.
— Игорь, я просто поставила вазу на другое место, — тихо произнесла Марина. — А вчера не дала тебе рубашку, которую ты просил, потому что я её ещё не погладила.
— А ты знаешь, что твоя жена выбросила мой старый сервиз? — вмешалась Галина Петровна. — Тот, который достался мне от мамы!
— Я не выбрасывала! — Марина резко повернулась. — Он стоит в кладовке, я его просто убрала, потому что мы купили новую посуду!
— Видишь, как она со мной разговаривает? — Галина Петровна театрально обратилась к сыну. — А ведь я вам крышу над головой подарила! Могли бы и уважение проявить.
Игорь подошёл к жене и положил руку ей на плечо.
— Мариш, может не стоит сразу всё менять? Давай постепенно…
Марина отстранилась, не веря своим ушам.
— Игорь, ты сейчас серьёзно? Мы второй месяц живём как на пороховой бочке. Я не могу даже занавески поменять без скандала!
— Вот! — торжествующе воскликнула свекровь. — Слышишь, как она говорит? А я ведь предупреждала тебя перед свадьбой…
— Хватит! — Игорь вскинул руки. — Мам, пожалуйста, дай нам немного пространства. Мариш, потерпи немного, ладно? Это всё-таки дом, где мама прожила всю жизнь.
— Да, милочка, — протянула Галина Петровна. — Кстати, завтра ко мне придут мои подруги. Приготовишь чего-нибудь вкусненького?
Марина сжала губы так, что они побелели.
— У меня завтра рабочий день, Галина Петровна. И к тому же мы не договаривались…
— Боже мой! — возмутилась свекровь. — Я что, должна согласовывать гостей в собственном доме? Игорь, ты слышишь?
— Мама, — устало произнёс он, — ты могла бы предупредить заранее…
— Да я бы и сама всё приготовила, — не унималась Галина Петровна, — но спина болит. А ей, значит, тяжело? Молодая, здоровая, а старухе помочь не хочет!
— Я не отказываюсь помогать, — Марина старалась говорить ровно. — Я просто прошу предупреждать меня о таких вещах.
— Слышишь, какая она, твоя жена? — свекровь картинно вздохнула. — А я ведь могла квартиру племяннице оставить. Она бы точно не попрекала меня каждым куском!
Марина поставила недорезанные цветы на стол и вышла из комнаты. Она уже знала, что будет дальше. Игорь снова начнёт успокаивать мать, потом придёт мириться к ней. И так по кругу, без конца.
Только сейчас ей стало по-настоящему ясно: дарственная, которую они так радостно приняли два месяца назад, была не подарком. Это была ловушка.
Вечером Марина складывала вещи в шкаф, когда Игорь вошёл в комнату и тихо прикрыл дверь.
— Ты сердишься? — он попытался обнять её, но Марина вывернулась.
— Игорь, сколько ещё это будет продолжаться? Ты же обещал, что мы заживём по-новому. Помнишь, как радовался, когда мать предложила оформить дарственную?
Игорь сел на край кровати, рассматривая свои руки.
— Я не думал, что она так будет. Мне казалось, она просто боится одиночества.
— Она не боится одиночества, — Марина с силой задвинула ящик. — Она боится потерять власть. Почему ты не прочитал дарственную внимательно? Там же чёрным по белому: «с правом пожизненного проживания дарителя».
— А что нам было делать? — голос Игоря стал резче. — Снимать квартиру до пенсии? Ты же сама говорила: «Отличная возможность, не нужно брать ипотеку».
Марина нервно потёрла виски.
— Знала бы, что твоя мать превратит мою жизнь в ад, никогда бы не согласилась! Каждый день придирки, указания, как готовить, как убирать. Ты только послушай: «Не так гладишь, не так моешь!» А теперь ещё и подруг своих пригласила, будто меня спросила!
— Мариш, — Игорь устало вздохнул, — но она же правда стареет. Ей нужна помощь, а мы…
— О какой помощи ты говоришь? — Марина вскинулась. — Посмотри в историю её телефона — два часа назад она звонила в агентство недвижимости! Я слышала разговор. Спрашивала, можно ли отменить дарственную.
У Игоря отвисла челюсть.
— Ты уверена?
— Абсолютно. Так что не рассказывай мне про бедную старушку! — Марина обессиленно опустилась на стул. — Ты помнишь, что она сказала прямо перед подписанием? «Вы конечно сможете делать ремонт, но не забывайте, что в благодарность должны будете ухаживать за мной до конца моих дней».
— Я думал, это просто слова…
— Нет, Игорь. Твоя мать всё продумала. Она не «подарила» нам дом. Она купила себе вечную сиделку и право контролировать нашу жизнь до последнего дня. Бесплатное обслуживание по цене дарственной.
Игорь молчал, и Марина знала — он не найдёт, что возразить. Он прекрасно понимал свою мать, но боялся признать, что она манипулирует ими обоими.
— Что же нам делать? — наконец произнёс он.
Следующим утром приезд подруг Галины Петровны превратился в настоящий спектакль. Марина отпросилась с работы, чтобы успеть приготовить угощение. Ситуация накалилась, когда в дом ввалились не три обещанные приятельницы, а целая делегация из шести пожилых дам.
— Галочка, какая у тебя невестка чудесная! — кудахтала полная женщина в цветастом платье. — И красавица, и хозяйка!
— Да-да, Лидия Васильевна, — натянуто улыбалась Галина Петровна. — Только вот характер строптивый. Всё по-своему норовит делать.
Марина, разливавшая чай, замерла.
— Да бросьте вы, Галина Петровна! — подмигнула ей одна из гостей. — Хороших девушек нынче днём с огнём не найдёшь, а ваша и угощение такое организовала. Пирожки-то сама пекла?
Не успела Марина ответить, как свекровь перебила:
— Да нет, это я с утра встала пораньше. Спина болит, но куда деваться — гости ведь!
Марина со звоном поставила чашку на блюдце. Женщины обменялись взглядами.
— А сынок на работе? — спросила седая дама с палочкой.
— Да, Софья Михайловна, — вздохнула Галина Петровна. — Игорёк мой трудится, а я тут с невесткой и хозяйством. Вот дом им подарила, а благодарности не дождёшься.
Марина с трудом удержалась, чтобы не выплеснуть чай свекрови в лицо.
— Кстати, о доме, — продолжала Галина Петровна, — я вам говорила, что ремонт они затеяли? Внимания не обращают, что мне каждый шаг как пытка. Вчера вон, представляете, занавески поменяли. Те, что мы с покойным мужем покупали…
Марина, не выдержав, вышла на кухню. Достала телефон и написала Игорю: «SOS! Твоя мать устроила показательное выступление перед подругами. Я не выдержу!»
Минут через пятнадцать в кармане завибрировал телефон: «Потерпи, родная. Я сегодня пораньше приду.»
Марина вернулась в комнату и застыла в дверях. Галина Петровна держала в руках бумаги.
— …и вот, Софья Михайловна, юрист сказал, что можно расторгнуть дарственную, если будет доказано, что я подписала её под давлением, — Галина Петровна театрально вздохнула. — А я и правда была не в себе после того инсульта.
— Какого инсульта? — вырвалось у Марины.
В комнате повисла тишина. Шесть пар глаз уставились на неё.
— Ах, милочка, — протянула Галина Петровна, промокнув сухие глаза платочком, — разве Игорь тебе не рассказывал? Два года назад, перед вашей свадьбой… Меня увезли на скорой прямо с работы.
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Никакого инсульта не было. За три года отношений с Игорем она знала бы об этом.
— Я… пойду принесу пирог, — выдавила Марина и ретировалась на кухню.
Трясущимися руками она набрала номер мужа.
— Игорь, ты знал, что твоя мать рассказывает своим подругам, будто перенесла инсульт? И ещё про расторжение дарственной?
— Что?! — в голосе мужа звучало искреннее удивление.
— Она там распинается перед своими клушами, какие мы неблагодарные, а дом она нам подарила в беспамятстве после инсульта! — Марина понизила голос до шёпота. — Это какой-то кошмар!
Когда Игорь вернулся домой, гостьи уже разошлись. Марина сидела на кухне с пустым взглядом, механически протирая и без того чистую столешницу. В гостиной Галина Петровна смотрела телевизор, будто ничего не произошло.
— Мариш, — Игорь сел рядом, — расскажи, что случилось?
Прежде чем Марина успела ответить, в кухню вплыла Галина Петровна.
— А, Игорёшенька вернулся! — воскликнула она. — Как твой рабочий день, сынок?
— Мам, — голос Игоря звучал необычно твёрдо, — правда, что ты рассказывала своим подругам про инсульт? И про отмену дарственной?
На секунду в глазах свекрови мелькнул испуг, но она мгновенно взяла себя в руки.
— Игорёк, ты же помнишь, как мне было плохо два года назад! — она картинно прижала руку к груди. — Давление скакало, голова кружилась…
— Это не инсульт, мама, — отрезал Игорь. — У тебя был гипертонический криз. Врач сказал, что всё обошлось.
— Для тебя, может, и обошлось! А я до сих пор шум в ушах слышу! — Галина Петровна перешла в наступление. — И вообще, что за допрос? Эта твоя, — она кивнула в сторону Марины, — опять нажаловалась?
Марина вскочила, не веря своим ушам.
— «Эта твоя»?! — она швырнула тряпку в раковину. — Да сколько можно! Галина Петровна, я всё терпела. Ваши замечания, ваши придирки, ваши «подарки с условиями». Но враньё про болезнь — это уже слишком!
— Я вам крышу над головой дала! — взвизгнула свекровь. — А вы со мной так!
— Вы не крышу дали, — Марина чувствовала, как внутри что-то оборвалось, — вы купили себе прислугу. Я для вас не невестка, а бесплатная домработница!
Галина Петровна побледнела.
— Игорь! Ты слышишь, как она со мной разговаривает? После всего, что я для вас сделала!
Игорь молчал, переводя взгляд с матери на жену. Марина видела, как он мучительно подбирает слова.
— Мама, — наконец произнёс он, — мы благодарны тебе за дом. Но нельзя же постоянно этим попрекать.
— Вот значит как? — голос Галины Петровны упал до шёпота. — Собственного сына против меня настроила, змея подколодная!
— Никто никого не настраивал, — устало вздохнул Игорь. — Просто ситуация…
— Какая ситуация?! — перебила свекровь. — Я вам отдала дом, а вы меня выживаете! Неблагодарные! — она порывисто встала. — Что ж, не волнуйтесь, завтра же схожу к юристу. Раз вам моя доброта поперёк горла!
— Галина Петровна, перестаньте! — Марина попыталась её остановить. — Никто вас не выживает! Мы просто хотим жить нормально, без вечных скандалов.
— Нормально?! — свекровь схватила со стола чайную чашку и с грохотом опустила её на блюдце. — Это по-твоему нормально — занавески менять, которые сорок лет висели? Маму мужа «Галина Петровна» звать, будто чужая?
— А как мне вас звать? — вскипела Марина. — Вы с первого дня знакомства держите меня на расстоянии! Какая из вас «мама»?
Игорь встал между ними.
— Хватит! — он повысил голос. — Мам, никто тебя отсюда не гонит. Это и твой дом тоже.
Галина Петровна картинно всплеснула руками.
— Теперь и сын против меня! Дмитрий бы в гробу перевернулся, если бы увидел, как ты со мной разговариваешь! — она имела в виду покойного мужа, отца Игоря.
— Не приплетай сюда папу, — сказал Игорь, и его лицо стало каменным. — Он бы не одобрил того, что ты устраиваешь.
— Вот как? — Галина Петровна сжала губы в тонкую линию. — Что ж, раз я вам обуза, можете не волноваться. Я всё улажу.
Она резко развернулась и вышла из кухни. Через несколько секунд хлопнула дверь её комнаты.
— Игорь, — Марина опустилась на стул, чувствуя себя опустошённой, — я больше не могу. Честное слово, я пыталась.
— Я знаю, — он сел рядом, обхватив голову руками. — Просто мама… Она всегда была такой. Папа как-то справлялся, а я…
— Ты не виноват, — Марина положила руку ему на плечо. — Но я правда больше не выдержу. Вчера она перепрятала мои кисти для макияжа. Позавчера — переставила все кастрюли «как было раньше». А эта история с инсультом просто ужасна!
В это мгновение они услышали, как повернулся ключ в замке комнаты Галины Петровны. Дверь распахнулась, и свекровь появилась с маленьким чемоданом.
— Всё решено, — объявила она странно спокойным голосом. — Я переезжаю к Серафиме Львовне. Она давно предлагала. А вас я оставлю в покое, раз я такая обуза.
Она направилась к выходу.
— Мама, куда ты? — Игорь вскочил. — Уже поздно!
— А что мне ещё делать? — Галина Петровна обернулась. — Раз вы с ней заодно, мне здесь места нет.
Прошла неделя после демонстративного ухода свекрови. Игорь звонил ей каждый день, но получал лишь короткие, сухие ответы: «У меня всё хорошо», «Не беспокойся». Серафима Львовна при встрече с Мариной на улице вздыхала и качала головой: «Галина Петровна не может забыть обиду. Всё плачет».
В доме царила тишина. Впервые за два месяца Марина могла спокойно расставить вещи, сменить шторы, переставить мебель. Но долгожданная свобода не принесла ей радости.
Вечером в пятницу Игорь вернулся с работы непривычно рано. Вошёл на кухню, где Марина готовила ужин, и выложил на стол конверт.
— Что это? — Марина отложила нож.
— Повестка в суд, — голос Игоря дрожал. — Мама подала иск о признании дарственной недействительной. Её адвокат утверждает, что мы использовали её «болезненное состояние» и заставили подписать документы.
Марина молча смотрела на конверт. Странно, но она не чувствовала ни гнева, ни удивления. Только усталость.
— Значит, она не блефовала, — наконец произнесла она.
— Я разговаривал с юристом, — Игорь сел за стол. — Он говорит, что шансы мамы выиграть дело практически нулевые. Но процесс будет долгим и неприятным.
Они посмотрели друг на друга.
— Ты знаешь, — вдруг сказала Марина, — я думаю, нам стоит уйти.
— Что?
— Уйти. Отсюда. Забрать документы, сказать суду, что мы отказываемся от дарственной. И найти новое жильё.
— Но… дом…
— Дом — это не стены, Игорь, — Марина взяла мужа за руку. — Дом — это где тебе спокойно. А здесь… — она обвела взглядом кухню, — здесь никогда не будет спокойно. Твоя мать не отступит.
— Мы уже потратили деньги на ремонт, — неуверенно возразил Игорь.
— Я знаю, — кивнула Марина. — Но подумай, сколько нам ещё придётся платить? Не деньгами, а нервами, здоровьем, нашими отношениями?
Игорь долго молчал, глядя в одну точку.
— Я позвоню риэлтору прямо сейчас, — наконец сказал он и поднялся.
Через три дня они сидели в съёмной квартире. Маленькой, но уютной. Марина разбирала вещи, когда её телефон звякнул.
— Твоя мама написала, — с удивлением сказала она мужу. — Говорит, что переезжает обратно домой. Пишет: «В доме не хватает порядка и тепла».
— Ну ещё бы, — хмыкнул Игорь, распаковывая книги. — Там ведь некому переставлять вазы и менять занавески.
Они неожиданно рассмеялись — впервые за долгое время.
— Знаешь, — Марина обвела взглядом маленькую гостиную, — я думаю, мы правильно сделали. Это хоть и съёмное, но наше жильё.
— Свобода дороже золотой клетки, — кивнул Игорь. — Жаль только, что с мамой так вышло.
Марина подошла к окну. На фоне темнеющего неба в отражении стекла она увидела их с Игорем — уставших, но спокойных. Свободных.
— Не переживай, — она обернулась к мужу. — Может, твоя мама ещё поймёт, что потеряла. А мы наконец заживём своей жизнью.
Игорь обнял её и кивнул:
— Без чужих правил и дарственных с ядом.
