Внук сидел напротив Семён Ивановича, нетерпеливо постукивал пальцами по подлокотнику.
— Дед, а ты думал, что будет с квартирой?
Старик прищурился, склонил голову набок.
— В смысле?
— Ну, если что… Чтобы всё было оформлено правильно. Сейчас же часто мошенники подделывают документы. Может, лучше сразу на меня её записать, чтобы потом проблем не было?
Семён Иванович посмотрел на него внимательно. Глаза у Вадима были спокойные, уверенные, но в голосе скользнула нетерпеливость.
— Ты ведь и так мой единственный наследник. Куда она денется?
Внук пожал плечами, откинулся назад.
— Ну, мало ли. Всё-таки по завещанию бывают проблемы. Родственники могут объявиться, государство что-то выдумает. А так будет всё честно.
Старик задумался. Внук всегда был для него родным человеком. После того как дочь уехала за границу, он один поддерживал его, навещал, помогал по хозяйству. Правда, приходил он в последнее время только тогда, когда ему что-то было нужно.
— А почему именно сейчас?
Вадим поднял брови, улыбнулся.
— Просто думаю наперёд. Да и тебе спокойнее будет.
Семён Иванович молчал. Что-то в этом разговоре было неправильное. Внук говорил заботливо, но дед чувствовал – тут что-то не так.
Вадим ещё немного посидел, потом хлопнул по коленям.
— Подумай, дед. Всё равно рано или поздно решать придётся. Я бы хотел, чтобы ты сделал это сам, пока можешь.
Старик кивнул, но что-то внутри подсказывало ему – не стоит торопиться.
Семён Иванович долго сидел в тишине, глядя в окно. Вадим ушёл, но оставил после себя странное чувство – будто в воздухе осталось что-то липкое, неприятное.
Он потянулся за телефоном, набрал номер дочери. Долго гудки, наконец знакомый голос:
— Пап, всё хорошо?
— Да, Лен. Тут Вадим приходил. Просил квартиру на него переписать.
На том конце пауза. Потом осторожный голос:
— Ты сам этого хочешь?
Старик вздохнул, посмотрел на потёртый ковёр.
— Не знаю. С одной стороны, он мой внук. С другой – зачем ему это прямо сейчас?
Лена молчала. Потом медленно, будто подбирая слова, сказала.
— Пап, ты понимаешь, что если подпишешь дарственную, то у тебя уже не будет никаких прав?
— Он же мой единственный наследник. Всё равно квартира ему перейдёт.
— Но после твоей смерти. А так – он сможет продать её хоть завтра.
Семён Иванович тяжело вздохнул.
— Думаешь, ему деньги нужны?
— Думаю, да.
Тишина. Где-то за окном каркнула ворона, скрипнула ветка.
— Пап, ты ему веришь?
Он не ответил. Лена вздохнула.
— Ты решай сам. Но если у тебя появятся сомнения – просто не подписывай.
Семён Иванович ждал. Думал, что внук объявится через пару дней, но тот пропал почти на неделю. Ни звонков, ни сообщений.
Когда Вадим всё-таки появился, лицо у него было напряжённое, брови сведены. Он не стал спрашивать, как дед себя чувствует, не принес ничего к чаю, даже не сел сразу. Стоял у порога, глядя исподлобья.
— Ну что, дед, ты подумал?
Старик отложил газету, поправил очки.
— Подумал. Не хочу торопиться с этим делом.
Внук сжал губы, резко сел напротив.
— Дед, ну что за глупости? Я ведь для твоего же блага стараюсь.
— Для моего блага можно и подождать.
Вадим стиснул пальцы, покачал головой.
— Дед, понимаешь. Сейчас такая ситуация… Мне деньги срочно нужны. Я хочу вложиться в бизнес.
Семён Иванович посмотрел прямо в глаза.
— То есть ты планируешь продать квартиру?
Внук отвёл взгляд, потом развёл руками.
— Да, но не сразу. Просто я бы оформил её на себя, взял под неё кредит, а потом, когда тебе что-то понадобится…
— Что мне может понадобиться, Вадим? Квартира?
Парень тяжело выдохнул, качнул головой.
— Ты неправильно всё понимаешь. Я же не просто так.
— А как?
Молчание. Семён Иванович смотрел на внука и вдруг увидел перед собой не заботливого молодого человека, который приходит помогать, а кого-то другого. Нетерпеливого, раздражённого, которому не нужна ни его забота, ни его здоровье. Только бумага.
— Я не подпишу.
Губы Вадима дрогнули, глаза сверкнули злостью, но он резко встал.
— Ну и как хочешь.
Он развернулся, хлопнул дверью так, что на полке звякнули чайные ложки.
Семён Иванович ждал, но Вадим больше не появлялся. Не звонил, не писал, будто испарился. В квартире стало особенно тихо.
Старик сидел у окна, смотрел на серый осенний двор. Листья лежали мокрыми пятнами на асфальте, дети давно уже не играли во дворе. Прошла неделя. Потом другая.
Однажды позвонила Лена.
— Пап, ты слышал что-то от Вадима?
— Нет.
— Я узнала… Он пытался взять кредит, но банк отказал. Теперь он в долгах.
Семён Иванович медленно провёл рукой по столу.
— Значит, квартира ему была нужна не для бизнеса.
Лена вздохнула.
— Пап, я не хотела тебе говорить… но он давно влез в неприятности. Думала, сам справится, но, похоже, решил иначе.
Старик закрыл глаза. Теперь всё стало окончательно ясно.
Через несколько дней на пороге появилась соседка.
— Семён Иванович, а ваш Вадим-то теперь комнату у кого-то снимает. Говорит, что у вас больше не живёт.
Старик только кивнул. Ему больше нечего было сказать.
Два дня он думал. Потом достал документы, вызвал нотариуса.
Когда в дверь постучали, он уже знал, что скажет.
— Я хочу переписать квартиру.
Нотариус кивнул, приготовил бумаги.
Семён Иванович медленно взял ручку, поставил подпись.
— Куда оформлять? — спросил специалист.
Старик посмотрел в окно, где мокрые ветки гнулись под ветром.
— На благотворительный фонд. Дом для одиноких стариков.
Он больше не ждал звонка Вадима.
