— Ты точно звонила? Может, она просто не слышала телефон? — Кирилл нервно постукивал пальцами по рулю, бросая обеспокоенные взгляды на жену.
Катя крепче сжала телефон в руке. Глаза покраснели от непролитых слез.
— Звонила. Три раза. Она сбросила все вызовы, — голос Кати дрогнул. — А потом написала сообщение, что занята и перезвонит позже.
— Странно. Мама никогда так не делала, — Кирилл свернул на улицу, где жила его мать. — Может, у неё действительно что-то важное?
Катя посмотрела в окно. В городе начинался дождь, первые капли разбивались о стекло автомобиля.
— Кирилл, прошло уже три дня с тех пор, как мы ей рассказали. Три дня! И ни одного звонка. Только отговорки в сообщениях. Извини, но «что-то важное» длиной в три дня?
Кирилл припарковался возле пятиэтажного дома, где жила Юлия Викторовна. Он выключил двигатель и повернулся к Кате.
— Давай просто поговорим с ней спокойно. Объясним ещё раз ситуацию. Маме нужно время, чтобы всё обдумать.
Катя горько усмехнулась.
— Здесь нечего обдумывать. Моей маме нужны деньги на лечение. Сейчас, а не через полгода. У твоей мамы есть эти деньги. Она только что продала квартиру своей сестры. Что тут думать?
Они поднялись на третий этаж и позвонили в звонок. Дверь открылась не сразу. Юлия Викторовна выглядела безупречно — аккуратная прическа, легкий макияж, домашнее платье, которое, впрочем, выглядело как выходное.
— О, какой сюрприз! — воскликнула она, словно не ожидала их увидеть, хотя Кирилл предупреждал о визите. — Проходите, я как раз собиралась вам звонить.
В квартире пахло свежей выпечкой. На столе в гостиной стояли чашки, заварник и ваза с печеньем — будто Юлия Викторовна и правда их ждала.
— Мама, нам нужно серьёзно поговорить, — начал Кирилл, садясь за стол.
— Конечно, сынок, — Юлия Викторовна разлила чай по чашкам. — Но сначала расскажите, как у вас дела? Катя, как твоя работа в музыкальной школе?
— Юлия Викторовна, — Катя постаралась, чтобы её голос звучал твёрдо, — вы прекрасно знаете, зачем мы пришли. Ситуация с мамой критическая. Нам нужен ответ сейчас.
Улыбка исчезла с лица свекрови. Она аккуратно поставила чашку на блюдце.
— Я всё понимаю, Катенька. Но видишь ли, я уже распорядилась этими деньгами.
— Как распорядилась? — Кирилл подался вперёд. — Ты же говорила, что подумаешь. Что это значит?
Юлия Викторовна расправила складку на платье.
— Я обещала помочь Игорю с его новым делом. Ты же знаешь, твой брат давно хотел открыть собственный бизнес. Это его шанс.
— Что? — Кирилл удивлённо посмотрел на мать. — Какой бизнес? Я разговаривал с ним на прошлой неделе, он ни слова не сказал о бизнесе!
— Он не хотел говорить, пока всё не будет точно, — Юлия Викторовна говорила уверенно, но избегала смотреть сыну в глаза. — Мы обсудили это давно, и я дала слово.
— Мама Тамара может не дождаться квоты, — тихо произнесла Катя, глядя прямо на свекровь. — Вы это понимаете?
Юлия Викторовна поджала губы.
— Я сочувствую твоей маме, Катя. Но у вас есть другие родственники. Почему вы не просите у них?
— Потому что у них нет таких денег, — Кирилл ударил кулаком по столу, заставив чашки подпрыгнуть. — Мама, ты продала квартиру тёти Веры за три миллиона. Неужели ты не можешь помочь?
— Я не обязана отчитываться за каждую копейку, — Юлия Викторовна подняла подбородок. — И да, я помогаю. Но Игорю. Он мой сын, и сейчас он нуждается в моей поддержке.
— А моя мама? — голос Кати дрожал. — Она что, чужая?
— Катя, — Юлия Викторовна вздохнула, — мы не настолько близки с твоей мамой, чтобы я отдавала ей свои деньги. Я едва видела её на вашей свадьбе, и с тех пор мы почти не общались.
Кирилл резко встал, его лицо побледнело от гнева.
— Пойдём, Катя. Здесь нам не помогут.
Юлия Викторовна тоже поднялась.
— Кирилл, не драматизируй. Я просто не могу помочь сейчас. Может быть, через несколько месяцев, когда Игорь встанет на ноги…
— Через несколько месяцев будет поздно, — Катя тоже встала. — Спасибо за чай, Юлия Викторовна.
Когда они вышли из квартиры, Кирилл долго не мог попасть ключом в замок зажигания — руки дрожали от злости.
— Я не понимаю, — сказал он. — Не понимаю, что происходит. Это не похоже на маму.
Катя молча смотрела в окно. Дождь усилился.
***
Прошла неделя. Катя сидела в учительской музыкальной школы, просматривая расписание занятий. Она взяла дополнительные уроки, чтобы заработать больше денег. Глаза слипались от усталости.
— Ты в порядке? — Светлана, коллега Кати, присела рядом. — Выглядишь измотанной.
— Всё нормально, — Катя попыталась улыбнуться. — Просто много работы.
Светлана понимающе кивнула.
— Кстати, я вчера видела твою свекровь в «Меридиане». Знаешь, этот новый ресторан в центре? Довольно дорогое место.
Катя подняла глаза от бумаг.
— В ресторане? Одна?
— Нет, с каким-то мужчиной. Импозантный такой, хорошо одет. Они выглядели… увлечёнными беседой.
— Странно, — пробормотала Катя. — Она говорила, что у неё совсем нет свободных денег.
— Да? — Светлана удивилась. — Ну, судя по тому, как они там сидели, с деньгами у неё всё в порядке. Заказали какое-то дорогое вино, насколько я могла видеть.
Вечером Катя рассказала об этом Кириллу. Он как раз вернулся с дополнительной смены — устроился по вечерам таксовать, чтобы собрать деньги на лечение тёщи.
— Ты уверена? — спросил он, снимая куртку. — Может, Светлана ошиблась?
— Она сказала, что подходила поздороваться, — Катя устало опустилась на диван. — Твоя мама представила этого мужчину как «делового партнёра».
Кирилл сел рядом, потирая виски.
— Какие ещё деловые партнёры? Мама всю жизнь проработала в детском саду. Откуда у неё деловые партнёры?
Катя взяла его за руку.
— Кирилл, а что если… что если твоя мама не собирается помогать Игорю? Что если она просто не хочет помогать нам?
Кирилл долго молчал.
— Надо поговорить с Игорем, — наконец сказал он. — Напрямую.
На следующий день Кирилл позвонил брату. Разговор был коротким, но информативным. Игорь был удивлён, услышав о том, что собирается открывать бизнес с помощью матери.
— Какой ещё бизнес? — переспросил он. — Я работаю в автосалоне и никуда уходить не собираюсь. Мама ничего мне не предлагала.
Кирилл рассказал об этом разговоре Кате. Они сидели на кухне, пытаясь осмыслить ситуацию.
— Получается, она солгала, — медленно произнесла Катя. — Но зачем?
— Не знаю, — Кирилл выглядел растерянным. — Может, у неё действительно нет этих денег? Может, она их уже потратила?
— На что? Квартиру она продала месяц назад. И судя по ресторанам, деньги у неё есть.
Они решили копать глубже. Единственный человек, который мог знать правду — Анна Сергеевна, соседка и близкая подруга Юлии Викторовны.
***
— Я не должна об этом говорить, — Анна Сергеевна нервно поправила очки, оглядываясь по сторонам, будто Юлия Викторовна могла внезапно появиться в кафе, где они встретились. — Юля меня не простит.
— Анна Сергеевна, пожалуйста, — Катя умоляюще посмотрела на пожилую женщину. — Речь идёт о здоровье моей мамы. Мы просто хотим понять, что происходит.
Анна Сергеевна вздохнула.
— Хорошо. Но вы никому не скажете, что это от меня, договорились?
Кирилл и Катя синхронно кивнули.
— Юля познакомилась с этим человеком месяц назад. Его зовут Станислав Аркадьевич, он называет себя финансовым консультантом. Юля говорит, что он помогает ей «приумножить капитал».
— Что это значит? — нахмурился Кирилл.
— Он предложил ей какую-то инвестиционную схему. Обещал тридцать процентов дохода за три месяца. Юля отдала ему почти все деньги от продажи квартиры.
Катя и Кирилл обменялись шокированными взглядами.
— И вы не отговаривали её? — спросил Кирилл.
— Пыталась, — Анна Сергеевна развела руками. — Но Юля не слушает. Говорит, что наконец-то начнёт жить на широкую ногу. Особенно после того, как твой отец… — она осеклась.
— Что мой отец?
— Ну, он недавно женился на этой своей… молодой. И купил квартиру в новостройке. Юля очень переживала. Говорила, что теперь докажет всем, что тоже может быть успешной.
По дороге домой Кирилл и Катя молчали, пытаясь переварить услышанное.
— Получается, твоя мама вложила деньги в финансовую пирамиду? — наконец спросила Катя.
— Похоже на то, — мрачно ответил Кирилл. — Но почему она не могла просто сказать нам правду? Зачем выдумывать историю про помощь Игорю?
— Может, ей стыдно? Или она боится, что ты будешь её отговаривать?
— Нужно с ней поговорить. Прямо сейчас.
Юлия Викторовна не обрадовалась, увидев сына и невестку на пороге квартиры. Она выглядела раздраженной и немного испуганной.
— Что случилось? Почему без предупреждения?
— Мама, нам нужно поговорить, — Кирилл решительно прошёл в квартиру. — Мы знаем про Станислава Аркадьевича и твои «инвестиции».
Юлия Викторовна побледнела.
— Кто вам рассказал? Анька, да? Вечно суёт нос не в своё дело!
— Не важно, кто рассказал, — Кирилл смотрел матери прямо в глаза. — Важно, что ты соврала нам. Игорь ничего не знает ни о каком бизнесе.
Юлия Викторовна прошла в гостиную и тяжело опустилась в кресло.
— Вы не понимаете. Станислав Аркадьевич — очень успешный человек. Он помогает мне обеспечить будущее.
— Мама, это обычная финансовая пирамида! — воскликнул Кирилл. — Ты отдала деньги мошеннику!
— Неправда! — Юлия Викторовна вскочила. — Он показывал мне документы, графики, расчёты! Всё легально!
— А почему ты соврала про Игоря? — тихо спросила Катя.
Юлия Викторовна бросила на неё холодный взгляд.
— Потому что вы бы не поняли. Вы бы стали меня отговаривать, убеждать, что я ничего не смыслю в финансах. А потом требовали бы отдать деньги вам.
— Мы не требовали, — голос Кирилла звучал устало. — Мы просили помощи для мамы Кати.
— А до этого? — Юлия Викторовна горько усмехнулась. — Когда вам нужны были деньги на первый взнос за квартиру? А когда ты хотел открыть свою мастерскую?
— Мама, это было пять лет назад! И ты тогда отказала. Я не держу на тебя зла.
— Зато я держу! — внезапно выкрикнула Юлия Викторовна. — Ты пошёл к отцу! К человеку, который бросил нас ради этой… этой… А теперь он разъезжает на новой машине с молодой женой, а я должна считать каждую копейку!
В комнате повисла тяжёлая тишина.
— Так вот в чём дело, — медленно произнёс Кирилл. — Ты завидуешь отцу. И решила доказать, что тоже можешь быть богатой.
— Не говори глупостей, — Юлия Викторовна отвернулась к окну. — Я просто хочу обеспечить свою старость. И помочь тем, кто этого заслуживает.
— А мама Кати не заслуживает? — Кирилл подошёл ближе к матери. — Скажи честно, если бы не эти «инвестиции», ты бы помогла нам?
Юлия Викторовна молчала, продолжая смотреть в окно.
— Нет, — наконец ответила она. — Не помогла бы.
— Почему? — спросила Катя, чувствуя, как к горлу подкатывает комок.
Юлия Викторовна повернулась к ней.
— Потому что ты забрала у меня сына. Он всегда был рядом, всегда советовался со мной. А потом появилась ты, и он стал отдаляться. Теперь он редко звонит, редко приходит. Всё его время занимаешь ты и твоя семья.
— Это нечестно, мама, — Кирилл покачал головой. — Я не выбирал между тобой и Катей. Я просто вырос и создал свою семью.
— Для меня это одно и то же, — отрезала Юлия Викторовна. — И я уверена, что история с лечением твоей мамы — просто способ выманить у меня деньги. Все эти разговоры о срочности, о критическом состоянии…
Она не договорила. Катя резко встала и вышла из комнаты, хлопнув дверью. Кирилл посмотрел на мать с болью и разочарованием.
— Ты не права, мама. И однажды ты об этом пожалеешь.
***
— Я не могу поверить, что она действительно так сказала, — Марина, младшая сестра Кати, возмущённо мерила шагами кухню. Она приехала поддержать сестру, узнав о конфликте. — Обвинять тебя в том, что ты выманиваешь деньги? Это просто…
— Марина, успокойся, — устало произнесла Катя. — Криками делу не поможешь.
Они сидели втроём на кухне квартиры Кати и Кирилла. На столе лежали документы из банка — они взяли кредит, но этого всё равно не хватало.
— Сколько ещё нужно? — спросила Марина.
— Примерно двести тысяч, — ответил Кирилл. — Я подрабатываю таксистом, но это капля в море.
Марина задумчиво постукивала пальцами по столу.
— А что насчёт вашего отца, Кирилл? Он не мог бы помочь?
Кирилл покачал головой.
— Мы не общались много лет. После развода с мамой он практически исчез из моей жизни. Недавно женился второй раз, у него новая семья.
— Но попробовать стоит, — настаивала Марина. — В конце концов, речь идёт о здоровье человека.
Кирилл неуверенно посмотрел на Катю.
— Я не знаю. Мама будет в ярости, если узнает, что я обратился к отцу.
— А мне кажется, она уже достаточно показала своё истинное отношение, — Катя вздохнула. — Но решать тебе.
В тот вечер они не пришли к окончательному решению. Но на следующий день, когда Кирилл ушёл на работу, Марина взяла дело в свои руки. Она нашла контакты Владимира Петровича через социальные сети и написала ему сообщение, объяснив ситуацию.
К удивлению всех, Владимир Петрович откликнулся сразу. Он позвонил Марине в тот же день.
— Я хотел бы встретиться с Кириллом и Катей, — сказал он. — Дело не только в деньгах. Я давно хотел восстановить отношения с сыном, но не знал, как подступиться.
Встреча произошла через два дня в небольшом кафе на нейтральной территории. Владимир Петрович пришёл один, без молодой жены. Он выглядел старше своих лет, но держался с достоинством.
— Кирилл, — он протянул руку сыну, — я рад тебя видеть.
Кирилл помедлил, но руку пожал.
— Здравствуй, папа.
Разговор начался напряжённо, но постепенно атмосфера смягчилась. Владимир Петрович внимательно выслушал историю с лечением Тамары Ивановны и поведением Юлии Викторовны.
— Юля всегда была… эмоциональной, — осторожно заметил он. — Но я не думал, что она может так поступить с вами.
— Она изменилась, — ответил Кирилл. — Или, может быть, я просто не замечал раньше.
Владимир Петрович задумчиво смотрел на сына.
— Знаешь, я виноват перед тобой. Я ушёл, когда ты был подростком, и не боролся за наши отношения. Мне казалось, что так будет проще для всех. Я ошибался.
Кирилл молчал, не зная, что ответить.
— Я хочу помочь вам, — продолжил Владимир Петрович. — Не только деньгами. Я хочу быть частью вашей жизни, если вы позволите.
После этой встречи Владимир Петрович перевёл деньги на счёт Кати. Сумма была больше, чем они просили — хватало и на лечение, и на частичное погашение кредита.
Когда Юлия Викторовна узнала об этом (а узнала она быстро, через общих знакомых), разразился настоящий скандал. Она позвонила Кириллу поздно вечером, крича в трубку.
— Ты предал меня! — её голос срывался. — Пошёл на поклон к человеку, который бросил нас! Опозорил меня перед всеми!
— Мама, никто тебя не позорил, — Кирилл старался говорить спокойно. — Мы просто решили проблему.
— Решили проблему? — Юлия Викторовна рассмеялась, но в её смехе не было веселья. — Ты унизил меня! Теперь все будут говорить, что я плохая мать, раз сын побежал к отцу за деньгами!
— Никто так не скажет. И вообще, это было решение не только моё, но и Кати, и Марины…
— Ах, так это Катина сестрица постаралась? — Юлия Викторовна ухватилась за новую информацию. — Я так и знала! Вся твоя новая семейка сговорилась против меня!
Кирилл устало вздохнул.
— Мама, послушай себя. Ты говоришь ерунду. Никто не сговаривался против тебя. Мы просто хотели помочь Тамаре Ивановне.
— Не смей меня поучать! — отрезала Юлия Викторовна. — Я вырастила тебя одна, без всякой помощи, а теперь ты читаешь мне нотации?
Разговор закончился тем, что Юлия Викторовна бросила трубку. Кирилл долго сидел в темноте, глядя в погасший экран телефона.
— Всё в порядке? — спросила Катя, входя в комнату.
— Не уверен, — честно ответил Кирилл. — Кажется, я потерял мать.
***
Прошло три месяца. Лечение Тамары Ивановны прошло успешно, она восстанавливалась в деревне, куда Катя и Кирилл приезжали каждые выходные. Отношения с Владимиром Петровичем постепенно налаживались — он познакомил Кирилла и Катю со своей новой женой Еленой, которая оказалась приятной и тактичной женщиной, и они иногда встречались на семейные обеды.
С Юлией Викторовной контакты практически прекратились. Она не звонила и не писала, а на попытки Кирилла наладить общение отвечала формально и холодно.
Однажды вечером, когда Катя и Кирилл готовились ко сну, раздался звонок в дверь.
— Кто это может быть? — удивилась Катя, глядя на часы. Было почти одиннадцать.
Кирилл пошёл открывать. На пороге стояла Юлия Викторовна, бледная и осунувшаяся.
— Мама? Что случилось?
Юлия Викторовна прошла в квартиру, не снимая пальто.
— Мне нужно с вами поговорить. С обоими.
Они прошли на кухню. Юлия Викторовна села за стол, нервно теребя ремешок сумки.
— Я потеряла все деньги, помогите мне, — наконец сказала она. — Станислав Аркадьевич исчез. Его телефон не отвечает, офис закрыт. Все эти инвестиции — это был обман.
Кирилл и Катя переглянулись.
— Мама, мы предупреждали тебя, — мягко сказал Кирилл. — Мне очень жаль.
— Я знаю, — Юлия Викторовна покачала головой. — Я была глупая и упрямая. А теперь у меня ничего не осталось. Только пенсия.
— Может, стоит обратиться в полицию? — предложила Катя.
— Уже обратилась, — Юлия Викторовна горько усмехнулась. — Они сказали, что таких, как я, десятки. И что шансы вернуть деньги минимальные.
Наступила пауза. Юлия Викторовна смотрела в пол, избегая взглядов сына и невестки.
— Я пришла… — она запнулась. — Я пришла просить помощи. Мне не хватает на квартплату и лекарства.
Кирилл глубоко вздохнул.
— Мама, мы поможем тебе. Но нам нужно поговорить. О том, что произошло. О том, что ты сказала о Кате и её семье.
Юлия Викторовна подняла глаза, в них блеснули слезы.
— Я не хотела всего этого, — тихо сказала она. — Когда Станислав рассказывал о тех возможностях, я поверила, что наконец смогу жить достойно. Не считать каждую копейку, не завидовать. Особенно когда узнала про новую квартиру Владимира…
— Это была гордость, мама, — Кирилл покачал головой. — Обычная гордость, которая не позволила тебе признать, что ты совершаешь ошибку.
— И обида, — добавила Юлия Викторовна. — На тебя, Кирилл. Мне казалось, что после свадьбы ты забыл обо мне. Все эти редкие звонки, формальные визиты по праздникам…
— А что насчет тех ужасных слов о моей маме? — спросила Катя, скрестив руки на груди. — О том, что мы выдумали историю с лечением?
Юлия Викторовна опустила глаза.
— Я не должна была такого говорить. Это было… неправильно. Я просто разозлилась и хотела сделать больно. Катя, я… извини меня.
Катя молчала, глядя на свекровь. За три года их знакомства Юлия Викторовна ни разу не извинялась перед ней.
— Я не могу сразу забыть все то, что произошло, — наконец сказала Катя. — Но я готова попробовать.
Кирилл сжал руку жены.
— Мама, мы поможем тебе сейчас. Но дальше все будет зависеть от тебя. От того, готова ли ты действительно меняться, а не просто просить денег.
— Что ты имеешь в виду? — Юлия Викторовна напряглась.
— Уважение, мама. К Кате, к ее семье, к нашим границам. Никаких манипуляций, никаких попыток вызвать чувство вины. И никакой ревности к папе.
Юлия Викторовна долго молчала.
— Я… попробую, — наконец сказала она. — Не знаю, получится ли сразу, но я буду стараться.
Через две недели Юлия Викторовна нашла работу — администратором в небольшой частной клинике. Зарплата была небольшой, но вместе с пенсией хватало на основные нужды.
Отношения с сыном и невесткой оставались натянутыми. Иногда Юлия Викторовна срывалась — жаловалась на жизнь, критиковала выбор Кирилла, пыталась вызвать у него чувство вины. В такие моменты Кирилл твердо напоминал о их договоренности, и общение прерывалось на несколько дней.
Окончательный разрыв произошел, когда Катя и Кирилл пригласили на Новый год и Тамару Ивановну, и Владимира Петровича с женой. Юлия Викторовна, узнав об этом, устроила скандал.
— Как ты можешь? В мой праздник, с моим бывшим мужем? Это предательство!
— Мама, это не твой праздник, — устало ответил Кирилл. — Это семейный праздник. И мы сами решаем, кого приглашать в свой дом.
— Значит, меня ты тоже не приглашаешь? — губы Юлии Викторовны задрожали.
— Приглашаю. Но без драм и истерик. Если ты не можешь находиться в одной комнате с папой, лучше откажись сразу.
Юлия Викторовна не пришла. Вместо этого она разослала сообщения всем родственникам о том, как сын и невестка выгнали ее из семьи, предпочтя ей бывшего мужа и тещу.
Это стало последней каплей. Кирилл заблокировал номер матери во всех мессенджерах и объяснил родственникам реальную ситуацию. Большинство встало на его сторону, зная непростой характер Юлии Викторовны.
Спустя полгода Катя случайно встретила свекровь в супермаркете. Они холодно поздоровались.
— Как Кирилл? — спросила Юлия Викторовна, пытаясь казаться равнодушной.
— Хорошо. Получил повышение, — лаконично ответила Катя.
— Передай, что я спрашивала о нем.
— Передам.
Когда Катя рассказала мужу о встрече, Кирилл долго молчал.
— Я скучаю по ней, — наконец признался он. — По той маме, которая была раньше. Которая поддерживала меня в детстве, водила в кружки, помогала с домашними заданиями.
— Может, стоит позвонить ей? — осторожно предложила Катя.
Кирилл покачал головой.
— Нет. Она не изменилась. Просто сейчас ей одиноко, и она ищет пути вернуться. Но как только мы впустим ее обратно, все начнется сначала — манипуляции, обвинения, драмы.
— Думаешь, люди не меняются?
— Думаю, что моя мать не хочет меняться. Она считает, что права, и все должны подстраиваться под нее.
Иногда Кирилл видел мать издалека — в магазине, на улице. Но не подходил. Катя знала, что ему больно, но уважала его решение.
Своей дочери, родившейся через два года после этих событий, они рассказывали о бабушке Юлии хорошее — как она любила готовить пироги, как красиво пела, как помогала маленькому Кириллу мастерить кораблики. О конфликте не говорили — зачем ребенку знать о темных сторонах взрослых отношений?
Юлия Викторовна изредка присылала открытки на Новый год и день рождения внучки. Кирилл не отвечал, но и не выбрасывал их. Складывал в ящик письменного стола — может быть, когда-нибудь они пригодятся. Когда рана затянется, когда обида утихнет.
А пока они жили своей жизнью — строили карьеру, растили дочь, навещали Тамару Ивановну в деревне и встречались с Владимиром Петровичем на семейных обедах. Иногда в разговорах мелькало имя Юлии Викторовны, но все реже и реже.
Жизнь продолжалась. Без драм, манипуляций и токсичных отношений. Та цена, которую пришлось заплатить за этот покой, была высокой, но необходимой. И Катя, и Кирилл понимали это.
Иногда расставание — единственный правильный выход. И самая сложная, но самая важная наука — уметь отпускать тех, кто приносит в твою жизнь только боль, даже если эти люди — твоя семья.
