Окно в квартире Веры Николаевны выходило на северную сторону. Солнце заглядывало туда лишь ранним утром, скользя по крашеному подоконнику скупым светом, и тут же пряталось за соседним домом. Вера Николаевна, худощавая женщина с тонкими чертами лица и упрямым взглядом, как обычно, проснулась с первыми лучами. Привычка просыпаться рано сформировалась за тридцать пять лет работы на часовом заводе. Даже выйдя на пенсию пять лет назад, она всё равно не могла заставить себя полежать подольше.
Её дочь Марина, тридцатидвухлетняя учительница русского языка и литературы, называла это «внутренним будильником». Впрочем, это было не единственное, что Марина подмечала в своей матери. «Упорство на грани упрямства», — часто повторяла она, закатывая глаза, когда Вера Николаевна бралась перешивать шторы в третий раз, чтобы они идеально ложились складками.
Квартира дочери и зятя, где Вера Николаевна гостила уже вторую неделю, была просторной и светлой, с высокими потолками и большими окнами. Марина с Глебом купили её три года назад в ипотеку, отказывая себе во многом, но счастливые, что у них теперь есть своё жильё. Вера Николаевна помогала им с первым взносом, выложив почти все свои сбережения – пятьсот тысяч рублей, отложенные на «чёрный день».
Вера Николаевна осторожно поднялась с разложенного дивана в гостиной, который на время её пребывания стал её постелью, и тихо прошла на кухню. Было шесть утра – в такое время ни Марины, ни Глеба уже не было дома. Марина ушла на первую смену в школу, а Глеб… Вера Николаевна поджала губы. Глеб снова не ночевал дома.
— Командировка, — повторила она вслух слова дочери, но в голосе её звучало сомнение. Слишком часто в последнее время зять уезжал в эти «командировки», а возвращался с запахом дорогого парфюма, который явно не принадлежал Марине.
Вера Николаевна вздохнула. Дочь ничего не хотела слышать о странностях в поведении мужа. «Мама, хватит, у него просто много работы. Он обеспечивает нас, чтобы мы могли платить этот кредит», — отмахивалась Марина, когда мать пыталась осторожно намекнуть, что тут что-то не так.
Вера Николаевна поставила чайник и достала из холодильника контейнер с творогом. Аккуратно переложила его в тарелку, добавила немного мёда и принялась завтракать, глядя в окно. В доме напротив зажигались окна – такие же люди начинали свой день.
Внезапно раздался звук открывающейся входной двери. Вера Николаевна напряглась – Марина вернуться не могла, у неё шесть уроков подряд. Значит, Глеб. В такую рань?
Зять появился на кухне через минуту. Высокий, подтянутый мужчина с квадратным подбородком и чуть вьющимися тёмными волосами, одетый в дорогой серый костюм. Когда-то Вера Николаевна радовалась, что дочь нашла такого представительного мужа, работающего в крупной строительной компании. Теперь она смотрела на него с плохо скрываемой настороженностью.
— Доброе утро, Вера Николаевна, — произнёс Глеб, остановившись в дверях кухни. Голос его звучал необычно официально.
— Доброе, — ответила она, внимательно вглядываясь в его лицо. Что-то изменилось в нём. Какая-то решимость появилась во взгляде. — Ты рано. Марина сказала, ты в командировке.
— Вернулся раньше, — отрезал Глеб и прошёл к кофемашине. Нажал кнопку, дождался, пока чашка наполнится ароматным напитком, и повернулся к тёще. — Нам нужно поговорить, Вера Николаевна.
Она молча кивнула, чувствуя, как внутри всё сжимается от нехорошего предчувствия.
— Вы у нас гостите уже две недели, — начал Глеб, делая глоток кофе. — Сначала была история с вашим ремонтом, потом с какими-то соседями… Я понимаю, но мы с Мариной – молодая семья. Нам нужно личное пространство.
Вера Николаевна сжала губы. В её однокомнатной квартире действительно шёл ремонт – протекла крыша, и жить там было невозможно. А после начала ремонта соседи снизу устроили скандал из-за шума, и пришлось искать другую ремонтную бригаду, что затянуло всё ещё на неделю.
— Я не напрашивалась, Глеб, — тихо произнесла она. — Марина сама предложила. Мне больше некуда было идти.
— Я знаю, — кивнул он. — Но сейчас ситуация изменилась. У вас пять дней, Вера Николаевна. Дальше – чтобы духу вашего тут не было.
Слова прозвучали как удар. Вера Николаевна вздрогнула и подняла взгляд на зятя. Никогда ещё он не говорил с ней так. Даже в те моменты, когда они спорили о воспитании несуществующих пока внуков или о политике за ужином.
— Что случилось, Глеб? — спросила она, стараясь сохранять спокойствие. — Что-то произошло?
Он отставил чашку и скрестил руки на груди.
— Мы с Мариной расстаёмся.
Вера Николаевна почувствовала, как у неё перехватило дыхание.
— Что… что ты говоришь? Марина ничего не…
— Она ещё не знает, — перебил Глеб. — Я скажу ей сегодня вечером. Я встретил другую женщину, Вера Николаевна. И я ухожу к ней. Квартиру я оставляю Марине, буду платить свою часть ипотеки, как договаривались. Но видеть вас обеих каждый день – выше моих сил.
Вера Николаевна медленно поднялась, чувствуя, как дрожат колени.
— Ты с ума сошёл? — голос её звучал тихо, но твёрдо. — Три года брака, Глеб. Три года. Марина любит тебя больше жизни. Вы планировали детей. Какая ещё другая женщина?
— Её зовут Алиса, — ответил Глеб, и в голосе его зазвучали новые нотки – мечтательные, влюблённые. — Она работает в нашем офисе. Я знаю её год, но только сейчас понял, что не могу без неё. Это настоящее чувство, Вера Николаевна. Не то, что у нас с Мариной.
— А что у вас с Мариной? — Вера Николаевна подошла к нему вплотную. Несмотря на разницу в росте – она едва доставала ему до плеча – смотрела прямо и строго. — Привычка? Обязательство? Ты это хочешь сказать?
Глеб отвёл взгляд.
— У Марины другие ценности. Она говорит о детях, о семье, о выплате ипотеки. А я… я хочу жить, Вера Николаевна! Мне тридцать пять, я не хочу до конца дней считать копейки и откладывать на подгузники.
— А на что ты хочешь тратить деньги, Глеб? На ночные клубы с этой твоей… Алисой? — Вера Николаевна почувствовала, как внутри поднимается гнев. — Ты дал слово моей дочери. Перед алтарём, перед людьми, перед Богом, в конце концов!
— Не читайте мне нотаций, — огрызнулся Глеб. — Вы вообще не имеете права мне что-то говорить. Это моя жизнь, моя квартира и мой выбор.
— Твоя квартира? — Вера Николаевна горько усмехнулась. — А кто вам дал деньги на первый взнос? Полмиллиона, Глеб! Все мои сбережения за двадцать лет работы!
— Мы вернём вам эти деньги, — отмахнулся он. — Со временем. Но сейчас я хочу, чтобы вы ушли. Пять дней, Вера Николаевна. Марине будет тяжело, ей понадобится пространство, чтобы всё осмыслить.
— Ей понадобится поддержка, — твёрдо возразила Вера Николаевна. — Ей понадобится мать рядом, когда она узнает, что её муж – лживый, бессовестный трус.
Глеб вспыхнул.
— Вот поэтому я и хочу, чтобы вас здесь не было! Вы всегда настраивали её против меня! Всегда лезли в нашу жизнь со своими советами и нравоучениями!
Вера Николаевна выпрямилась, расправив плечи. В этот момент она казалась выше, чем была на самом деле.
— Я не уйду, Глеб. Не в такой момент. Марина – моя дочь, и я буду рядом, когда ты разобьёшь ей сердце.
Глеб смерил её тяжёлым взглядом, затем резко развернулся и вышел из кухни. Через минуту хлопнула входная дверь. Вера Николаевна опустилась на стул, чувствуя, как сил больше нет. Перед глазами всё плыло. Как она скажет Марине? Как подготовит её к этому удару?
Вера Николаевна знала свою дочь. Марина была сильной женщиной, но любила мужа беззаветно, без оглядки. С первого курса университета и до сих пор. Для неё не существовало других мужчин.
Мысли лихорадочно метались в голове Веры Николаевны. Может, есть способ всё исправить? Поговорить с этой Алисой? Объяснить ей, что она разрушает семью? Но что-то подсказывало ей, что это не поможет. Глеб выглядел решительным. Слишком решительным.
Марина вернулась домой около семи вечера. Усталая, но улыбающаяся, с пачкой тетрадей под мышкой.
— Мам, ты не поверишь! Мой 7 «Б» сегодня наконец-то осилил «Тараса Бульбу»! Даже Сомов, который обычно только в телефоне сидит, поднял руку и сказал, что…
Она осеклась, увидев лицо матери.
— Что случилось?
Вера Николаевна сидела за кухонным столом, сцепив руки. Она провела так почти весь день, обдумывая, как поступить. В конце концов решила, что не имеет права скрывать от дочери правду, но и бить наотмашь тоже не может.
— Марина, сядь, пожалуйста, — тихо произнесла она.
Дочь медленно опустилась на стул напротив, не сводя встревоженного взгляда с матери.
— Глеб приходил утром, — начала Вера Николаевна. — Мы… поговорили.
— О чём? — в голосе Марины появились настороженные нотки.
— Он попросил меня съехать. Сказал, что вам нужно личное пространство.
Марина нахмурилась.
— Что за глупости? Мы же обсуждали, что ты поживёшь у нас, пока не закончится ремонт. Глеб был полностью согласен. Я поговорю с ним, не волнуйся.
Вера Николаевна покачала головой. Самое сложное было впереди.
— Дело не только в этом, доченька. Глеб… он сказал, что хочет с тобой расстаться.
Марина застыла. Секунду, другую, третью она смотрела на мать широко открытыми глазами, затем нервно рассмеялась.
— Что за бред, мама? Он не мог такого сказать.
— Мог, — тихо ответила Вера Николаевна. — Он сказал, что встретил другую женщину. Алису из своего офиса.
Марина резко поднялась, опрокинув стул.
— Нет! Ты всё неправильно поняла! Глеб любит меня. Мы недавно обсуждали, что в следующем году начнём планировать ребёнка, когда выплатим большую часть ипотеки. Он даже имена предлагал! Это какая-то ошибка, мама!
Вера Николаевна встала и обняла дочь, чувствуя, как та дрожит.
— Мариночка, я бы никогда… Ты же знаешь, я бы никогда не стала говорить такое, если бы не услышала от него самого.
Марина вырвалась из объятий и схватила телефон. Набрала номер мужа, включила громкую связь. Гудки шли долго, затем включилась голосовая почта. Она попробовала ещё раз – тот же результат.
— Видишь? Он не берёт трубку, потому что знает, что ты мне всё рассказала! — воскликнула Марина, и в голосе её прозвучало отчаяние. — Но это ничего не значит. Он просто… просто занят. Или обиделся на тебя за что-то. Вы наверняка поссорились!
Вера Николаевна покачала головой.
— Доченька, я бы хотела, чтобы это была ссора. Но Глеб был предельно ясен. Он сказал, что объявит тебе о своём решении сегодня вечером.
Марина опустилась на пол, прямо там, где стояла. По щекам её покатились слёзы.
— Не может быть, — прошептала она. — Три года… Три года, мама. Мы столько всего пережили вместе. Ипотеку эту взяли, ремонт делали своими руками, экономили на всём… Как он мог?
Вера Николаевна села рядом с дочерью, обняла её за плечи.
— Люди меняются, Мариночка. Иногда не в лучшую сторону.
— Но я любила его, мама, — Марина уткнулась лицом в плечо матери, как делала в детстве, когда падала с велосипеда или получала плохую оценку. — Я всё ещё люблю его. Что мне теперь делать?
Вера Николаевна гладила дочь по волосам, чувствуя, как сердце разрывается от бессилия. Она не могла защитить своего ребёнка от этой боли. Не могла исправить то, что сломалось.
— Ты сильная, Марина. Сильнее, чем думаешь. Ты справишься. И я буду рядом, что бы ни случилось.
Весь вечер они просидели так – Марина, уткнувшись в плечо матери, и Вера Николаевна, гладящая её по волосам. Телефон Глеба оставался недоступен. В десять часов Марина, измученная слезами, уснула прямо на полу. Вера Николаевна с трудом довела её до спальни и уложила в постель. Затем вернулась на кухню и долго сидела в темноте, глядя в окно на огни ночного города.
Глеб не вернулся ни в ту ночь, ни на следующий день. Марина не пошла на работу, взяв отгул «по семейным обстоятельствам». Она металась по квартире, то плача, то злясь, то впадая в оцепенение. Вера Николаевна была рядом – варила бульон, который дочь отказывалась есть, заваривала чай, который остывал нетронутым, и просто молча держала Марину за руку, когда та снова начинала плакать.
На третий день, когда Марина наконец уснула после бессонной ночи, Вера Николаевна достала из сумки маленькую записную книжку. Она хранила там все важные контакты. В том числе – адрес офиса, где работал Глеб. Теперь она знала, что должна делать.
Офис строительной компании «СтройИнвест» располагался в современном бизнес-центре в центре города. Вера Николаевна, одетая в свой лучший костюм – тёмно-синий, строгий, купленный ещё к юбилею завода пять лет назад – решительно вошла в просторный холл. На ресепшене сидела молодая девушка с идеальной укладкой и ярким макияжем.
— Добрый день, — произнесла Вера Николаевна, подходя к стойке. — Мне нужно встретиться с Глебом Андреевичем Савельевым. Я его тёща.
Девушка окинула её оценивающим взглядом.
— У вас назначена встреча?
— Нет, но это срочно. Семейное дело.
— Извините, без предварительной записи я не могу вас пропустить, — отрезала девушка, возвращаясь к экрану компьютера. — Позвоните и договоритесь о встрече.
Вера Николаевна сжала губы. Она ожидала такого поворота, но не собиралась сдаваться.
— Хорошо, тогда мне нужна Алиса. Не знаю фамилии, но она работает с Глебом Андреевичем.
Девушка на ресепшене вздрогнула и подняла взгляд на Веру Николаевну.
— Алиса? — переспросила она.
— Да, Алиса, — твёрдо повторила Вера Николаевна. — Мне нужно с ней поговорить.
Девушка неуверенно покосилась на телефон, затем снова посмотрела на Веру Николаевну.
— Подождите минутку, — сказала она и набрала номер. — Алиса Дмитриевна? К вам посетительница. Говорит, что она тёща Глеба Андреевича… Да… Хорошо, я поняла.
Она положила трубку и кивнула Вере Николаевне:
— Пятый этаж, офис 507. Алиса Дмитриевна вас ждёт.
Вера Николаевна поблагодарила кивком и направилась к лифту. Сердце её колотилось, как безумное. Она не знала, что скажет этой Алисе. Не знала, каким человеком та окажется. Но твёрдо решила, что сделает всё возможное, чтобы защитить свою дочь.
Офис 507 оказался просторным помещением с панорамными окнами и минималистичным дизайном. За большим столом из тёмного дерева сидела женщина лет сорока – ухоженная, с короткой стрижкой, в строгом чёрном костюме. Она поднялась навстречу Вере Николаевне.
— Добрый день, — произнесла женщина, протягивая руку. — Я Алиса Дмитриевна Краснова, руководитель отдела маркетинга. Чем могу помочь?
Вера Николаевна растерялась. Эта элегантная женщина совсем не походила на разлучницу из её представлений. Она была старше Глеба, выглядела серьёзной и деловой.
— Вера Николаевна Климова, — представилась она, пожимая протянутую руку. — Я… я тёща Глеба Савельева.
— Присаживайтесь, — Алиса указала на кресло напротив своего стола. — Что-то случилось с Глебом?
Вера Николаевна медленно опустилась в кресло, не сводя взгляда с женщины напротив.
— Вы правда не знаете? — спросила она.
Алиса нахмурилась.
— Не знаю чего?
— Глеб сказал моей дочери, что уходит от неё, — медленно произнесла Вера Николаевна. — К вам.
Алиса Дмитриевна замерла. На её лице отразилось искреннее изумление.
— Простите, что?
— Он сказал, что встретил другую женщину. Алису из офиса. Что не может без неё жить.
Алиса Дмитриевна откинулась на спинку кресла, не скрывая потрясения.
— Вера Николаевна, я замужем восемнадцать лет. У меня двое детей-подростков и счастливый брак. Мы с Глебом – коллеги, только и всего. Я даже не могу представить, что…
— Но он назвал ваше имя, — настаивала Вера Николаевна. — Сказал, что вы работаете вместе.
Алиса покачала головой.
— В нашем отделе работают двенадцать человек. Три Елены, две Натальи и… — она вдруг замолчала, затем прикрыла глаза рукой. — Боже мой. Алиса Сергеева. Новенькая из отдела продаж. Двадцать шесть лет, модельная внешность. Неужели…
Вера Николаевна почувствовала, как внутри всё холодеет.
— Где я могу её найти?
Алиса Дмитриевна покачала головой.
— Вера Николаевна, я не думаю, что это хорошая идея. Если Глеб действительно… увлёкся ею, конфронтация только усугубит ситуацию.
— Моя дочь третий день не ест и не спит, — тихо произнесла Вера Николаевна. — Она любит его. Я должна попытаться всё исправить.
Алиса вздохнула.
— Я понимаю ваши чувства. Но… — она замолчала, подбирая слова. — Знаете, я работаю с Глебом пять лет. Он хороший специалист, но… непостоянный человек. Это не первый его роман на стороне, Вера Николаевна.
Вера Николаевна почувствовала, как у неё перехватывает дыхание.
— Что вы имеете в виду?
— Два года назад была Светлана из бухгалтерии. Потом Ирина из отдела кадров, — Алиса развела руками. — Я думала, ваша дочь знает. В коллективе все в курсе его… репутации.
Вера Николаевна медленно поднялась. Колени её дрожали, но она старалась держаться прямо.
— Спасибо за откровенность, Алиса Дмитриевна. Вы мне очень помогли.
— Вера Николаевна, — Алиса тоже встала. — Может быть, я не должна этого говорить, но… если ваша дочь решит подать на развод, ей стоит найти хорошего адвоката. Глеб умеет выходить сухим из воды. И он очень убедителен, когда нужно.
Вера Николаевна кивнула. В голове её уже формировался план.
Когда она вернулась домой, Марина всё ещё спала. Вера Николаевна тихо прошла на кухню и достала телефон. Ей нужно было сделать несколько звонков.
Первый – Николаю Петровичу, старому другу её покойного мужа. Адвокату с тридцатилетним стажем, специализировавшемуся на семейных делах.
Второй – в банк, где у неё был небольшой счёт с «неприкосновенным запасом». Деньги, которые она откладывала последние пять лет из своей пенсии, отказывая себе во многом.
Третий – в агентство недвижимости. Её квартира, хоть и маленькая, находилась в хорошем районе. Продав её, можно было выручить достаточно, чтобы помочь Марине с ипотекой после развода.
Вера Николаевна знала, что дочь будет протестовать. Будет говорить, что справится сама, что не нужно таких жертв. Но она твёрдо решила – Марина не останется одна в этой ситуации. Не останется с долгами и разбитым сердцем.
Закончив с звонками, Вера Николаевна вышла на балкон. Солнце клонилось к закату, окрашивая город в золотистые тона. Где-то там, среди этих многоэтажек, был Глеб. Возможно, с той самой Алисой Сергеевой. Возможно, уже планирующий свою новую жизнь без оглядки на прошлое.
Вера Николаевна плотнее запахнула кофту. Прохладный ветер трепал седеющие волосы, но она не замечала холода. Мысли её были далеко.
Звук ключа в замке раздался около полуночи. Вера Николаевна, сидевшая на кухне с чашкой давно остывшего чая, выпрямилась. Марина проснулась час назад и теперь сидела рядом с матерью, осунувшаяся, с покрасневшими от слёз глазами, но странно спокойная.
Глеб появился в дверях кухни через минуту. Он был гладко выбрит, одет в свежую рубашку и дорогие джинсы. От него пахло незнакомым парфюмом.
— Я за вещами, — произнёс он без предисловий, глядя куда-то мимо жены и тёщи.
Марина медленно поднялась.
— Вот так просто? — спросила она тихо. — Три года, и всё?
Глеб поджал губы.
— Не делай сцен, Марин. Я всё решил. Квартира остаётся тебе, я буду платить свою часть ипотеки. Никто тебя не выгоняет на улицу.
— Какая щедрость, — вмешалась Вера Николаевна, тоже поднимаясь. — А как насчёт моих пятисот тысяч, которые я вложила в первый взнос?
Глеб поморщился.
— Я же сказал – со временем всё вернём. Сейчас у меня таких денег нет.
— Но на съёмную квартиру для тебя и твоей Алисы деньги есть? — Марина шагнула к мужу. — Я знаю всё, Глеб. Мама была в твоём офисе. Разговаривала с Алисой Дмитриевной Красновой.
Глеб заметно побледнел.
— Что за…
— Она рассказала, что это не первая твоя интрижка, — продолжала Марина, и в голосе её зазвучал металл. — Что ты спал со всем офисом, пока я выплачивала наш кредит из своей учительской зарплаты. Пока отказывала себе во всём, чтобы у нас был дом. Наш дом, Глеб!
— Хватит истерик, — огрызнулся он. — Ты прекрасно знала, на что шла, когда выходила за меня. Я никогда не обещал тебе верность до гроба.
— Нет, именно это ты и обещал, — тихо сказала Марина. — «В горе и в радости, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас». Помнишь эти слова?
Глеб закатил глаза.
— Это просто традиция, Марин. Никто не воспринимает эти клятвы буквально.
— Я воспринимала, — Марина сжала кулаки. — Каждое слово. Каждый день нашего брака.
Глеб молча направился в спальню. Через десять минут он вышел с двумя большими чемоданами.
— Остальное заберу позже, — бросил он, направляясь к выходу.
— Подожди, — окликнула его Вера Николаевна. — Ты сказал, у меня пять дней, чтобы съехать. Но теперь, когда ты уходишь, я остаюсь с дочерью. В её квартире.
Глеб резко обернулся.
— Нет. Это было условие – вы обе должны съехать. Я оставляю квартиру Марине, а не вам двоим.
— Но куда мне идти? — возмутилась Вера Николаевна. — В моей квартире до сих пор идёт ремонт!
— Не моя проблема, — отрезал Глеб. — Снимите жильё. Или переезжайте к Марининой подруге. Я не хочу, чтобы вы были здесь, когда я буду приходить за оставшимися вещами.
— Ты не будешь ничего забирать, — вдруг произнесла Марина таким тоном, что оба – и Глеб, и Вера Николаевна – удивлённо посмотрели на неё. — Всё, что осталось в этой квартире, теперь моё.
Глеб усмехнулся.
— Ты не можешь так решать, Марин. Закон на моей стороне.
— А мой адвокат говорит иначе, — спокойно ответила она. — Николай Петрович Лебедев. Знаешь такого? Специалист по семейным делам. Он объяснил мне, что имущество, нажитое в браке, делится поровну. И что я имею полное право требовать моральную компенсацию за измены мужа.
Глеб нахмурился.
— Какой ещё адвокат? Ты блефуешь.
— Позвони ему, — Марина протянула мужу визитку. — Он ждёт твоего звонка. И да, все документы на развод уже готовы. Я подаю их завтра.
Глеб ошеломлённо смотрел на визитку, затем перевёл взгляд на Веру Николаевну.
— Это ваших рук дело?
— Я всего лишь помогла дочери найти хорошего адвоката, — спокойно ответила Вера Николаевна. — Остальное она решила сама.
Глеб швырнул визитку на пол.
— Делайте что хотите. Всё равно ничего не докажете. Никаких измен не было.
— Были, — Марина достала из кармана телефон. — Алиса Сергеева оказалась весьма разговорчивой, когда узнала, что ты женат. И ещё разговорчивее, когда я показала ей нашу свадебную фотографию. Она записала всё, что могла рассказать о ваших отношениях. С датами, местами, подробностями.
Глеб побагровел.
— Ты врёшь.
— Проверь, — Марина пожала плечами. — Судья будет счастлив послушать эту запись. Как и руководство твоей компании, я уверена. «СтройИнвест» — серьёзная организация. Они не одобряют такого поведения своих сотрудников.
Глеб молча смотрел на жену, затем схватил чемоданы и направился к выходу.
— Я свяжусь с тобой через адвоката, — бросил он, хлопнув дверью.
Когда звук его шагов затих в подъезде, Марина опустилась на стул и закрыла лицо руками.
— Ты правда говорила с этой Алисой Сергеевой? — тихо спросила Вера Николаевна, садясь рядом.
Марина покачала головой.
— Нет. Я понятия не имею, кто она такая. Я просто… подумала, что Глеб должен почувствовать, каково это – когда тебя предают.
Вера Николаевна обняла дочь за плечи.
— А адвокат?
— Это правда, — Марина подняла на мать покрасневшие глаза. — Я позвонила Николаю Петровичу, пока ты была в офисе Глеба. Он действительно берётся за наше дело. И он уверен, что мы выиграем.
Вера Николаевна крепче обняла дочь.
— Я горжусь тобой, Мариночка. Ты сильнее, чем я думала.
— Я не сильная, мама, — прошептала Марина. — Я просто не хочу, чтобы он думал, что может растоптать меня и уйти безнаказанным. Я любила его, правда любила. И всё ещё… — голос её дрогнул. — Но я не позволю ему отнять у меня всё.
Прошло полгода. Ремонт в квартире Веры Николаевны давно закончился, но она так и не вернулась туда. Квартиру сдали – деньги шли на погашение ипотеки Марины. Развод был оформлен быстро – Глеб не стал оспаривать ни один пункт, когда увидел, насколько серьёзно настроены его бывшая жена и её адвокат.
Вера Николаевна теперь жила с дочерью. Они переставили мебель, сделали небольшой ремонт, полностью изменив интерьер – стерев все следы присутствия Глеба. Марина вернулась к работе в школе, а по вечерам вела дополнительные занятия для старшеклассников, готовящихся к ЕГЭ. Деньги были нужны – выплаты по ипотеке никто не отменял.
Был тёплый майский вечер. Вера Николаевна накрывала на стол – ждали гостей. Марина пригласила коллег из школы отметить окончание учебного года.
— Мам, ты не видела мои серьги? Те, с синими камнями, — Марина выглянула из спальни.
Вера Николаевна улыбнулась, глядя на дочь. Щёки Марины порозовели, в глазах появился блеск. Она подстригла волосы, сменила гардероб, начала ходить в спортзал. Боль не ушла – Вера Николаевна видела это в редкие моменты, когда дочь задумывалась, глядя в окно. Но жизнь продолжалась.
— В шкатулке на комоде, — ответила она. — Ты уверена, что не хочешь надеть новые? Те, что Сергей Михайлович подарил?
Марина закатила глаза.
— Мама, это был просто подарок на день рождения. От коллеги. Ничего больше.
Вера Николаевна улыбнулась. Сергей Михайлович, новый учитель физики, уже два месяца оказывал Марине знаки внимания. Приглашал в театр, дарил цветы, задерживался после работы, чтобы проводить её домой. Марина отнекивалась, говорила, что ещё не готова к новым отношениям. Вера Николаевна не настаивала, но видела, как теплеет взгляд дочери, когда она говорит о коллеге.
Прозвенел звонок в дверь. Вера Николаевна пошла открывать, но Марина опередила её.
— Я сама, — бросила она, поправляя волосы перед зеркалом в прихожей.
На пороге стоял Сергей Михайлович – высокий, с добрыми глазами за стёклами очков в тонкой оправе. В руках – букет полевых цветов и бутылка вина.
— Марина Алексеевна, — улыбнулся он, протягивая цветы. — Вы прекрасно выглядите.
Марина смутилась.
— Проходите, Сергей Михайлович. Мама накрывает на стол. Остальные будут через полчаса.
Вера Николаевна наблюдала за ними из кухни. Как дочь помогала гостю снять пальто, как он украдкой любовался ею, как они говорили – тихо, словно делясь секретами.
Жизнь продолжалась. Не так, как они планировали. Не так, как мечтали. Но продолжалась – с новыми возможностями, новыми встречами, новыми начинаниями.
Вера Николаевна подумала о Глебе. Говорили, что он уволился из «СтройИнвест» и уехал в другой город. С Алисой или без – никто не знал. Но это было уже не важно. Что действительно имело значение – так это то, что Марина нашла в себе силы идти дальше. Что она не сломалась, не позволила предательству определить свою судьбу.
Вера Николаевна поставила на стол последнее блюдо и вышла в гостиную, где Марина о чём-то оживлённо рассказывала Сергею Михайловичу, жестикулируя и улыбаясь. Таких улыбок Вера Николаевна не видела у дочери очень давно.
«У нас всё будет хорошо», — подумала Вера Николаевна, глядя на дочь. Не сегодня, не завтра, но когда-нибудь точно. Потому что они справились с худшим. А значит, справятся и со всем остальным…
