— Юленька, открывай, это мама!
Звонок в дверь раздался ровно в два часа дня. Юля, только закончившая уборку на кухне, посмотрела на часы и поморщилась. Павел спал после ночной смены всего три часа.
— Мама, ты бы предупредила…
— А что, нельзя теперь без предупреждения к родной дочери зайти? – удивилась мать.
Валентина Николаевна, элегантная женщина пятидесяти лет, решительно прошла в квартиру. Её каблуки отбивали чёткий ритм по паркету, словно она маршировала по военному плацу.
— Почему шторы задёрнуты? — она резко раздвинула портьеры. — И запах какой-то спёртый.
— Павел после смены отдыхает.
— В два часа дня? — Валентина Николаевна скривила губы. — А работать когда?
— Мама, он всю ночь на объекте был. Крупный заказ, сроки горят.
— Конечно-конечно, — тёща прошла на кухню, по пути оценивающе оглядывая квартиру. — Вечно у него какие-то объекты, заказы. А толку?
Юля продолжила заниматься своими делами, стараясь не реагировать на провокации. Она знала — мать специально подбирает слова, чтобы вывести её из себя.
— Посмотри на себя, — продолжала Валентина Николаевна, усаживаясь за стол. — Халат застиранный, причёска неухоженная. Ты же была такой красавицей! А теперь что? Сидишь дома, ждёшь своего благоверного с очередной «смены».
— Я работаю удалённо, мама. И зарабатываю не меньше Павла.
— Доченька, опомнись! Этот неудачник тебя недостоин. Ты же видишь, он только и может, что на диване лежать.
— Он руководит строительством трёх объектов. У него в подчинении сорок человек.
— Ой, не смеши! — Валентина Николаевна достала из сумочки телефон. — Вот, специально для тебя сфотографировала. Угадай, где это твой «руководитель» в прошлую пятницу прохлаждался?
На фото Павел сидел в кафе с молодой женщиной.
— Это Марина, его заказчица. Они обсуждали проект.
— В восемь вечера? За бокалом вина?
— Мама, прекрати следить за моим мужем!
— Я не слежу. Просто забочусь о тебе. Мне Светлана Петровна позвонила, рассказала. Она же не может спокойно смотреть, как тебя обманывают.
— Светлана Петровна? Та самая, которая три раза разводилась?
— Зато она видит людей насквозь!
В этот момент на кухню вошёл Павел. Помятый, в домашних штанах и футболке.
— Добрый день, Валентина Николаевна, — он попытался улыбнуться.
— Добрый? Для кого как, — тёща демонстративно убрала телефон. — Выспался?
— Три часа после суточной смены — не особо.
— А может, не на смене был? Может, с очередной «заказчицей» время проводил?
Павел посмотрел на жену:
— Опять началось?
— Что началось? — Валентина Николаевна встала. – Как вам всем правда не нравиться, а! Думаешь, я не вижу, как ты мою дочь изводишь? То на работе пропадаешь, то спишь целыми днями!
— Мама! — Юля повысила голос. — Достаточно!
— Нет, не достаточно! Я молчала, когда ты за него замуж выходила. Молчала, когда он тебя в эту конуру привёл. Но теперь…
— Теперь что? — Павел скрестил руки на груди.
— Теперь я всё знаю! И про твои встречи с этой… Мариной. И про долги твои прошлые. И про то, как ты от алиментов бегал!
Юля замерла с чашкой в руках:
— Каких алиментов?
— Так значит, ты не рассказал моей дочери про свою бывшую? — Валентина Николаевна торжествующе улыбнулась.
Павел медленно опустился на стул:
— Нет никаких алиментов. И бывшей тоже нет.
— А Света, которая сейчас в другом городе живёт? Забыл уже?
— Откуда вы…
— У меня свои источники. Я, в отличие от некоторых, о дочери забочусь.
Юля переводила взгляд с матери на мужа:
— Павел, о чём она говорит?
— Пятнадцать лет назад у меня были отношения. Недолгие. Она забеременела, но… — он потёр виски. — Потом выяснилось, что ребёнок не от меня.
— И поэтому ты сбежал в Москву? — Валентина Николаевна достала из сумки папку с документами. — А это тогда что?
На стол легли старые фотографии и какие-то бумаги.
— Где вы это взяли? — Павел подался вперёд.
— Неважно. Важно, что здесь есть все доказательства. И про алименты, и про твои махинации с документами.
Юля взяла одну из фотографий:
— Это ты?
На снимке молодой Павел обнимал беременную девушку.
— Да, это я. И Света. Но всё не так, как описывает твоя мать.
— А как? — Валентина Николаевна начала раскладывать документы. — Может, расскажешь, как бросил девушку с ребёнком? Как подделал справку об отцовстве?
— Я никого не бросал! — Павел ударил ладонью по столу. — Света сама призналась, что ребёнок от другого.
— Это ты заставил признать её под угрозами?
— Какие угрозы? Вы с ума сошли?
Юля внимательно изучала документы:
— Здесь действительно есть решение суда об алиментах.
— Поддельное, — Павел достал телефон. — Сейчас я позвоню Свете, и она всё подтвердит.
— Не надо никому звонить, — Валентина Николаевна положила руку на телефон. — Света умерла два года назад.
В кухне повисло молчание.
— Что? — Павел побледнел.
— Да, от рака. А её дочь, между прочим, живёт с бабушкой. Без отца, без поддержки.
— Это не мой ребёнок!
— А тест ДНК сделать слабо?
— Мама, — Юля встала. — Зачем ты всё это принесла? Зачем ворошить прошлое?
— Затем, что ты должна знать правду о своём муже! О том, как он поступает с женщинами. Сегодня эта Марина, завтра ещё кто-то…
— При чём здесь Марина? — Павел тоже поднялся. — Она заказчик, мы работаем с её рестораном.
— Конечно-конечно. А может, расскажешь, почему встречи с заказчицей происходят вечером? В ресторане?
— Потому что днём она занята управлением другими своими заведениями! — Павел начал терять терпение. — И да, мы обсуждаем проект за ужином, потому что это нормальная деловая практика!
Валентина Николаевна усмехнулась:
— Знаем мы эти практики. Сначала деловые встречи, потом…
— Достаточно! — Юля собрала разбросанные документы. — Мама, я понимаю, что ты хочешь меня защитить. Но это перебор.
— Перебор? А то, что твой муж имеет неизвестно какое прошлое — это не перебор?
— У всех есть прошлое, — Юля посмотрела на мать. — Даже у тебя.
Валентина Николаевна напряглась:
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего. Просто говорю, что все мы совершали ошибки.
— Только некоторые за свои ошибки не платят, — Павел внимательно посмотрел на тёщу. — Правда, Валентина Николаевна?
Теперь побледнела она:
— На что ты намекаешь?
— Может, расскажете Юле про девяностые? Про ваш первый бизнес? Про то, откуда взялись деньги на её образование?
— Не смей! — Валентина Николаевна резко побелела. — Не смей даже заикаться об этом!
— Почему же? — Павел усмехнулся. — Вы так любите ворошить чужое прошлое. Давайте и о вашем поговорим.
Юля переводила взгляд с мужа на мать:
— О чём вы оба?
— Твоя мать не всегда была успешной владелицей магазинов, — Павел открыл холодильник и налил себе воды. — В девяностые она занималась другим бизнесом.
— Замолчи! — Валентина Николаевна вскочила со стула.
— Помнишь, Юля, тот большой дом в Подмосковье? Который якобы достался твоей матери от «дальних родственников»?
Юля кивнула.
— Так вот, никаких родственников не было. Этот дом принадлежал одному бизнесмену. Который мистическим образом исчез в девяносто шестом.
— Что ты несёшь? — Валентина Николаевна схватилась за сумку. — Юля, не слушай его!
— А потом документы на дом каким-то чудесным образом оказались переписаны на вашу мать. И появились первые деньги на открытие магазина.
Юля посмотрела на мать:
— Это правда?
— Конечно, нет! Твой муж всё выдумывает!
— Я работаю в строительном бизнесе, — продолжал Павел. — У меня много знакомых. И когда твоя мать начала копать под меня, я тоже навёл справки.
Он принес из комнаты флешку:
— Здесь копии всех документов. И старые газетные статьи о исчезновении этого бизнесмена. И показания свидетелей.
— Мама? — Юля впилась взглядом в мать.
Валентина Николаевна опустилась на стул:
— Ты не понимаешь. Тогда было другое время. Все так делали.
— Что делали? Отбирали чужое имущество? Убивали людей?
— Он был бандитом! Он сам отобрал этот дом у прежних владельцев! А потом… потом он просто уехал. Сам!
— С пулей в голове? — Павел покачал головой. — В лесу под Химками?
Юля побледнела:
— Господи…
— Я защищала себя! — вскрикнула Валентина Николаевна. — Он угрожал мне! Хотел отобрать всё!
— И поэтому вы организовали его убийство?
— Я никого не убивала! Просто… просто попросила кое-кого…
Юля закрыла лицо руками:
— Мама, как ты могла?
— Я делала это ради тебя! Чтобы у тебя было будущее! Образование! Чтобы ты не жила в нищете!
— За счёт чужой жизни?
— Он был преступником! — Валентина Николаевна встала. — А теперь твой муж шантажирует меня! Угрожает!
— Я никому не угрожаю, — спокойно ответил Павел. — Просто показываю, что у всех есть скелеты в шкафу. И прежде чем копаться в чужом прошлом, стоит подумать о своём.
— Поэтому ты так ненавидишь Павла? — тихо спросила Юля. — Потому что он узнал правду?
— Я ненавижу его, потому что он такой же, как тот мужик! — выкрикнула Валентина Николаевна. — Такой же хищник! Думаешь, его строительный бизнес чистый? Думаешь, эти «встречи с заказчиками» случайны?
— Разница в том, — Павел положил руку на плечо жены, — что я действительно строю дома. А не отбираю их у других.
— Ты… ты… — Валентина Николаевна задыхалась от ярости. — Я не позволю тебе разрушить жизнь моей дочери!
— Это ты разрушила мою жизнь, — Юля встала. — Все эти годы я гордилась тобой. Думала, ты всего добилась честным трудом.
— А ты думаешь, честным трудом можно было что-то добиться в те годы?
— Можно было не марать руки в крови!
— Я всё делала ради тебя!
— Нет, мама. Ты делала это ради себя. И теперь я понимаю, почему папа ушёл от тебя.
— Не смей упоминать отца! — Валентина Николаевна стукнула кулаком по столу. — Он был слабаком! Сбежал, когда стало трудно!
— Он не сбежал, — Юля посмотрела на мать строгим взглядом. — Он спасался. От тебя.
— Ты ничего не знаешь!
— Теперь знаю. И понимаю, почему он запретил тебе приближаться к его новой семье.
Павел молча наблюдал за перепалкой. Он знал, что рано или поздно правда всплывёт.
— Хорошо, — Валентина Николаевна выпрямилась. — Раз мы начали говорить начистоту, то вот тебе последний аргумент.
Она достала из сумки ещё один конверт:
— Я переписала дом и все активы на твоего брата.
— Что? — Юля опешила. — На Сергея? Он же в Австралии!
— Именно. И если ты останешься с этим… этим шантажистом, то не получишь ни копейки!
Павел рассмеялся:
— Вот она, ваша материнская любовь.
— Заткнись! — Валентина Николаевна швырнула документы на стол. — Думаешь, я не вижу, как ты манипулируешь моей дочерью? Настраиваешь против родной матери?
— Это вы манипулируете, — спокойно ответил Павел. — Деньгами, прошлым, чувством вины. Всю жизнь контролируете дочь.
— Юля, — Валентина Николаевна повернулась к дочери. — Подумай хорошенько. Все эти годы я обеспечивала тебе достойную жизнь. А он что? Квартира в ипотеку? Работа по ночам?
— Зато честная работа.
— Честная? — тёща расхохоталась. — Ты правда в это веришь? Спроси у него про участок в Химках! Про то, как он получил подряд на строительство!
— Я выиграл тендер, — отрезал Павел.
— Конечно-конечно. А то, что председатель тендерной комиссии — брат этой самой Марины, это совпадение?
Юля посмотрела на мужа:
— Это правда?
— Я выиграл тендер честно. То, что Марина порекомендовала нашу компанию — обычная деловая практика.
— Видишь? — торжествующе воскликнула Валентина Николаевна. — Он ничем не лучше! Просто прикрывается красивыми словами!
— Хватит, — Юля подняла руку. — Я всё решила.
Она собрала все разбросанные документы — и материны, и те, что принёс Павел — и направилась к мусорному ведру.
— Что ты делаешь? — вскрикнула Валентина Николаевна.
— Избавляюсь от прошлого, — Юля выбросила бумаги. — Всего прошлого.
— Ты не можешь…
— Могу. И знаешь что? Оставь себе дом. И магазины. И все деньги. Мне ничего не нужно.
— Доченька…
— Не называй меня так. Больше не называй.
Валентина Николаевна схватила сумку:
— Ты пожалеешь об этом! Когда он бросит тебя ради очередной Марины…
— Уходи, — твёрдо сказала Юля. — И больше не приходи.
— Что?
— Ты слышала. Уходи. Навсегда.
Валентина Николаевна посмотрела на дочь, потом на зятя:
— Ты победил. Доволен?
— Это не игра, — ответил Павел. — И здесь нет победителей.
— Посмотрим, — процедила тёща. — Посмотрим, что ты скажешь через год. Через два.
Она направилась к выходу. У двери обернулась:
— Когда он предаст тебя, не приходи ко мне плакать.
— Не приду, — ответила Юля. — Прощайте, Валентина Николаевна.
Дверь закрылась. Юля повернулась к мужу:
— Наконец-то мы остались одни.
— Справимся, — Павел обнял жену. — Без домов в Подмосковье и магазинов.
— Знаешь, что самое страшное? — Юля прижалась к его плечу. — Я даже не чувствую боли. Как будто мать умерла давно. А сегодня просто развеялась иллюзия.
