Катя съехала от родителей, когда закончила институт и устроилась на работу. И очень переживала потом, ведь спустя полгода её мама и папа развелись. Она считала, что у неё крепкая семья, а оказалось, сама Катя, по сути, и была той силой, которая держала родителей вместе. Но, в конце концов, ей ничего не оставалось, как принять выбор близких: если им лучше порознь, то так тому и быть.
Но если маме, которая сразу же отправилась путешествовать, действительно стало лучше, то отец в одиночестве сразу сник. Для Павла Сергеевича семья всегда была на первом месте, а теперь её в одночасье не стало. Он хотел с головой уйти в работу, но новое начальство, как назло, именно в это время решило обновить кадры. И его, как человека пенсионного возраста, просто попросили на выход. Катя предлагала папе написать в трудовую инспекцию, но по натуре мягкий и неконфликтный Павел Сергеевич отказался. Он попытался найти новую работу, но получалось плохо, никто не хотел брать возрастного сотрудника. Катя ничем не могла помочь отцу и в итоге решила на какое-то время оставить его в покое. Она дала ему время оправиться от всех потрясений самостоятельно, хотя и опасалась, что Павел Сергеевич начнёт топить горе в алкоголе. Но в поведении Павла Сергеевича появились другие странности.
Началось всё вполне невинно: вместо новостей и сериалов Павел Сергеевич всё чаще стал смотреть мультфильмы. Катя очень удивилась, когда однажды приехала к отцу и застала его за этим. Но Павел Сергеевич уверил дочь, что всё хорошо.
― Просто хочу быть ближе к молодому поколению! Ты же знаешь, в студенчестве я был вожатым ― замечательное было время! А ведь в будущем когда-нибудь мне предстоит и с внуками возиться!
Детей Катя пока не планировала, у ней даже замужества в ближайшей перспективе не намечалось, и потому ответ её не очень устроил. Однако во всём остальном Павел Сергеевич вёл себя вполне адекватно, соображал, как взрослый человек. И Катя не стала сильно беспокоиться из-за новой отцовской причуды, уехав домой с относительно спокойным сердцем.
Но буквально в следующий её приезд Катю ждал неприятный сюрприз: бардак в квартире и пакеты из-под чипсов, Бургер-Кингов, бутылки кока-колы по всему дому, забитая грязной посудой раковина и немытые полы. У Кати глаза полезли на лоб. Папа никогда не слыл бытовым инвалидом и домашние обязанности добросовестно делил с супругой, поэтому Катя была просто шокирована увиденным. Но на возмущения дочери Павел Сергеевич только печально отмахнулся.
― Для кого теперь стараться?
― Для себя! ― выдала очевидное Катя. ― Разве тебе самому нравится жить в свинарнике?
― Мне нравится жить свободным! ― неожиданно враждебно объявил Павел Сергеевич. ― Всю жизнь я старался быть правильным, и к чему в итоге пришёл? Надоело, всё надоело!
Катя не знала, что сказать. Её рационального и здравомыслящего отца вдруг одолела серьёзная хандра вкупе с каким-то подростковым бунтом, и никакие разговоры и утешения после никак не исправляли ситуацию. К психологу Павел Сергеевич идти наотрез отказался, а для привлечения более серьёзного врача-психиатра не было достаточных оснований. Ценой невероятных усилий Катя всё же уговорила Павла Сергеевича прибираться. Договорились, что она будет приезжать к нему чаще и помогать, и настроение папы немного нормализовалось. Катя искренне надеялась, что если будет больше заботиться об отце, то это поможет ему быстрее залечить все душевные раны.
Тем не менее, в какой-то момент положение ухудшилось. Павел Сергеевич старался к приезду дочери сильнее следить за чистотой в квартире, но как-то, приехав чуть раньше обычного, Катя застала его курящим на балконе.
― Пап, ты же бросил эту гадость ещё до моего рождения!
Поначалу он растерялся и устыдился, что дочь застала его за таким нехорошим занятием, однако спустя несколько мгновений в нём снова проснулся трудный подросток. Павел Сергеевич демонстративно взял новую сигарету и закурил опять.
― А теперь это меня успокаивает, ― отрезал он.
И тут Катя всецело осознала, что папу надо срочно спасать. Его поглощает трясина тоски и разочарования в жизни, и простой помощи по дому и частых приездов недостаточно.
«Нужно придумать, как заставить отца снова полюбить этот мир!» ― твёрдо решила Катя и стала размышлять, чем бы хорошим заинтересовать и занять Павла Сергеевича.
Первое, что пришло на ум ― театр. Она вспомнила, как мама рассказывала ей, что по молодости они с отцом часто ходили на разные постановки, а потом с её, Кати, рождением стало как-то не до того. И постепенно интересы совсем поменялись, а традиция забылась вообще.
«Так почему бы её не возобновить?» ― подумала Катя и повела отца на «Дон Кихота» в небольшой молодёжный театр, отзывы о котором были самыми лестными.
Спектакль действительно оказался прекрасным, но после него Павел Сергеевич, казалось, ещё сильнее впал в уныние.
― Пап, тебе не понравилось? ― забеспокоилась Катя.
― Нет, всё было хорошо, но я просто задумался о судьбе главного героя. Его жизнь была серой и скучной, и вот он решился делать то, что ему по-настоящему нравится, а все вокруг посчитали его безумцем. Мне кажется это несправедливым, но такова и есть наша реальность.
Катя, как могла, успокоила расстроенного Павла Сергеевича, но про себя зареклась снова водить его в театр.
«Нужно что-то весёлое и подвижное, чтобы у папы не было времени предаваться мрачным размышлениям!» ― начала искать альтернативу Катя и после недолгих раздумий решила отвезти отца на открытый урок танцев для людей в возрасте.
Однако эта затея оказалась совсем провальной. У Павла Сергеевича напрочь отсутствовала какая-либо пластика, и к тому же он сильно стеснялся. В результате у него толком не получилось ни одного показанного преподавателем движения. А под конец, когда его поставили в пару с одной дамой, он напрочь отдавил ей ноги. Дама потом громко возмущалась, отчего Павел Сергеевич совсем потерялся. А на следующий день у него ещё и спина разболелась. После этого Катя отбросила танцы, но на другие её эксперименты не соглашался уже сам Павел Сергеевич.
― Катенька, я ценю твои старания разнообразить мои будни, но не стоит, я в порядке, ― вяло улыбался Павел Сергеевич, разгадав все намерения дочери. ― Не переживай, я справлюсь.
Но Павел Сергеевич не справлялся. Он продолжил курить и питаться доставками и фаст-фудом, все дни проводил у телевизора, а однажды Катя среди мусора случайно увидела ещё и бутылку из-под пива. Алкоголь всё-таки настиг свою жертву, и проблема нарастала, как снежный ком. Катя была в тупике. Хотя у Павла Сергеевича и была она ― Катя, но в целом его существование оставалось безрадостным и однообразным. И даже если Катя вдруг решила бы совсем-совсем посвятить себя отцу, переехав к нему и став курицей-наседкой, ему это тоже вряд ли понравилось бы. Вспоминая рассуждения Павла Сергеевича о «Дон Кихоте», Катя понимала, что её отец хотел быть значимым, а не становиться балластом. И всё же выход из затруднительного положения неожиданно нашёлся.
Приезжая, Катя старалась не только помогать отцу по дому, но и вытаскивать его дышать свежим воздухом, в основном по вечерам, но иногда и днём, если была хорошая погода. И однажды, в один из таких дней, прогуливаясь с отцом по ближайшему скверу, Катя застала занятную картину. На нескольких скамейках интеллигентного вида старички играли в шахматы. Когда Катя это увидела, она чуть не споткнулась: в мозгу вспыхнула идея.
«Шахматы, конечно! Это интересно, захватывающе, и требует работы ума! Пусть папа играет в шахматы! Это точно его отвлечёт!»
Однако Павел Сергеевич на играющих не обратил никакого внимания, и Катя смекнула, что просто так отца будет не увлечь. Значит, придется действовать хитрее! И уже в следующий раз Катя приехала навестить отца с набором для игры.
― Пап, я тут подумала, что хочу научиться играть в шахматы. Ты мне не поможешь?
― Да я же сам не умею, ― нахмурился Павел Сергеевич, подозрительно глядя на шахматную доску в руках дочери.
― Пап, ты всегда легче всех в нашей семье усваивал новую информацию, и объяснял ты лучше школьных учителей. Поэтому я так хорошо училась, ведь ты со мной уроки делал! Так что я думаю, ты быстро научишься и шахматам, и тогда научишь меня!
― Ладно, ― неохотно согласился Павел Сергеевич. ― Но мне понадобится учебник.
Нужная книга у Кати тоже была наготове, купленная вместе с доской. И она тут же, как кролика из шляпы, достала из сумки пособие по шахматам для начинающих.
И на этот раз план Кати сработал на ура. Павел Сергеевич, человек, ориентированный на семью, к просьбе дочери отнёсся со всей ответственностью. Он весь вечер изучал пособие и на следующий день стал старательно объяснять Кате принципы игры. Сначала Катя думала, что ей придется поддаваться отцу, но Павел Сергеевич даже на пенсии сохранил острый ум и смекалку, поэтому легко по-настоящему обыгрывал дочь, попутно разъясняя, как это делает. И, обучая Катю, Павел Сергеевич сам увлекался шахматами всё больше и больше. Сигареты, фаст-фут и пиво были забыты, а за пособием для начинающих пошли книги посложнее, с разными шахматными задачами и партиями знаменитых гроссмейстеров. А позже Павел Сергеевич и вовсе попросился поиграть со старичками на скамейках, потому что Катя была ему уже совсем не соперник.
Новые игроки оказались интересными. Они радушно приняли Павла Сергеевича… и разорвали его на доске, как Тузик грелку. Это подстегнуло Павла Сергеевича совершенствоваться. И через несколько месяцев он уже был довольно матёрым игроком, а Катя больше не опасалась за душевное состояние папы, ведь от шахмат он прямо расцвёл.
Постепенно Катя вернулась к своей обычной жизни и стала навещать отца уже реже, как обычно навещала его раньше, созваниваясь с ним раз в неделю по субботам. Но тут Павел Сергеевич неожиданно позвонил в среду.
«Что-то случилось!» ― с замиранием сердца подумала Катя и, преисполнившись нехорошими предчувствиями, взяла трубку.
― Катенька! У меня такая новость! ― раздался радостный голос отца, и Катя облегчённо вздохнула.
А новость оказалась и правда хорошая. В компании, где играл Павел Сергеевич, он познакомился с тренером по шахматам местного молодёжного центра. Слово за слово, они разговорились и сдружились. Тренер рассказал, что по здоровью уходит на покой. И узнав, что Павел Сергеевич был вожатым и в целом любит общение с детьми, а также как он обучал свою дочь игре, тренер предложил ему своё место. Павлу Сергеевичу дали самые лучшие рекомендации, и он пошёл на собеседование.
― Я раньше не хотел тебе говорить, чтобы не сглазить, но вот буквально сегодня мне ответили, что меня берут! Только надо будет пройти курсы переподготовки на педагога, но это мелочи, как раз за лето и разделаюсь с ними.
Из глаз Кати покатились слезы умиления, она была невероятно счастлива за отца. Под старость лет он нашёл своё новое призвание, и теперь Катя могла больше не переживать: настоящее Павла Сергеевича теперь отнюдь не унылое, и в будущем даже на закате жизни его ждёт ещё множество ярких впечатлений.
